Атман и джива

Невидимый, он видит, неслышимый — слышит, немыслимый — мыслит, непознаваемый — познает. Нет другого, кто видит, кроме него; нет другого, кто слышит, кроме него; нет другого, кто мыслит, кроме него; нет другого, кто познает, кроме него. Это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Все остальное подвержено страданию.

Брихадаранъяка уп. 3.7.1-7, 20-23 (пер. А.Я. Сыркина)

Если попытаться выбрать несколько самых важных понятий, составляющих опору индийской культуры, то, несомненно, среди них окажется слово atman. В ведийском языке это слово используется как возвратное местоимение, и в этом случае оно тождественно русскому местоимению «сам», «себя». Но это всего лишь одно значение, причем вторичное; прежде всего это существительное, воистину (слегка скаламбурим) обозначающее

истинную сокровенную сущность человека. А понимание этой сущности зависит, конечно, от целей и возможностей воспринимающего сознания, поэтому в словарной статье для понятия Атман, как мы видели уже по слову йога, есть, казалось бы, взаимоисключающие значения: «дух» и «тело». Понимание его только лишь как местоимения ведет к упрощению или совершенно противоположному смыслу: в XIX в. Е. Сенар так переводил знаменитое объяснение Яджнявалкьи из Брихада-раньяки уп.: «Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради себя дорог супруг» и т. п., хотя смысл этого отрывка как раз в том, что истинная любовь — это проявление Высшего, и направлена она к Высшему.

Наиболее вероятная этимология этого слова — «жизненное дыхание», что подтверждается постоянным отождествлением Атмана и дыхания в брахманах и упани-шадах. Часто слово Атман переводят как «душа»⁴, что вроде бы согласуется с этимологическим значением «жизненное дыхание». Однако содержание слова «душа» слишком христианизировано, что делает такое уподобление очень неточным. Атман единственен, тогда как отдельные души или жизни (/iva) бесчисленны; если про душу можно сказать, что она связана или страдает, то в отношении Атмана это невозможно. В христианстве душа «вдувается» Богом в тело, мучается и страдает в этой земной юдоли, покидает тело умершего и либо воспаряет на небеса, либо низвергается в ад. Атман же — «нерожденный», постоянный, вечно блаженный и недвижимый.

В русском языке существует слово, позволяющее приблизиться к буквальному и содержательному смыслу слова Атман — «Сам». Вслушаемся в слова бытовой речи: «сам идет», «сам приказал» и т. п. — о начальнике, хозяине; «сам себе голова», «сам собой», «как сам-то?» и т. д.

Ближневосточная религиозная традиция, до сих пор влияющая на восприятие других мировоззрений даже теми людьми, которые не причисляют себя к ней, во многом отлична и иногда противоположна индийской. Если иудей или мусульманин назовет себя Богом или христианин в молитвенном восторге скажет «Я есть Христос» — это будет смертельным богохульством и святотатством. В лучшем случае он вслед за св. Павлом может сказать:

«Сейчас уже не я живу, а Христос живет во мне» (Гал. 2.20). Христианин достигает своего предела в Христе. Такой же ересью для исламских теологов звучали слова суфия ал-Халладжа «Я — истина» (analhak) — за них с него содрали кожу. Но для индийского мировоззрения очевидно, что Сам (Атман) как духовная, изначальная основа не отличен от Бога и что Человек Само осуществившийся не только пребывает в Боге, но и становится Богом: «Я есть Брахман» (ahambrahmasmi), «Я -Шива» (sivo'ham). Также для буддиста возможно осознание себя Буддой. Так, в китайском буддизме указывается цель достижения: «Узнаешь, что ты есть Будда». Это высшие Истины, которые можно и должно осуществить, хотя нельзя забывать, что они не предназначены для провозглашения на всех прекрестках. Суфии, например, считали, что тот же ал-Халладж был казнен потому, что распространял высочайшее знание среди профанов. В индийской традиции это знание было достаточно «защищено» учительской преемственностью, часто повторяющейся в упанишадах формулой «это знание нельзя передавать...» (неподготовленному и пр.) и долгим и строгим послушничеством и подвижничеством.

Говоря выше о значении слова йога, мы упомянули его связь с упряжкой. В Катха уп. образом колесницы передается знание о человеке: «Знай, Атман — владелец колесницы, тело, поистине, колесница. Разум (buddhi), знай, — колесничий, а ум — словно поводья. Чувства называют конями, объекты их — пути»⁵.

Но Атман не страдает, его основное «занятие» — быть «наслаждающимся» телом, чувствами и умом. «Состоящий из разума, чье тело — жизненное дыхание, чей образ — свет, чье решение — истина, чья сущность — пространство; содержащий в себе все деяния, все желания, все запахи, все вкусы, охватывающий все сущее, безгласный, безразличный»⁶, он всегда тождественен сам себе за всеми изменениями, вечный, неколебимый.

В санскрите есть другое слово, имеющее примерно тот же круг значений, но более частное: jiva — «живое», «существо». Это слово ближе по смыслу к слову «душа». Его употребляют чаще в случаях, когда говорится о страданиях, заблуждениях, вечных переселениях из тела в тело или перевоплощениях.

Наряду со словами «храм», «святилище», «обитель» по отношению к сердцу, где обитает живая душа, упаниша-ды йоги используют также слово «гнездо». Это один из образов важного для индоарийского мировоззрения представления о душе (flva) как перелетной птице — Гусе или Лебеде (haritsa). Уже в ведийское время один из видов алтарей устраивался в виде огромной птицы, и обряд должен был перенести жертвователя в небесный мир.

Душа, заключенная в теле, томится и рвется, как птица, на волю. Эта «птичка божия», перелетая из тело в тело, от кончины к рождению, «хлопотливо не свивает долговечного гнезда» (А. Пушкин). Или у другого поэта:

Тело может истомиться, Яду невзначай глотнуть, И потянешься, как птица, От меня в обратный путь.⁷

Этот непрекращающийся, удручающий постоянным возвращением в тело полет — ибо Лебедь привязан к телу веревкой кармы — продолжается в течение (sansara) существования Вселенной или до тех пор, пока Лебедь не превратится в Высочайшего Лебедя , чтобы потом растаять в Запредельном, достигнув Освобождения. Это преображение происходит тогда, когда человек «освобождается от бесчисленных отличий и состояний, таких, как каста, индивидуальность и т. п., и тогда можно сказать, что он — неделимое сознание и чистое Целое» (Шива самхита 1.68).

Атман, мыслимый в положительных характеристиках, — Суть-Сознание-Блаженство , его природа — чистое сознание. Этот (а точнее — Тот) Атман, истинный, бесконечный, вечный, беспредельный, запредельный и т. д., в силу неведения, причина коего неизвестна, оказывается окутан, закрыт и заключен в те или иные пределы и определения своими же проявлениями, т. е. миром. В тантре эти проявления называются причинным , тонким ' и плотным телами, в веданте — оболочками или, если угодно, кожухами ; в некоторых переводимых здесь упанишадах мы также находим их названия.

Поэтому все проявления Атмана — это то же сознание, но в разной степени ограниченное. Наиболее простая и часто подразумевающаяся в данных упанишадах < схема его развертывания следующая: сначала происходит выделение «я» (ahamkara), потом появляется разум (buddln), ум (manas), чувства (indriya) и, наконец, тело. Не всегда легко разобраться, каково значение тех или иных определений сознания в этих упанишадах. Буд-дхи чаще понимается как мудрость, божественное наитие, некий род связи между Атманом и его ограниченными проявлениями, и среди них ум ответственен за возникновение пяти мировых элементов и за человеческие действия. В уме происходят раздробление мира на многообразные явления и заблуждения в этом многообразии, но также и действия, подготавливающие существо к Освобождению: изучение Писаний, понимание, что они не могут дать всего Знания, поиск учителя, подчинение тела и т. п. Вдохновенный пребывающим в сердце разумом с присущей ему способностью к распознаванию (viveka), ум доходит до предела своих возможностей и тогда становится ненужным: следующий необходимый шаг — это растворение ума (manolaya).