С чистого листа

Стас раскрыл молитвослов…

«А отчаянный был все-таки этот Василий Иванович – отец Тихон! – с восторгом подумал Стас. – Тихоня-тихоней, а надо же – не побоялся самого министра!»

«Ох!.. – вспомнив про то, что говорилось на открытом уроке о воздушных мытарствах, вдруг похолодел он. - Так они же и меня не минуют! И что – мне, как и всем, предстоит проходить все эти двадцать мытарств?! Но я ведь завалюсь на первом же мытарстве! Добрых, творимых ради Христа, дел нет… Грехов через край – один только побег от родителей чего стоит!»

Стас озадаченно почесал висок и задумался:

«Постой-постой… После исповеди названные грехи исчезают из хартий злых духов… Завтра в храме исповедь…и если я… Ну, конечно! И как это я сразу не догадался?! Вот он выход – от воздушных мытарств! Исповедь и покаяние!»

Только тут оценив совет Вани, Стас положил перед собой чистый лист бумаги и вывел: «Согрешил и каюсь».

Затем записал несколько грехов: лгал, осуждал, ругался, поссорился с родителями…

Потом остановился и задумался – «Грехов, вроде, не счесть, точно знаю, а что дальше писать – не пойму…»

Ни одна мысль не шла больше в голову. И это после всего того, что стало известно ему из дневника-тетради отца Тихона! Впрочем, одна была:

«Пожалуй, и правда, нужно начинать постоянно ходить в храм и читать молитвенное правило… Правило?»

Стас бросился за молитвословом, который был у него в куртке и в полутьме больно ударился об угол стоявшей в коридоре обувной полки…

Хромая, он вернулся в свою комнату и со стоном опустился на стул.

- Да… пробормотал он. – Все у меня не как у людей! Положено, конечно, читать правило, стоя, но первый раз хоть сидя его почитаю…

Стас раскрыл молитвослов, но тут к нему подбежал и запрыгнул на колени, спавший до этого на кровати, котенок.

- А ты куда? Только тебя не хватало! – возмутился он. – Разве не видишь, что мне правило надо читать?

Но котенок, не обращая внимания на хозяина, лег прямо на больную ногу, немного поскребся по ней коготочками и уснул... Как ни странно, коленка после этого немного утихла. Стас хотел даже подняться из-за стола, но жаль было сбрасывать на пол котенка. Так, сидя, он и прочитал все вечернее правило. А когда дошел до повседневного исповедания грехов, то воскликнул:

- Так вот же они, все грехи!

Не долго думая, он переписал в листок все грехи из молитвослова, и удовлетворенно потер ладони:

- Ну вот, теперь тем, кто обманывал меня и записывал все это в свои хартии, нечего будет предъявить мне. То-то вытянутся их физиономии, или что там у них, когда они заглянут в них после завтрашней исповеди! А я начну свою жизнь – с чистого листа!

Стас аккуратно сложил листок и посмотрел на тетрадь:

- Как жаль, что у меня с самого первого класса не было такого учителя, как Василий Иванович! А то ведь попадаются все такие, которые, наоборот, только уводят от Бога!

Тут неожиданно пришла на ум стихотворная строчка. За ней вторая… третья… четвертая… Стихи, словно бы сами, полились из него, и он, чтобы не забыть, принялся записывать:

Как уводили нас от Бога –

За годом год, десятки лет,

Уча со школьного порога,

Что Бога не было, и нет!..

Написав стихотворение, Стас поднялся из-за стола и удивился тому, что ушибленная нога совсем перестала болеть. Он слышал, что бывают кошки, которые лечат. Но чтобы котята… «Что ж из него дальше тогда будет?» - покачал головой он и осторожно положил котенка на кровать. Затем лег сам, но спать не хотелось.

И тогда он прибегнул к давнему испытанному средству: снова включил свет и взял тетрадь…

Исаак Абрамович подвел Василия Ивановича к месту раскопа…

Лагерь археологической партии располагался в двух-трех километрах от ближайшего села.

Исаак Абрамович встретил Василия Ивановича с распростертыми объятьями:

- Знаю! Предупрежден! Добро пожаловать! – обрадованно затряс он руку бывшего учителя и, словно это было в клубе, шепнул: - Есть очень интересная монета. Сохранность, правда, не очень, к тому же еще не чищенная. Но зато чеканка города Корсунь времен крещения Руси – как раз по вашей теме! Не желаете?

- Да я, собственно, заказ уже сдал! – виновато улыбнулся Василий Иванович и, подумав, добавил: - Разве что для себя…

- Ну, если, это лично для вас, то я и цену сбавлю. Всего тридцать рублей! – сказал Исаак Абрамович, протягивая мелкую медную монету, на которой было что-то похожее на якорь или крест. Точнее определить было нельзя – слишком она оказалась затертой и грязной.

«Ничего себе «всего»! Ей же красная цена полтора рубля, а то и того меньше!» – возмущенно подумал Василий Иванович, но, не желая с первого дня спорить со своим новым начальником, взял монету и протянул деньги.

- Только меньше показывайте ее здесь! – оглядевшись, не заметил ли кто этого, предупредил Исаак Абрамович. - А то по грязи и патине сразу поймут, что из нашего раскопа.

- А что – она, и правда, из нашего? – насторожился Василий Иванович.

- Пошутил-пошутил! А заодно, простите, и вас на честность проверил, – сразу заулыбался Исаак Абрамович и успокоил: – Конечно же, нет! Здесь, в селе, местные жители, знаете, сколько таких во дворах и огородах находят? Но все равно лучше молчать – мало ли что наши подумают…

Продав монету, начальник экспедиции показал Василию Ивановичу лагерь:

- Здесь столовая, тут жилые палатки, – объяснял он. – Туалет, простите, пока еще вон за теми кустами. Но будет и деревянный. Мы ведь еще только разворачиваемся. В прошлом году прямо в селе копали. А это – командирская палатка. Будете жить в ней вместе со мной на месте Владимира Всеволодовича. А когда он приедет, что-нибудь придумаем. Если трудно будет в походных условиях – снимите себе за копейки комнату в деревенском доме! Видите – все условия для вас!

Исаак Абрамович подвел Василия Ивановича к обширному месту раскопа, где на приличном расстоянии друг от друга работали несколько человек, и уже начальственным тоном сказал:

- Все, что найдете, складывайте под навес около столовой. Но если попадется что-то особенно ценное, то немедленно несете его лично мне!

- Простите, – уточнил Василий Иванович. – А что вы конкретно имеете в виду под особенно ценным?

- Ну, например, это может быть золотая монета или бронзовая статуэтка! – охотно ответил Исаак Абрамович, и в глазах его появился жадный блеск. – Накладки с драгоценными камнями, любые предметы из золота и серебра, подвески, перстни, геммы – это такие прозрачные агатовые или сердоликовые вставки в перстни с изображениями…

- Я знаю! – вежливо заметил Василий Иванович.

- Ах, да! Владимир Всеволодович говорил, что вы кандидат исторических наук, - вспомнил Исаак Абрамович и, подводя нового работника к месту раскопа, где трудилось несколько человек, усмехнулся: - Тогда коллега, мне нечего объяснять вам! Берите лопату и – начинайте!

Так началась работа Василия Ивановича в археологической партии. С юности он мечтал стать археологом, но даже и помыслить не мог, чтобы эта мечта осуществилась таким образом!

Утром, после легкого завтрака, все принимались за работу. Рабочие и младшие научные сотрудники копали землю, тщательно исследуя каждый ее комок, осторожно счищали щетками с находок пыль и грязь. А Исаак Абрамович изучал их под навесом за большим столом.

Потом был обед. Причем, узнав, что красивые глиняные тарелки, из которых едят бывалые археологи – из недавно раскопанной могилы времен Древнего Рима, Василий Иванович попросил для себя обычную эмалированную миску. Куда только его любовь ко всему старинному подевалась!

По вечерам у костра, после ужина, вспоминали прежние раскопки, рассказывали разные страшные и смешные истории.

Однажды, когда зашла речь о древнем обычае – тризне, Василий Иванович спросил, а нет ли в этих краях курганов.

- А это ты у Семеновича спроси! – с какой-то загадочной усмешкой подсказали ему, и он, не замечая этого, простодушно обратился к рослому мужчине, который был у Исаака Абрамовича, помимо основной работы, еще и завхозом:

- Простите, Андрей Семенович, я насчет курганов хотел спросить…

- Что? – вздрогнул тот.

- Курганы здесь, говорю, поблизости есть? – повторил Василий Иванович, чувствуя себя почему-то неловко.

- А как же не быть!

- И вы их тоже раскапывали?

Андрей Семенович как-то странно посмотрел на новенького, зябко повел плечами и ушел куда-то – посидеть один.

- Что это с ним? – удивился Василий Иванович. – Я его чем-то обидел?..

- Да нет! – засмеялся Исаак Абрамович, строго грозя пальцем тому, кто посоветовал ему обратиться с этим вопросом к его завхозу. – Просто однажды он решил попытать счастья на этих курганах. Ручищи у него, сами видели, какие. Докопался однажды вечером до главного. То есть, до места захоронения скифского царя или его вельможи. Собрался поутру продолжить работу, да ночью они вдруг явились к нему.

- Кто?!

- Кто-кто… Скифы!

- Как это явились?

- А вот так. Как живые. А может, и правда, живые… И строго-настрого запретили ему копать дальше!

- Да разве такое может быть? – засомневался Василий Иванович. – Может, это он пошутил?

- Да вы что! Лучшее подтверждение его правдивости – он сам! Видели, как среагировал только на один ваш вопрос о курганах?

- А как мы проезжаем мимо них, так вообще закрывает глаза! – принялись на все голоса подтверждать археологи.

- И с тех пор он не то, что видеть курганы – слышать не может о них!

Только тут до Василия Ивановича дошло то, что ему предлагалось…

Прошло несколько дней. Василий Иванович познакомился со всеми участниками экспедиции. Ему очень хотелось найти что-то особенное. Но попадалось, несмотря на все старания, самое простенькое: глиняные черепки, осколок ключа, дешевые бусинки, которые он все равно фотографировал на память прихваченным из дома фотоаппаратом.…

Он по-прежнему утром и вечером читал молитвенное правило. Два воскресенья подряд, отпросившись у Исаака Абрамовича, ходил в храм.

И, наконец, когда казалось, что так и будут попадаться все эти, потерявшиеся еще при жизни их владельцев предметы, на которые Исаак Абрамович не обращал никакого внимания, произошло долгожданное…

Среди небольших глыб, бывших когда-то фундаментом каменного дома, вдруг что-то блеснуло. Очевидно, там был подвал, и хозяин вполне мог спрятать здесь что-нибудь ценное.

Василий Иванович, поднатужившись, отодвинул глыбу, достал что-то металлическое, плоское, очистил от земли и… на солнце вспыхнул и засиял большой золотой крест с рубиновыми камнями!

Сфотографировав его, он, как было приказано, сразу понес находку начальнику партии.

- Ух ты! Вот это да… – позабыв про начальственную стать и ученую важность, ахнул тот, мгновенно положил крест под лист бумаги и протянул Василию Ивановичу великолепную медную монету Пантикапея. На одной ее стороне был изображен кудрявый Пан с рожками, на обороте – лук со стрелами. - А это – вам!

- Что это? – не понял Василий Иванович.

- Вознаграждение. Премия!

- За что?

- За такую прекрасную находку. И – за молчание! – многозначительно добавил Исаак Абрамович, красноречиво прикладывая к губам палец.

Только тут до Василия Ивановича дошло то, что ему предлагалось. Он вспомнил слова друга о начальнике экспедиции. Про золотого жука и так далее… И понял все.

- Простите, Исаак Абрамович, но я так не могу! – протягивая монету обратно, сказал он. – И участвовать в этом не буду!

Начальник экспедиции отвел его руку и недоуменно спросил:

- Да в чем, собственно, вы не хотите принимать участие?

- В воровстве. И если хотите – в преступлении.

- Да какое же здесь преступление? – засмеялся Исаак Абрамович.

- Крест найден в земле и по праву должен принадлежать государству!

- Ах, вот оно что! Но тогда, простите, вынужден вас поправить: у нас не государство, так как нет государя, а страна. Которая, обобрав до нитки, столько задолжала народу, в том числе и мне – у моего деда, между прочим, была фабрика, известная теперь всей стране – столько, что этот крест – просто мелочь!

- И все равно это не дает вам право… – горячо начал Василий Иванович, но Исаак Абрамович перебил его:

- Поймите, молодой человек! Этот крест отсюда попадет в музей, где просто пропадет. Он будет пылиться в запасниках и в лучшем случае его выставят в том разделе, который называется «Религия – опиум для народа!» А так он достанется людям, которым будет дорог! И как знать, может, в итоге, попадет к игумену или священнику. То есть, все вернется на круги своя! Неужели для вас, верующего человека, это безразлично?

- Все равно воровство – это грех, раз уж вы заговорили о вере! – упрямо стоял на своем Василий Иванович.

- Да ладно вам! Какое же тут воровство? Этот крест еще веками мог лежать в земле! И потом – ведь никто же, кроме нас двоих, не видел, как вы его нашли!

- Почему? Видел!

- Кто?!

- Бог!

- Уф-ф! – с облегчением выдохнул Исакак Абрамович и с сожалением посмотрел на подчиненного. - Я-то думал, что с вами можно договориться. А вы… – голос его неожиданно стал начальственным. – Вы крест сдали? Сдали. Ну и ступайте работать дальше!

- Хорошо, – согласился Василий Иванович. – Я пойду. Но предупреждаю: если его не будет при сдаче материала, я сообщу об этом в милицию!

И, с чувством исполненного долга, пошел на свое рабочее место.

Исаак Абрамович сузившимися глазами посмотрел ему вслед и, на что-то решившись, прокричал:

- Подождите!

Василий Иванович вернулся и увидел, что начальник экспедиции протягивает ему несколько сторублевых бумажек.

- Я же сказал, что не согласен! – напомнил он. – И не возьму от вас никаких денег.

- Эти возьмете! – сказал начальник экспедиции и усмехнулся: - Потому что это – расчет.

-Что? - не понял Василий Иванович.

- Расчет! – повторил Исаак Абрамович. – Вы уволены!

Василий Иванович посмотрел на него недоуменным взглядом и вдруг догадался…

- А-а, понимаю! – протянул он. – Хотите удалить меня отсюда и присвоить себе крест? Не выйдет! Все равно, оказавшись в селе, я первым делом позвоню Володьке…простите – Владимиру Всеволодовичу и расскажу ему о находке. И не я, так он вызовет сюда милицию! К тому же, должен вас предупредить, что, прежде чем нести его вам, я сфотографировал этот крест. Так что счастливо оставаться!

- Ну что ж, до свидания! – особенно выделяя последнее слово, ответил начальник экспедиции и напомнил: – Только не забудьте сдать лопату и спецодежду завхозу. Прямо сейчас!

Глядя на Василия Ивановича, который пошел в палатку завхоза, он злобно прошептал:

- В милицию, говоришь? Ну что ж, будет тебе милиция!

И метнулся к своей командирской палатке…