Потенциальное разнообразие правового развития и проблема выбора

Все вышесказанное свидетельствует о том, что проявление права, правового содержания, или, другими словами, правовой нормативности, и потенциально и фактически вариативно, многообразно по своему возможному содержанию и соответственно по своим возможным соци­альным последствиям. Да, правосознание и юридические нормы не мо­гут не отразить объективную нормативность бытия, общественных от­ношений, проявляющуюся как повторяемость, стереотипность, нормиро-ванность, как потребность охватить общим правилом, общей схемой поведение людей и имеющей различные конкретные формы проявления (моральную, религиозную, организационно-техническую и т.д.). Более того, они сами - яркое проявление потребности в нормированности, упорядоченности как безусловной необходимости общественной жизни. Однако нормативность общественных отношений здесь проявляется как всеобщая, закономерная, необходимая форма бытия, как своего рода общий " технический" момент, но не как заданное одновариантное со­держание. Напротив, правовая нормативность как специфическое явле­ние социально значима, актуальна и имеет смысл лишь постольку, по­скольку она в принципе многовариантна в своем возможном практиче­ском, конкретно-историческом проявлении. Если бы правовое развитие человечества в целом или отдельно взятого общества было бы фатально предопределенным, унифицированным, одинаковым всегда и везде (в том числе и относительно прогнозирования будущего, возможных пер­спектив развития), бессмысленно было бы в этой сфере доказывать, предписывать, обосновывать, утверждать или устанавливать то, что в силу законов природы, общества или по воле свыше и т.п. только так и может происходить. Но именно потенциальная и фактическая вариатив­ность нормативности бытия в целом и правовой нормативности в част­ности является необходимым условием появления и развития правовых представлений и конкретных правовых систем, условием их любого оценочного восприятия, и наконец, условием возможности их развития, изменения, совершенствования.

В этом смысле всякая правовая система, собственно право как кон­кретно-исторический феномен, всегда относительно самостоятельны, автономны в своем внутреннем содержательном развитии по отношению

к общим закономерностям и тенденциям нормированное™ обществен­ной жизни. При этом, конечно, в той мере, в какой любому обществу и государству как составным частям человеческой цивилизации в целом логически и практически присуще нечто содержательно общее, какой-то минимум общего, закономерного, характерного для всех обществ и государств, проявится всегда и везде, и в правовом развитии тоже.

Другими словами, содержание правовой нормативности объективно предопределено лишь в самой общей форме, внутри которой возможно и неизбежно разнообразие и многообразие конкретных проявлений. (Само собой разумеется, что любая конкретная правовая система не может, не отражает и не выражает все потенциально возможные прояв­ления объективной нормативности.)

Поэтому суть вопроса о формировании содержания права, его изме­нении и развитии (и в этой связи также в немалой степени и вопроса о развитии и изменении правовых представлений) - это прежде всего проблема выбора, проблема предпочтения того или иного варианта возможного, и в этом смысле любое ее решение есть проявление субъ­ективно-социального творчества (не сводимого к обнаружению чего-то безусловного, фатально предопределенного). Ведь во всех случаях прак­тически может иметь место лишь один конкретно-исторический вариант правового развития из потенциально многих. Это означает также, что данная проблематика и ее возможное разрешение своим основанием имеют относительную свободу воли людей и соответственно этому от­носительную свободу и потенциальное многообразие фактического по­ведения, и, в частности, в области развития правовых представлений, предпочтений, правотворчества и правореализации.

Данное обстоятельство в принципе легко объясняет не только посто­янную возможность и фактическое наличие в любом обществе и в рам­ках человеческой цивилизации в целом различных правовых учений, доктрин, взглядов, предпочтений трактовок (правовой плюрализм), но и практическую значимость этого факта. Ведь особенности сознания и волевого поведения людей своим источником могут иметь и имеют са­мые различные факторы - и не в последнюю очередь те или иные пра­вовые воззрения, доктрины, которым желают или вынуждены следовать. Строго говоря, любая правовая доктрина может иметь практическое, прикладное значение и в этом смысле логически оправдывает свое су­ществование.

В то же время интересующая нас проблематика не сводится только к проблеме выбора (хотя это, безусловно, главное для правового развития общества). Ибо одновременно с постоянно осуществляемым, прежде всего в процессе правоустановления, субъективно-ценностным выбором, предпочтением также встает и проблема относительной унификации, или относительной универсализации, правовых представлений и пред­почтений в правовом развитии отдельного общества и отчасти взаимо-

действующих между собой обществ и государств - и в этой же связи -проблема относительной легитимности, относительной конвешшональ-ности правовых установлений (предписаний).

Дело в том, что относительная унификация (относительное единооб­разие) правовых представлений и соответствующая этому относительная легитимность правовых, общеобязательных установлений - это важная предпосылка и в большинстве случаев необходимое условие социальной эффективности правового воздействия на общественные отношения, к которой стремится любой субъект правотворчества. Ибо правовые пред­ставления, право, все правовые системы не есть некая абсолютная са­моцель, но лишь форма выражения и одно из средств удовлетворения духовных и материальных потребностей и притязаний людей, снятия существующих и потенциально возможных конфликтов, противоречий, проблем. И в этой связи так назьюаемое господствующее правосознание и основанные на нем правовые нормы нуждаются хотя бы в минимуме признания, понимания, восприятия их интеллектуального содержания и внутренней логики, в каком-то минимуме социальной оправданности. Здесь имеются в виду адресаты, " потребители" правовых предписаний -в противном случае регулятивная функция права рискует быть в значи­тельной степени утраченной, неэффективной.

Далее. Правопонимание, правообразование и правореализация не только не являются самоцелью, но они не есть также и исключительное, самодостаточное средство достижения социальных целей, идеалов, удовлетворения потребностей и интересов людей, в том числе собствен­но правовых. И соответственно этому необходимы относительно гармо­ничное включение правовых явлений в систему социальных ориентиров, ценностей, идеалов (религиозных, моральных, идеологических, корпора­тивных и иных), относительная сочетаемость их с ними. Это является условием их результативного (в данном случае прежде всего с точки зрения достижения целей именно права) взаимодействия и взаимодопол­нения. Причем право не только соотносимо с интересами и ценностями как основаниями общественной оценки права, но оно и восприимчиво к ним, может учесть в своем содержании эти ценности и интересы. Ины­ми словами, правовые конструкции по своему содержанию в немалой степени должны и могут совпадать с содержательным выражением дру­гих социальных ориентиров и регуляторов (и как показывает опыт, прежде всего с моральными как наиболее универсальными и значимы­ми, и, видимо, по этой же причине всегда имели место, в том числе и в науке, ошибочные тенденции к отождествлению права и морали). Именно включенность права в систему социальных регуляторов обеспе­чивает резкое повышение его собственной общественной значимости, ценности и эффективности как одной из форм выражения и относи­тельно самостоятельного специфического средства удовлетворения по­требностей и интересов индивидов и социальных структур.

Важной предпосылкой, делающей относительную унификацию пра­вовых представлений не только необходимой, но и в немалой степени возможной, являются наиболее общие социологические и природные (в том числе антропологические) закономерности, проявляющиеся в лю­бом обществе и, в частности, в соответствующей степени в юридиче­ской нормативности, в тенденциях ее развития. Отсюда стремление к выделению всеобщего, постоянного, неизбежного в правовом развитии вообще, актуализация (иногда явно чрезмерная) данной проблемы. В теоретическом и в практическом плане встает вопрос о возможности выявления и формализации в этом контексте некоего действительно всеобщего минимума правовых ценностей и предпочтений (общесо­циальных и даже общечеловеческих). С этим в значительной степени связаны попытки найти некие универсальные правовые принципы и нормы, попытки выявления и раскрытия " абсолютной идеи права", " правовой природы вещей", всеобщих, естественных и неотчуждаемых прав человека и т.п.

Практическое значение этого процесса состоит прежде всего не в обосновании их якобы безусловности и объективности и т.п. с точки зрения целей и перспектив правового развития общества, а в возможно­сти их опять же относительно автономного существования и функцио­нирования в качестве важнейшего продукта правосознания по отноше­нию к другим факторам, тенденциям, существующим в обществе, и в первую очередь, конечно, к текущей правовой политике и практике конкретного государства. И действительно, будучи формализованными в актах высшей юридической силы, прочно обосновавшись в обществен­ном сознании, в нормах и традициях общежития, в той или иной степе­ни выражая минимум объективного, неизбежного, те или иные принци­пы, нормы, идеи способны стать относительно самостоятельным факто­ром правового развития и в соответствующей степени развития общест­ва в целом. В современных условиях наиболее характерным и значи­мым примером этого являются обоснование и практическая реализация идеи об основных, всеобщих, естественных и неотчуждаемых правах каждого человека.

На этот же эффект претендуют, с нашей точки зрения, менее при­влекательные в данном контексте попытки выявления и " обнародо­вания" " права вообще" по некоему специфическому и одновременно универсальному, всегда и везде одинаковому, " собственно правовому" содержанию, указание на " право" как на нечто, существующее объек­тивно (но при этом, однако, в качестве именно права). Они кажутся не убедительными, конечно же, хотя бы потому, что так называемое

¹ См.: Нерсесянц B.C. Философия права. М., 1997; Он же. Юриспруденция. М., 1998 и другие работы; Четвернин В.А. Понятия права и государства. М., 1997.

" право" - это продукт социально-субъективного сознания, а появление и развитие правовых представлений и права (позитивного, конечно) -следствие и одна из форм выражения фактического и потенциального содержательного разнообразия (неодинаковости) нормативной регуляции (в том числе и правовой нормативности).

Как в ретроспективном плане, так и с точки зрения прогнозирования будущего с учетом логики развития правовых явлений, нет никаких сколь либо убедительных оснований, доказательств, свидетельствующих о том, что правовое развитие человечества (или отдельного общества) может быть ограничено, исчерпано, " завершается" констатацией или искусственной выработкой чего-то универсального, безусловного, обще­го в " праве вообще". Более того, оно никогда не может быть сведено к решению проблемы следования всеми и всегда этому " универсальному правовому началу". На минимуме общего, объективного, общепризнан­ного, единого все равно возможно и необходимо различное развитие права и конкретных правовых систем. Фактическое и потенциальное многообразие и разнообразие общественных систем, идеологический, нравственный, духовный плюрализм, относительная свобода воли людей, их сознательная целеустремленность и, наконец, возрастание степени творческого начала в жизни людей в целом, в том числе в правотворче­стве, означают достаточно простую истину, а именно принципиальную несводимость проблемы правопонимания и правового разйития к нахож­дению какого-то универсального правового начала, чисто " правовой материи", к идентификации того или иного явления, в том числе зако­нотворческого, правотворческого, в качестве " правового" или " неправо­вого". Так называемое " правовое" содержание здесь не может быть ре­шающим, определяющим, самодостаточным фактором. А решение сущ­ностных проблем права, его социального назначения находится за пре­делами собственно права.

Признается ли возможность коллизии двух так называемых " правовых законов" или хотя бы возможность наличия альтернативных " правовых" законопроектов? Если признается, то тем самым признается и принципиальная несводимость проблемы содержания права к наличию или отсутствию " правового начала", принципа формального равенства и т.п., и соответственно проблема содержания права и здесь должна трак­товаться значительно шире и в существенно ином контексте. И прежде всего на основе понимания и безусловного учета субъективно-волевого, ситуативно-практического начала в праве (данная особенность права имеет как раз характер действительно объективного, закономерного свойства). Содержание права при любых условиях вещь более сложная, нежели проявление формального равенства или эквивалентности во взаимоотношениях людей. Ведь оно никак не может быть рассмотрено, осмыслено, оценено в отрыве от морали, идеологии, политики, от инте­ресов и требований конкретных, различных людей. Негативная практика

недооценки в прошлом и сейчас принципа формального равенства, зло­употребления со стороны государства в процессе осуществления им правовой, законотворческой политики (например, в тоталитарных госу­дарствах), а также острая потребность в придании праву большого, са­мостоятельного общественного значения, повышение степени его отно­сительной независимости и активности по отношению к другим общест­венным явлениям и процессам тем не менее не означают в этой связи необходимости отказа от правовой политики вообще, отказа от целена­правленного подчинения поведения людей тем или иным идеалам и со­ответствующим нормам. Речь может идти лишь о степени и качестве такого воздействия и, конечно, о смене и развитии ориентиров и норм.

Поэтому представляется вполне закономерным то, что наиболее раз­витые, демократические, правовые, социальные государства современ­ности (например, Германия, Нидерланды, Швеция, Дания, Франция и др.) не просто практикуют значительные " отступления" от " универ­сального" принципа формального равенства (имеется в виду прежде всего социальное и трудовое законодательство), но тем самым в значи­тельной степени передают суть не только государства, но и права, всей правовой системы. А понятие справедливости здесь, в свою очередь, не только не ограничивается формальной свободой, формальным равенст­вом, но и ее смысл выражается в принципиальном неприятии возможно­сти такого ограничения. Ибо общество значительно сложнее и богаче в своих потенциальных возможностях для более богатого и более содер­жательного формулирования представлений о социальной справедливо­сти, в соответствующей степени проявляющихся в том числе и в содер­жании правовых норм.