Научные и философские модели антропогенеза.

Проблема антропогенеза (греч. anthropos – человек и genesis – происхождение) выступает как одна из традиционных тем философии. Во многом она конкретизирует проблему определения сущности человека, акцентируя те характеристики, которые обусловливают уникальность человека в природе.

Исторически первой моделью происхождения мира и человека была так называемая креационистская концепция. Креационизм (лат. сreatio – творение, создание) рассматривает человека как продукт божественного творчества, высшее и наиболее совершенное создание Бога на земле, его «образ и подобие». Человек слишком уникален и поэтому для его появления необходимо участие сверхъестественных сил, Бога.

Основным оппонентом креационизма является эволюционизм, исповедующий идею естественного происхождения человека из животного царства. При этом если наука акцентирует внимание на конкретных механизмах биологической эволюции, то философия реконструирует факторы, благодаря которым человек стал человеком, отвечая на вопрос не столько «как», сколько «почему».

В современной науке возникновение первых человекоподобных существ, ставших промежуточным эволюционным звеном между обезьяной и человеком, относится к периоду 5–8 млн лет назад. Биологически они уже отличались от остального животного мира рядом признаков: прямохождение, изменение руки и увеличение объема головного мозга. В последующей эволюции именно эти признаки получили преимущественное развитие.

Вместе с тем закрепление и развитие этих признаков обусловливалось возникновением у человека особой формы адаптации – трудовой деятельности. Если животное приспосабливается к природе за счет изменения своих биологических характеристик, то человек приспосабливается, изменяя не себя, а внешнюю среду. Согласно трудовой концепции антропогенеза, Тем самым сущностной характеристикой человекастановится труд (целенаправленная деятельность по преобразованию внешней среды с использованием специальных орудий). Развитие орудий труда, переход от присваивающей экономики к производящей были связаны с последовательным изменением кровнородственной семьи, переходом от первобытного стада к обществу.

Несмотря на несомненный приоритет трудовой концепции антропогенеза современной философии существуют и альтернативные точки зрения. Это, в частности, культурная концепция антропогенеза, согласно которой загадка происхождения человека связана с фактом возникновения культуры как специфически человеческой среды обитания. Сторонники этой концепции утверждают, что феномены культурного творчества нельзя свести к трудовой деятельности, которая служит в основном механизмом обеспечения физического выживания людей.

Одна из наиболее перспективных в современной философии версий происхождения и развития культуры и человека – игровая модель. Ее автором считается нидерландский мыслитель Й. Хейзинга, который в своей известной книге «Человек играющий» (1938) анализирует такие формы культурного творчества, как религия, право, искусство, философия и т. п., исходя из принципа игры. Игра рассматривается как форма свободной творческой активности, избыточная по отношению к материальным интересам и необходимости выживания. Игра, освобождая от гнета повседневности, одновременно подчиняет человека своей стихии.

Согласно психоаналитической концепции антропогенеза З. Фрейда, возникновение культуры и человека обусловлено появлением культа, краеугольные основания которого составляют тотем и табу. Появление их стало следствием разыгравшейся в первобытной орде «эдиповой» драмы, связанной с восстанием сыновей против отца. Разрыв органичной целостности общины, вызванный убийством ее предводителя, стал предпосылкой для обожествления предка в форме тотема как прародителя и защитника рода.

Еще одной авторитетной концепцией антропогенеза в современной философии является семиотическая модель, рассматривающая культуру как особую знаково-символическую реальность, сердцевину которой составляет язык. Язык выступает универсальным посредником между человеком и миром.

26. Экзистенциальные характеристики личности.

Экзистенциальная проекция бытия человека предполагает акцент на его уникальных, индивидуально-личностных свойствах и характеристиках. Начало их коренится в ситуации ценностного выбора, связанного с ответом на вопрос о смысле жизни, являющемся традиционной темой философии и культуры в целом.

Например, сторонники натурализаторской версии рассматривают человека как природное начало. Не имея над собой никаких высших авторитетов, кроме самой природы, человек, согласно этой позиции, должен ценить жизнь как таковую, где качество жизни и ее смысл измеряются величинами счастья (греч. eudemonia) и наслаждения (греч. hedone). Отсюда термины для обозначения такой позиции – этический гедонизм и эвдемонизм. В то же время в ряде современных концепций человек имеет право на личное счастье лишь при условии сохранения жизни как таковой, в силу чего его первейшей задачей становится забота не столько о себе, сколько о природе в целом.

В рамках религиозного персонализма истина и цель человеческого существования соотнесены не с земным, а с потусторонним (трансцендентным) бытием, земная история является лишь подготовкой, преддверием настоящей жизни в вечности.

Апелляция к вечности свойственна также и представителям рационализма, хотя и не на религиозных основаниях. Абсолютность законов разума, провозглашенная рационалистами, как бы дублирует абсолютность божественных заповедей. С рационалистической философией содержательно связаны также идеалы ригоризма, возводящего в ранг безусловного закона принцип долженствования, долг.

Ригоризм, абсолютизация долга характерны также и для представителей социологизаторских версий человека. Долг здесь правда отождествляется не столько с нравственной максимой поведения, сколько с необходимым основанием социальных отношений и взаимодействий.

Еще одна своеобразная интерпретация смысла жизни человека характерна философии экзистенциализма (экзистенция – подлинное существование) – постклассического философского направления XX века, в рамках которого работали выдающиеся Сартр, Камю и др.

Согласно экзистенциалистам, человек живет «здесь и теперь», у него нет «плана на всю жизнь», какой-то сверхцели. Он живет не по алгоритму; это его и делает человеком. Человек в экзистенциализме предстает как «беспрерывная неустойчивость»; из всего сущего он выделяется способностью постоянно выходить за рамки, превосходить себя.

Экзистенциализм ориентирует человека на осознание уникальности каждой жизни и ее отдельного момента.. Мир, не имеющий собственного (без человека) смысла, описывается понятием абсурда.

Решение вопроса о смысле жизни неизбежно предполагает необходимость определения соответствующего статуса смерти. Сам факт смерти «обесценивает» все попытки абсолютизировать жизнь и ее достоинства. Перед лицом неизбежности смерти, ее «случайности», с учетом того факта, что для многих людей она наступает «внезапно» и срывает все планы, жизнь как бы теряет всякий смысл. Если смерть – это естественное завершение всякой жизни, то, возможно, она делает абсурдными любые попытки противопоставить ей что-то более высокое и абсолютное.

Одновременно для всей классической культуры смерть выступает как переход к какому-то иному состоянию жизни, отсюда устойчивые традиции «готовиться» к смерти подобно тому, как собираются в дорогу, укладывая в узелок необходимые деньги и вещи. Но в современной культуре, в т.ч. под воздействием философии экзистенциализма и ее отражений в литературе, в искусстве, смерть утрачивает значение «перехода», но начинает восприниматься как действительный «уход», окончание и завершение жизни.

И более того, смерть имеет очень личностный характер. Именно она обращает человека к осознанию уникальности собственного «Я», заставляет задуматься о глубинных смыслах и противопоставить их анонимной безликости всеобщих истин. Наряду с проблемами жизни и смерти еще одну сущностную экзистенциальную проекцию человеческого бытия составляет феномен свободы. Уникальность каждой отдельной личности базируется на свободном выборе жизненного пути, симпатий и антипатий, решений и поступков.

Эволюция представлений о свободе в истории философии и культуры сопряжена с развитием идеи «Я» как истока уникальности человеческой личности. Фаталистические установки древних цивилизаций определялись пониманием человека как органичного элемента природы и космоса. Судьба (лат. «фатум» – отсюда «фатализм») при этом выступала не только как высшая сила, определяющая все метаморфозы человеческого пути, но и как общеприродный закон, гарант космической справедливости, распределяющий благо в масштабах Универсума.

Отказ от приоритетов разума и «антропологический поворот» в неклассической философии подготовили своеобразную абсолютизацию свободы в культуре модерна. Свобода здесь – это то, что реализуется в человеке не благодаря, а вопреки общему закону и необходимости. При этом гарантами свободы являются иррациональные феномены воли и самосознания, глубоко враждебные унифицирующим конструкциям разума. Свобода – это творчество, обращающее человека к новому пониманию себя, других, мира, возможное в силу своего имманентного характера в любых обстоятельствах и ограниченного лишь таким же внутренним чувством ответственности.

Философия постмодернизма, избегая говорить о свободе, предпочитает использовать более емкое понятие игры для описания механизмов человеческих действий и поступков. В пространстве игры находят примирение и судьба, вмешивающаяся в жизнь силой слепого случая, и закон, конкретизирующийся в обязательности игровых правил, и творчество, позволяющее человеку по-новому реализовать себя. В условиях «общества-спектакля» человек чаще всего оказывается лишь статистом в многообразных разыгрываемых шоу (политических, экономических, рекламных, образовательных и т. п.).