Глава 32. Похороны состоялись через неделю

Кэми

Похороны состоялись через неделю. Печально, но присутствовало не много людей, кроме его семьи, моих родителей и меня. Я не плакала — не могла. Я по-прежнему пребывала в шоке от всего. Казалось, пазлы не складывались в моей голове. Я пыталась понять, в какой момент мой лучший друг превратился в монстра.

Его родители чувствовали себя ужасно, они сказали, что и понятия не имеют, когда он стал таким лжецом. Они думали, что мы встречаемся, с его слов и из-за того, что он им показывал — от ненастоящих писем и сообщений, до фотографий, на которых он поставил нас вместе в фотошопе. Он жил абсолютно фальшивыми отношениями со мной в своей голове. Протокольщик из полиции сказал мне, что Клэй был в бреду — он вправду верил, что мы были парой. И что ничего из этого не было моей виной. Но сейчас Клэй был мертв. И я чувствовала себя виноватой.

Я очнулась в больнице, которая использовалась, чтобы помочь промыть желудок от сильной передозировки наркотиками, которыми Клэй накачал мой организм. Хантер был первым человеком, о котором я спросила. Они сказали, что его перевезли на вертолете в место с лучшим оборудованием, но никто не сказал мне, как он. Я пыталась позвонить на его мобильный телефон, но механический голос сказал, что он недоступен.

Крис пришел в больницу, когда услышал, что я очнулась. Он задавал множество вопросов о том, что случилось с Клэем той ночью. Я ждала, что он скажет мне что-то на счет Хантера, но он так и не сделал этого. Наконец я спросила сама.

— Я не могу обсуждать Хантера с тобой, Кэми, с тех пор, как это стало частью расследования. — Он выглядел действительно огорченным. — Но я обещаю, ты получишь ответы так скоро, насколько это возможно. Тебе придется довериться мне, хорошо?

Я хмыкнула. Доверие. Кто знал, что теперь значило это слово.

— Можешь ли ты хотя бы сказать, жив ли он? Всё же он пытался меня защитить.

— Он жив.

Волна облегчения прокатилась по мне.

— С ним все будет хорошо. — Мне нужно было это знать.

Крис встал и направился к двери.

— Он был в критическом состоянии — это последнее, что я слышал. Сейчас я иду проведать его. Мне передать ему что-нибудь от тебя?

Миллион вещей вертелось в моей голове. «Я люблю тебя» было первой и самой главной.

— Скажи ему, я… — сомнение закралось в сердце. Что, если в действительности он не чувствовал того же? Что, если это была всего лишь игра? Он отстранялся от меня столько раз. Должно быть, он на несколько лет старше меня. Может ли он на самом деле быть влюблен в подростка? — Скажи ему спасибо.

— Это все? — спросил Крис, его глаза полны участия.

— Ты правда его дядя? — Я хотела услышать правду хоть о чем то и от кого-то для разнообразия.

Он потряс головой.

— Нет, на самом деле я его сводный брат. По крайней мере, до тех пор, пока его сестра меня не схватит. Она открутит мне голову за то, что я позволил ему навредить себе. — Он вздохнул, схватив голову рукой. — Вся семья на ушах из-за всего этого.

— Я сожалею, что он попал в опасность из-за меня. — Слезы полились из моих глаз, и я пыталась быстро их сморгнуть. Я цеплялась за свое самообладание, висящее на волоске.

Крис подошел и взял мою руку, сжимая её.

— Ты ни в чем не виновата, Кэми. Держись, ладно? Я приду, чтобы дать тебе ответы так быстро, насколько смогу.

Он вышел за дверь, и это было последним, что я слышала от кого бы то ни было. В следующий понедельник в школе дюжина детей была арестована в результате огромной спецоперации. Теперь я знала, что Хантер был жив. Кто-то же дал им имена.

Но я по-прежнему ничего от него не слышала.

Я зашла в свою комнату, когда пришла домой, и кинулась на кровать, чтобы наконец сбежать от всех взглядов и перешептываний, сопровождавших меня целый день.

— Тебе принести что-нибудь, Кэми? — спросила мама, заходя проведать меня. Она почти не оставляла меня одну, рано приходя с работы, так что я никогда не была дома одна.

— Нет, спасибо, мам. Я хочу лишь вздремнуть. — Я много спала в последнее время. Это было единственным облегчением, которое у меня было, когда не снились кошмары.

— Хорошо. — Она послала мне заботливый взгляд. — Я рядом, если понадоблюсь.

— Спасибо, — сказала я, и дверь за ней закрылась, я перекатилась на кровати, наконец позволяя себе пролить слезы из-за всего произошедшего. Я не могла уложить все в голове. Мне было больно и грустно из-за Клэя. Он всю жизнь был моим лучшим другом! Как он мог предать меня наихудшим из возможных способов? Он уничтожил все то хорошее, что я помнила о нем, за несколько секунд… время, которое стоило счастливых воспоминаний, навсегда запятнано его последними поступками. Но, несмотря на травму, которую он мне нанес, он не был причиной, по которой я хватала ртом воздух посреди ночи.

Мне не хватало Хантера, я страстно желала его, мне вновь хотелось оказаться в его объятиях. Я скучала по его поцелуям, тому, как он смотрел на меня, его глаза тлели, а руки оставляли тропинку от горячих ласк на моей коже. Я не могла без ласковых слов, которые он часто шептал мне в уши, и того, какой красивой они заставляли меня чувствовать. Хантер, единственный, с кем я представляла свое будущее и кто оказался даже не настоящим, никем иным, но лишь персонажем, придуманным, чтобы вводить окружающих в заблуждение. Иронично, это оказалось наихудшим предательством и заставляло меня вертеть в голове один вопрос снова и снова.

Это возможно — любить кого-то, кто никогда не существовал?

Это был мой день рождения. Хотя я не чувствовала праздника. Мои родители, должно быть, понимали это, потому что не устроили расточительный прием, как обычно это делали. Были традиционные праздничные панкейки, дополненные улыбающимися рожицами из бекона, хотя я и стала восемнадцатилетней, и небольшим свертком на моей тарелке.

— Что это? — спросила я, пряча свои непослушные вьющиеся волосы за ухо. Я не потрудилась даже сменить пижаму — какой смысл, если на протяжении этих дней я проводила все время в постели.

Мама повела плечами.

— Кто знает? Доставили сегодня утром.

Я потянулась к маленькой коробочке и потрясла её.

— Она кажется пустой.

— Почему бы тебе не открыть её и не узнать? — предложил отец, и это выглядело так, как будто он пытался спрятать хитрую улыбку.

Я потянула ленту и открыла крышку.

— Это бумажка, — в замешательстве я посмотрела на них.

— Хорошо, прочти, — сказала мама.

Взяв бумагу, я развернула ее, чтобы прочитать два слова, написанные на ней:

«Прости меня.»

Я узнала каракули и петельки его почерка.

— Где он? — спросила я, сдавленным голосом из-за подступающих слез.

Папа улыбнулся.

— Он в гостиной, ждет тебя. Мы будем снаружи во внутреннем дворике, если понадобимся.

Я повернулась и выбежала через дверь, резко остановившись только внутри комнаты. Мое сердце забилось, когда я увидела его, стоящего около камина спиной ко мне и водящего пальцем по фото в рамке с моим изображением в мантии. Я закрыла глаза и вновь открыла их, чтобы удостовериться, что он был здесь и это не сон.

Он выбрал момент и повернулся, и на протяжении секунд я не могла оторваться от его печальных глаз. Я не замечала повязки до тех пор, пока не рассмотрела его лучше.

— Для чего это? — спросила я озабоченно. — Никто не говорил мне, что твоя рука была поранена.

Он взглянул вниз.

— Она и не ранена. Мне просто приходится держать ее неподвижной. Пуля порезала мое легкое и застряла в лопатке. Займет немного времени правильно её вылечить.

Неожиданно для себя я разозлилась, мое волнение последних нескольких недель всплыло на поверхность.

— Где ты был, Хантер? Последним, о чем я слышала, было твое критичное состояние. С тех пор ни слова! Я не знала, жив ты или мертв. Я даже не знала, у кого спросить и разузнать о тебе. Ничегошеньки не знала! Ни от кого все это время!

Он вздохнул и жестом указал на диван.

— Ничего, если мы сядем? Я уверен, это займет время, а я быстро устаю.

Пытаясь успокоить себя, я выдохнула и села. Он присоединился ко мне, оставляя большое пространство, садясь на противоположный край дивана. Было странно видеть его намеренно держащим дистанцию. После всего того времени, когда я представляла себя находящейся в его объятиях, это ранило.

— Расскажи мне все, — потребовала я, не в силах оторвать от него взгляда. Он казался уставшим, нервным и немного сбросившим вес, но он по-прежнему был способен заставить все внутри меня переворачиваться только от одного взгляда на него.

— Хорошо. — Он казался таким чопорным и официальным. — Для начала, мое имя Дилан Хантер Уилкок и мне двадцать один год. Я недавно выпустившийся офицер полиции из Тусонского департамента полиции в Аризоне. Я не был в деле очень долго. Когда полиция Коппер Сити связалась с нами для помощи в этом деле, я был призван как часть междуштатной команды.

— Каком деле? — спросила я, досада сменилась любопытством.

— Семья Джордана Хенли считала, что его смерти сопутствовали подозрительные обстоятельства, и согласно другим свидетелям, он не был одним из тех, кто принимал тяжелые наркотики, такие как метамфетамины. Он не просто умер от передоза, а от непомерно большого количества наркотиков в организме. Много вопросов принесло вскрытие, которое также дало полномочия для дальнейшего расследования. Меня послали сюда собирать информацию и профили студентов в этой школе и посмотреть, смогу ли я проникнуть в место сбыта и выяснить, кто изготавливал или продавал мет. Когда я попал сюда, я пытался подружиться с Дереком Джонсоном и посмотреть, смог ли я отыскать, кого он снабжал и у кого покупал. Было важно быть вовлеченным во все аспекты такого образа жизни, чтобы обезопаситься от любых подозрений.

— Поэтому ты употреблял? Ты пытался поддерживать прикрытие?

— Да. Я не мог заставить тебя понять и не подставиться при этом. Я хотел сказать тебе, но не мог.

Это задело меня.

— Я бы хранила твой секрет. Или ты не доверял и мне?

— Я доверял тебе, но безопаснее для тебя было не знать. Кроме того, если бы ты узнала, это могло бы изменить то, как ты относилась к Клэю, а он был в моем списке потенциальных дилеров, после того, как ты сказала мне, что у него внезапно появились деньги. Я не хотел, чтобы ты спугнула его.

— Так все, что ты говорил мне, было ложью, способом сблизиться с Клэем, чтобы узнать о его намерениях?

— Нет. Я не был уверен насчет Клэя до самого конца, но сомнения были при мне. Я поймал его рыскающим возле твоего дома одной ночью, когда ты легла в постель. Это был тот день, когда ты обвинила меня в шпионстве из машины. Я знал, что что-то было не так и за тобой нужно присматривать. Он и вправду подбирался к тебе, но ты об этом не знала. У меня не было твёрдых доказательств, чтобы привлечь его к допросу, поэтому мне пришлось ждать. Я пытался найти способ раскрыть тебе что-то, не рассекречивая свою личность, но ты была такой уверенной и бесхитростной. Я не знал, что еще сделать на тот момент, кроме как оставаться близко и надеяться, что я буду способен должным образом защитить тебя.

Здесь появилась неловкая пауза, и я заиграла кромкой на пижамных шортах.

— Похоже, я была не права на счет него?

— Я сожалею обо всем, что касается него. Я знаю, все это должно быть очень непросто для тебя. Он долгое время был твоим другом. — Он выглядел сожалеющим, и я поняла, что он был искренен. Я знала, что он чувствовал по поводу Клэя.

Я повела плечами, не желая вспоминать недавний ужас, через который Клэй заставил меня пройти.

— Он не должен был стрелять в тебя. Он был бы в порядке, если бы не связался с тем, с чем не должен был.

— Он был болен, Кэми. Если честно, я считаю, что он никогда бы не навредил тебе, если бы был в своем уме. Что-то заставило его напасть. Грустно, но это правда.

Я сузила глаза.

— Почему ты говоришь так, как будто переживаешь насчет того, что случилось? Ты никогда не любил его.

— Нет, не любил, но я видел, как он относится к тебе.

Я хмыкнула, пытаясь дистанцироваться от боли и эмоций, кипящих внутри меня.

— Я была частью твоей лжи — твоим способом приблизиться ко всем тем детям. Так почему же имеет значение то, что он хотел меня?

— Ты шутишь, да? — Он выглядел рассерженным. — Ты и правда понятия не имеешь, как сильно я забочусь о тебе?

— Я не слышала о тебе неделями, Хантер… гм... Дилан, да кто бы ты ни был! Я не имела ни малейшего представления, где ты был и был ли жив! Думаю, ты доказал, как сильно заботишься обо мне! — набросилась я на него. — Знаешь ли ты, каково это… постоянно беспокоиться и гадать, был ли ты в порядке? Ожидая день за днем услышать что-то от тебя, да от кого угодно, и получая лишь отказы на вопросы о том, как ты? Ты оставил меня одну, не сказав ни слова о своем местонахождении!

— Я не мог позвонить тебе, Кэми! Мне не позволяли.

— Почему нет?! — завопила я, гадая, могут ли мои родители услышать меня снаружи.

— Потому что я был отстранен департаментом отдела, ожидая расследование.

— И как это касается общения со мной? — спросила я. Мое сознание кружилось в сотнях обрывочных направлениях.

Он сказал сквозь стиснутые зубы:

— Расследование нужно было удостовериться, что я не был вовлечен ни в какое неподобающее сексуальное поведение с несовершеннолетней.

— Что? — Я была совершенно ошеломлена. И моментально все обрело смысл с потрясающей ясностью. — Поэтому ты продолжаешь отталкивать меня, да?

Он потер рукой лицо и затем опустил на колени.

— Мне двадцать один и я коп. Тебе было семнадцать. Я вышел за грань дозволенного. Меня пытались вышвырнуть несколько раз из-за этого, но департамент чувствует, что я был как раз там, где должен был быть, чтобы найти правду, так что меня с осторожностью отправили продолжить. Мне сказали не заниматься ничем, вроде поцелуев, или границы станут опасными. Я не мог ничего поделать. Я пытался справиться с собой, но не мог. Когда расследование дошло до суда, мне приказали не иметь с тобой никаких контактов до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать. Ты понятия не имеешь, как много раз я хотел позвонить тебе или послать Криса сказать, что происходит, но все это подразумевало контакт. Я не мог свободно говорить с тобой до сегодняшнего дня, и я находился здесь с рассвета, ожидая, пока ты проснешься. Я уже объяснил это твоим родителям.

— О чем ты говоришь? — спросила я. Я была так смущена, что едва ли могла уничтожить росток надежды, который начинал расцветать у меня в груди.

— Я говорю, что люблю тебя, Кэми. Все это было таким же реальным для меня, каким это было для тебя. Я спрашиваю, сможешь ли ты быть рядом со мной. Я готов в этом случае потерять свой значок и быть позорно уволенным. Я просто не хочу потерять тебя.

Во время речи я хотела обхватить его руками и поцеловать, но что-то меня останавливало.

— Я не знаю, что о тебе правда, а что нет. Я думала, что знала много, но как оказалось, этого на самом деле было мало.

Я вздохнул и вновь потер лицо.

— Я все запутал, да? Позволь сказать лишь, что я хотел, чтобы ты в меня влюбилась… в настоящего меня… поэтому я пытался говорить тебе правду так часто, как это было возможно. Я был горячим спортсменом в старшей школе. Я тусовался с лучшими и встречался со многими девчонками. Все это было правдой, но я никогда не любил ни одну из них. Я преуспел в спорте и надеялся продолжить заниматься им в колледже. Затем моя сестра вышла замуж за потрясающего парня, который был копом, и мы стали лучшими друзьями. Я восхищался им, следовал по пятам, как щеночек, и однажды решился пойти в полицейскую академию. Мои родители живы и счастливы, и единственный раз, когда я употреблял наркотики, был во время этого расследования, для сохранения прикрытия. Первый раз, когда я поцеловал тебя, я пытался не дать тебе найти фото, которые я взял у Клэя, чтобы ты ничего не заподозрила. Ты была такой решительной, я не смог придумать другого способа остановить тебя, поэтому просто сделал это. Это было чертой, которую мне не следовало переходить, но когда я это сделал, пути назад не было.

Я не знала, что сказать. Я сидела и пыталась переварить все, что он мне говорил, смотря на него, пока он в оцепенении сидел на диване. Он выглядел напряженно.

— Не знаю, как тебя называть, — сказала я в итоге.

— Зови меня Диланом, или Хантером, если хочешь. — Он впервые немного расслабился с тех пор, как сел. — Если честно, не важно, как ты зовешь меня, до тех пор пока ты зовешь меня хоть как-то. Я просто хочу быть рядом с тобой. — Он соскользнул с дивана на колени передо мной, совсем не прикасаясь, а скорее как акт повиновения. — Пожалуйста, скажи мне, что еще не поздно все восстановить. Скажи, что все еще любишь меня. Я никогда ничего не хотел так, как тебя. Я рискну всем, что важно для меня, только чтобы услышать, что ты хочешь видеть меня в своей жизни.

Мой взгляд путешествовал по его великолепному лицу, и я изнывала от желания прикоснуться к нему.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал всем ради меня. Я не стою того. — Я зачесала назад локон волос, который свисал ему на лоб.

— Ты стоишь этого. Недавно у меня была потеря, связанная со смертью, и она показала мне, что только одна вещь стоит жизни, и это любовь. Я люблю тебя. Пожалуйста, дай мне шанс.

Я потрясла головой, слезы текли по моим щекам.

— Мой отец недолюбливал тебя раньше. Интересно, как он относится к тебе сейчас?

— Это да? — Он с надеждой смотрел на меня.

Я кивнула, улыбаясь.

— Да, но только если ты отныне и навсегда будешь полностью честен со мной во всем.

— О, Кэми, во-первых, я никогда не хотел быть нечестным с тобой.

Он наклонился вперед, обхватывая меня свободной рукой и целуя, даря ощущения, которых я так отчаянно желала. Знакомая искра быстро и сильно зажглась между нами, заставляя нас сжать друг друга сильнее, пока наши рты страстно исследовали друг друга. Я хотела, чтобы он не переставал целовать меня.

— Подожди, — сказала я, отстраняясь, мое дыхание немного сбилось. — Есть ли шанс, что ты попадешь в тюрьму из-за того, что вовлекаешься в это?

— Я так не думаю. Крис сказал, что так как меня просили перевести так много раз, департамент тоже в проигрыше. Из-за того, что я не делал ничего незаконного, взял разрешение твоих родителей, чтобы быть с тобой, и они давят на меня с обвинениями, все должно быть в порядке.

Я выпустила наружу огромный выдох облегчения.

— Это хорошо, потому что я тоже не хочу снова потерять тебя.

— Этого не произойдет, обещаю, — улыбнулся он.

Я провела пальцами по его губам.

— Люди будут говорить, что я слишком маленькая для тебя.

— Я смогу с этим жить. А сможешь ли ты справиться с тем, кто будет говорить, что я слишком стар? — Его большой палец лениво прочертил большой круг на моей щеке.

Я ухмыльнулась.

— Ты так и не узнал меня? Когда это меня волновало, что говорят люди?

— Моя девочка. — Его глаза спустились вниз с прежней теплотой, а потом вернулись к моему лицу.

— Крис думает, у меня просто страсть к тебе.

— Правда? — засмеялась я. — И ты думаешь также?

Он завертел головой.

— В первый раз, когда я увидел тебя, я понял, что попал в беду. Я хотел поцеловать тебя и сделать все те вещи, о которых нельзя говорить вслух.

— Снова эти ужасные вещи, о которых нельзя говорить. Что же мне с ними поделать? — Я улыбнусь, легонько целуя его губы.

Он ухмыльнулся, его глаза карамельного цвета озорно замерцали.

— Думаю, мне нужно просто показать тебе.

[1] «Who’s hot and who’s not» — сайт, позволяющий людям оценивать фотографии, нравится или нет. В последствие было создано такое шоу.