Глава 23. В течение последовавшей затем недели Ройс обнаружил, что стоит перед первой стеной, к которой не может найти подхода

В течение последовавшей затем недели Ройс обнаружил, что стоит перед первой стеной, к которой не может найти подхода, чтобы взять ее штурмом, - перед ледяною стеной, которую возвела вокруг себя Дженнифер, отгородившись от него.

Вплоть до вчерашнего вечера он приходил к ней каждую ночь, думая, что, занявшись любовью, разбудит в ней страсть и она смягчится. Ничего не получилось. Она не сопротивлялась, просто отворачивалась и закрывала глаза.

Покидая ее ложе, он чувствовал себя тем самым животным, которым она его назвала. Вчерашним вечером он в бессильном гневе пытался вызвать ее на разговор об Уильяме, нарываясь на ссору, в надежде, что лютая злоба сделает то, с чем не справились любовные ласки. Но Дженни не стала спорить; в глухом молчании ушла к себе в спальню и заперлась на засов.

Сейчас, сидя рядом за ужином, он взглянул на нее, но не нашел ничего, что можно было б сказать ей или кому-либо другому. Впрочем, ему и не требовалось ничего говорить, ибо рыцари так остро переживали возникшее между Рейсом и Дженни отчуждение, что пытались прикрыть его натужным весельем. Собственно говоря, единственными, кто, казалось, не понимал сложившегося положения, были Арик и тетушка Элинор.

- Я вижу, всем вам доставила наслаждение моя жареная оленина, - заметила тетушка Элинор, сияя при взгляде на опустошенные подносы и блюда и явно не замечая, что Дженнифер с Рейсом почти не притронулись к еде. Однако улыбка ее несколько поблекла, когда она посмотрела на Арика, только что закончившего обгладывать очередного гуся.

- За исключением вас, дорогой мальчик, - констатировала она со вздохом. - Кому-кому, а уж вам-то последнему в целом свете следовало бы поедать гусей! Вы же знаете, это только усугубит ваши страдания, о чем я вас в точности предупреждала. Я приготовила это чудное жаркое для вас, а вы даже не прикоснулись.

- Не обращайте внимания, миледи, - посоветовал сэр Годфри, отодвигая поднос в сторону и похлопывая себя по округлившемуся животу. - Мы все съели, и это восхитительно!

- Восхитительно! - с энтузиазмом провозгласил сер Юстас.

- Прекрасно! - громыхнул сэр Лайонел.

- Великолепно! - от всего сердца поддержал Стефан Уэстморленд, бросая обеспокоенный взгляд на брата.

Только Арик хранил молчание, ибо Арик всегда хранил молчание.

Но как только леди Элинор удалилась из-за стола, Годфри сердито набросился на него:

- Ты мог бы по крайней мере попробовать. Она для тебя специально старалась.

Арик очень медленно положил гусиную ногу, повернул к Годфри огромную голову, и в голубых глазах его был такой холод, что Дженни бессознательно сделала глубокий вдох и задержала дыхание, ожидая самого настоящего взрыва.

- Не обращайте на него внимания, леди Дженнифер, - сказал Годфри, заметив ее страдальческое лицо.

После ужина Ройс покинул зал и провел час в ненужной беседе с сержантом охраны. Когда он вернулся, Дженнифер сидела у огня в окружении рыцарей, повернувшись к нему в профиль. Предметом беседы была очевидная одержимость Гэвина своей леди Анной, и Ройс испустил облегченный вздох, заметив на губах Дженнифер легкую улыбку. Она улыбалась впервые за семь дней. Вместо того чтобы присоединиться к компании, рискуя испортить ей настроение, Ройс прислонился плечом к каменной арке, встав там. где она не могла его видеть, и знаком велел слуге принести ему кружку эля.

- Будь я рыцарем, - втолковывал Дженнифер Гэвин, слегка наклонившись вперед с напряженной от страсти по леди Анне мальчишеской физиономией, - я вызвал бы Родерика на поединок на деревенских состязаниях!

- Прекрасно! - пошутил сэр Годфри, - И леди Анна могла бы поплакать над мертвым телом, после того как Родерик тебя прикончит.

- Родерик не сильней меня! - яростно заявил Гэвин.

- О каких состязаниях вы говорите? - спросила Дженнифер, пытаясь немного отвлечь его от бессильного гнева на сэра Родерика.

- Здесь, в долине, каждый год после сбора урожая проходит праздник. Рыцари съезжаются отовсюду, чтобы принять в нем участие, даже если им на то требуется четыре-пять дней пути.

- А, понятно. - сказала она, хоть уже и наслушалась чрезвычайно взволнованных пересудов слуг о предстоящих поединках. - И вы все будете участвовать?

- Будем, - отвечал Стефан Уэстморленд, а потом, угадав ее невысказанный вопрос, спокойно добавил:

- Только Ройс не будет. Он их считает бессмысленными.

При упоминании этого имени сердце Дженни забилось быстрей. Даже сейчас, после того что он сделал, душа ее рвалась к нему. Прошлую ночь она до рассвета лежала без сна, борясь с дурацким желанием пойти к нему и попросить как-нибудь облегчить ее терзания. Глупо искать исцеления у того самого человека, который причинил боль, и все-таки даже нынче за ужином, когда он рукавом коснулся ее плеча, ей захотелось броситься к нему в объятия и зарыдать.

- Может быть, леди Дженнифер или леди Элинор, - заговорил Юстас, выводя ее из печальной задумчивости, - предложат какой-нибудь способ завоевать сердце леди Анны, не столь опасный для твоей жизни, как поединок с Родериком? - Приподняв брови, он оглянулся на Дженнифер.

- Ну, дайте сначала минутку подумать, - отвечала Она. с облегчением ухватившись за возможность сосредоточиться на чем-то другом, кроме смерти брата и жестокого предательства мужа. - Тетушка Элинор, у вас есть какие-нибудь идеи?

Тетушка Элинор отложила вышивание, склонила головку набок и с готовностью пришла на помощь:

- Я знаю! В мое время были приняты долгие ухаживания, и на меня, когда я была девушкой, это производило сильнейшее впечатление.

- В самом деле, мэм? - заинтересовался Гэвин. - Что же я должен делать?

- Ну, - продолжала она, улыбаясь воспоминаниям, - вы должны прискакать к воротам замка леди Анны и прокричать во всеуслышанье, что прекрасней ее нет на всей земле.

- И что хорошего из этого выйдет? - растерянно спросил Гэвин..

- Тогда, - пояснила тетушка Элинор, - вы сможете пригласить любого нашедшегося в замке рыцаря, который не согласится с этим, встретиться с вами. Естественно, кое-кто примет вызов, чтоб не ударить лицом в грязь перед своими дамами. И, - с наслаждением завершила она, - те, кого вы победите, должны предстать потом перед леди Анной, упасть на колени и заявить: " Я преклоняюсь пред вашей чистотой и красотой! "

- О, тетушка Элинор, - фыркнула Дженни, - неужто же рыцари в ваше время и правда все это проделывали?

- Уверяю тебя! Да ведь этот обычай держался до самой недавней поры!

- И я не сомневаюсь, - галантно встрял Стефан Уэстморленд, - что великое множество рыцарей, побежденных вашими верными поклонниками, миледи, были вынуждены пасть на колени пред вами.

- Какие милые речи! - одобрительно проговорила леди Элинор. - Благодарю вас. И это доказывает, - добавила она, обращаясь к Гэвину, - что рыцарство еще не перевелось!

- Впрочем, мне это не поможет, - вздохнул Гэвин. - Покуда я сам не посвящен в рыцари, не могу бросать рыцарю вызов. Осмелься я на такое, Родерик рассмеется мне прямо в лицо.

- Может, удастся завоевать сердце вашей леди чем-нибудь не столь жестоким, как битва? - сочувственно предложила Дженни.

Ройс прислушался повнимательней, надеясь получить ключик, который откроет секрет, как смягчить ее собственное сердце.

- Что ж, к примеру, миледи? - спросил Гэвин.

- Ну, скажем, музыка, песни...

Ройс разочарованно сощурился при мысли о том, чтобы спеть Дженни песню. На звук его низкого баритона обязательно сбегутся все собаки в округе и примутся тявкать да хватать его за пятки.

- Вы ведь учились играть на лютне или на каких-то других инструментах, когда были пажом, правда? - допытывалась Дженни у Гэвина.

- Нет, миледи, - признался Гэвин, - Да что вы? - удивилась Дженни, - А я думала, пажей всегда учат играть на музыкальных инструментах.

- Меня послали в пажи к Ройсу, - горделиво поведал ей Гэвин, - а не в замок к какой-нибудь супружеской паре. А Ройс сказал, что лютня столь же бесполезна в бою, как рукоять без меча, разве что я закручу ее над головой и швырну в противника.

Юстас метнул в него угрожающий взгляд, чтобы он не порочил Ройса в глазах Дженнифер, но Гэвин, чересчур озабоченный проблемою леди Анны, не заметил.

- Что я еще мог бы сделать, чтобы завоевать ее? - настаивал он.

- Я знаю! - воскликнула Дженнифер. - Стихи! Вы можете пригласить ее встретиться... и прочитать поэму... которую особенно любите.

Ройс насупился, пытаясь припомнить какую-нибудь поэму, но вспомнил только одно:

Жил-был парень по имени Мей, Хорошо б его бросить в ручей...

Гэвин помрачнел и покачал головой:

- По-моему, я ни одной и не знаю. А! Ройс мне как-то читал. Она начинается вот как: " Жил-был парень по имени..."

- Гэвин! - завопил Ройс, но, когда лицо Дженни заледенело при звуке его голоса, продолжал поспокойнее:

- Это... м-м-м... не того рода поэма, какую имела в виду леди Дженнифер.

- Так что же мне делать? - не отступал Гэвин, и в надежде, что его идол придумает более подобающий мужчине способ произвести впечатление на леди, спросил Ройса:

- Как вы поступили, когда в первый раз пожелали очаровать леди... или вы тогда уже были рыцарем и могли показать ей свое искусство на поле чести?

Лишившись возможности и дальше тайком наблюдать за Дженнифер, Ройс подошел и остановился с ней рядом, уткнувшись плечом в стойку камина.

- Тогда я еще не был рыцарем, - насмешливо отвечал он, принимая поднесенную слугой кружку с элем.

Дженнифер перехватила лукавые взгляды, которыми обменялись Ройс со Стефаном, но не пожелала интересоваться подробностями, о которых настойчиво расспрашивал Гэвин.

- Сколько вам было лет?

- Насколько я помню, восемь.

- И что вы делали, чтобы добиться ее внимания?

- Я... э-э-э... устроил состязания со Стефаном и Годфри, чтобы поразить девочку мастерством, которым особо гордился в ту пору.

- Какие именно состязания? - с живейшим интересом спросила леди Элинор.

- Соревнование, кто дальше плюнет, - коротко отвечал Ройс, следя, не улыбнется ли Дженни над его детскими дурачествами.

- И ты выиграл? - смеясь, спросил Юстас.

- Разумеется, - сухо заявил Ройс. - В то время я мог плюнуть дальше любого мальчишки в Англии. А кроме того, - добавил он, - предусмотрительно подкупил Стефана с Годфри, заключив с ними сделку.

- Я, пожалуй, пойду, - вежливо проговорила Дженни, вставая.

И Ройс вдруг решил выложить перед всей компанией новости, не утаивая их больше от Дженнифер, раз уж о том зашла речь.

- Дженнифер, - обратился он к ней со сдержанной придворной любезностью, - состязание, которое здесь ежегодно проводится, в этом году должно стать настоящим полномасштабным турниром. В духе нового договора о перемирии между двумя нашими странами Генрих с Иаковом решили, что к участию в нем будут приглашены шотландцы.

В отличие от состязаний, когда два рыцаря соревновались в своем мастерстве, турнир представлял собой подлинное показательное сражение двух вооруженных команд, которые неслись друг на друга с разных концов поля, хотя размеры и виды оружия были ограничены. Но даже когда противники не питали друг к другу злобной ненависти, турниры грозили такой же опасностью, как и четыреста лет назад, и церковники добились их запрещения почти на два века.

- Сегодня от Генриха прибыл гонец с подтверждением внесенных в правила изменений, - добавил Ройс и, поскольку она по-прежнему созерцала его с вежливым равнодушием, многозначительно заключил:

- Решение это было принято нашими королями в момент заключения перемирия.

И только когда он добавил: " И я буду участвовать", - Дженни, кажется, осознала всю важность сказанного, бросила на него презрительный взгляд, отвернулась и вышла из зала. Ройс посмотрел вслед, потом в полном расстройстве пошел за ней и догнал в тот момент, когда она уже открывала дверь своей спальни.

Он сам распахнул перед Дженнифер дверь, вошел и закрыл ее за собой. В присутствии рыцарей она промолчала, но теперь, наедине, обрушилась на него с резкостью, превосходящей скандал в ночь убийства Уильяма.

- Как я догадываюсь, рыцари с юга Шотландии должны участвовать в сем небольшом развлечении?

- Да, - скованно отвечал он.

- И это уже будет не состязание? Теперь это будет турнир? - добавила она. - И, разумеется, именно потому вы собираетесь принять в нем участие?

- Я собираюсь принять в нем участие потому, что мне так приказано!

Гнев схлынул с ее лица, оставив его белым словно бумага и совершенно лишенным надежды. Она передернулась.

- У меня есть другой брат; я не люблю его так, как любила Уильяма, но он хотя бы доставит вам несколько больше хлопот, прежде чем вы убьете его. Он почти вашего роста. - Подбородок ее дрожал, глаза блестели от слез. - А потом еще есть мой отец; он старше вас, но очень искусный рыцарь. Его смерть доставит вам удовольствие. Надеюсь, - страдальчески проговорила она, - вы найдете в душе... найдете возможным, - поправилась Дженни, давая понять, что не считает, будто у него есть душа, - не убивать мою сестру.

Она - все, что у меня осталось.

Понимая, что она не захочет терпеть его прикосновение, Ройс все же не мог удержаться и обнял ее. Она окаменела, но не сопротивлялась, и он прижал к груди ее голову, чувствуя под ладонью атласные волосы, и хрипло вымолвил:

- Дженнифер, прошу тебя, не надо, пожалуйста! Не убивайся так. Плачь ради Бога. Кричи на меня, но не смотри как на убийцу.

И тут он понял.

Он точно понял, когда полюбил ее и как это произошло.

Память вернула его на поляну, где ангел, одетый, как паж, взглянул на него сияющими синими глазами и тихонько сказал: " Я думаю, что легенды, сложенные о вас, лгут. Все, что они говорят о ваших деяниях... не правда. Я не верю".

Теперь она верит всем россказням о нем и имеет на то веские основания. Мысль эта пронзила Ройса болью, которая оказалась стократ хуже любой когда-либо нанесенной ему раны.

- Заплачь, - шептал он, поглаживая блестящие волосы, - тебе станет легче. - Но сердцем знал, что предлагает ей невозможное. Она столько вытерпела и так долго удерживала в себе слезы, что Ройс сомневался, способно ли что-то заставить ее их пролить. Она не плакала, рассказывая о своей умершей подруге Бекки, не плакала над мертвым Уильямом и она не будет рыдать перед мужем, которого ненавидит. Нет.

- Я знаю, ты не поверишь, - горестно шептал он, - но я сдержу слово. Я не причиню зла на турнире твоим родным, ни единому члену твоего клана. Я клянусь.

- Пожалуйста, отойдите от меня, - сказала она сдавленным голосом.

Он не мог разжать руки.

- Дженни... - шептал он, и Дженни хотелось умереть, ибо ей даже сейчас нравилось, как звучит в его устах ее имя.

- Больше не называйте меня так, - хрипло сказала она.

Ройс испустил долгий страдальческий вздох.

- Если я скажу, что люблю тебя, это поможет? Она вырвалась, но на лице ее не было гнева.

- Кому вы хотите помочь? Ройс бессильно уронил руки.

- Вы правы, - согласился он.

Через два дня Дженни вышла из церкви после разговора с братом Грегори, который согласился остаться в Клейморе, пока не найдут постоянного священника. Рыцари Ройса, как каждое утро, упражнялись в необходимых для битвы искусствах. Час за часом они гоняли коней, посылая их прыгать через канавы и груды мешков с песком, взлетали в седла, не касаясь ногами стремян. Остальное время на свежем воздухе проводили за упражнениями с копьями возле вкопанного в землю столба с мишенью, установленной на перекладине столь неустойчиво, что она принималась вращаться от легкого прикосновения руки. На одном конце перекладины висела часть лат со щитом, на другом - длинный и очень тяжелый мешок с песком. Один за другим рыцари снова и снова разворачивали коней в глубине двора и на полном скаку, каждый раз под разным углом, неслись на " рыцаря". Если копье не поражало " рыцаря" точно в грудь, перекладина начинала вертеться, и всадник получал увесистый удар мешком, который всегда попадал в цель.

Время от времени промахивались все рыцари, все, кроме ее мужа, заметила Дженни. В отличие от других Ройс меньше времени проводил у столба и больше работал с Зевсом, чем и был занят сейчас. Краешком глаза она видела, как он с поблескивающими под солнцем могучими обнаженными, плечами в дальнем конце двора понукает своего скакуна прыгать все выше и выше, потом пускает ровным галопом, заставляя выписывать аккуратные восьмерки.

Прежде она могла не обращать внимания на ежедневные упражнения, но с приближением турнира то, что раньше казалось простой тренировкой, обернулось смертельным искусством, в котором совершенствовались люди Ройса, чтобы применить его против своих соперников. Она так увлеклась подозрительной слежкой за мужем, что не услышала, как подошел Годфри.

- Зевс, - изрек он, кивая в ту сторону, куда был искоса устремлен ее взгляд, - не тот конь, каким был его отец. Ему недостает целого года тренировки.

Дженни, вздрогнув при первых его словах, возразила;

- Он... мне он кажется великолепным.

- Ну да, конечно, - подтвердил Годфри. - Да только присмотритесь к коленям Ройса, вон, видите, как ему приходится подталкивать, чтобы Зевс повернул? Тор взял бы такой поворот при касании не сильней этого... - Годфри дотянулся и чуть дотронулся до руки Дженни большим пальцем. Дженни пронзило чувство вины при мысли о прекрасном коне, которого она погубила, и следующие речи Годфри не принесли облегчения.

- Когда в бою приходится управлять конем с такими усилиями, какие Ройс должен будет прикладывать на турнире, это может стоить вам жизни.

К ним подошли Юстас с Гэвином, только что слезшим с седла, и оруженосец, услышав слова Годфри, мгновенно и яростно бросился защищать Ройса.

- Нечего беспокоиться, миледи, - провозгласил он. - Ройс - лучший воин из всех, живущих на свете, вы сами увидите на турнире.

Заметив, что товарищи наблюдают за ним со стороны, Ройс остановил Зевса, собравшегося сделать еще один поворот, и поскакал к ним, Годфри с Гэвином загораживали Дженни, так что он обнаружил ее, только когда остановился перед всей компанией, и Гэвин воскликнул:

- Покажите леди Дженнифер, как вы скачете на столб!

- Я уверен, - проговорил Ройс, бросив сперва испытующий взгляд на безразлично-вежливое лицо жены, - леди Дженнифер уже достаточно насмотрелась на вас.

- Однако, - с многозначительной ухмылкой вмешался Годфри, поддерживая просьбу Гэвина, - могу поклясться, твоих промахов она никогда не видала. Давай-ка продемонстрируй нам, как это делается.

Неохотно кивнув, Ройс повернул Зевса, заставив описать небольшой круг, приказал замереть на месте и погнал рысью вперед.

- Он собирается промахнуться нарочно? - спросила Дженни, с невольным страхом ожидая тошнотворного звука от удара мешка с песком.

- Смотрите, - с гордостью сказал Гэвин, - нету другого рыцаря, способного на такое...

В этот миг Ройс нанес мощный удар копьем, но не в щит, а в плечо " рыцаря". Мешок бешено завертелся и не попал в него, так как Ройс низко пригнулся, припав к развевающейся гриве коня, и Дженни едва удержалась от восторженно-удивленных аплодисментов.

Она озадаченно поглядела на Юстаса, потом на Годфри, ожидая объяснений.

- Такая уж у него реакция, - гордо сообщил Гэвин. - Ройс умеет собраться в мгновение ока.

Ей припомнился веселый голос Ройса в тот вечер, что был одним из счастливейших в ее жизни: " Взгляните на любого воина, который пытается уклониться от стрел и копий, и увидите удивительнейшие танцевальные па и кульбиты".

Гэвин прищелкнул пальцами для иллюстрации и добавил:

- Он с такой же быстротой уворачивается и от меча, и от булавы, и от кинжала.

На сей раз Дженни вспомнила о кинжале, торчащем в груди Уильяма, и это вытеснило прежнее болезненно-сладкое воспоминание.

- Милый трюк у столба, - проговорила она без всякого выражения, - который, однако, не сможет помочь в битве, ведь в доспехах он никогда не сумеет прильнуть к холке коня.

- Нет, сумеет! - радостно возразил Гэвин, но физиономия его вытянулась, ибо леди Дженнифер деликатно пошла прочь.

- Гэвин, - бешено прорычал Годфри, - отсутствие у тебя всякого соображения меня просто пугает. Иди чистить доспехи Рейса, и держи язык за зубами! - Он раздраженно повернулся к Юстасу и добавил:

- И почему это Гэвин так здраво мыслит в бою, и так туп, когда дело касается всего остального?