Но теперь следует важный эпилог.

Эпилог

Муми-папа отложил авторучку и в наступившей тишине оглядел семью.

— Поздравляю, — сказала растроганная Муми-мама.

— Поздравляю, папа, — сказал Муми-тролль. — Теперь ты наверняка станешь знаменитостью.

— О чём ты? — воскликнул папа и аж подскочил на месте.

— Когда все прочтут такую книгу, все поверят в то, что ты знаменитость, — убеждённо сказал Mуми-тролль.

Автор с довольным видом попрядал ушами.

— Может быть! — сказал он.

— Ну а потом, что потом? — воскликнул Снифф.

— Потом-то… — сказал Муми-папа и неопределённым жестом обвёл дом, семью, сад, Муми-дол и всё прочее, что следует по пятам юности.

— Милое дитятко, — стыдливо сказала Муми-мама, — потом-то и началось это.

Внезапный порыв ветра потряс веранду. Хлынул дождь с новой силой.

— Каково-то тем, кто на море в такую ночь, — погружённый в свои мысли, пробормотал папа.

— Ну а мой папа? — спросил Снусмумрик. — А Супротивка? С ним-то что сталось? А с мамой-то что?

— И Зверок-Шнырок! — крикнул Снифф. — Вы забыли про единственного папу, если только он у меня был! Не говоря уж о его коллекции пуговиц и Зверке-Соуске!

На веранде воцарилась тишина.

И тут — ну не чудо ли? — как раз в момент, совершенно необходимый для этой истории, — в дверь постучали. Три твёрдых, коротких удара.

— Кто там?! — вскинулся Муми-папа.

— Откройте! Ночь сыра и холодна, — ответил низкий голос.

Муми-папа настежь распахнул дверь.

— Фредриксон! — воскликнул он.

И на веранду вошёл Фредриксон, он отряхнул с себя капли дождя и сказал:

— Пришлось-таки вас поискать. Привет, привет!

— А ты нисколько не постарел! — восхищённо воскликнул Муми-папа. — О, как я рад! О, как я счастлив!

И тут чей-то глухой голос произнёс:

— В роковую ночь, как эта, забытые кости бряцают громче обычного! — И привидение собственной персоной с приветливой ухмылкой выползло из рюкзака Фредриксона.

— Добро пожаловать! — сказала Муми-мама. — Как насчёт пунша с ромом?

— Спасибо, спасибо, — сказал Фредриксон. — Один для меня и один для привидения. И ещё несколько для тех, кто снаружи!

— А их много? — спросил Муми-папа.

— Да, несколько родителей, — сказал Фредриксон и засмеялся. — Они малость застенчивы.

Снифф и Снусмумрик ринулись наружу под дождь. Там стояли их озябшие папы и мамы, и их угрызала совесть оттого, что они пропадали так долго. Там стоял и Зверок-Шнырок в обнимку со Зверком-Соуском, с большими чемоданами, в которых были коллекции пуговиц. Там же стоял Супротивка с потухшей трубкой в зубах, и Мимла, растроганная до слёз, и дочь Мимлы с тридцатью четырьмя мимла-чадами, и уж конечно крошка Ми (которая нисколько не подросла), и когда все вошли на веранду, стены веранды выпятились.

Столько вопросов, возгласов, объятий, объяснений и пуншей никогда прежде не вмещалось на одной-единственной веранде, и, когда папа и мама Сниффа начали разбирать свои коллекции пуговиц и вмиг подарили ему половину, поднялась такая сумятица, что Мимла сгребла всех своих детишек и принялась рассовывать их по шкафам.

— Тихо! — воскликнул Фредриксон и поднял свой стакан. — Завтра…

— Завтра! — вторил ему Муми-папа с юношески сверкающим взором.

— Завтра продолжится Приключение! — воскликнул Фредриксон. — Улетаем на «Марском аркестре»! Все до одного. Мамы, папы и дети!

— Не завтра, а прямо сегодня ночью! — вскричал Муми-тролль.

Новые ворота в Невероятное, в Возможное, в новый день, где всё может произойти, если только ты не имеешь ничего против.

[1]Если вы и вправду прочтёте мои мемуары, советую вам начать с начала.

[2]Зверок-Шнырок небольшое шныряющее существо; это означает, что он с большой скоростью и несообразительностью носится повсюду и выплескивает краски как можно больше.

[3]То же, что сирена, подающая звуковой сигнал при движении судна в тумане. (Примеч. пер.)