Глава 51. Мария снова сняла трубку

Мария снова сняла трубку. Теперь она набрала номер Виктора. Как забилось ее бедное сердце, когда на другом конце земли раздался его голос:

– Мария! Я думал, ты никогда больше не захочешь говорить со мной!

– Все так серьезно, Виктор! Я совсем не о тебе, не обо мне – о Маркосе и Перлите… Я знаю, что творится у вас в доме, я звонила…

– Хоть это нас еще объединяет. – Голос Виктора звучал невыразимо грустно…

– Виктор! Нельзя оставлять Маркоса одного! Нужно сказать правду Перлите…

– Не волнуйся, Мария, я скажу Перлите, если Маркосу будет трудно это сделать. И брата я не оставлю…

Мария понимала, какую тяжелую миссию взял на себя Виктор. А как тяжело будет узнать матери, донье Мати, о том, что дни ее сына сочтены! Что он неизлечимо болен. Как это страшно, когда взрослый сын умирает на глазах у матери, когда она знает, что никогда уже не увидит его веселым, полным сил, когда он оставляет любимую жену, маленького ребенка…

От невеселых мыслей Марию оторвал Артуро д'Анхиле, придя, как он выразился, засвидетельствовать свое почтение. Марии был неприятен его визит, но не принять Артуро она не могла.

Д'Анхиле был как всегда элегантен. В дорогом, отлично сшитом костюме он так и излучал волны благополучия и довольства жизнью и самим собой. Он пришел пригласить Марию на прогулку, чтобы познакомить со столицей. Но Марии было не до прогулок – она готовила к открытию Дома мод новую коллекцию. Артуро попытался было настаивать. Хосе Игнасио чувствовал, что матери неприятно присутствие гостя, он и сам его никогда не любил. А тут еще Артуро позволил себе пренебрежительно отозваться о Викторе, и Хосе Игнасио взорвался.

– Мама не хочет вас видеть, разве вы этого не понимаете? – подойдя к нежеланному гостю, в упор задал он вопрос. – Кроме того, вас никто не приглашал и пора уходить… И как ты, мама, терпишь любезности этого человека?!

Мария попыталась сгладить грубость сына извинениями. Артуро ничего не оставалось, как откланяться. Хосе Игнасио извиняться не собирался. Он этого хлыща не выносил.

Но Артуро недолго занимал мысли Хосе Игнасио. Хосе Игнасио спешил, его ждала Исабель. Теперь они виделись каждый день, и встречи для обоих были несказанным счастьем. Они бродили по городу и говорили обо всем на свете: о маленькой Мариите, о Лауре, Димитрии… Сейчас они вместе волновались за Марию. Уже почти три месяца она работала над своей новой коллекцией моделей. Она редко куда выходила и города пока еще толком не видела, ей было некогда, она работала.

Исабель восхищалась целеустремленностью Марии, ценила ее независимый, цельный характер. Хосе Игнасио с удовольствием рассказывал о матери, он гордился ею, был ей благодарен – всем, что у него было, он был обязан только ей. Еще он был очень привязан к крестному. О разрыве Марии и Виктора он не мог говорить без боли.

Постоянно встречая Хосе Игнасио вместе с Исабель то в кафе, то на верховой прогулке, то в саду у Пеналбертов, Ивон выходила из себя и напоминала дядюшке, что тот обещал разорить Лопесов.

– Не все сразу, племянница, не все сразу, – посмеиваясь, отвечал ей Артуро.

Артуро не оставлял Марию Лопес своим вниманием, навещал, напоминал о себе.

– Приворожила! – возмущенно говорила Лорена Ивон.

– Ничего подобного, – возражала Ивон. – Неосуществившаяся прихоть и раздраженное самолюбие.

– Те же причины, что и у тебя с Хосе Игнасио, – язвила Лорена.

– Нет, я его люблю! Я не могу без него!

– Лаура тоже его любила, и вот что из этого вышло… Так же, как страдала моя бедная Лаура…

– Нет! – взрывалась Ивон. – Ни в коем случае! И не думай сделать что-то дурное Хосе Игнасио!

– Но ты ведь хочешь, чтобы прекратились твои мучения, они и прекратятся раз и навсегда…

– Нет! – злоба душила Ивон и меняла ее хорошенькое личико до неузнаваемости. – Нет! Нет!.. Хосе Игнасио лучше не трогай! Поняла? Здесь распоряжается мой дядя! Кто тебя спас? Кто дал новые документы, благодаря которым ты скрылась от полиции, Бетина Росси? Так запомни, точно так же он может у тебя все это отнять! Так что думай, что делаешь, и будь осторожна!.. Мария – это его личное дело, но Хосе Игнасио!..

Если бы вдобавок ко всем своим тревогам и горестям Мария знала, что и здесь, в Париже, преследует ее черной тенью зловещая мстительность Лорены, вряд ли бы она так спокойно и сосредоточенно трудилась над моделями для предстоящей выставки. Омрачали ее работу по-прежнему сложные отношения с Жюстин, которая относилась к Марии все хуже и хуже. В доме Констансы она успела наслушаться о Марии всяческих сплетен и теперь открыто дерзила ей.

Мария старалась быть снисходительной к ее резкостям. Она никогда бы себе не позволила вовлечь графа де Аренсо в выяснение своих отношений с персоналом, он и так слишком много делал для предстоящего открытия, чтобы тревожить его какими-то пустяками. И все же выносить постоянную враждебность было тяжело. В один прекрасный день Жюстин заявила:

– Зря вы так стараетесь! Репутация у вас в Париже не блестящая. Сеньора Констанса позаботилась, чтобы близкие ей люди знали, с кем имеют дело. Так что предприятие ваше обречено на провал – и совершенно справедливо.

Жюстин откровенно высказала то, что многие, окружавшие Марию люди, не высказывали вслух. Мария с огорчением приняла это к сведению.

– Мне бы хотелось, чтобы вы не краснели за такого партнера, как я, граф, – обратилась она к де Аренсо, когда тот пришел осведомиться, как идут дела.

– Если я и краснею, то только от гордости, Мария. Признаться, не ждал такого высочайшего профессионализма. У меня для вас подарок… Вернее, для вашей внучки и будущего малыша…

Граф де Аренсо достал из внутреннего кармана пиджака два серебряных медальона с изображением Лурдской Божьей Матери.

– Боже, Родриго, какая прелесть! Пусть пока один носит Хосе Игнасио, а другой буду носить я сама. Благодарю, благодарю от души.

– И я буду словно бы вас всех оберегать, – с печальной нежностью ответил граф.

– Родриго, в самые трудные минуты вы поддерживали во мне надежду на лучшее, ободряли, вдохновляли, хранили мою тайну… Всему хорошему, что принес мне Париж, я обязана только вам!

Предварительная выставка моделей Марии пользовалась успехом вопреки предсказаниям Жюстин.

Граф де Аренсо сиял. Теперешний успех был заслуженным воздаянием за пройденный тернистый путь. Ему хотелось и дальше облегчить путь Марии, и, поздравив ее с успехом, он тихо сказал:

– Не отвечайте сразу. Но если вы сочтете, что вашему ребенку нужен отец, то он у него будет – самый нежный и преданный…

Вечером они скромно отпраздновали успех Марии в ресторане «Лидо», и, вернувшись домой, Мария долго не могла заснуть. Перед глазами у нее стояло доброе лицо графа де Аренсо, на груди она чувствовала холодок медальона, подаренного им, а губы ее невольно шептали: «Я так ясно слышала сегодня твой голос, Виктор!.. Вместе нам быть невозможно… Но невозможно и расстаться. Ты всегда со мной… Всегда…»

Тем же вечером, в далеком Мехико, в дом доньи Мати осторожно постучали… Не ложился спать один Виктор, он сидел, и перед его глазами вновь проходили события минувшего дня: Маркое вернулся домой, он все рассказал Перлите, и они просили друг у друга прощения… Как смотрели на Маркоса мама и Перлита, когда он сказал, что дни его сочтены… Как мужественно вела себя Перлита, сказав, что и в радости, и в горе поклялась перед алтарем всегда быть со своим любимым мужем. И свое слово она сдержит…

Постучали еще раз, Виктор открыл дверь. На пороге стояла Сулейма. Она даже не захотела войти в дом, чем несказанно удивила Карено.

– Я пришла, Виктор, сказать тебе правду. – Сулейма выглядела поникшей и печальной. – Той ночью, помнишь, когда ты был у меня, между нами ничего не было. Прости, что обманула, я, знаешь, надеялась…

Сулейма повернулась и пошла. С тяжелой усталостью он смотрел ей вслед. В себе он не сомневался. И всегда знал правду. Но ему было больно, что Мария могла поверить Сулейме. Было отвратительно, что можно так бесстыдно и грубо лгать.

Шли последние приготовления к открытию Дома моды. Многое из того, что можно было бы доверить служащим, Мария делала сама. Во время показа не должно быть ни малейшей шероховатости, и она проверяла освещение и музыкальное сопровождение. Кажется, ничего не забыто. Открытие должно было проходить под знаком Мексики. Родриго идея показалась оригинальной, для Марии она была естественной – она родилась там, она – мексиканка. И особенно остро ощутила это на чужбине. Как часто нужно уехать далеко-далеко, чтобы оценить то, что всегда было с тобой рядом.

– И вы, граф, точно так же слепы, как была я. Рядом с вами настоящее чудо, а вы пока его не видите. Оглянитесь из экзотической Мексики на привычную Францию!

– Вы имеете в виду Жюстин?

– Да, Жюстин!

– Простите, Мария, но я не давал вам советов относительно Виктора…

Второй выговор за неделикатность Мария получила от Жюстин. Оказывается, она слышала весь разговор и возмутилась не на шутку, попросив Марию впредь никогда не оказывать ей услуг ни с добрыми, ни с дурными намерениями!

Что ж, Мария впредь и в самом деле будет осторожнее.

До позднего вечера пробыла Мария в Доме моды с Натали и Серхио и никак не могла избавиться от неприятного осадка после этих двух разговоров. Возвращаясь домой на машине, она мысленно говорила Виктору: «Как мне не хватает тебя, Виктор! Как мне тебя не хватает…»

Чего бы не отдал теперь Виктор, лишь бы Мария сама, собственными ушами услышала признание Сулеймы! Сулейма наконец-то решилась уехать. Она поняла, что внушает Виктору только неприязнь. А отъезд Марии ничуть не облегчил ей устройство на работу. Так что в Мехико ей было делать нечего. Рейнальдо посадил Сулейму на самолет, дав денег на первое время. Он по-прежнему чувствовал себя виноватым: он привел Сулейму к Марии…

В доме доньи Мати все ходили тихонько, стараясь не потревожить Маркоса. Перлита сидела у его постели и со слезами на глазах убеждала мужа, что в слабости и небольшой температуре нет ничего страшного. Они вспоминали свое детство, юность, свою любовь, первые встречи, первые поцелуи… В каком счастливом, ничем не омраченном мире прожили они свою жизнь!..

– Ты – единственная женщина, которую… я… целовал, – еле слышно говорил Маркое.

– А ты мой единственный мужчина… У нас есть сын, мы с тобой не расстанемся, глядя на него, я буду видеть твое лицо, слышать твой голос…

Слушая свою Перлиту, Маркое закрыл глаза… И Перлита, наклонившись к маленькому Маркитосу, который подошел к постели, едва слышно произнесла:

– Твой папочка, мое счастье, уснул навсегда…

Наутро печальную новость узнала и Мария, позвонив из Парижа донье Мати. Маркое был для Марии как брат…

Хосе Игнасио тут же собрался лететь в Мехико… Мария не могла: на следующий день открывался Дом моды.

Перед тем как уехать в аэропорт, Хосе Игнасио должен был увидеться с Исабель. Он сидел на их с Исабель скамейке в парке и нервничал, поглядывая на часы. Послышались шаги. Наконец-то! Но рядом с ним бесцеремонно уселась Ивон и, томно закатив глаза, принялась говорить, как безумно она страдает без Хосе Игнасио. А Хосе Игнасио чуть ли не с ненавистью смотрел на нее. Но его недовольство только подзадоривало Ивон. Сейчас она ему напомнит другие времена, когда он смотрел на нее совсем по-другому. И Ивон страстно прильнула к губам Хосе Игнасио.

В этот самый миг на ближайшем к скамейке повороте показалась Исабель. Увидев эту сцену, она испуганно заторопилась обратно к дому…

Проводив Хосе Игнасио в аэропорт, Мария ехала домой, думая, что наконец-то кончился этот невероятно тяжелый для нее день и сейчас ей можно будет немного отдохнуть перед завтрашним днем, который будет ничуть не легче. Но дома ее дожидался Артуро д'Анхиле. Ему было необходимо в этот вечер принять окончательное решение.

– Мы созданы друг для друга, Мария, – твердил д'Анхиле. – Хосе Игнасио нет, и тебе нет надобности скрывать свои чувства.

– Я открыто говорю, что у меня нет никаких чувств, – устало отвечала Мария.

– А вдруг они появятся?..

И не успела Мария опомниться, как Артуро уже держал ее в своих железных объятиях. Чудом, сама не понимая как, Мария вырвалась и стала звать на помощь. В ту же секунду появился ее дворецкий. Мария облегченно вздохнула.

– Сеньор уходит, проводите его, – распорядилась Мария, поправляя сбившуюся прическу.

– Не надо провожать! – резко заявил удивленному дворецкому д'Анхиле. – Мы видимся в последний раз, запомни это, Мария!..

Решение было принято. Лорена, когда он вернулся, упрекнула его в бездействии, но он даже не счел нужным ответить ей.

В полночь ему позвонил Серхио, и Артуро отдал ему распоряжение.

– Люди на месте, – ответил Серхио. – Все будет сделано сегодня ночью…

– Можешь заняться Исабель, пока нет Хосе Игнасио, – обратился он к Ивон, которая только что приняла душ и собиралась подняться в спальню. Ивон насмешливо улыбнулась.

«Ты попросишь у меня пощады, Мария Лопес, и, похоже, я буду столь же несговорчив!» – никак не мог успокоиться Артуро.

Хосе Игнасио успел на похороны Маркоса. Смерть сына подкосила донью Мати, она едва держалась на ногах. Перлита, вся в черном, застыла как каменная, и лицо ее оживало, лишь когда она смотрела на маленького Маркитоса.

Виктор кинулся к крестнику, будто тот привез ему целительное снадобье.

– Маркое перед смертью советовал мне лететь к Марии… Но я будто умер вместе с ним… Жизнь потеряла для меня всякий смысл, – говорил Виктор Хосе Игнасио. – Никуда я не поеду, мне не суждено быть вместе с Марией Лопес…

Глядя на осунувшееся лицо старшего сына, донья Мати говорила, что не хочет терять еще одного ребенка, она такого не вынесет. О ночном визите Сулеймы уже все знали. Больше всех расстраивалась Рита, слишком уж жарко она вступалась за Марию и слишком отчаянно ругала Виктора.

– Да, мне придется на коленях прощения просить, – всхлипывала она. – Так я его обидела, так мне стыдно!..

Перед Виктором забрезжил свет надежды. Как близко к сердцу принимают все их разрыв с Марией, как желают примирения! Хосе Игнасио уверяет, что Мария любит только Виктора и в Париже с утра до ночи занята одной работой. С графом де Аренсо у нее исключительно деловой контакт. И снова перед глазами Виктора брат Маркое, со слабой улыбкой едва слышно он говорит ему: «Скажи Марии все, как есть!.. Поезжай к ней!..» И Виктор в который раз даже сейчас отвечает: «Не могу, Маркое, не могу! Я для нее ничего не значу!..»

Дома Хосе Игнасио ждала маленькая Мариита. Он взял ее маленькие ручки в свои руки, и его глаза увлажнились. Как же он по ней соскучился!..

– Если бы она умела говорить, – сказала Ана, – она бы тебе тоже сказала, что очень скучала!

Тут Хосе Игнасио вспомнил о подарке графа де Аренсо – образке Лурдской Божьей Матери, которую так почитают во Франции.

Пусть хранит маленькую и защищает от злых духов! Хосе Игнасио надел невесомую серебряную цепочку на шейку своей девочки.

Хосе Игнасио было хорошо в родном доме, в кругу семьи. Но он был неприятно удивлен, когда, ближе к вечеру, в холле вдруг появился Педро. Вот это новость!.. Что ему у нас надо? Оказалось, он пришел к Ане, он ее жених! Ну и ну! Да этот наглец только и умеет что издеваться над девушками! Пусть Ана поверит, Хосе Игнасио не раз был свидетелем злых выходок Педро… Но на этот раз Педро не желал ссор, он сказал, что Ана – его невеста, он собирается жениться на ней, потому что она ему нравится и он… ее любит! Хосе Игнасио ему не поверил и собрался было выставить его вон из дома Лопесов, но тут за Педро решительно вступилась тихая, всегда молчаливая Ана:

– Почему он не может любить меня? Потому что я некрасивая? Потому что для тебя я всегда была старой девой и неудачницей?.. Я буду защищать свою любовь, так и знай, Хосе Игнасио!..

И Хосе Игнасио смирился.

Не смирился он с разлукой Марии и Виктора, часто заходил к крестному и убеждал его поехать к Марии. Он видел, что с Виктором творится что-то странное. Виктор почти перестал ходить в колледж, бросив все дела на компаньона, почти не выходил из дому. Донья Мати никак не могла прийти в себя после похорон Маркоса, а тут новое горе – Виктор. Она чувствовала: и тут все может кончиться большой трагедией. Но как поможешь, если он никого не хочет слушать – ни Хосе Игнасио, ни Романа, ни Рейнальдо?

Повидал Хосе Игнасио и Луиса, рассказал ему об очаровательной Исабель, которая с каждым днем нравилась ему все больше. Удивился сословным предрассудкам отца Луиса, который и слышать не хотел о свадьбе сына с Насарией, считая, что она ему не пара. Но Луис твердо решил жениться, нашел работу: его взял к себе адвокат Идальго, так что скоро он станет независимым человеком, и тогда их счастье с Насарией станет реальностью…

Навестил Хосе Игнасио и деда: Флоренсия не теряла надежды, что время и уход сделают свое дело, и дон Густаво будет ходить.

Несколько дней в Мехико промелькнули как один. Хосе Игнасио прожил бы здесь, наверное, еще неделю-другую. Но тревожный звонок матери из Парижа заставил его изменить планы. Мария сообщила Рите, что накануне показа все модели были похищены. Все до единой!

Хосе Игнасио решил лететь немедленно к Марии: она как никогда нуждается сейчас в его поддержке и помощи.