Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Практических советов начинающему писателю






1. Уделите пристальное внимание окончанию глав, это важные места произведения.
2. Разместите пред своим рабочим местом шпаргалку и постоянно обращайтесь к ней - это поможет совершенствовать ваше мастерство писателя.

В шпаргалку внесите все ваши промахи, которые вы допускаете, как писатель, возможно, просто увлекшись сюжетом и те особые литературные приемы, которыми вы намереваетесь наделить свое произведение.

3. Запомните! Ключевое слово всегда ставится в конце фразы.
4. Вы – создатели виртуальных реальностей!

Сейчас очень модно говорить к месту и не к месту о виртуальной реальности, при этом всегда имеется в виду нечто навороченное, с массой сложных приборов, человек находится чуть ли не внутри суперкомпьютера, весь опутан проводами, почему-то именуемыми чипами, видимо, для эффектности, проводов масса, хотя я уже сейчас пользуюсь беспроводной клавой и бесхвостым грызуном, словом, почему-то все мы, давно живя в виртуальном мире, все еще имеем его на других планетах.

Книга – тот же виртуальный мир, мы погружаемся туда, прекрасно понимая, что на самом деле рыцари короля Артура были грязными оборванными дикарями, а не нашампуненными красавцами в полных рыцарских доспехах XVI века, в костюмах от лучших дизайнеров, с идеально ровными и белыми зубами, разговаривающими так, как нужно писателю, то есть вам, а вовсе не «по правде», как требует дурачок… не стану называть его имя, вы сами его знаете, у каждого из вас есть такой прилипчивый придурок.

Повторяю, читателю совсем не важно, как было «на самом деле», он охотно включается в созданный вами виртуальный мир, принимает все правила игры, не обращает внимания на анахронизмы, ведь это игра, социокультурная игра, а натурализмом он и в реальной жизни обожрался, он ему осточертел, достал, он охотно принимает ваш придуманный мир!.. Читатель жадно воспринимает действие, следит за оживленным диалогом, сопереживает, хотя и понимает наигранность некоторых сцен, ненатуральность поведения: «в жизни так не бывает!» – однако он не хочет, чтобы вы изображали так, «как в жизни», он требует, чтобы вы создали для него интересный виртуальный мир!

Создавайте миры… интересные. Захватывающие. В которых интересно жить. В которых вы станете лучше. Все остальные требования – мусор.

5. Настройтесь на долгий и упорный труд. Тем, кто его выдержит, можно ну почти что гарантировать, что будут и большие тиражи, и большие деньги, даже очень большие, и признание, и просьбы дать интервью для ведущих изданий планеты.
6. Пишите, сколько сможете. То есть побольше.
7. У вас всего два пути в литературе. Как, впрочем, и в жизни. Либо вы работаете над собой, становитесь ценностью, и тогда к вам бросаются все менеджеры с просьбой почтить своим присутствием их фирму, либо сразу же начинаете завязывать связи с «нужными людьми», льстить им (читайте Карнеги), кланяться, носить в зубах за ними тапочки, смеяться их шуткам, подставлять свой зад, делать вид, что все это вам очень нравится, вы просто в восторге… а не посмотрите ли в перерыве между актами мою рукопись?

Сразу скажу, что по первому пути идет меньше одного процента искателей, по второму – абсолютное большинство.

8. Читатель должен видеть себя, любимого

Читатель хочет сопереживать. Потому главного героя надо наделить либо теми качествами, которые есть у самого читателя, либо же, что намного действеннее, теми, которые он хотел бы иметь. Особенно это удобно в фантастике и фэнтези. Там автор наделяет героя способностью читать мысли, сверхсилой, неуязвимостью или еще чем-то, а то и всем сразу, затем выпускает в мир удивлять соседей и соседскую Люську, что до этого дня не обращала на него внимания.

9. Поучать, развлекая. Иначе не получится. Иначе можно только развлекать, а это уже не литература. Клоунада-с!
10. Не только большой роман, но и повесть, рассказ, даже юмореску можно писать кусками: хоть с конца, хоть с середины!
11. Как сделать чтобы получился интересный герой

Нередко молодые авторы спрашивают: почему у них хорошие герои получаются такими неинтересными, а всякая дрянь – ну просто картинки? Если бы только у одного, а то у всех та же беда…

Мне кажется, что я говорил раньше, но это было давно, несколько лет назад, так что повторю. Одно из обязательных требований литературы – не отождествлять себя с героем. Не влюбляться, что свойственно всем начинающим писателям. С холодной беспристрастностью выбирать только то, что надо для интриги, сюжета, обрисовки образов.

12. Сколько в русском языке времен?.. А двадцать девять не хотите?

Вдогонку, раз уж речь зашла о таких мелких кирпичиках, то вскользь упомяну о таких тонкостях, что будут доступны вам много позже. Много-много позже!.. Всего несколько слов о временах, которыми писатель должен уметь пользоваться лучше, чем депутат или член правительства. Взглянем на прошедшее время. Итак:

Прошедшее длительно повторяющееся, давно прошедшее: хаживал, куривал, любливал, пивал… Записали?.. Дальше – непроизвольное мгновенное энергичное: приди. Запоминайте, запоминайте, можно и выписать, потом будете пытаться применить… Императивное – приходил, результативное – пришел…

Прошедшее время может быть как совершенного вида – махнуть, так и несовершенного – махать. Записали? Есть непроизвольное – и махни, произвольное – мах… рукой, к примеру. Давнопрошедшее – махивал, начинательное: ну махать… Многовато? Да, начинающему это ни запомнить, ни использовать. Я это только для того, чтобы поняли: я вам пока что предлагаю только базовое. И то, чувствую, у многих голова пухнет и тоска зеленая в глазах. И все симпатии к этим, которые так хорошо и сладко поют, что учиться писать не надо, это само…

Ладно, для тех, кто еще может учиться:

Из настоящих времен стоит упомянуть пока что не больше двух: общее – планеты обращаются вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и тому подобное, и активное – она красит губы, орел со мною парит наравне, а из будущего тоже пару времен для начала, но на самом деле русский язык очень богат, времен в нем двадцать девять… Итак, совершенное – махну, несовершенное: буду махать. Еще раз предупреждаю, это уже филигранная доводка, на которую мало кто решается. Мало у кого остаются силы и время… а надо еще выдержать давление издательств, родни, читателей и особенно пустого кармана!..

Понимаю, почему у вас такие вытаращенные глаза. Никто никогда, ни в школе, ни в вузах не говорил вам, что в русском языке времен больше, чем эти школьные три: прошедшее, настоящее и будущее, а здесь я столкнул вам на головы такую лавину!
13. Деление на жанры
Как известно, кроме таких слов, как «проза», «поэзия», «фантастика» и другие, встречаются и такие вроде бы понятные, как «комедия», «трагедия», «драма».
Почему вроде бы? Разве с самого начала не понятно? Еще со школьной скамьи застряли между ушей эти названия. Что-то даже навязло в зубах, несмотря на нелепость определений.
Но в чем разница между этими жанрами? Понимаю, велик соблазн сказать, что комедия – когда смеются, драма – когда страдают, а трагедия – когда погибают! В смысле, главные герои, а мелочь вообще не в счет. Да еще желательно, чтоб погибали в красивых позах и с высокими словами на устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не изменилось.
Бред, бред полнейший. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в ужасе называет трагедией, если разобьет чашку. Увы, герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.
Но… что тогда трагедия? А трагедия – когда обе стороны правы!
14. Теперь, к слову, о литприемах профессионала. Каждый со временем обрастает любимыми, но я назову наиболее характерные, самые простые и в то же время самые надежные. Не забывайте про них, они делают сухое изложение живым и образным.
К примеру, простое сравнение. Можно, к примеру, долго и подробно описывать нос своего героя, а можно написать коротко: «как у пеликана», «как у поросенка», и у читателя сразу возникают определенные образы. С этим приемом соседствует еще один: преувеличение. Понятно, что не бывает у людей пеликаньих носов. Не бывает и человечьих такой длины. Даже вполовину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает образ человека с длинным вытянутым рубильником.
15. За века уже было найдено золотое число персонажей. Один – хорошо, здорово, можно выписать со всех сторон, внимание читателя не будет потеряно. Недостаток – надо держать только в населенных пунктах, дабы могли свершаться диалоги. Двое – уже лучше, могут общаться друг с другом, даже при переходе через пустыню или дремучий лес. Правда, общение несколько линейное: вопрос – ответ. Трое персонажей – прекрасный вариант: в памяти держатся все три с легкостью, зато общение приобретает объем. Четверо – тоже прекрасно, читатель все еще держит в памяти четыре образа, но уже малость труднее выписывать их автору. Пятеро… гм… трудновато. А уж шестеро так и вовсе… если не провал, то непрофессионализм!
По-вашему, откуда все это: три мушкетера, три богатыря, три солдата Киплинга, три медведя, три поросенка?.. Нет, религия здесь ни при чем, даже Троица стала троицей, а не двоицей или четверицей только потому, что безымянный писатель четко понимал этот закон, который я вам выкладываю на блюдечке.
С четверыми уже потруднее, разве что трое мушкетеров с примкнувшим к ним гасконцем. С пятью совсем туго! Думаю, вы мало вспомните героев, где пятеро. Нет, не пятеро персонажей, не надо называть романы Васи Пупыркина, я имею в виду пятерых героев. А уж шестеро… Совет старого крокодила: не умножайте ни героев, ни событий без острой необходимости.
Лучше один эпизод расписать ярко и красочно, чем сказать о трех скороговоркой. Лучше повести одного-двух-трех героев, но описать их всех, наделить жизнью, чем перечислить сотню крутых бойцов, которые будут отличаться только по именам.
16. Имена должны быть не только разные, а… очень разные. К примеру, за фамилиями: Ноздрев, Собакевич, Коробочка, Плюшкин, Хлестаков – явно вырисовываются и разные люди. А вот другие примеры: Иванов, Петров, Сидоров, Ерофеев… При всей разности они кажутся одним человеком. Как и – Гордон, Диксон, Рольсон, Пальсен, Ульсон… Или имена каких-то фантастических персонажей: Ультанахбегуэ, Эльтуганхкегеке, Онтакрукегекеза, Куоткугакабе и так далее.
То есть имена должны быть разными даже по визуальному ряду: длине, разным окончаниям, ударениям
17. Да, все мы пишем гусеницами. Но это не значит, что их нужно оставлять. Вот только что написал фразу «Олег начал присматриваться к деревьям, нахмурился, посмотрел по сторонам, затем пустил коня в чащу» («Возвращение короля»).
Это нормально, у всех так пишется. Плохо, что абсолютное большинство в таком виде и оставляет.
Если убрана гусеничность, сразу выдающая малограмотность автора, и появился взгляд с трех точек, что придает любой фразе объемность.
18. Самое важное, над чем должны работать, это новизна темы, идей или хотя бы образов. Образ – на последнем месте, понятно, тема или идея важнее, но все же как трудно найти новый образ! Зато когда найден и удачно прописан, то достаточно произнести лишь слова «Обломов», «Отелло», «Дон Кихот», «Дон Жуан», чтобы сразу встали образы во всей титанической мощи!.. Человека можно назвать хоть лодырем, хоть обломовым, всяк поймет, что имеется в виду. А сколько прекрасных образов, с точки зрения профессионала, вывел Гоголь? Собакевич, Чичиков, Манилов, Плюшкин, Хлестаков, Коробочка, Тарас Бульба, Хлестаков…
19. Совет: сорняки удобно убирать, когда «не пишется». Все равно ведь время идет, текст стоит, как примерз, а взгляд скользит по строкам, абзацам, там и сям цепляется за шероховатости. Самое время исправлять, подчинять текст. А исправлять будет гораздо легче, если будете знать, что именно вымарывать.
Там внизу как-нибудь соберусь и дам поразвернутее список слов-сорняков, которые надо убирать и убирать.
Одному правилу следуй упорно: чтоб словам было тесно, а мыслям просторно! ©Кто-то из классиков.
20. Друзья вопреки поговорке правду не скажут. Всяк предпочтет сохранить хорошие отношения… Оценка ваших вещей должна быть анонимной.
21. Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждой вещи было одно-единственное фантастическое допущение. «Человек-невидимка» – приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском городке. «Война миров» – марсиане высаживаются в Англии… и все. Больше фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом романе, рассказе, повести.
22. Засилье хеппи-эндов – хорошо или плохо?
Хеппи-энды – чума нашего времени. Сплошь и рядом, везде и всюду торжествуют счастливые концовки фильмов, игр, книг, пьес. Что, собственно, и понятно: везде победила демократия, то есть ма-а-а-аленький меленький человечек, о котором так заботились Достоевский и прочие русские гуманисты. К власти пришел человечек с его меленькими интересиками, запросиками, потребностями.
Трагедии уже ему недоступны, он искренне считает, что в литературе должно все изображаться «как надо». И все должно завершаться счастливой концовкой и нравоучением, что вот, мол, добро побеждает всегда, надо только за него бороться.
23. Совет: все же попытайтесь описать поход в булочную. Или не в булочную. Научитесь делать интересными бытовые сценки. И чтоб обходилось без крика, мата, рвания рубах на груди. В этих простых сценах заметнее ошибки, промахи, которые могут проскочить мимо сознания в динамичном боевике, но потом все же царапнут и оставят осадок.
Если этим языком, настоящим писательским, напишете потом хоть боевик, хоть ужастик, хоть фэнтези – цены не будет такому произведению. И его никогда не забудут. Как не забывают «Мастера и Маргариту», «31 июня», «Властелина колец» и многие другие книги, написанные знатоками языка.
Обходитесь без фейерверков в текстах. И без компьютерной графики.
24. Запишите: утверждение всегда сильнее, чем отрицание! Всегда. Не боритесь с этой закономерностью нашей психики, используйте ее.
25. Ориентируйтесь только на читателей! Еще раз: ориентируйтесь на читателей, на читателей, только на читателей!
Вы должны завоевывать их, только их. Никто уже не помнит, да никого и не интересует, получал ли Булгаков или Олеша какие-то литературные премии, но «Мастера и Маргариту» и «Три толстяка» читают, читают, издают и переиздают, а вот множество лауреатов той поры так и остались сверхгениями и светочами только друг для друга в то недоброе время.

НЕКОТОРЫЕ СОВЕТЫ НАЧИНАЮЩИМ АВТОРАМ, ИЛИ КАК СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБ ТВОЮ РУКОПИСЬ РАССМОТРЕЛИ
(беседа-семинар с Николаем Науменко, главным редактором издательства АСТ)

Я не теоретик - практик, и поэтому просто хочу поделиться некоторыми своими наблюдениями о работе тех, кто находится по другую сторону стола, тех, кто в издательстве рассматривает ваши произведения. Как это происходит? Есть разные редакторы, есть заведующие редакцией, у которых аккумулируется самотек и другие материалы - всё, что приходит по электронной и обычной почте, что приносят сами авторы. Со всем этим нужно что-то делать. Читать все подряд невозможно - не хватит людей, и времени не хватит; поэтому издатели изобретают разные схемы, системы, которые позволили бы отделить зерна от плевел, найти то пресловутое жемчужное зерно. Системы несовершенные - надо сразу сказать - но они позволяют хоть каким-то образом ориентироваться в океане приходящих текстов. Безусловно, определенный процент того, что отбрасывается - это ценные вещи; поэтому авторам не следует отчаиваться, когда они получили отказ, и следует обязательно пробовать пристроить свои вещи где-то еще...

Чем вызвана, чем обусловлена эта грубая система фильтрации?
Когда российская фантастика переживала свое второе рождение - в 1995 году - тогда фантастику писало человек 30-40 и всех можно было перечислить. А затем издатели совместными усилиями разбудили многоголового дракона, и сейчас, если прикинуть, активно пишут и издаются человек 500, а тех, кто пробует свои силы в литературе - их на порядок больше. И в этой ситуации начинают работать законы статистики, в частности закон Старджона - 90% чего либо - хлам. И действительно, если взять самотек, то 90% его - либо откровенная графомания, либо малоинтересное искусство о себе и для себя.

Что происходит с рукописью дальше?
Главному редактору передается письмо автора и распечатываются три-четыре странички текста - самые первые. Если главный редактор написал " подходит" - все сразу возвращается назад к референту, который ведет базу по входящим материалам. Если главный редактор написал " рассмотреть" и указал редакцию - текст передается конкретной редакции для внутреннего рецензирования: его читает внешний рецензент, смотрят редакторы, а потом он возвращается назад с заключениями и рецензией и т.д.

Как увеличить вероятность того, что ваше произведение сделает вот этот шажок - перепрыгнет к рассмотрению редакцией? На этом этапе больше вероятность того, что хорошее, но может быть не до конца сделанное, не совсем профессиональное, или в чем-то несовершенное произведение, но с хорошим посылом, все-таки дойдет до печатного станка - если будет доработано автором, возможно, совместно с редакцией.

Существует много штампов, которые сразу вызывают негативное отношение к тексту. Одним из таких штампов являются слова автора: " Как я считаю, мое произведение будет иметь большой коммерческий успех и окажется взаимовыгодным для вас, для нас..."
Никто не знает, что будет иметь успех, что не будет, а вот некоторая такая агрессивность вызывает ответную отрицательную реакцию со стороны редактора.

Не жалейте времени и постарайтесь на два-три абзаца написать синопсис: что это за текст, о чем. И не надо выдумывать немыслимые жанры: детектив-фэнтези, магически-реалистическое фэнтези - не надо забираться в глубины, почти все было, сейчас трудно что-то новое открыть; поэтому: фэнтези - замечательно, мистика - тоже понятно. Так легче ориентироваться. Не секрет, издатели стараются втиснуть приходящее произведение в рамки какой-то серии. Это не от хорошей жизни. В условиях, когда на полках книжных магазинах стоят сотни книжек, серия - это какой-то ориентир для читателя. И для издателя тоже. Если ты можешь поставить произведение на эту полку, то больше вероятность, что его найдут. А если оно окажется в окрошке из еще десятков таких же неформатных вещей, то скорей всего оно так же в окрошке и останется.

Поэтому, жанровое определение это благо еще и тогда, когда издатель не знает, что с пришедшим текстом делать. А если вы точно определили жанр, то издатель может посоветовать вам обратиться в другое издательство, которое, скажем, в данный момент собирает новую серию нужного вам направления. Таким образом ваша книга окажется в нужное время в нужном месте - и вы не будете ждать 2-3-4 месяца, пока все прочтется, рассмотрится, решится, а сразу обратитесь к нужному человеку.

Повторяю - синопсис очень важен. И если текст укладывается в концепции выпускаемых серий, то это намного увеличивает вероятность того, что книжка попадет в нужную редакцию.

Что еще не любят издатели?
" Предлагаемое вам произведения является первой частью разработанной мной серии из 15-ти романов, в которых рассказывается..."
Серии из 15-ти романов возникают когда первый роман читается, воспринимается, покупается. Тогда издатель просит написать второй, третий... - если мир позволяет, а мир хорошо продуманый он, как правило, всегда это позволяет, - тогда и возникают подобные серии. А если автор задумал написать 15 романов про историю, географию, геологию придуманного им мира, то скорей всего это означает, что первая книга окажется преамбулой, и читать это будет интересно трем с половиной фанатам, которыми являются сам автор и его друзья.
Да, конечно, мир надо продумать во всей его глубине и многообразии, чтобы заинтересовать читателя, но автор должен стараться загнать всю эту историю под текст, внутрь, в глубину.

Чего еще не любит читатель и соответственно не любит издатель?
" Действие происходит в Смитсвилле, штат Техас". Да, может быть, автор хорошо знает быт американской глубинки, но в 99% случаях он представляет американскую глубинку по Стивену Кингу, по нескольким кинобоевикам и это не очень достоверно, и, как выяснилось, не интересно читателю. Мы в каком-то смысле стали отражением американцев, которые кроме Америки и себя любимых ничего не знают и знать не хотят. Так вот, наш читатель хочет читать не про Джона и Мэри, а про Ваню и Машу, не про Смитсвилль, а хотя бы про Урюпинск. Это правило, из которого возможны и бывают исключения, но не нужно забывать, что если действие происходит в Смитсвилле, то нужно очень крепко подумать и постараться объяснить (сначала редактору), почему вы перенесли действие именно туда, а не ограничились нашей родной страной. Именно - доказать. Потому что 90% случаев ответ будет " спасибо, не подходит".

Как читатель выбирает книжку? Сперва он смотрит на обложку. Названия у всех книжек хорошие - сейчас издатели заботятся об этом. Какое-то привлекло внимание. На обложке картинка: бластер, вертолет, дракон. Читатель переворачивает книжку, смотрит издательскую аннотацию. Ну, чего тут скрывать, стараемся как можем (смех аудитории): " главный герой, подруга главного героя, судьбоносный момент, судьба мира висит на волоске..." Потом человек открывает первую страницу и смотрит на первую фразу. И если он видит Смитсвилль - он поставит книгу назад.
Тут очень важна первая фраза, первый абзац; и вот почему я так уперся в просыпание главного героя. Если в предыдущей книге герой просыпался, и в этой просыпается, и в следующей - читатель вернет книгу на место, потому что у него возникнет ощущение, что он уже это читал, это ему знакомо, это уже было - и неважно, что последует дальше. Здесь же стоит еще 5-7-10 книжек незнакомых авторов, в которые тоже можно сейчас заглянуть, посмотреть.
Не надо увлекаться зарубежной экзотикой...

После того, как издатель (завредакцией или главред) посмотрел текст, он направляет его в конкретную редакцию. Если это женский роман - в редакцию художественной литературы; фантастику - в редакцию фантастики. Если же текст неформатный, то тут возникают определенные сложности и начинаются терзания, размышления о форматности литературы. То, что условно называется НФ - сюда входят и приключенческая фантастика, и фантастический боевик, и космическая опера, и альтернативная история - это понятно. Понятна и чистая фэнтези. Но есть пограничный жанр, близкий к фэнтези, который до сих пор на наших просторах пока не прижился. Это мистика и хоррор. Существуют отдельные образцы, и очень неплохие, но нет жанра как такового, нет десятков имен и сотен книг, которые создают жанр. Попытки изменить существующее положение предпринимались, предпринимаются, но пока результатов не принесли. И если вы написали именно ужастик, мистику, нужно понять, что издатель тоже страдает от неизвестности, он не знает, то ли это, что нужно читателю или нет, и рассматривать такой текст он будет или более пристально, или же, напротив, сразу отложит его в сторону. Поэтому постарайтесь хотя бы в сопроводительном письме написать почему эта вещь хороша. И нужно понимать, что все производные от Стивена Кинга, подражания ему, почти наверняка сразу полетят в корзину...
Все, что я сказал выше - это обычная преамбула. А далее следует обыкновенное чтение - с книгой знакомится рецензент.
Может получиться так, что текст попадет не к тому рецензенту - ну вот не любит он данный жанр. И он напишет: " опять этот бестолковый боевик, сплошные драки, ни мысли, ни фантазии". И редактор согласиться: " не годится". А боевик, может быть, и нормальный, просто попал не к тому человеку.
И все же этом этапе на рецензию будет больше внимания обращено редактором, поскольку он знает, что первую фильтрацию книжка прошла. И здесь уже гораздо больше вероятность того, что текст отдадут на повторное рецензирование, чтобы сверить взгляды разных рецензентов. Или ее отдадут ведущему редактору, чтобы он сам посмотрел текст. И тогда будет более объективная оценка.

Зачастую мы получаем произведения неплохие по замыслу, неплохие по языку, но несущие массу ученических ошибок: композиция неверно выстроена, много лишнего, стилистические огрехи. Беда нынешнего времени в том, что авторам негде учиться. В последние годы советской власти существовали творческие семинары, где шло литературное обучение, нечто подобное пытаются сейчас сделать организаторы Роскона. Но современные издательства не могут плотно и внимательно работать с авторами. В лучшем случае, они пришлют вам кусочек внутренней рецензии со словами: " есть такие-то замечания, попробуйте устранить, если получится, присылайте текст назад". Вы не обязаны следовать этим рекомендациям. Но прислушаться к мнению людей, которые много читают, следовало бы.
И самая употребимая рекомендация молодым авторам: " сократите ваше произведение на треть". Требование это возникло не сейчас, оно возникло очень давно: " постарайтесь ужать абзац до предложения, предложение - до слова". Это не всегда возможно, но практика показала, что такая операция - сократить произведение - действительно идет тексту на пользу: он становится энергичней, в нем меньше воды, которая, автору, может быть, кажется необходимой...
Вот в вкратце все, что я хотел сказать. Теперь я могу ответить на ваши вопросы.

- Преимущественно рассматривается что? Повесть, рассказы, романы?

- Роман! Остальные формы, впрочем, не отбрасываются. Сейчас нашими общими усилиями появились разнообразные антологии: тематические, рубежные... Но все-таки, основная масса публикуемых произведений это романы, либо циклы повестей, связанные героем, местом действия... Рассказы рассматриваются, но это штучная продукция, поскольку антологии собираются более внимательно, дольше, чем идет обычный процесс. Если вы присылаете рассказы, не надо слать подборку - вот мое творчество за два года, 20 рассказов. Это тяжело читать. На втором-третьем рассказе устаешь, и это мешает объективно их рассмотреть.
Постарайтесь выбрать 1-2-3 лучших рассказа, которые наиболее соответствуют профилю той антологии, в которую вы целитесь.

- Стоит ли в письме, адресованном издателю, писать что, где, когда публиковалось, или это вызывает отторжение?

- Стоит. Безусловно стоит. Это уже возникает какая-то картинка: автор печатался здесь, значит его произведения в формат подходили... Библиография очень полезна.

- Формат отрицательного ответа, отказа - он один? Или есть несколько?

- Есть. " Не подходит". " Не представляет интереса". " Не соответствует тематическому профилю издательства".

- Как долго рассматривается роман, в каких сроки ждать ответ?

- От недели до двух месяцев. Неделя - это 99%, что ответ будет " не подходит", но бывают и исключения. Если через неделю на ваш запрос сказали, что " текст рассматривается" - это означает, что ваш текст передали в редакцию, и он читается.

- Сколько вам лично приходится перечитывать?

- Я стараюсь просматривать весь приходящий самотек. В день это 15-20 произведений.

- Если автор романа или повести не получил ответ, есть ли смысл посылать текст повторно?

- Сейчас мы стараемся вести базу, в которую заносятся все входящие произведения. Поэтому после того, как отослали, где-нибудь через день-два позвоните, узнайте, дошло-не дошло, открылось-не открылось. Сейчас столько антиспамовских фильтров, что почта может потеряться. Не стесняйтесь спрашивать.

13 СОВЕТОВ ОТ ЧАКА ПАЛАНИКА

Двадцать лет назад, я с подругой прогуливался по Портленду в конун Рождества. Крупные универмаги: «Мейер и Френк»… «Фридерик и Нельсон»… «Нордстром»… их большие витрины каждая представляла собой простую и милую картину: манекены, демонстрирующие одежду или бутыльки духов, сидят на искусственном снегу. Но витрины «J.J. Newberry’s», черт подери, были набиты куклами, мишурой, скребками, наборами отверток и подушками, пылесосами, вешалками, хомячками, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы поняли. И на каждом из сотни различных предметов красовался круглый ценник из блеклого красного картона. И когда мы шли мимо, моя подруга Лаура сказала, взглянув на это:
- Должно быть они оформляли витрину по принципу: «Если витрина выглядит неважно – запихни всего побольше».

Она попала в точку тогда, и я помню это 20 лет спустя, потому что это меня рассмешило. Те другие мило оформленные витрины… Уверен, что они были оформлены стилистами и со вкусом, но у меня не осталось воспоминания о том, как они выглядели.
Для этого эссе моя задача: запихать всего побольше. Набить идеями, как Рождественский чулок, в надежде, что что-нибудь пригодится. Упаковывая посылки читателям в подарок, я кладу туда конфеты, белку, книгу, разные игрушки и ожерелье, и я рассчитываю, что такое разнообразие гарантирует: что-то здесь сочтут абсолютной тупостью, а что-то — совершенством.

Номер Один: Два года назад я написал первое из этих эссе. Оно было про писательство по моему “методу кухонного таймера “. Ты никогда не видел это эссе, но метод заключается в следующем: Когда писать неохота писать, поставь кухонный таймер (таймер для варки яиц в оригинале. прим. пер.) на один час (или полчаса), садись и пиши, пока таймер не зазвонит. Если через час тебя будет так же воротить от писания, ты свободен на час. Но обычно ко времени, когда таймер срабатывает, ты так увлечен своей работой, так наслаждаешься ею, что не сможешь остановиться. Вместо кухонного таймера можешь загрузить стиральную машину или сушилку, чтобы засечь время твоей работы. Чередование вдумчивую работу писательства с бездумной стиркой белья или мытьем посуды дает перерывы, нужные для появления новых мыслей и озарений. Не можешь придумать продолжение истории … почисти туалет. Смени постельное белье. Христа ради, протри пыль с компьютера. И хорошая идея появится.

Номер два:
Читатель умнее, чем тебе кажется. Не бойся экспериментировать с формой рассказа и временными скачками. Лично я считаю, молодые читатели отвергают большинство книг не потому что они глупее своих предшественников, но потому, что современный читатель умнее. Кино сделало нас искушенными в способах повествования. И читателя гораздо сложнее шокировать, чем кажется.

Номер Три:
Прежде чем сесть и записать сцену, ее стоит немного повертеть в уме и понять ее предназначение. Какие моменты из предыдущих обстановок закроет эта сцена? Какие вопросы она откроет для последующих сцен? Как она продвинет повествование? За работой, за рулем, занимаясь спортом, держи в уме только этот вопрос. Когда появятся мысли, сделай несколько
пометок. И только когда ты продумаешь костяк сцены – можно сесть написать ее. Не отправляйся к этому скучному, пыльному компьютеру с пустой головой. Не заставляй читателя продираться сквозь сцену, в которой ничего или почти ничего не происходит.

Номер четыре: Удиви себя. Уведи историю, или дай истории увести тебя, в такое место, которое восхитит тебя, тогда ты сможешь удивить и читателя. В тот миг, когда ты разглядишь любой хорошо спланированный сюрприз или оборот событий, их наверняка не пропустит и твой изощренный читатель.

Номер пять: Если ты застрял, вернись и перечитай предыдущую сцену, найди упущенные персонажи или детали, которых можно внезапно воскресить, словно “зарытую пушку”. Дописывая Бойцовский клуб, я понятия не имел, что делать с небоскребом. Но перечитывая первую сцену, наткнулся на кусок про смешивание нитры с парафином где говорится что это ненадежный метод приготовления взрывчатки. Это ничтожное отступление (… парафин никогда не срабатывал …) послужило отличной “зарытой пушкой” и спасло мою писательскую задницу.

Номер шесть: Используй писательство как повод хорошенько потусоваться каждую неделю – даже если ты зовешь эти тусовки «Занятиями». Используй любую возможность провести время среди других людей, которые ценят и поддерживают писательство. Это уравновесит часы, проводимые тобой в одиночестве за письмом. Даже когда однажды ты продашь свое произведение, никакие деньги не возместят тебе время, которое ты провел в одиночестве. Так что забирай предстоящий «гонорар» авансом, используя писательство поводом для общения. Поверь мне, к концу жизни ты не станешь с наслаждением вспоминать и смаковать минуты одиночества.
Номер семь: Позволь себе оставаться в рядах Незнающих. Этот совет передавался сотням знаменитых людей, от Тома Спенбауера совет получил я, а теперь и ты. Чем дольше ты шлифуешь свою историю, тем лучше будет ее конечная форма. Не подгоняй книгу к концу и не притягивайте развязку за уши. Все, о чем ты должен думать – это следующая сцена, или несколько. Ты не должен знать всего, что случится вплоть до самого конца. На самом деле, когда знаешь, тебе адски сложно воплотить это.

Номер восемь: Если в рамках повествования тебе понадобится больше свободы, меняй имена персонажей от наброска к наброску. Ведь персонажы — не существуют, и они – не ты сам. Бессовестно меняя имена, получишь необходимую дистанцию, дающую возможность серьезно помучить персонажа. Или еще круче, уничтожь персонажа, если этого требует история.

Номер девять:
Есть три вида прямой речи. Не знаю ТАК ли это, но я услышал это на курсах и это пригодилось. Три вида это: Описательный, Инструктивный, и Экспрессивный. Описательный: “Солнце взошло высоко…” Инструктивный: “Иди, не беги…” Экспрессивный: “Ох! ” Большинство беллетристов используют только один, максимум — два вида. Используй все три. Смешивай их. Люди разговаривают именно так.

Номер десять:
Пиши книгу, которую захочется прочесть самому.

Номер одинадцать: Фотографируйся на обложку своей книги сейчас, пока ты молодой. И получи негативы и права на эти фото.

Номер двенадцать: Пиши только о вопросах, которые действительно тебя волнуют. Только об этих вещах стоит писать. В курсе лекций под названием “Опасное писательство”, Том Шпенбауэр акцентирует, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сочинение кротких безликих, чуждых тебе историй. Том вообще говорил об очень многом, что мне запомнилось лишь наполовину: об искусстве “рукомиссии”, мне это слово не выговорить, но речь идет об осторожности, с которой ты ведешь читателя по сюжетной линии. И также “общение душ”, которое, как я понял, значит скрытое, потаенное послание внутри прозрачного сюжета. Поскольку мне не с руки пояснять тему, которую я только наполовину усвоил, Том согласился написать книгу о своих курсах и идеях, которые он преподает. Называется она “A Hole In The Heart, ” и он планирует окончить ее к июню 2006 года, с датой публикации в начале 2007г.

Номер тринадцать: Еще одна история про Рождественскую витрину. Почти каждое утро, я завтракаю в одном и том же кафе, и этим утром человек разрисовывал стекло витрины Рождественскими темами. Снеговик. Снежинки. Колокольчики. Санта Клаус. Он стоял снаружи на тротуаре, рисовал на пронизывающем морозе, выдыхая пар, опуская кисти и валики в краски разных цветов. Внутри кафе, клиенты и персонал смотрели, как он наносит красную, белую и голубую краску на большое стекло витрины. Позади него дождь сменился снегом, падающим по ветру. Волосы художника были всех оттенков седого, его лицо, изможденное и помятое как вислая корма его джинсов. Между сменой цвета, он приостанавливался чтоб отхлебнуть чего-то из бумажного стаканчика. Наблюдая за ним из кафе и уплетая яйца с тостами, кто-то сказал, что это печально. Этот посетитель сказал, что должно быть это опустившийся художник. Должно быть в стаканчике у него виски. Должно быть у него была мастерская, полная непризнанных картин, и теперь жизнь заставила его расписывать занюханные ресторанчики и витрины гастрономов. Как грустно, грустно, грустно. А наш оформитель продолжал наносить краски. С начала весь белый «снег». Затем немного красных и зеленых пятен. Затем немного черной обводки, превратившей цветные пятна в Рождественские чулки и ёлки. Ходивший туда-сюда официант и доливая посетителям кофе, и сказал: “Как ловко. Хотел бы и я так уметь…” И не смотря на то, завидовали мы ему или сочувствовали, этот парень на холоде продолжал рисовать. Добавляя детали и слои краски. Не знаю, когда это случилось, но в какой-то момент его там не стало. Рисунки были такими насыщенными, так здорово заполняли витрину, цвета были такими яркими, что художник исчез. Не важно, неудачник он или герой. Он испарился, исчез, и все, что мы теперь видели – это его работа.

Без чего начинать писать просто нельзя

Что бы и кто бы из великих ни говорил о первостепенности каких-то элементов литературы, но никто не переубедит меня в том, что самое важное для произведения – идея. И хотя слово само по себе за последние семьдесят лет испоганено до такой степени, что назвать кого-то идейным – это оскорбить, но все же произведение, в котором есть идея, – на порядок выше даже самого талантливого, в котором идеи нет.
А таких, на всякий случай добавлю, море. В прошлые века такая литература определялась термином «бытоописательство», а писателей называли «бытоописателями». Ничего обидного в этом нет, то же самое, что фэнтези или сайнс фикшн, которые, к слову о птичках, сейчас почти исключительно бытоописательны, пусть не быт помещиков, а гномов, орков, гоблинов, драконов… зачем, к чему?
Вы же начинайте с подбора, а еще лучше – поиска идеи. А если идея окажется и нова или хотя бы незатерта… Помните, что образы, язык, метафоры и все прочее в литпроизведении не имеют сами по себе никакой цены и должны полностью зависеть от идеи!
Увы, абсолютнейшее большинство авторов начинает процесс писания не с поиска новой оригинальной идеи, а смотрит на материал: из какого я смогу пошить лучше, а из какого хуже? Нет поиска нового материала, новых образов или героев, тем более никто не ищет новую идею, все исходят из принципа: что лучше получается, то и буду делать.
В литературе это почему-то нормально, не вызывает протеста, но сравните с другими профессиями: вот вам предлагают на выбор стать банкиром, или, скажем, чемпионом мира по теннису, или же подсобным рабочим на укладке асфальта на дорогах.
По идее, человек всегда должен выбирать профессию подсобника: ведь на банкира еще учиться надо, это труднее, а вот с лопатой управлюсь хоть щас!
И управляются: прилавки завалены абсолютно одинаковыми произведениями, хотя названия вроде бы разные… ну, сравнительно, не будем очень уж строги, да фамилии авторов отличаются одна от другой по количеству букв и ширине кегля.
Великое правило Лихтенберга: если твое немногое не представляет ничего оригинального, то выскажи его, по крайней мере, оригинально.
Старайтесь начинать с поиска новой идеи. Потом темы. Можно и то и другое сразу.
Жанры, жанры, жанры, поджанры…
Загляните в любую интернетовскую библиотеку, обычно там везде представлен один и тот же набор романов, разбитый на группы:

Проза
Боевики, триллеры, детективы (иногда в куче, иногда по отдельным группам)
Ужастики
Эротический
Мелодрама
Научно-фантастический
Фэнтези
Исторический

В этих списках нет, но мы для обзора добавим романы производственные, наиболее ярким представителем которых из иностранных авторов был Артур Хейли, у нас авторов было побольше, но сами романы пожиже, что объясняется не слабостью авторов, а суженными возможностями при прошлом строе: этого нельзя, того тоже нельзя… а также романы так называемого главного потока.
В романах главного потока было доведено до абсурда то, что считалось гордостью русской литературы: ее духовность и нравственность. Когда духовность стали насаждать принудительно, это вызывало ответную реакцию отрицания, все мое поколение возненавидело оперы и балеты, потому что, к примеру, мой класс в школе только на «Лебединое озеро» водили восемнадцать раз! А оперные арии звучали по радио с утра до вечера. В остальное время – симфоническая музыка.
Не буду давать советы, какой жанр выбрать или какой из них лучше, какой хуже, не дети, сами понимаете разницу как между боевиком и мелодрамой, так и между историческим и ужастиком. К тому же в любом случае правила к тексту везде одинаковы: надо писать… хорошо! Вот это «как писать хорошо» мы и рассмотрим. А «хорошо» – это прежде всего – правильно.
Что такое правильно в литературном ремесле? Возьмем аналогию с шахматами. Вы знаете, что уже давно исследованы дебюты и эндшпили. Для тех, кто не знает, что это, поясняю: уже несколько веков знают, с каких ходов начинать игру, это и есть шахматный дебют. Если кто-то начнет иначе, это явный новичок, через несколько ходов завалит всю игру, что всегда и случается. Но после дебюта все сложнее и сложнее, а середину игры не знает никто, там-то и разворачиваются основные баталии.

То же самое и в литературе: существует набор правил, которые должен знать и соблюдать любой пишущий. Если он этого не делает, то сразу видно: начинающий, текст слабый, не стоит тратить время на чтение, а если произведение выпущено в бумажном варианте – не стоит тратить деньги на покупку.

Поясняю для ревнителей свободы творчества: его у вас никто не отнимает, это как фигурное катание, составляйте сами любые сложные элементы, но сперва нужно научиться держаться на льду, выполнять простейшие движения и не падать при каждом повороте. А просто уметь читать и печатать буквы – недостаточно.
Вот сейчас может показаться, что знать простейшие правила – это мало, надо знать больше. Скажу честно, и это вам подтвердит любой, более или менее знакомый с литературой, да вы и сами это могли заметить: девяносто девять процентов всех книг, что лежат на прилавках, написаны с полным незнанием этих правил, потому и не дотягивают даже до ниже среднего уровня. Просто взять их и привести в соответствие с «правилами дебюта», и уже они поднялись бы до уровня среднего или чуть выше среднего. А это, извините, немало, это резкий скачок в рейтинге, это намного более высокие гонорары, внимание издателей, прессы, читателей.

Хотите совершенствоваться дальше и стать чемпионом? Пожалуйста, как только дебют освоите, это даст вам место в сотне сильнейших писателей России, ведь там половина таких, что и дебюта не знают, выезжают на случайных открытиях некоторых правил, которые я здесь вываливаю полный мешок, так что после их освоения вы уже сами можете карабкаться в первую тройку лидеров. Для этого есть свои рецепты, они тоже здесь.

Не изобретайте велосипед! Если хотите – усовершенствуйте. Но не изобретайте.

КАК БЫТЬ УСПЕШНЫМ ПИСАТЕЛЕМ. 17 УРОКОВ ОТ СТИВЕНА КИНГА Урок 1. Делай то, что ты любишь Я бы перефразировала это как “возлюби работу свою”, так как во время кризиса любая работа – это уже неплохо. Но в эту фразу писатель вложил нечто большее, чем просто позитивное отношение к своему делу: Для меня, скорее работа – это когда я ничего не делаю. Когда я пишу – я отдыхаю, для меня это игра… Это правило встречается везде, но и следовать ему сложнее всего. То есть пока твоя работа не станет для тебя отдыхом, нужно двигаться дальше. Если вы это осознаете, конечно. Напомню, что большинство из нас работает 5-6, а иногда и 7 дней в неделю и если работа превращается в каторгу, то жизнь у вас будет нелегкая, каторжная. Урок 2. Практика, практика, практика

Для того, чтобы достичь успеха, нужно много практиковаться в том, что ты делаешь. Думаю, что наше стандартное “учиться, учиться, учиться”, которое вбивали нам в голову, пригождается не всегда. Теория – это хорошо, но практика – основное! А если вам нравиться сам процесс работы, то много практики только доставит вам больше удовольствия и принесет более плодотворные результаты.

Урок 3. Будьте серьезны

Только в том случае, если вы серьезно настроены на работу и результаты, вы сможете достичь успеха. Некоторые люди, которым нравится их работа, относятся к ней, как к хобби. В результате она так и остается хобби, не принося серьезных результатов. Но успеха достигают лишь те, которые подходят к вопросу работы серьезно.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.016 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал