Дашин дневник, 7 июня

Благодаря заботам Домны Федоровны за эти три дня, что живу у нее, я полностью окрепла и чувствую себя превосходно. На курган я сходила вчера, но копать ничего не стала — знахарка строго-настрого запретила мне делать это. Отчет по кургану почти готов, осталось только найти способ переправить его в Институт: возможно, я задержусь здесь еще. Тем более что овладение практическими знаниями началось только сегодня — утренним ритуалом, который я про себя окрестила «Чудо-родник». Его лечебный эффект достигается посредством температурного водного массажа активных точек стопы. Уходит усталость, снимаются стрессовые и нервозные состояния, нормализуются функции опорно-двигательного аппарата, кровеносной системы и внутренних органов. С помощью мысленной концентрации на молитве очищается и структурируется сознание, происходит сброс негативных эмоций.

" Чудо-родник":

Порядок выполнения:

На дно ванны постелить грубую циновку или массажный коврик. Душ с холодной водой расположить таким образом, чтобы струя воды была направлена с востока на запад или с юга на север. Встать по течению воды и совершать ходьбу взад-вперед, читая при этом «Отче наш». Упражнение заканчивается по сорокакратном прочтении молитвы словами «Ибо твое есть царствие и сила и слава, Отца, Сына и Святого Духа. Аминь».

Для стимуляции физической активности упражнение выполнять сразу после пробуждения на рассвете, в целях успокоения — на закате, за два часа до сна.

Вовсю стараюсь втянуться в ритм хуторской жизни, протекающей, по словам знахарки, согласно Спасу. Она говорит, что без этого мне не освоить знания, составляющие Казачий Спас. Приглядываясь к обитателям хутора, их образу жизни, их занятиям, я отдыхаю душой: время здесь как будто остановилось в золотом веке казачества, когда всему было свое время и место…

[конец дневника]

Тому назад не более века все побережье Дона было густо заселено. Прибрежные сады щедро плодоносили, в окрестных полях тяжелела пшеница, зрела кукуруза. В станицах, хуторах, на городских майданах кипела торговля, богатели ремесла; в донских «столицах» — Новочеркасске, Ростове и Таганроге — гремели парады, процветали искусства, благоденствовала пресса, читаемая грамотным населением всех сословий. Берега Дона и Донца, Маныча и Калитвы, Хопра и Цимлы пестрели рыболовными снастями и рыбачьими лодками; здесь же коптилась и вялилась рыба. По шляху целыми днями скрипели чумацкие обозы, неспешно брели караванцы в дорожных костюмах, ведя под уздцы ишаков и верблюдов, навьюченных самым разным товаром. Интенсивное, упорядоченное и размеренное движение жизни начиналось с восходом солнца, а к вечеру замирало.

Минул век, и Дон опустел: молодежь разъехалась в крупные города, где легче найти и пару, и заработок. Городская мелкая суета быстро затягивает, комфорт расслабляет, день и ночь теряют свои границы: вставать и ложиться вместе с солнышком горожанину не надо, да и какое оно, солнце в городе, много ли вы его там видели?

А на калитвинском хуторе жизнь течет, как и столетия назад, ровно, спокойно и целенаправленно. За неделю в гостях у Домны Федоровны я успела втянуться в ритмичное течение хуторской жизни (надо сказать, жизнь на хуторе сильно отличается и от городского, и от станичного быта — уж очень необычные люди живут здесь). Утро начинается с молитвы: никакое дело не должно быть не благословленным. До обеда, если у знахарки нет срочных пациентов, мы вместе хлопочем по хозяйству, а после обеда приходят к Домне Федоровне люди со своими всевозможными недугами и проблемами. Обычно их немного: в ближайших окрестностях живут люди здоровые и благополучные (" у хорошего врача больные не болеют"); а издалека ворожея болящих не принимает, говорит, Спас ей на то силу не дал.

Вот и сегодня за весь день на хуторе только и было гостей, что мужчина, вывихнувший плечо на станичной стройке, да семейная пара привезла испуганного ребеночка лет пяти. Вчера мальчик увидал, как мать упала с лестницы, долго не вставала, думали — убилась. Набежали родственники, женщину подняли; у нее дело обошлось парой синяков, а ребятенок весь вечер и всю ночь захлебывался в отчаянном крике. К утру охрип, распух, выплакал все слезы, но продолжал вздрагивать, сипеть и сопливиться.

Ребеночка Домна Федоровна успокоила быстро: растопила воск в оловянной кружечке, усадила мальчика на порог, пошептала молитву, вылила воск в ковшик с водой… ребенок перестал всхлипывать, успокоился и тут же уснул. Воск из воды знахарка вынула и показала: вылилось, будто женщина лежит на земле, раскинув руки.

С вывихом же лекарке пришлось повозиться: травма недельной давности, сустав успел зарасти и закрепиться в нездоровом положении. Чтобы вправить его на место, Домна Федоровна растопила в летней кухне грубку* налила в цинковое корытце воды, набросала в него можжевеловых колючек, поставила на огонь и долго парила плечо мужчины, склонившегося над кипятком в неудобной позе. Потом мяла, щипала, гладила, и — вправила сустав одним быстрым и точным движением.

[Примечание] *Грубка, или груба — на Дону — небольшая глиняная печь, поставленная на улице или в летней кухне.

Денег с посетителей знахарка не берет: не по-божески. Христос, говорит она, исцелял и мзды не брал, вот и нам не след. Можно взять гостинец — кринку сметаны или четверть подсолнечного масла, но никак не деньги и даже не вещи. Хозяйство крепкое и без того: у мужа пасека, у сына кузница. Женщина дом держит, а мужчина содержит — главное правило казачьего домоустройства. Всего детей у Калитвиных четверо. Младший живет на хуторе, два старших сына служат — один в Ростове, другой в Махачкале, оба подполковники. Дочь замужем в Краснодаре. Семеро внуков гостят на хуторе все лето, но не бездельничают, а учатся — старшие толкутся то у деда на пасеке, то у дядьки в кузне, младшие пасут «скотину» — кур и гусей да помогают бабушке собирать травки. Когда я неосторожно заметила — лето, мол, детишкам побегать хочется, поиграть, — Домна Федоровна отчитала меня: детям, как и взрослым, без дела шляться не надлежит, а что до игры — так они же и учатся, играючи. И действительно, мальчишкам как будто интереснее пропадать на пасеке да в кузне, чем болтаться день-деньской по степи со станичными ребятами. Впрочем, в особой строгости их никто не держит: внуки бегают и на речку купаться, и на болото раков ловить, и находят время поиграть в айданчики* на дворе.