Глава 16. В семье Альберто и Лорены давно уже не было благополучия

В семье Альберто и Лорены давно уже не было благополучия. Лорену всегда занимала только сама Лорена, другие люди ей были малоинтересны. Стоило ей только выйти замуж, как ей уже наскучило все, чем занимался и жил Альберто, и она вновь стала уделять внимание только себе. Благополучием для нее было должное общепринятое течение жизни: муж работает и приносит в дом деньги, нянька ухаживает за девочкой, прислуга убирает дом, кухарка стряпает, Лорена же модно одевается, пьет кофе с подругами, обсуждает достоинства и недостатки мужа, прислуги, кухарки, няньки. До поры до времени такая жизнь устраивала и Альберто: он был очень увлечен работой, его все больше ценили как специалиста, он любил малышку Лауриту. Он не замечал своего одиночества, привык к нему. Но однажды вдруг понял, что все это время жил очень одиноко, понял потому, что одиноким быть перестал. Случилось это благодаря его коллеге, доктору Сильвии Ребольяр. Они вместе работали, им всегда находилось о чем поговорить, у них были общие профессиональные интересы, темы, и незаметно для них самих между ними возникло то тепло, которое согревало их и влекло друг к другу помимо их воли. Как-то так получилось, что они встречались все чаще, и вот однажды Альберто пригласил Сильвию поужинать в ресторане. Он уже понял, что любит ее, и сказал ей об этом. Ситуация была трудной для обоих. Сильвия старалась справиться, поставить преграду завладевшему ею чувству. У Альберто была жена, была дочь, она не хотела быть причиной их несчастья. Альберто же был готов на развод – семьи давно не было, а дочь он бросать не собирался. Лаура не могла быть препятствием в их с Сильвией счастье. Когда любишь, слова любимого так убедительны! Теперь они встречались не только на работе, и Альберто стал еще позже приходить домой. Лорена обостренным чутьем ревнивой женщины-собственницы мгновенно уловила перемену. Каждый вечер она ожидала Альберто с потоком упреков на устах. Он равнодушно отнекивался и торопился уйти спать, ссылаясь на усталость. Лорена уже открыто упрекала его в неверности и твердила, что пусть он не надеется на развод, развода она никогда ему не даст. Больше того, пусть имеет в виду: она устроит такой колоссальный скандал, что он, Альберто, не раз пожалеет, что посмел ее обманывать. Альберто слушал Лорену и желание оставить ее крепло у него в душе. Лорена жаловалась на Альберто и дону Густаво, и Лауре, и Флоренсии. Дон Густаво припомнил про себя, как не хотел, как противился этому браку, но, с другой стороны, вынужден был признать, что все эти годы ни в чем не мог упрекнуть Альберто, и если и в самом деле что-то произошло, то виновата в этом, пожалуй, сама Лорена. Но и Лорену он не хотел ни в чем винить опять-таки в силу тех обстоятельств, о которых знал только он один и ни за что не хотел бы, чтобы узнал еще кто-то. Флоренсия старалась успокоить Лорену и убеждала побольше заботиться о доме, о семейном очаге, позабыть об упреках и постараться вернуть Альберто желание почаще бывать дома и проводить свое время с ней. Лауре было больно слышать вечные упреки матери. Отца она любила, была с ним откровенна и знала, что и он очень любит ее и всегда постарается понять. Лорена же, чуть что было не по ней, принималась жаловаться на головную боль, всегда была недовольна и раздражена. Лаура понимала, что у матери тяжелый характер, и не осуждала отца за то, что ему не хочется проводить время дома. Она пыталась успокоить мать, от души желая мира и покоя в доме. В нем было так тягостно, так неуютно!

Вняв, наконец, уговорам Флоренсии, Лорена решила предложить Альберто уехать вдвоем на годовщину их свадьбы. Но предложение Лорены совсем не обрадовало Альберто. Он сказал, что никак не может с ней ехать, поскольку доктор Валадес проводит конференцию, и он должен на ней непременно присутствовать. Сильвия решила, что на конференцию не поедет. Но Альберто не мог отказаться от возможности провести несколько дней с ней вдвоем и так уговаривал ее, что она в конце концов согласилась.

Отказ Альберто был настоящим ударом для Лорены. Она поняла, что дело обстоит весьма серьезно и решила вывести Альберто на чистую воду.

Она уже однажды была в больнице и видела Сильвию Ребольяр. Тогда она ей кое-что высказала. Сильвия не смогла сдержать слез, Альберто бросился ее утешать. Лорене все стало ясно. Она поняла, кто ее соперница. Теперь Альберто клялся, что Сильвии не будет на конференции, но Лорена позвонила в больницу и выяснила, что доктор Ребольяр на конференции. Не медля ни секунды, Лорена села в машину и покатила в пригород Мехико – туда, где эта конференция проходила. Долго искать виновников ей не пришлось: милая компания беседовала на берегу бассейна – Альберто, Сильвия Ребольяр и доктор Валадес, который хвалил Сильвию за ее работу о детском питании. Лорена налетела на них как карающая гневная фурия. Она набросилась на Альберто с упреками и так толкнула Сильвию, что та не удержалась на ногах и свалилась в воду. Ах, как неприлично вела себя любящая приличия Лорена, урожденная дель Вильяр!

Лауре день ото дня становилось все тяжелее. Ивон она просто выгнала. Да-да, выгнала, и была тысячу раз права! Ивон твердила, что устраивает день рождения только для нее, для Лауры, чтобы та, наконец, сумела поговорить с Хосе Игнасио, а сама при всех целовалась с ним! Конечно, она сказала, что Хосе Игнасио этого хотел, но по всему было видно, что и она этого хотела не меньше. Они ее предали, и Лаура больше не желала видеть лживую лицемерку Ивон. Да и потом на этом дне рождения ничего хорошего не было, ее попытался утешить Педро, а Хосе Игнасио подрался с ним. Он подрался из-за нее, из-за Лауры. И несмотря ни на что, она это чувствовала! Хосе Игнасио ее любит. Но при чем тогда тут Ивон?..

Родители ее продолжали ссориться. Мама убедилась, что у отца есть другая женщина, и теперь Лаура жалела ее. Она понимала: до чего же это больно, когда в твою любовь вторгается другая! Она уже не защищала отца, она и его считала предателем. А отец собрался уходить от них, требовал у Лорены развода. Все вокруг ломалось, крушилось, что было делать бедной Лауре? Она чувствовала себя такой незащищенной, такой неприкаянной! Единственно, кто поддерживал ее в этот трудный для нее час, был Луис, друг Хосе Игнасио. Регулярно он звонил Лауре, и они договорились, что если Лауре понадобится помощь, он тут же приедет.

После дня рождения Ивон условилась с Хосе Игнасио о встрече, он должен был зайти за ней, и они собирались пойти потанцевать. Ивон сделала макияж, надела черное платье с узким глубоким вырезом. В облегающем темном платье со своими светлыми кудряшками она выглядела очень соблазнительно, и Хосе Игнасио это отметил. Всеми средствами он хотел забыть Лауру и забыться.

– Ну что, идем ужинать и танцевать? – кокетливо спросила Ивон.

– Идем.

– А может, останемся? Я что-нибудь приготовлю…

– А как на это посмотрят твои родители?

– Родители в отъезде.

– Значит, мы одни?

– Да, ты и я. И разве тебе не хочется остаться?

– Хочется.

– На всю ночь?

– Как прикажешь.

– Значит, оставайся!

– Ты, наверное, шутишь, Ивон? – Хосе Игнасио был откровенно смущен, что необыкновенно позабавило Ивон: подумать только, этакая невинность!

– Нет, не шучу, ты можешь остаться хоть на всю ночь…

Хосе Игнасио вернулся домой под утро. Мария не спала и ждала его.

– Доброй ночи, – бросил он ей, пробегая по лестнице.

– Вернее, доброе утро, сынок. Где ты был?

– На дне рождения.

– А тебе не кажется, что праздник затянулся? И с кем?

– С одной девушкой.

– И она тоже вернулась домой только сейчас?

– Не стоит делать мне замечаний, мама! – взорвался Хосе Игнасио.

После проведенной с Ивон ночи у него было скверно на душе, весь белый свет ему был не мил. Он чувствовал правоту матери, и она тем более была ему обидна, и поэтому ему хотелось в ответ обидеть Марию.

– У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты сегодня кажется опять провела вечер в обществе сеньора д'Анхиле? – резко бросил он.

– Но я вернулась домой вовремя и еще: я старше тебя и умею пользоваться свободой никому не в ущерб.

– Нет, в ущерб, и я тебе говорил, кому. Но ты пренебрегла моими словами. Так почему же я должен прислушиваться к твоим? Ты кончишь тем, что станешь его лю…

Мария дала сыну пощечину, глаза ее загорелись гневом.

– Ты прежде меня не била, мама!

– А ты меня не оскорблял!

На их довольно громкий разговор прибежала Рита. Она хотела знать, что тут происходит. Выяснив, она отругала Хосе Игнасио: он не имел права так разговаривать с матерью, и отправила спать Марию, которой нужно было отдохнуть перед трудным рабочим днем.

Дом затих, все в нем уснули, но уснули с тяжестью на сердце. Мария и сама не могла сказать, что за чувство она испытывает к Артуро д'Анхиле, но одно она знала точно – не любовь. И ей нечего было краснеть за свои отношения с ним. Это тоже она знала точно.

Артуро весьма скоро заговорил с ней о любви, сказал, что знает женщин, что она из тех, кто создан для любовного экстаза. Мария оборвала этот разговор. Они мирно простились. А когда он позвонил ей в тот же вечер, она сказала:

– У меня к вам большая просьба, Артуро.

– Ради вас готов на все!

– Не звоните мне больше, – попросила Мария и повесила трубку.

Он примчался к ней, молил о прощении, просил не лишать его общения, которым так дорожит. По лицу его было видно, что говорит он искренне и искренне боится потерять ее дружбу. С тех пор они и в самом деле общались дружески. Артуро прилагал немало усилий, чтобы быть приятным Марии, а ей было с ним интересно: он был умен, с широким кругозором, повидал мир. Артуро попытался общаться по-дружески и с Хосе Игнасио, пропуская мимо ушей те резкости, которыми тот всегда отвечал ему. Но Хосе Игнасио относился к Артуро с недоверием и не считал нужным это скрывать.

– Люди вроде вас часто лгут, – заявил ему как-то Хосе Игнасио.

– А к каким людям ты меня причисляешь? – спросил Артуро.

– К привилегированным, у которых всегда было все.

– Поверь, я работаю для этого день и ночь.

– А вы знаете, с чего начинала моя мама?

– Была служанкой, она рассказала мне о своей юности.

– И что же?

– Я стал ее уважать еще больше.

– Моя мать преуспела с помощью моего крестного.

– Да, он научил ее читать и писать и всегда помогал ей и помогает до сих пор.

– Она и об этом вам рассказала?

– Да, твоя мать – сама искренность.

– А вы? – Хосе Игнасио пытливо посмотрел Артуро прямо в глаза. Артуро, не отводя глаз, улыбнулся этой горячей бескомпромиссной молодости, но ответить не успел – вошла Мария, и Хосе Игнасио, простившись, ушел.

Мария ценила доброжелательность Артуро. Общение с ним ей было приятно, и она не собиралась избегать его, что бы ни говорил ей Хосе Игнасио и как бы ни относился к Артуро.

Любовная связь с Ивон захватила Хосе Игнасио. В его жизни еще не было женщины, и теперь он считал себя связанным с Ивон навек. Он уже больше не хотел думать ни о ее достоинствах, ни о ее недостатках, она была его возлюбленной, и этим было все сказано. Для Хосе Игнасио, но не для Ивон. Она часто звонила ему, и когда уезжали родители, оставляла у себя. Но выходить замуж? За незаконнорожденного? Да никогда в жизни! Сколько бы ни было у Марии Лопес денег, она все-таки в свое время была служанкой и родила сына без мужа, а этого нельзя изменить. Так считала Ивон и была в этом совершенно солидарна с Лореной и многими другими дамами их круга. Артуро д'Анхиле, поговорив как-то с племянницей, понял, что Хосе Игнасио для нее – развлечение, и не больше. Зная его открытый уязвимый характер, он решил уберечь его от разочарования, и при встрече не преминул ему сказать о легкомыслии Ивон.

Но Хосе Игнасио увидел в его словах лишний повод для обвинения Артуро в двуличии: он всегда подозревал, что Артуро считает их ниже себя, и теперь, ясное дело, тот не хочет, чтобы Хосе Игнасио встречался с его племянницей, но не говорит этого прямо, а чернит Ивон. Как это стыдно и недостойно! И о разговоре с Артуро он незамедлительно рассказал Ивон. Ивон возмутилась:

– Как можно верить дяде Артуро? Он – известный донжуан, человек двуличный, лицемерный!

– Я в этом и не сомневался, – подхватил Хосе Игнасио. И всегда предупреждал об этом маму. Когда мы с тобой поженимся…

– Я с тобой? – протянула Ивон, и ее интонация говорила яснее любых слов, как она относится к Хосе Игнасио.

Хосе Игнасио вспыхнул. Он все понял. Он резко сказал:

– Прощай! – и хлопнул дверью.

А Ивон совсем не хотела ссоры. Она совсем забыла, какой вспыльчивый, какой взрывной характер у Хосе Игнасио, и поэтому очень огорчилась, что не схитрила.

С Ивон кончено – так по крайней мере решил Хосе Игнасио. После пережитого любовного угара наступило отрезвление. Хосе Игнасио со стыдом и раскаянием вновь думал о Лауре. Собственно, он не забывал о ней ни на минуту, но всячески старался не вспоминать, бежал от своих мыслей о ней. Средство забыться он нашел в Ивон. Не самое лучшее средство. Он пришел к Луису, и Луис рассказал ему о раздорах в доме Лауры, о ссоре родителей, о том, как ей и грустно, и одиноко сейчас.

Перелистывая модный журнал, Лорена наткнулась на фотографию Марии. Она возмутилась до глубины души.

– Боже! Как все обесценилось! На страницах светской хроники – какая-то Мария Лопес!

– Мария Лопес многого достигла в жизни, мама. Она сейчас самая знаменитая женщина в Мексике! – ответила Лаура.

– Как была служанкой, так и осталась, хоть и рядится в меха и шелка.

– Зачем ты так говоришь, мама? Она известна именно своей элегантностью и вкусом, – снова возразила Лаура.

– Да что ты споришь со мной? Нашла кого защищать!

– Она – мать твоего племянника!

– Моего? Опомнись! Я не могу приходиться родственницей незаконнорожденному ублюдку, запомни это раз и навсегда! Не смей в нашем доме произносить даже этого имени, а тем более как члена нашей семьи!

– Никто из их семьи не претендует на родство. И как я вижу, у них и впрямь немало причин нас стыдиться, – печально сказала Лаура.

Отношение матери к Хосе Игнасио только увеличивало раскрывшуюся между Лаурой и Лореной бездну.

Почва уходила у Лауры из-под ног. Все вокруг рушилось. Она жалела и сочувствовала матери, но после очередного скандала, после криков Лорены, грубых криков, оскорбительных, она все больше понимала отца и сочувствовала ему. Беда была только в том, что и отец, и мать сейчас были заняты только собой, они не нуждались в сочувствии Лауры и не сочувствовали ей.

Лорена действовала напролом. Убедившись, что доктор Ребольяр – ее счастливая соперница, она побывала у доктора Валадеса, главного врача больницы, их старинного друга, и потребовала, чтобы он в интересах сохранения семьи уволил негодную докторшу. Скандалы не содействуют ничьей репутации. Доктор Валадес поразмыслил и признал за лучшее действительно попросить доктора Сильвию Ребольяр уйти. Так он и сделал. Сильвия не стала защищаться. Она действительно любила Альберто и не мыслила себе счастья ценой несчастья его близких: жены, дочери. Она взяла билет, собрала вещи. Но отказать себе в прощании с любимым человеком не могла и позвонила вечером Альберто. Подошла Лаурита, передала трубку Альберто, сказав:

– Тебя доктор Ребольяр.

Альберто сразу понял, что произошло что-то экстраординарное и собрался немедленно ехать к ней.

– Никуда ты не поедешь! – взвизгнула Лорена. – Я никуда тебя не пущу!

– Поеду, – твердо ответил Альберто и вышел из дома.

Он приехал к Сильвии, нашел ее в слезах, увидел чемодан. Умолял остаться, но она была непреклонна: она не может разбить семью, она была не права, когда поддалась своему чувству. Но уехать не простившись она тоже не могла… У Альберто глаза были полны слез: он навек прощался со своей Сильвией, своей последней надеждой на счастье… Но он должен был подумать о малютке Лауре. Как она настрадалась за последнее время!..

Лаура осталась совсем одна: ушел из дома отец, следом ушла мать. Куда они ушли? Надолго ли? Может быть, навсегда? Оставив ее страдать и беспокоиться…

Лаура сидела в пустом доме, крепко прижимая к себе большого доброго пса – его в счастливые времена их дружбы подарил ей Хосе Игнасио, узнав, что она собирает плюшевых собачек. И вот теперь, когда все оставили ее, все бросили, у нее остался на свете лишь один верный друг – из плюша. Самые черные мысли лезли в голову Лауре: мама во власти отчаяния могла сделать с собой что угодно…

Зазвонил телефон.

– Лаура… это Луис…

– Луис, я в отчаянии. Мама ушла из дома, и я не знаю, где она…

– Не плачь, Лаура, постарайся успокоиться…

– Я стараюсь, Луис, но никак не могу…

– Хочешь, я приеду к тебе?

– Пожалуйста, приезжай! Мне так сейчас нужен друг!..

– Хорошо, сейчас… подожди еще совсем немного! Луис повесил трубку и посмотрел на Хосе Игнасио:

– Поезжай к ней немедленно, ей очень плохо, ее мать ушла из дома!

Хосе Игнасио полетел к Лауре как на крыльях.

– Луис! – выбежала навстречу Лаура и осеклась. – Хосе Игнасио?

– Я знаю, у вас дома несчастье, Лаура.

– Хосе Игнасио, если ты пришел, чтобы обидеть меня, лучше промолчи и уходи сразу. Я не выдержу… Мне… мне…

– Я люблю тебя, Лаура! Я всегда любил тебя и потому пришел…

– Ты же сказал, что ненавидишь меня…

– Я наговорил столько глупостей!.. Я хотел забыть тебя… Но не смог, моя любовь оказалась сильнее, чем все обиды. Я люблю тебя, очень люблю…

– И я люблю тебя, Хосе Игнасио… Похоже на сон, что ты здесь… Я даже на секунду забыла о маме…

– Она скоро вернется, вот увидишь…

– Знаешь, я все-таки ничего не могу понять, ведь мои родители любили друг друга… А мы, мы ведь не разлюбим друг друга, правда?

– Нет, Лаура, я не разлюблю тебя никогда! Ты немного успокоилась?

Хосе Игнасио нежно прижал к себе Лауру. Она посмотрела на него и слабо улыбнулась:

– Спасибо тебе.

– Если что, позвони Луису, я буду у него.

– Позвоню, если что…

Они стояли, глядя друг на друга, не в силах расстаться.

Хосе Игнасио все-таки ушел. А Лаура? Лаура почувствовала себя счастливой. Что бы ни случилось, у нее была теперь защита, она была не одна, с ней был ее любимый.

Вскоре вернулся домой Альберто. Узнав, что Лорены нет дома, видя, как беспокоится Лаура, он стал ее успокаивать.

– Мама просто хочет, чтобы и ты, и я немного поволновались, – сказал он с горечью. – Ты же ее знаешь.

– Как ты можешь говорить так спокойно? Ты ведь очень обидел ее, она может…

– Может только постараться причинить мне боль. И уже причинила. А про обиды – не будем, дочка, есть вещи, которые невозможно понять в одну минуту, жизнь проживешь – и то не все поймешь…

– Все-таки давай поищем маму…

– Давай пока лучше подождем…

Но Лорена не вернулась домой и ночью. Лаура не могла найти себе места от беспокойства, зато Альберто был совершенно спокоен. Он не сомневался, что Лорена у дона Густаве и наутро позвонил ему. Так оно и было. Дон Густаво посоветовал ему загладить свою вину перед Лореной, приехать, поговорить с ней.

Альберто с тяжелым сердцем поехал к тестю. Раз надежда на счастье рухнула, нужно было налаживать то, что осталось, нужно помириться с Лореной, попробовать как-то жить дальше. Хотя для себя он не простил Лорене ни ее злобных выходок, ни недостойного поведения с Сильвией Ребольяр, не простил скандалов и оскорблений. Никогда между ними не будет больше доверительной близости, но будет общая крыша над головой, будет общая забота о дочери и должна быть взаимная вежливость и соблюдение тех самых условностей, которые так обожает Лорена…

Однако пока Альберто ехал на машине и думал свои невеселые думы, Лорена потихоньку ушла из дома. Она подняла трубку, когда дон Густаво говорил с Альберто, и подслушала весь их разговор.

Лорене вовсе не хотелось возвращаться домой. Сейчас она ненавидела свой дом и чувствовала, что в нем будет испытывать только обиду. Он стал для нее пепелищем, источником горечи и печали. Над ее семейным очагом надругались. Лорена не умела прощать обид. Она решила снять номер в отеле. Из номера она позвонила Лауре, сообщила, что жива и здорова, пообещала, что будет звонить, но домой пока не собирается. Затем Лорена отправилась по магазинам, ей волей-неволей нужно было кое-что купить. Она чувствовала себя путешественницей и открывала новую страницу в своей жизни.