Часть Вторая 14 страница

— Все, готов говнюк, я его сделал!

— Медик! Медик!

Сергей в последний раз оглядел деревню через оптический усилитель шлема. Все бетонные коробки, выжженные изнутри плазменными гранатами, чадно горели. Кто-то еще полз, волоча за собой внутренности, кто-то, запинаясь о трупы и оскальзываясь в лужах крови, неловко ковылял в дыму. Голая женщина с распущенными длинными волосами, упав на колени, отчаянно протягивала руки вверх. Или вперед? Ее детально прорисованная на фоне багровых сполохов фигура c рельефно очерченными бедрами и ослепительно черным каскадом волос, была подана усилителем с какой-то порнографической четкостью. В паху мгновенно стало тесно. В следующий миг спина женщины взорвалась брызгами разлетающейся плоти, ее опрокинуло навзничь и она превратилась в некрасивую поломанную куклу с неестественно подогнутыми ногами.

Сергей перевел регулятор винтовки в режим стрельбы по готовности. Десятки обезумевших от ужаса и боли муравьев бежали в его направлении, не пытаясь разбежаться по сторонам, где лес был ближе. Тактический дисплей увлеченно рисовал волну приближающихся красных точек.

— Это просто мишени, — подумал Сергей, — К тому же, если я их не убью, они подохнут страшной смертью.

— Триста двадцатый, огонь по пехоте противника!

— Принято, выполняю, — отозвался робот.

Грохот пулемета заглушил мысли. Бледные фигуры на бегу хватали грудью крупнокалиберные раскаленные пули, нелепо переламываясь, катились по земле, словно сбитые кегли. КОП на пару мгновений смолк, привычно меняя позицию, снова загугукал из-за деревьев, одну за одной выбивая мечущиеся мишени. Сергей поднял винтовку на уровень глаз, плавно повел стволом. Винтовка раз за разом дергалась, выплескивая из пламегасителя короткие вспышки. Циферки и строчки комментариев чего-то сообщали ему с прицельной панорамы, привычно измеряя температуру воздуха, силу ветра, дистанцию до цели. Пискнул предупреждающий сигнал. Дымящийся магазин молодцевато выпрыгнул из держателя. Сергей заученно вщелкнул вместо него новый. Ствол дернулся еще пару-тройку раз и затих. Замолчал и КОП. Живых на поле больше не было. Кто-то еще полз назад к воротам, но умная система автоматического огня сочла цель недостойной очереди — через усилитель шлема было видно, как волочится следом за телом полуоторванная нога. Еще бы — в оставлении раненых в живых давно был заложен глубокий смысл и точный экономический расчет. Раненый мало того, что сам выбывал из участия в боевых действиях, но и выводил из них одного, а если повезет — и двух бойцов сразу, которые волокли его в тыл. Уже в тылу жертва военной экономики продолжала играть на руку противнику, истощая силы родной страны, заставляя ее тратить огромные материальные и людские ресурсы на лечение бедняги. Но на этот раз раненый оказался несознательным. Последний раз дернувшись, он истек кровью, смертельно оскорбив неведомых штабных экономистов.

— Я КОП триста двадцать, задание выполнено. Расход боеприпасов для пулемета — тридцать процентов. Все системы в норме.

По деревне парами бродили бойцы, по-детски радуясь твердой почве под ногами. Изредка раздавались одиночные контрольные выстрелы. Горизонт наливался розовым заревом. Солнце робко выглядывало из-за деревьев, освещая картину конца света. Кто-то судорожно блевал, забыв отключить микрофон. Тучи насекомых из окрестных джунглей, прослышав о халяве, слетались на пир.

— Командование присвоило операции статус боевой. Противник классифицирован как нерегулярное партизанское подразделение. Соответственно, за каждого убитого вам полагается по триста кредитов, — сообщил Кнут перед строем, — Точное количество противников, которое будет записано на личный счет каждого, подсчитают в штабе после обработки записей. Напоминаю о режиме секретности. Любые сведения о проведенной операции разглашению не подлежат. Желающие по возвращению на базу могут пройти курс психокоррекции.

Взвод выстроился на окраине разрушенного поселка, на небольшом бетонном пятачке у снесенных взрывом проволочных ворот. Трупы были отнесены подальше от места построения и небрежно свалены в кучи. Тела остальных так и лежали там, где их настигла смерть. Кое-где они были объедены уже до самых костей. Тучи обожравшихся насекомых клубились над домами, заслоняли солнце.

Двое сержантов выволокли на дорогу перед строем плащ-палатку, на которой огромной горой были свалены пачки наличных. Их обнаружили в оплавленном несгораемом сейфе в подвале одного из бараков. Некоторые пачки были тронуты огнем — сейф пришлось взрывать.

— По законам военного времени, небоевые трофеи принадлежат подразделению, которое их захватило, — Прокомментировал появление денег Кнут, — На будущее прошу запомнить — грань между поиском трофеев и мародерством очень хлипкая. Если трофеи — приятное дополнение к окладу, то за мародерство — расстрел на месте. Вопросы?

— Сэр, рядовой Салочник! Как отличить поиск трофеев от мародерства, сэр? — Салочник жадно пожирал кучу денег воспаленными от недосыпания и стимуляторов глазами.

— А никак, — просто ответил Кнут, — Это я решаю. Или твой командир. Так что не советую увлекаться таким заработком на свой страх и риск.

— Ясно, сэр! — ответил приунывший Салочник.

Сержанты приступили к подсчету и разделу денег. Некоторые, в том числе и Сергей, отказывались от своей доли.

— Тебе что, Заноза, ты вон сколько жмуров настрелял, — зло оскалился Салочник, — А мы, пока выколупывали их и на тебя выгоняли, почти ни с чем остались. Так что не строй из себя девочку, чистюля хренов.

Сергей, тяжело дыша, повернулся. Под лопаткой привычно кольнуло иглой инъектора. Прицельная панорама, мигнув, погасла. Тактический блок превратил винтовку в кусок нестреляющего железа. Неподвижно стоящий у стены КОП шевельнулся, поднимая оружие.

— Отставить, шуточки, ублюдок, пока я тебе сраную башку не снес! — прорычал за спиной Сергея Светлый, — А ты, Заноза, давай, разряди КОПа. Нечего ему с полными магазинами болтаться. Того и гляди, положит кого-нибудь.

Взвод готовился к долгожданной эвакуации. Чистили оружие, в который раз счищали с брони насекомых, выбрасывали недоеденные сухие пайки, початые баллоны репеллента, рваные мешки, забитые грязью магазины. Сержанты старались занять людей любым, даже самым никчемным делом. Действие боевых стимуляторов заканчивалось, ввергая многих в глубокую, граничащую с помешательством, депрессию. Многие отводили взгляд от растерзанных, кишащих разноцветными тварями тел, не в силах вынести вида выеденных внутренностей и оторванных конечностей. Автодоктора инъекцию за инъекцией вкалывали транквилизаторы. У трети взвода тактические блоки отключили боевые режимы оружия, определив психическое состояние бойцов как критическое. Самые непробиваемые были отряжены в часовые.

Сергей обошел обгоревшую коробку барака в поисках тени, присел на бетонное крошево дорожки, опершись спиной о закопченую стену. Брызнув на забрало из баллончика, приоткрыл стекло шлема. Горячий воздух пах мокрой гнилью и пожарищем. Сергей чувствовал себя так, как будто половина его так и осталась лежать на границе красного поля, за небольшим бруствером, рядом с обедающим вараном. А с ним осталось только отражение, внешнее подобие человека. За углом кто-то невидимый негромко шептал молитву. Молитву? Сергей прислушался.

— … Так точно! Делят деньги, найденные на месте боя. Что? Да, много. Очень много. Да, сэр! Сержант Кнут приказал, сэр! Спасибо, сэр! Служу императору, сэр!

Тихо поднявшись, он осторожно заглянул за угол. Спрятавшись за сгоревшей бочкой, серый, незаметный Ли торопливо шептал в микрофон, настороженно косясь в сторону центрального прохода. Сергей отпрянул назад, щелкнул коммуникатором, настраиваясь на триста семнадцатый канал. Из наушника полезли бессвязные, искаженные до неузнаваемости звуки кодированной передачи. В звенящей от невыносимой пустоты голове всплыла снулая физиономия особиста.

Вот ты значит как, сволочь, — вспышка ярости затопила мозг. На негнущихся ногах, не закрывая забрала, он дошел до Кнута, деловито раздававшего указания.

Словно почувствовав его взгляд, штаб-сержант повернул голову.

— Заноза, с тобой все в порядке?

Сергей, не отвечая, подошел вплотную к сержанту. Медленно протянул руку, вытащил разъем питания из-под шлема, показал его Кнуту. Тот, оглянувшись вокруг, поднял забрало и проделал то же самое.

— Ну? — требовательно спросил Кнут. Его черные глаза проникали прямо в мозг. Сергей, не выдержав взгляда, опустил голову. Присел на корточки. Вывел, раздвигая пальцем боевой перчатки налет пепла — “317”.

Кнут, не отводя взгляда, кивнул. “Кто” — одними губами спросил он. Сергей вывел среди пепла фамилию. Поднялся, растер надпись ногой.

— Тебя тоже вербовали? — тихо спросил Кнут.

— Я не понял. Наверное, — безучастно ответил Сергей. Ярость испарилась, смытая транквилизаторами, уступив место тупому равнодушию. Хотелось снова увидеть мир без полутонов, ощутить состояние райской сосредоточенности, отрешенности от всего земного. Но бой закончился и автодоктор больше не вколет ему этой классной дури.

— Понял тебя. Включи броню. И не болтай. Нигде, даже с гражданскими. Вычислят, — Кнут говорил ровно, глядя в сторону, не обращаясь к Сергею. Просто в пространство. Воткнул разъем питания на место, повернул голову, пристально взглянул в глаза, — Предварительно, больше полусотни — твоих. Те, что КОП настрелял — тоже на тебя записали. Это много. Даже для служак — много. А ты держись. Не размякай. На психокоррекцию не ходи. Сам лечись. Не вздумай стреляться. Привыкнешь. Это проверка. Напейся. Сходи к девкам. Помогает. Свободен.

Сергей вяло козырнул, отошел в сторону. Перед глазами снова кувыркались в траву бледные фигурки, подсвеченные и выделенные прицельной панорамой. Перепуганные голые муравьи. Больше пятидесяти. Это ж сколько премии получится? Вот халява так халява. Глупые бессвязные мыслишки играли в чехарду. Он перегнулся пополам, извергая из себя завтрак. В глазах поплыли багровые пятна. Облачко мошек заклубилось вокруг шлема, накидываясь на угощение.

КОП зажужжал сервоприводами, молча встал рядом. Пробегающий мимо Светлый хлопнул Сергея по плечу — “Ничего, скоро пройдет”. Подошел и встал рядом невозмутимый Самурай. Протянул руку, сдвинул вниз бронестекло, закрывая шлем Сергея. Брызнул поверх репеллентом. Молча постоял рядом. Глаза предательски жгло.

— Ли, заминируй крайний по правому ряду барак. Там у них производство было, оставлять так нельзя, — Кнут протянул вытянувшемуся китайцу вакуумную мину в зеленом непромокаемом чехле, — Да поосторожнее там. Взрыватель поставь на пятнадцать минут.

Над лесом появились быстро растущие точки вертолетов. Ли, козырнув, умчался выполнять приказание, перепрыгивая через мертвые тела. Тучи поднимающихся в воздух насекомых отмечали его путь. Вертолеты один за одним опускались на подсвеченную целеуказателем зону эвакуации — поле в ста метрах от поселения. Звено “Мавров” с душераздирающим ревом промчалось на бреющем, заложило вираж над лесом, набирая высоту. На фоне грохота их двигателей взрыв, разваливший надвое бетонный барак, прозвучал почти беззвучно. Бойцы растворились среди строений, попадав в укрытия. Куски бетона и скрученного металла посыпались сверху, с треском и звоном отскакивая от стен. На месте барака расползалось облако пыли и дыма. Одна из точек на тактической карте, моргнув оранжевым, погасла.

Кнут смачно выматерился. Отряхиваясь, солдаты вылезали из укрытий.

— Светлый, отряди пару человек найти Ли. И к вертолету его, — скомандовал Кнут.

Выстроившись в колонны, взвод бегом двинулся к вертолетам. Ураган от винтов хлестал по жесткой красной траве, заставляя ее стелиться почти горизонтально. Последний раз проводя щетками по броне друг друга, сбрасывая на землю отвратительное месиво насекомых, десантники пробегали по пандусу, падали на жесткие лавки, щелкали страховочными скобами и блаженно лыбились, впервые за многие недели безбоязненно подняв бронестекла шлемов. Принесли и закинули внутрь наглухо застегнутый полупустой пластиковый мешок с тем, что осталось от маленького трудолюбивого Ли. Мягко лязгнув, поднявшийся пандус скрыл ненавистную зелень. Вертолеты поднимались над землей, делали прощальный круг и ложились на обратный курс.

Развернувшись над джунглями, истребители вновь прошли над поселением. Из-под крыльев отделились и, выпустив плоскости, величаво разошлись над землей сигары кассетных бомб. Освободившиеся от груза серебристые птицы легко скользнули ввысь. Через тридцать секунд на месте полей и поселка поднялись почти неразличимые с высоты бледные полосы вакуумных разрывов, дробя и перемешивая в пыль само воспоминание о том, что здесь что-то существовало.

Смотреть в иллюминатор не хотелось. Ад остался далеко внизу. Они возвращались домой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ