О долженствующей предосторожности при чтении религиозных книг и выборе учителей и об определении настоящей книги

Поскольку в начале бытия своего душа лишена всяких форм и, не имея знаний, кои суть формы сущего, подобна чистому листу белой бумаги, на котором ничто не начертано и нет на нем форм познаваемого, и поскольку Всевышний дал ей учителей, святых угодников Своих из числа пророков, заветников и премудрых имамов (да пребудет с ними благословение Божье!), дабы они высекали на ней знаки единобожия и знания границ Его и, вверяя ей сии формы, приводили бы ее к актуальности и ступени совершенства, и поскольку бесы многочисленны, и все они сочиняли книги соответственно взглядам и потребностям своим, считая себя людьми Божьими, как то передают со слов пророка (да благословит и приветствует его Бог!), что Сатана (да проклянет его Бог!), представляясь людям в наряде ученых, уводит их на ложный путь, – пророк имел в виду перечащих приказанию и законам его и ослушающихся тех, кто его замещает, – постольку верующему рабу Божьему, устремленному к светлому лику Его, надлежит соблюдать осторожность при чтении религиозных книг и выборе учителей веры, дабы читал он речи только тех, кого установил Всевышний научать, и дабы не следовал он за теми учителями, кои не от Бога, Господа миров. Таковые учителя могут навязать ему предводительство, что им не принадлежит, сделать его своим рабом и отвратить от истинного пути, скрыв от него подлинные доказательства единобожия. Ведь никто не имеет права учить кого-либо любым вопросам религии, обрядов поклонения, веры и истинного знания, не имея на то приказания того, кто замещает пророка (да благословит и приветствует его Бог!), а именно имама и к нему примыкающих. Сделав же так, он преступит пределы предписанного и превратится в блуждающего тропами противоречий и отступничества. Тогда никак нельзя внимать его словам, дабы от научения его не запечатлеть бы того, что противоречит Божьей вере и ведет к гибели, ибо от полученного трудно избавиться. Ведь не тронутые религией души приемлют всякое, ибо томятся по всему, что может сделаться {36} их формой, будь то истина иль ложь: они не противятся принятию, как лист бумаги без сопротивления принимает все, что на нем ни напишут, будь то имя или рассказ, а может быть, и утверждение единобожия и все, что приносит счастье, – в этом между душой и листом бумаги нет различия.

Коль скоро не имеющая познаний душа томится по любой форме знаний, а без разбора алчущие мирских благ бесы и заблудшие столь многочисленны, как мы показали, то стремящийся очистить душу и прочитать что-либо должен соблюдать осторожность и брать в руки книги лишь того сочинителя, о котором хорошо известно, что он следует святым угодникам Божьим, приставленным к наукам, книги лишь таких людей, коих благочестие, религиозность и связь с угодниками Божьими (да благословит их Бог!) ему ведомы. Одним словом, он должен читать лишь такие книги, содержание которых доказывается равновесностью и соответствием творению Всевышнего (что для исповедующих веру есть истинное мерило) и которые утверждают оба поклонения: поклонение действием, в соответствии с начертаниями Закона, и поклонение знанием, чрез знание Божьих границ и знаков религии Его.

Надо ему усвоить при этом, что когда в душе отпечатываются какие-либо знания, то она мнит, что сие и есть правильное и верное, именно то, что следует исповедовать, – и начинает в это верить; в сем душа подобна нагому человеку, который, дабы прикрыть наготу свою, не задумываясь наденет любое платье – поношенное или новое, хорошее или плохое. И вот то, что он услышит, примет и запечатлеет в своей душе, занимает в ней прочное место, и уж другое приемлет она не столь быстро, как приняла первое; если ж первая из принятых ею форм – ложная, то, придерживаясь ее, будет противиться она принятию истинного и погибнет. Также должен читатель постичь, что легче всего ему впасть в заблуждение, если он доверчив к людям и подражает им, не требуя от них всегда и во всем ясного доказательства их прямоты и честности: не следует принимать того, что ведет к забвению предписанного и презрению установлений Всевышнего. Сочинителю же книги надлежит ясно определить отличительные черты ее и то, как она соотносится со всем прочим (о чем мы говорили), дабы не была та книга причислена к подозрительным.

{37}

Поскольку в предыдущих наших книгах и трактатах обещали мы порадовать читателя книгой сей, то должны ясно определить, какова она, дабы читатель (который найдет в ней изложенное подкрепленным доказательствами уравновешенности и соответствия, устанавливающими обязательность обоих поклонений: знанием и действием) скорее привязался к ней и бережно берег ее ото всех, кто не принадлежит к числу наших добрых братьев.

Итак, назвали мы книгу сию «Успокоение разума», ибо содержит она то знание, по коему томятся потенциальные разумы, в обретении же оного находят свое отдохновение; книга сия – подать с достояния нашего, полученного чрез благодать наместника Божьего на земле Его (да благословит и приветствует его Бог!), когда поддержал он нас своею силой, каковую подать мы с благодарностью приносим в помощь нашим подлинным братьям. Написана сия книга Хамид ад-Дином Ахмедом бен Абдалла, проповедником в Ираке и к нему прилегающих землях со стороны имама аль-Хакима, повелителя правоверных (да благословит и приветствует его Бог!), о коем письменно свидетельствовали заместители пророка (да благословит и приветствует его Бог!), как мы то показали в наши книгах «Светочи имамата», «Уста благовестящие», «Достоверный трактат» и «Указания наставнику и ученику». Была написана она в 411 году[9] в Ираке, а помимо нее ее автору принадлежат трактаты и книги, приведенные в нашем «Каталоге». Да примет читатель сей книги наставничество со стороны наместника Божьего на земле Его (да благословит и приветствует его Бог!), и да ответствует он исполнением предписанного общине; пусть станет он добрым верующим, и да взойдет солнце веры его неомраченным, да исполнится обет Божий для ему подобных, в сей книге изложенное запечатлевших, и да не отстанет он, и да вспомнит нас призывом и молитвой до того, как присоединится ко всем, ведь он придет к нам; и да потрудится он ради укрепления себя и нас, и да ответствует (а прибывающих ждут всевечно, и лучший запас[10] – благочестие); да соберет нас Бог с имамами благочестивыми в обиталище Святости и да ниспошлет нам и всем верующим во благо обиталища дольнего и обиталища загробного благодать и милость Свою.