Радикально-государственная модель - ведущим должен быть госсектор, доминирующей формой контроля • прямой контроль через гос. собственность.

Особый тип • модель социальной рын. эк-кн; активная роль гос-ва не только в регулировании эк. процессов, но и в решении соц проблем.

Появление • конец 40-х гг, вызов либеральному кал-му н планово-командной эк-ке.

Помещая государство в общий ряд участников экономичес­кой деятельности, необходимо, разумеется, учитывать его прин­ципиальное отличие от других субъектов рыночного хозяйства. Рыночная система, вообще говоря, строится на базе добровольно заключаемых сделок. Однако из этого правила есть исключение.

Государство и его органы обладают правом принуждения в рам­ках и на основе законов. Этим преимуществом в отношении своих партнеров не располагают никакие другие участники рыночного об­мена. Их законные права устанавливаются и защищаются государ­ством.

Данная особенность государства предопределяет своеобразие его взаимоотношений с предприятиями, независимыми неком­мерческими организациями и домохозяйствами. Ресурсы государ­ства, с которыми имеет дело экономика общественного сектора, могут формироваться за счет законного изъятия части доходов граждан и организаций. В современном обществе это достигает­ся посредством налогообложения.

Экономика общественного сектора с самого начала исходит из того, что всякое принуждение и в особенности принудитель­ное перераспределение ресурсов целесообразно ограничивать необходимым минимумом. Вопрос состоит в том, в каких специ­фических случаях использование элементов принуждения оправ­дано с точки зрения экономической эффективности и социаль­ной справедливости.

Прежде чем приступить к изучению этого вопроса, необходи­мо отметить следующее. Решающая экономическая особенность государства, которая была отмечена выше, относится ко всей сис­теме власти, основанной на законе. На практике власть всегда разделена между ветвями и иерархическими уровнями, а в ее осу­ществление вовлечены многочисленные специализированные органы, каждый из которых имеет свои полномочия и функции. В федеративных государствах, к числу которых относится Рос­сия, в рамках общественного сектора выделяются элементы (пред­приятия и организации, налоги и программы расходов), находя­щиеся в непосредственном распоряжении федеральных властей, и те, которыми распоряжаются субъекты федераций: республики, края и области в России, а в федеративных государствах за рубе­жом -- штаты, земли и др. Кроме того, в каждом государстве существенную роль играет муниципальный уровень организации общественного сектора (местное самоуправление).

Проблемы межуровневого взаимодействия имеют важное зна­чение для экономики общественного сектора и будут неоднократно затрагиваться ниже. Однако ряд ключевых теоретических вопро­сов удобнее рассматривать, используя наиболее общее представ­ление о государстве и отвлекаясь от его внутреннего членения, подобно тому как микроэкономика обычно рассматривает фирму как нечто целостное, чаще всего абстрагируясь от ее внутренней структуры.

2. Изъяны рынка и перераспределение

В смешанной экономике общественный сектор призван не подменять «невидимую руку» рынка, а участвовать в решении тех задач, которые не удается успешно решить на основе доброволь­ного обмена между независимыми друг от друга обладателями прав собственности. Эти задачи можно с некоторой долей услов­ности разделить на два типа. К первому относится достижение Парето-улучшений при наличии изъянов (провалов) рынка, ко второму — перераспределение доходов или имущества в соответ­ствии с принципами социальной справедливости.

Напомним, что Парето-улучшением называется такое изме­нение в ходе экономических процессов, которое повышает уро­вень благосостояния (значение функции индивидуальной полез­ности) хотя бы для одного из их участников, если при этом не допускается снижение уровня благосостояния ни одного из дру­гих участников. При анализе конкретных ситуаций экономичес­кая наука, в том числе и экономика общественного сектора, как правило, стремится прежде всего выявить пути Парето-оптимизации, т.е. достижения всех возможных Парето-улучшений.

Парето-оптимальное состояние наилучшим образом отвечает интересам каждого при условии, что исходное распределение ре­сурсов (имущества, доходов) между индивидами задано и не подлежит изменению иначе, как по их взаимному согласию. Что же касается перераспределения, оно, вообще говоря, предполагает улучшение положения одних индивидов за счет ухудшения поло­жения других, а значит, связано с конфликтами интересов. Осу­ществляя принудительное перераспределение, государство берет на себя функцию арбитра в такого рода конфликтах и неизбежно солидаризируется с одной частью общества в ущерб другой.

Когда речь идет о Парето-оптимизации, экономика общест­венного сектора занимает однозначную позицию: всякое Парето-улучшение желательно, в ходе его достигается повышение эффективности. Перераспределение же осуществляется главным образом исходя из социальных, культурных и этических требова­ний, характер которых меняется с развитием общества и которые играют роль ограничений при принятии экономически эффек­тивных решений.

Изъянами рынка называются ситуации, в которых свободное действие рыночных сил не обеспечивает Парето-оптималъного ис­пользования ресурсов. В качестве синонимов этого термина исполь­зуются также слова: «провалы рынка», «ошибки рынка», «неэф­фективности рынка». Отвлекаясь на время от проблем перерас­пределения, можно сделать вывод, что общественный сектор при­зван функционировать только в зонах изъянов рынка.

Характер государственного вмешательства должен в каждом случае точно соответствовать специфике конкретных изъянов рынка, типология которых имеет для экономики общественного сектора принципиальное значение. При этом изъяны рынка не­обходимо сопоставлять с возможными изъянами (провалами) госу­дарства, которые будут рассматриваться в главе четвертой. Дело в том, что действия государства, направленные на преодоление изъянов рынка, подчас в свою очередь оборачиваются неоправ­данными потерями.

Изъяны рынка возникают вследствие ограниченной конку­ренции, внешних эффектов и неполноты информации.

Ограниченность конкуренции

Последствия монополизации подробно изучаются в общем курсе экономической теории. Поскольку монополия ведет к не­оптимальному использованию ресурсов, государственное вмеша­тельство может способствовать существенным улучшениям. Во многих случаях это достигается с помощью одних лишь мер пра­вового регулирования. Они способствуют свободному доступу конкурентов на рынок или даже предусматривают разделение фирм-монополистов. В подобных случаях роль общественного сектора сводится к деятельности законодательных и правоприме­нительных органов.

Сложнее дело обстоит в ситуации естественной монополии.

Примером может служить городской водопровод. Подвести к домам и квартирам коммуникации нескольких конкурирующих между собой водопроводных компаний значило бы увеличить за­траты в несравненно большей степени, чем полезный эффект. Разделение водопроводной компании на ряд независимых под­разделений, как правило, также не имеет смысла. Оно не обеспе­чит конкуренции, поскольку каждое из подразделений окажется монополистом в одном из районов города. Вместе с тем расходы на эксплуатацию водопровода, в частности на управление, ско­рее всего возрастут.

В основе естественной монополии лежит экономия, обуслов­ленная масштабом производства.

Если предельные издержки быстро снижаются с увеличением масштабов производства, его концентрация экономически эф­фективна. Если экономически оптимальный уровень концентра­ции близок к предельной емкости рынка или превышает его, ис­кусственно поддерживать конкуренцию можно лишь за счет сни­жения эффективности производства.

Следует напомнить, что ограниченная конкуренция, не обеспечивающая оптимального использования ресурсов, имеет место не только, когда рынок полностью контролируется единствен­ным производителем, но и в более общем случае, когда крупный производитель или посредник способен эффективно воздейство­вать на цену.

Важно подчеркнуть значение конкретных масштабов рынка, или, иными словами, его емкости. В маленьком отдаленном по­селке услуги врача, учителя и, быть может, даже сапожника обла­дают свойствами естественной монополии. Появление второго врача имеет смысл, лишь если он способен предложить услуги на гораздо лучших условиях, чем первый. Но в этом случае первый скоро окажется вытесненным с рынка, недостаточно широкого для двоих. В итоге монополия восстановится. Если же оба пред­лагают услуги, примерно одинаковые по качеству и ценам, когда спрос мог бы полностью удовлетворить один, ситуация анало­гична дублированию водопровода. Конечно, потребитель по­лучил бы возможность выбора, но это было бы достигнуто за счет увеличения издержек по сравнению с их необходимым уровнем.

На практике контроль над ограниченным рынком обычно сохраняет тот поставщик услуг, который первым сумел в при­емлемой степени удовлетворить весь предъявляемый спрос: ком­пания, первой построившая водопровод, врач, успевший завое­вать репутацию, и т.п. Чтобы завладеть рынком, предполагаю­щим естественную монополию, как правило, требуются значи­тельно большие затраты, чем чтобы удержать его.

Естественная монополия чаще всего характерна для рынков услуг, поскольку они не поддаются транспортировке и в боль­шинстве случаев могут реализовываться лишь тем потребителям, которые находятся в непосредственном контакте с производите­лем. Поставщики услуг вынуждены работать на ограниченный рынок, нередко более узкий, чем оптимальные масштабы кон­центрации производства (из этого правила имеются исключения, например, телевешание, авиационный и автомобильный транс­порт и др.).

Не имея возможности преодолеть естественную монополию без потери эффективности, государству приходится выбирать один из двух основных подходов: использовать меры регулирования не для устранения монополии, а для прямого воздействия на от­дельные аспекты деятельности монополиста либо заполнять зоны естественной монополии предприятиями, организациями и про­граммами общественного сектора. Регулирование может выра­жаться, в частности, в установлении предельных уровней цен или возложении на поставщиков разного рода дополнительных обя­зательств. Например, известная компания АТТ, чье положение в сфере дальних телефонных коммуникаций в США приближалось к естественной монополии, была, по решению Конгресса, не толь­ко обязана предоставлять услуги всем желающим по ценам, уста­навливаемым правительством, но также не имела права вторгать­ся на рынки товаров и услуг, не имевших непосредственного от­ношения к телефонной связи.

Предоставление государственными и муниципальными орга­нами различного рода услуг в ситуациях естественной монопо­лии — обычная практика в большинстве стран мира. Это касается многих видов коммунальных услуг, метрополитенов, почтовой службы и др. Естественная монополия может разрушаться за счет технологических сдвигов. Например, развитие современных транс­портных средств и средств связи сделало потребителей менее за­висимыми от традиционной почты. Поэтому в ряде стран обыч­ная почта, оставаясь в руках государства, ныне конкурирует с целым рядом других средств доставки корреспонденции, находя­щихся в руках частного сектора.

Внешние эффекты

В условиях эффективно функционирующего рынка произво­дитель не может использовать ресурсы, не неся издержек в раз­мере их альтернативной стоимости, а потребитель вынужден пол­ностью оплачивать альтернативную стоимость каждого товара. Только в этом случае обеспечивается оптимальная аллокация ре­сурсов, цены соответствуют предельным полезностям, а доход адекватно выражает вклад производителя в развитие экономики. Напомним, что альтернативная стоимость — это потенциальная отдача от лучшего из всех тех вариантов использования данного ресурса (блага), которые были принципиально возможны, но ос­тались нереализованными.

Если кто-то эксплуатирует ограниченные ресурсы, не возме­щая их полной стоимости, издержки ложатся на остальных участ­ников хозяйственной жизни. В этом случае имеет место негатив­ный внешний эффект. Так происходит, например, когда пред­приятие бесплатно пользуется речной водой, загрязняя ее, а те, кто живут ниже по течению, вынуждены вкладывать средства в строительство очистных сооружений. Вместе с тем нередки пози­тивные переливы полезного эффекта. Если, например, фермер построил за свой счет дорогу, соединяющую его хозяйство с шоссе, и по этой дороге бесплатно ездят жители соседнего села, воз­никает позитивный внешний эффект.

Примеры позволяют понять, что предприятие, деятельность которого порождает негативные внешние эффекты, перекладывает часть издержек на других, а те, кто создают позитивные внешние эффекты, берут на себя часть издержек по реализации чужих ин­тересов. В то же время очевидно, что в основе переливов всегда лежит явное или скрытое использование (присвоение) какого-либо ресурса без принятия на себя издержек в размере его альтернатив­ной стоимости.

Там, где имеют место негативные внешние эффекты, возни­кает тенденция к относительному перепроизводству при расто­чительном расходовании ресурсов. Позитивные внешние эффек­ты оборачиваются недопроизводством, поскольку для тех, кто обу­словливает их своей деятельностью, результаты оказываются не­адекватными затратам.

Проблемы, связанные с внешними эффектами, могут решаться на основе адекватного установления прав и ответственности участ­ников экономической деятельности. На практике это обычно достигается с помощью законотворческой и контролирующей активности государства. Однако во многих случаях целесообраз­нее затрачивать ресурсы государства не на создание громоздких механизмов контроля, а на непосредственное выполнение функ­ций, порождающих позитивные экстерналии, или на формирова­ние налоговых регуляторов деятельности, сопровождающейся негативными внешними эффектами.

Вместо того чтобы гарантировать взимание платы с проезжа­ющих для каждого, кто задумает построить дорогу, государство может полностью или частично взять на себя заботу о развитии и эксплуатации дорожной сети, тем более что во многих случаях это позволяет одновременно разрешить проблемы и экстерна­лии, и естественной монополии. Альтернативой прямым запре­там на загрязнение воды является налогообложение экологичес­ки вредных производств по ставкам, побуждающим предприятия избегать неблагоприятного воздействия на природную среду.

Государство, как правило, не может оставаться индифферент­ным, сталкиваясь с существенными экстерналиями. Но выбор оптимальной формы вмешательства не осуществляется по шаб­лону. Он определяется спецификой конкретной ситуации и прак­тической целесообразностью. В общественном секторе, как и на частном предприятии, приходится тщательно сопоставлять разные варианты решения задачи, стремясь достичь результата с наименьшими издержками.

Неполнота информации

Функционирование рынка решающим образом зависит от того, насколько участники сделок владеют информацией о потреби­тельских свойствах товаров и услуг, альтернативных возможнос­тях их производства и приобретения, а также о тенденциях изме­нения конъюнктуры. Неполнота информации лимитирует воз­можности эффективного использования ресурсов, обусловливая неоптимальное поведение продавцов и покупателей. Зачастую она ограничивает конкуренцию, мешает заключению долгосрочных сделок.

Информационные проблемы лежат в основе такого феноме­на, как неполнота рынков. Имеются в виду ситуации, когда по­требности в отдельных видах услуг не могут быть удовлетворены, поскольку потенциальным производителям пришлось бы дейст­вовать в условиях чрезмерно высокой неопределенности. В ответ на запросы потенциальных потребителей не появляется адекват­ное предложение. Соответственно рыночный механизм оказыва­ется неспособным реализовать потенциальные Парето-улучшения.

В качестве примера часто приводят страхование банковских депозитов. Без государственных гарантий его, как правило, не удается достаточно эффективно осуществлять на основе свобод­ного действия рыночных сил. В то же время отсутствие рынка страхования депозитов негативно сказывается на состоянии дру­гих рынков и аллокации ресурсов в целом.

Обычной практикой для стран с развитой рыночной эконо­микой является участие государства в формировании информа­ционной инфраструктуры рынка. Уместно отметить, что распро­странение информации, необходимой производителям и потре­бителям, представляет собой пример деятельности, порождаю­щей позитивные внешние эффекты.

На идеальном рынке совершенной конкуренции и продавцы, и покупатели пользуются неограниченным и бесплатным досту­пом ко всей необходимой им информации. На реальных рынках никто не обладает полной информацией, но при этом доступ­ность наиболее существенной ее части для продавцов и покупа­телей может быть примерно одинаковой, что предотвращает чрез­мерные искажения и диктат одной из сторон. Разумеется, продавец обуви знаком с техническими деталями ее производства, как правило, лучше потребителя, но последний может осмотреть и примерить приобретаемый товар. Кроме того, его интересы за­щищают стандарты и гарантии ответственности производителя, при нарушении которых можно апеллировать к государству. Та­ким образом, покупатель обуви способен в достаточной мере оце­нить потребительские качества товара, прежде чем оплатить по­купку, а если какая-то критически важная информация была скры­та от потребителя, государство в состоянии добиться полной ком­пенсации ущерба с помощью одних только мер правового регу­лирования.

Однако рынки некоторых товаров и особенно услуг характе­ризуются существенной информационной асимметрией, то есть неравномерным распределением информации, необходимой для принятия решений о покупках и продажах. В условиях информаци­онной асимметрии информация, существенная для заключения сдел­ки, находится в преимущественном распоряжении одного из ее участ­ников.

Классические примеры информационной асимметрии дает сфера здравоохранения, хотя этот феномен характерен и для мно­гих других областей. Пациент в большинстве случаев не в состо­янии самостоятельно поставить диагноз, выбрать методы лече­ния и даже оценить, насколько рационально оно ведется. Иными словами, потребитель не может решить, какая конкретная услуга нужна для удовлетворения его потребности и каково качество фактически предоставленных услуг. Он вынужден, по сути, во всем полагаться на производителя (врача), который благодаря профессиональной подготовке владеет необходимой информацией. Аналогией могла бы быть ситуация, когда покупатель знает толь­ко, что нуждается в обуви, и полностью доверяет продавцу вы­брать фасон, размер и цену.

Если бы медицинская помощь предоставлялась исключитель­но на частнопредпринимательской основе, а врачи ориентирова­лись бы прежде всего на максимизацию дохода (прибыли), они были бы склонны постоянно навязывать пациентам наиболее дорогие, зачастую избыточные и при этом не всегда высококаче­ственные услуги. Элементы такой практики действительно встре­чаются в странах, где регулирующая роль государства в предо­ставлении медицинской помощи представлена относительно слабо. Пациенты способны защитить свои интересы, нанимая незави­симых консультантов и оплачивая экспертизу оказываемых ме­дицинских услуг, но это влечет за собой рост издержек.

Информационная асимметрия больше характерна для отдельных отраслей сферы услуг, чем для производства товаров, по­скольку купля-продажа услуги, как правило, предшествует ее ока­занию. Покупатель вынужден принимать решение о приобрете­нии услуги до того, как проявятся ее конкретные полезные свой­ства. Это не слишком существенно, если услуги поддаются стро­гой стандартизации, а их потребительские качества наглядны и могут оцениваться вполне объективно и однозначно. Однако в здравоохранении и некоторых других отраслях для оценки услуг нужна высокая степень компетентности.

Там, где информационная асимметрия грозит диктатом про­изводителя, поставку услуг часто берет на себя общественный сектор. Как и в случаях других изъянов рынка, это оправдано постольку, поскольку предполагается, что общественный сектор подвержен внерыночному контролю со стороны заинтересованных граждан.

В самом деле, если из-за информационной асимметрии по­требитель не в силах защитить свои интересы с помощью рыноч­ных механизмов в качестве покупателя, он может попытаться сделать то же самое через механизмы управления общественным сектором в качестве избирателя. Вопрос, однако, в том, насколь­ко общественный сектор подконтролен рядовым избирателям и насколько успешно он удовлетворяет их реальные запросы. Эту проблему необходимо постоянно иметь в виду, определяя рацио­нальные формы и методы функционирования общественного сек­тора.

Некоммерческие организации

В зонах изъянов рынка забота предприятий о максимизации собственной прибыли не гарантирует эффективного использова­ния ресурсов. Выше было, в частности, показано, что естествен­ная монополия и значительные позитивные экстерналии порож­дают тенденцию к недопроизводству соответствующих благ (по сравнению с оптимальным уровнем), а негативные побочные эффекты и слабая информированность потребителя часто обора­чиваются чрезмерным производством и потреблением того или иного блага за счет избыточного вовлечения ресурсов в отрасль или ее подразделение. Наряду с аллокационной неэффективнос­тью (неоптимальным размещением ресурсов) часто возникает и технологическая неэффективность (так называемая X-неэффективность), т.е. неоправданно высокий расход ресурсов на едини­цу продукции. Это особенно характерно для не рассматриваемых здесь подробно ситуаций, связанных с неполной информацией, Отклонение уровней продаж и издержек от оптимальных значе­ний предполагает, разумеется, что цены, в свою очередь, не со­впадают с теми, которые установились бы при наличии совер­шенной конкуренции.

Организация, действующая в рыночной среде, обязательно должна покрывать свои расходы доходами, причем жесткое ад­министративное регулирование этих доходов в большинстве слу­чаев неоправдано. Если необходимо ослабить заинтересованность в прибыли, предпочтительнее, как правило, ограничивать не воз­можность превышения поступлений над затратами и даже не раз­мер такого превышения, а лишь право распределять соответст­вующие суммы между лицами, определяющими стратегию орга­низации. Прибыль в этом случае может образовываться, но ее следует полностью затрачивать на нужды самой организации, например на строительство новых зданий, приобретение обору­дования и т.п.

Фиксированный профиль (миссия) и запрет на распределение при­были — отличительные черты некоммерческих организаций.

Например, некоммерческий университет имеет в условиях развитой рыночной экономики разнообразные источники дохо­дов, от благотворительных пожертвований до выручки от реали­зации услуг. Цены на некоторые услуги могут не покрывать рас­ходов на их оказание. Это зачастую относится к плате за обуче­ние, которую вносят студенты (если такая плата предусмотрена). Другие услуги, например проведение исследований по заказам предприятий, могут приносить прибыль. Для того чтобы обеспе­чить экономическое благополучие университета, суммарные до­ходы из всех источников должны превосходить текущие расходы, иначе не удалось бы финансировать развитие организации и об­разовывать резервные фонды. Однако учредители университета, даже если это частные лица или предприятия, не вправе превра­щать свободные средства в свои доходы, коль скоро университет имеет некоммерческий статус. В этом отношении налицо оче­видный контраст, например, с акционерным обществом, которое функционирует ради выплаты дивидендов. Кроме того, неком­мерческий университет может быть ограничен в праве занятия деятельностью, не являющейся для него профильной, то есть не имеющей прямого отношения к обучению и исследованиям.

Некоммерческими организациями чаще всего бывают учеб­ные заведения, больницы, научно-исследовательские центры фун­даментального профиля, симфонические оркестры, музеи, а так­же религиозные организации, благотворительные фонды и др. Все они, будучи субъектами рыночной экономики, заботятся о собст­венных доходах, но их экономические интересы подчинены стрем­лению как можно полнее реализовать свои конкретные миссии. Чтобы добиться этого, экономические интересы некоммерческих организаций сознательно ставятся в сравнительно узкие рамки, а формирование стратегии их деятельности и общий контроль за ее осуществлением возлагаются на тех, кто не может получить персональную выгоду от максимизации прибыли, зато заинтере­сован в престиже организации и успешном выполнении ею своей миссии.

В результате некоммерческие организации менее, чем пред­приятия, склонны использовать изъяны рынка в ущерб потреби­телю. Например, некоммерческий университет, даже если он на­ходится в монопольном положении, склонен, определяя опти­мальную численность учащихся, сопоставлять скорее средние, чем предельные, издержки и доход, а значит, при прочих равных ус­ловиях, примет больше абитуриентов и установит более низкую плату за обучение, чем учебное заведение, ориентирующееся на извлечение прибыли. Больницы в меньшей степени склонны зло­употреблять информационной асимметрией, если они не стре­мятся максимизировать прибыль, и т.д.

Кроме того, для некоммерческих организаций, выполняющих социально значимые миссии, в целом характерно пользование налоговыми льготами. Такие льготы представляют собой с точки зрения бюджета недополученные средства, а значит, в определен­ном смысле эквивалентны общественным расходам. Поэтому даже те негосударственные некоммерческие организации, которые, на первый взгляд, не связаны с общественным сектором и не испыты­вают его прямого воздействия, нередко бывают в существенной степени интегрированы в него по линии налоговых льгот.

Вместе с тем негосударственные некоммерческие организа­ции являются ближайшими конкурентами общественного секто­ра во многих областях деятельности, имеющих отношение к изъ­янам рынка.

3. Масштабы общественного сектора

Ресурсы, с помощью которых государство участвует в общест­венной жизни, — это, с одной стороны, все то, владельцем чего оно является, а с другой — доходы и расходы бюджета. В первом случае речь идет о запасе ресурсов, во втором — об их потоке. Такого рода двойная характеристика экономического потенциала присуща, вообще говоря, любому субъекту хозяйства, причем доля частного лица или фирмы в совокупном запасе ресурсов нации, как правило, примерно равна доле их дохода в национальном доходе, по крайней мере в долгосрочном плане. Ведь поток ре­сурсов (доход) в определенном смысле порождается их запасом (физическим или человеческим капиталом) и в эффективно функ­ционирующей рыночной экономике распределяется в соответст­вии с факторными вкладами. Особенность государства состоит, однако, в том, что, пользуясь законным правом принуждения, оно систематически осуществляет перераспределение, поэтому доля общественного сектора в национальном доходе, как правило, суще­ственно отличается от его доли в совокупном капитале.

В странах с развитой рыночной экономикой обычно сущест­вует консенсус в отношении того, что перераспределению подле­жат скорее доходы, чем факторы производства, которые должны находиться в основном в распоряжении частного сектора. Соот­ветственно удельный вес общественного сектора в доходах и рас­ходах общества в большинстве случаев превосходит его удельный вес как в совокупном капитале, так и в производстве реализуе­мых на рынке товаров и услуг.

Необходимо, впрочем, отметить два обстоятельства. С одной стороны, государство часто контролирует огромные ресурсы, ко­торые не получают надлежащей экономической оценки в качест­ве потенциальных или реальных факторов производства. Это, например, земли, не находящиеся в сельскохозяйственном обо­роте, охраняемые природные и культурные ценности нации и др. С другой стороны, расходы государства в конечном счете харак­теризуют услуги, предоставляемые им на нерыночной основе, однако этот момент, как и предыдущий, подчас остается в тени. Таким образом, и запас, и поток ресурсов общественного сектора частично изъяты из рыночного оборота, что сказывается на эко­номических измерениях и может создавать неадекватное пред­ставление о «паразитизме» государства.

В качестве непосредственного поставщика товаров и услуг общественный сектор, как правило, занимает прочное положение прежде всего в таких отраслях, как образование, здравоохра­нение, культура, транспорт и связь, энергетика, коммунальное хозяйство и некоторых других. Предприятия и организации, при­надлежащие государству, играют ведущую роль в предоставлении почтовых услуг, в сфере железнодорожных и авиаперевозок (ис­ключениями являются США и в меньшей степени Япония), а в ряде стран, например в Великобритании, Германии, Италии, Нидерландах, Франции, - и в электроэнергетике. В некоторых странах общественный сектор относительно широко представлен даже в обрабатывающей промышленности. Это касается, в част­ности, сталелитейной промышленности Австрии, Италии, Фран­ции, Швеции, британской, голландской и французской автомо­бильной индустрии, судостроения Великобритании, Италии, Ис­пании, Швеции.

Однако, как следует из предыдущего изложения, непосредст­венная поставка товаров и услуг на рынок является хотя и важ­ной, но все же не основной формой участия общественного сек­тора в экономической жизни. Роль и масштабы этого сектора наиболее концентрированно выражаются не его долей в совокуп­ном капитале или товарной массе, производимой для реализа­ции, а скорее, удельным весом государственных доходов и расходов в национальном доходе, валовом национальном или валовом внутрен­нем продукте.

В табл. 1.1 представлены данные о доле совокупных расходов общественного сектора в валовом национальном продукте 16 стран, а на рис. 1-1 — тенденции изменения этой доли в шести странах

Таблица 1.1

Доля совокупных расходов государства в валовом внутреннем продукте

в 1989 г. (в %)

* Данные относятся к 1988 г,

Источник: National Accounts Statistics: Main Aggregates and Detailed Tables, 1989. Parts 1-2. New York: United Nations, 1991.

Рис. 1-1. Изменение доли государственных расходов в валовом внутрен­нем продукте.

с 1970 по 1989 г. Следует отметить, что надежная обобщающая информация о масштабах общественного сектора представлена преимущественно в статистике наиболее развитых стран. Насколь­ко можно судить, удельный вес этого сектора в экономике разви­вающихся стран, как правило, значительно ниже, чем в Западной Европе, США и Японии.

Для последней группы стран характерно, что в общественный сектор вовлекается от 30 до 60% ресурсов экономики, причем дифференциация определяется национальными традициями, структурными и другими факторами. В 70-х годах в этих странах в целом преобладала тенденция повышения доли данного секто­ра в ВВП, позднее эта доля стабилизировалась, а в последние годы в некоторых странах, например в Швеции, она стала не­сколько сокращаться. Однако независимо от этих колебаний фак­тические данные показывают, что в высокоразвитой рыночной экономике общественный сектор вполне сопоставим по своим масштабам с частным, тогда как при более низком уровне разви­тия один из секторов занимает явно доминирующие позиции.

По мере становления промышленного капитализма доля го­сударства в национальном доходе в целом уменьшалась, но позд­нее с усложнением структуры хозяйства и быстрым увеличением расходов на образование, здравоохранение, науку, социальное обеспечение и оборону эта доля, как правило, вновь увеличива­лась. Так, в Великобритании она в течение XIX века сократилась примерно с одной четверти до одной десятой национального до­хода, но на протяжении XX века выросла вчетверо.

Общественный сектор в условиях перехода к рынку

Общественный сектор в том виде, как он определен выше, - это составная часть рыночной экономики. В рамках командной системы государство выступало по отношению к хозяйству в роли интегрирующей силы, а не одного из секторов. Это предполагало совершенно особые условия, цели и методы экономической дея­тельности государства.

Командной системе не удалось на деле полностью подчинить экономику единому плану. В порах этой системы находили себе место элементы предпринимательской активности, как нелегаль­ные, так и частично легализованные в ходе реформ 60—80-х го­дов в связи с развитием хозрасчета. Однако эволюция менее все­го касалась способов участия государства в экономической жиз­ни, поскольку именно государство составляло ядро системы. Поэ­тому формирование общественного сектора в формах, адекват­ных природе смешанной экономики, имеет мало общего с кон­сервацией структур и подходов, обеспечивавших функциониро­вание планового хозяйства. В переходный период общественный сектор формируется, по сути, заново, что, разумеется, не исклю­чает опоры на накопленный прежде ресурсный потенциал, начи­ная от имеющихся в распоряжении фондов и до управленческих знаний и навыков.

Ключевой предпосылкой становления общественного сектора вы­ступает широко понимаемая приватизиция. Имеется в виду не толь­ко юридическое закрепление частной собственности, но и начав­шаяся несколько раньше переориентация предприятий (во многом независимо от формы собственности) с выполнения плановых заданий на рыночную конъюнктуру и собственные экономичес­кие интересы. В итоге государство становится контрагентом под­линно самостоятельных предприятий, а также негосударствен­ных некоммерческих структур. Оно более не пытается непосред­ственно выражать всю совокупность экономических интересов, наличествующих в обществе. А те приоритеты, которые государ­ство стремится отстаивать, находят выражение прежде всего в политике налогов и государственных расходов, которые превра­щаются в основные инструменты его воздействия на хозяйствен­ные процессы. Не устраняясь от решения социально-экономических задач, государство кардинально меняет границы своей ответственности и способы действий.

Для начального этапа перехода к рынку характерны спад про­изводства, необходимость макроэкономической стабилизации и вместе с тем потребность в активной социальной и структурной политике. В совокупности это порождает крайнюю остроту бюд­жетных проблем и требует особенно тщательной проработки стра­тегии налогообложения и общественных расходов. Удельный вес общественного сектора в переходной экономике довольно зна­чителен, если иметь в виду долю доходов, мобилизуемых государ­ством, в совокупных результатах производства. При быстром уг­лублении экономического спада эта доля может быть относительно высокой, если социальные, политические и культурные факторы не позволяют сокращать сферу государственной ответственности тем же темпом, каким уменьшается объем производства.

Есть основания считать, что в переходный период удельный вес общественного сектора должен постепенно уменьшаться, но прежде всего не за счет простого сокращения его масштабов, а за счет опережающего развития частного сектора, повышения его эффективности.

Важнейшей чертой прав собственности является их исключи­тельный характер. Так, права владения, использования, управле­ния, равно как права на доход и капитальную стоимость, не про­сто определяют некоторые возможности собственника, но и ис­ключают несобственников из числа получателей выгод от облада­ния объектом. Право собственности всегда выделяет его носите­ля и содержит некоторый запрет, ограничение для тех, кто собст­венником не является.

В этой связи теория избегает отождествления общественной и государственной собственности. Общественная собственность предполагает свободный доступ к объекту, т. е. фактическое от­сутствие зафиксированных исключительных правомочий. Госу­дарственная собственность означает исключительное право госу­дарства на те или иные объекты. В самом деле, необходимо раз­личать отношения собственности, с одной стороны, на пустую­щие неразведанные земли, на которые свободно мигрируют по­селенцы, распределяя между собой осваиваемые участки, а с другой — на земли, которые государство отвело под националь­ные парки и военные полигоны, жестко регламентируя доступ и использование. В первом случае имеет место общественная собственность в строгом смысле этого слова, во втором — собствен­ность государства. Поскольку носителями любых правомочий в конечном счете являются конкретные люди, государственная соб­ственность предполагает, что соответствующие права непосред­ственно принадлежат отнюдь не всем гражданам, а лишь закон­ным представителям государственных органов, т. е. должност­ным лицам.

Собственники предприятия соглашаются на ограничение своих прав только потому, что государство финансирует производство, и бюджетные средства, которыми оплачивается продукция, по­зволяют акционерам на деле реализовать право на доход. Имен­но оно представляет для большинства акционеров наибольшую ценность. Таким образом, государственные расходы, с помощью которых предприятие как бы вовлекается в общественный сек­тор, создают предпосылки и для условной (основанной на кон­тракте) передачи государству некоторых правомочий.

Вместе с тем, облагая предприятия и частных лиц налогами, государство ограничивает их права на доход и на передачу иму­щества, точнее, частично перераспределяет эти права собствен­ности в свою пользу. Налог -- это вторжение государственных правомочий (исключительного права государства) в сферу част­ной собственности, в результате которого, например, у предпри­ятия фактически появляется своего рода скрытый акционер в лице государственных органов, законным образом претендующий на твердо установленную долю прибыли.

Бюджетная политика государства неизбежно затрагивает гра­ницы фактических правомочий частных собственников, хотя фор­мально не меняет их юридического статуса. Между тем с точки зрения экономической теории интерес представляет не столько вопрос о том, кто считается собственником, сколько реальные возможности использовать установленные законом права для осу­ществления экономически значимых действий. С этих позиций доходы и расходы государства в целом более представительны, чем перечень принадлежащих ему предприятий и организаций.

Ключевые понятия

Общественный сектор

Естественная монополия

Государство

Внешний эффект

Собственность

Неполнота рынков

Налогообложение

Информационная асимметрия

Общественные расходы

Некоммерческая организация

Изъяны рынка

Тема 2. Общественные блага.

1.Общественные блага. Свойства чистых общественных благ. Смешанные и частные общественные блага.

2.Проблема переполнения и теория клубов. Спрос на социальные блага. Проблема «безбилетника».

1. Общественные блага как результат функционирования общественного сектора. Классификация общественьных благ. Свойства общественных благ: несоперничество в потреблении и неисключаемость из числа потребителей. Смешанные и частные общественные блага. Локальные блага. Совместно потребляемые блага.

2. Зависимость полезности совместно потребляемого блага и численности его потребителей. Проблема переполнения и теория клубов. Спрос на общественные блага. Равновесие Линдаля. Цены Линдаля. Проблема «безбилетника». Государство как поставщик экономических благ.

Задания и вопросы.

1. Раскройте понятие общественного блага.

2. Почему совместно потребляемое благо не обязательно является общественным?

3. В чем различие между частными и смешанными общественными благами?

4. Что представляют собой локальные блага?

5. Раскройте основные положения теории клубов.

6. Как формируется совокупный спрос на общественное благо?

7. Почему частное благо приобретается потребителями по одной цене, но в разных количествах, а общественное – по разным «ценам», но в одинаковом количестве?

8. Что такое «цены Линдаля» и что необходимо сделать для достижения оптимума по Парето, если цена Линдаля отрицательна?

9. В чем смысл проблемы «безбилетника?

1. Общественные блага. Свойства чистых общественных благ. Смешанные и частные общественные блага.

Результаты функционирования общественного сектора вопло­щаются главным образом в общественных благах. Доходы и расхо­ды государства должны как можно точнее соответствовать предъ­являемым гражданами потребностям в конкретных обществен­ных благах и целенаправленно использоваться для удовлетворе­ния этих потребностей. Понимание особенностей общественных благ, умение их распознавать, находить оптимальные варианты обеспечения ими потребителей и анализировать возможности за­мещения общественных благ частными, а также навык сопостав­ления бюджетов всех уровней с реальным спросом и фактичес­ким предложением общественных благ принципиально важны для обоснования социально-экономической политики.

Свойства общественных благ

К числу обязанностей государства во всех странах относится, в частности, обеспечение обороны. Если бы граждане приобрета­ли право на защиту от агрессии индивидуально, имел бы место очевидный провал рынка, обусловленный прежде всего огром­ными положительными экстерналиями. «Ядерный зонтик» защи­щал бы не только тех, кто уплатил за пользование им. Мало того, невозможно было бы исключить неплательщиков из числа поль­зователей данного блага, если только не депортировать их из стра­ны. По сути, сходные ситуации имели бы место, если бы жиль­цам большого дома предложили индивидуально приобретать на рынке услуги пожарных или автомобилистам пришлось бы на рыночной основе нанимать регулировщиков движения. В подоб­ных случаях мы имеем дело с общественными благами.

К числу общественных благ относятся некоторые материаль­ные объекты, но чаще это блага нематериальные, не похожие на обычные товары. Тем не менее это вполне реальные экономи­ческие блага, поскольку, с одной стороны, они обладают полезностью для потребителей, а с другой — их создание требует затрат ресурсов, которые могли бы быть использованы для производст­ва других благ.

Для общественных благ характерны два свойства: увеличение числа потребителей блага не влечет за собой сниже­ния полезности, доставляемой каждому, из них;

ограничение доступа потребителей к такому благу практически

невозможно.

Первое свойство называется несоперничеством в потреблении, а второе — неисключаемостью. Блага, не обладающие этими свой­ствами, называются частными.

Несоперничество - это, по сути, предельный случай положи­тельного внешнего эффекта. Множество людей совместно и одно­временно пользуются защитой от пожаров и военного нападе­ния, и нельзя сказать, кто из них «основной» получатель услуги, а кому достается внешний эффект. Численность пользователей может расти при стабильном уровне производства общественных благ. Например, нет надобности возводить дополнительный маяк рядом с построенным ранее, если возрастает число судов, прохо­дящих мимо места, где расположен последний. Таким образом, предельные издержки предоставления общественного блага индиви­дуальному потребителю равны нулю, а появление дополнительного потребителя представляет собой Парето-улучшение. Следователь­но, несоперничество порождает необычные для рыночной эко­номики ситуации: если имеется индивид, желающий воспользо­ваться благом, но не готовый за него платить, оптимальное ис­пользование ресурсов предполагает предоставление ему данного блага даром.

Неисключаемость же означает, что производитель не имеет реального выбора, предоставлять ли благо только тем, кто за него платит, или всем желающим. Говоря точнее, характер блага не позволяет предотвратить его потребление индивидом, не выпол­няющим требования, которые предъявляет или хотел бы предъ­явить поставщик (например, индивидом, который нарушает ус­ловия сделки или вообще в нее не вступает). Санкции против неплательщиков обернулись бы ущербом для добросовестных пользователей, и возможные Парето-улучшения не были бы реа­лизованы. Подобные блага поставляются сообществам людей, в которых индивиды как бы растворяются, выступая лишь в каче­стве представителей той или иной группы. В итоге поставщик общественного блага не в состоянии обособить свои взаимоотноше­ния с каждым из потребителей в отдельности.

Блага, обладающие этим свойством, резко выделяются из гораздо более широкой совокупности товаров и услуг, потребляе­мых индивидами совместно. Совместное потребление имеет мес­то, например, когда пассажиры пользуются автобусом или поез­дом, зрители, находясь в одном зале, смотрят спектакль и т.д. Во всех этих случаях подчас возникает несоперничество, хотя оно отнюдь не является неотъемлемым свойством совместно потреб­ляемых благ, как можно убедиться, сопоставив полупустой авто­бус или зал с переполненным. В то же время в подобных ситуа­циях несомненно отсутствует неисключаемость. Поставщик ус­луги может вступать в отношения с каждым из потребителей пер­сонально, требуя заключения индивидуальной сделки, простей­ший вариант которой — это покупка билета по заранее назначен­ной цене. В итоге совместно потребляемая услуга как бы дробит­ся, превращаясь в сумму индивидуальных, которые иногда суще­ственно отличаются друг от друга.

Это особенно очевидно, когда цены, по которым потребители получают доступ к благу, дифференцированы. Так, билеты на один и тот же спектакль продаются по разным ценам в зависимости от расположения мест, билеты на поезд или самолет — в зависимос­ти от класса и т.д. Зритель платит за билет в партере дороже, чем за вход на галерку, именно потому, что это позволяет ему приоб­рести не совсем ту же услугу, которую получают сидящие далеко от сцены.

Для театра постановки спектакля — единый «технологичес­кий» процесс, как, впрочем, единым процессом для автозавода является одновременная сборка многих автомобилей на одном конвейере. Но, чтобы вписаться в рыночные отношения, про­дукцию приходится в конечном итоге продавать теми «порция­ми», на которые предъявляют спрос индивиды. С позиций про­изводителя результатом деятельности выглядит дневная или не­дельная продукция завода, спектакль в целом и т.п. Такие резуль­таты могут становиться объектами оптовой реализации. Однако индивидуальный потребитель как субъект рынка на заключитель­ной стадии признает товаром или услугой отдельный автомобиль, место на спектакле и т.д. Именно на них устанавливаются цены, с помощью которых достигается рыночное равновесие и эффек­тивное использование ресурсов.

То, что театр или экипаж авиалайнера способны одновремен­но обслуживать многих потребителей, создавая сразу целые «пуч­ки» услуг, проявляется на рынке главным образом как фактор снижения удельных затрат и оказывается, по сути, частным слу­чаем экономии на масштабе. Между тем, когда речь идет, напри­мер, о таких общественных благах, как регулирование уличного движения или законодательная деятельность государства, налицо не просто совместное потребление. Некоторые блага представля­ют ценность для индивида лишь постольку, поскольку предна­значены не для него одного. Так, полезность услуги регулиров­щика для отдельного водителя была бы нулевой, если бы ту же услугу не получали одновременно другие водители. Множествен­ность потребителей в подобных случаях существенна не столько с точки зрения минимизации издержек, сколько с позиций до­стигаемого эффекта.

Свойства общественных благ внутренне взаимосвязаны. По-видимому, все производимые людьми блага, обладающие неисключаемостью, характеризуются в то же время и несоперничест­вом в потреблении (хотя бы в некоторых пределах). В противном случае это были бы блага, потребление которых было бы сугубо индивидуальным, но при этом не поддавалось бы какому-либо упорядочению, будь то на основе оплаты, очереди, нормирова­ния или как-то иначе. Даже если бы подобный товар мог быть изобретен, никакая реальная экономика не создала бы стимулов для его производства. В то же время чем сильнее выражено несо­перничество, тем, при прочих равных условиях, вероятнее неисключаемость.

Выше отмечалось, что несоперничество может иметь место при обычном совместном потреблении благ, однако при этом прак­тически всегда легко указать его границы, например вместимость зрительного зала, самолета или автобуса. Вспомним, что, с одной стороны, при отсутствии неисключаемости совместно потребляе­мое благо можно представить в качестве «пучка» частных благ (услуг), пригодных для рыночной реализации индивидуальным потребителям, а с другой — несоперничество означает равенство нулю предельных издержек обслуживания потребителя, т.е. воз­можность без дополнительных затрат увеличивать «пучок» и вы­ручку от его реализации.

Коль скоро неисключаемость отсутствует, услуги можно реа­лизовать за плату. В то же время безграничный рост объема реа­лизации при фиксированных издержках экономически немыс­лим и в действительности никогда не происходит. На деле несо­перничество без неисключаемости свидетельствует всего лишь о том, что размеры предлагаемых для продажи «пучков» услуг пре­вышают спрос при установленных ценах; например, в зритель­ном зале мест больше, чем желающих посетить спектакль. Но это означает, что ресурсы используются не вполне эффективно либо в связи с просчетами производителей, либо из-за недостаточной гибкости рыночных механизмов, либо, наконец, в силу технических ограничений (например, автобус, который обслуживает пас­сажиров в часы пик, приходится выводить на линию и в часы минимальной нагрузки).

Когда границы совместного потребления существуют, то оп­тимальное использование ресурсов предполагает максимальное приближение к этим границам. При этом для несоперничества уже не остается места, а предельные издержки оказываются по­ложительными, равными равновесной цене последнего элемента «пучка», например цене билета на самое неудобное место.

Когда же речь идет о типичных общественных благах, грани­цы несоперничества практически недостижимы в реально су­ществующих обстоятельствах и нередко с трудом поддаются точной фиксации. Это в значительной мере и создает предпо­сылки неисключаемости. Вместе с тем свойства, характерные для общественных благ, могут проявляться с разной степенью интенсивности.

Чистые и смешанные общественные блага

В предыдущем параграфе говорилось о том, что для общест­венных благ практически невозможны достижение границ несо­перничества и исключение индивида из числа потребителей. Это означает, что исключение и соперничество могут быть в принци­пе мыслимы, но либо несовместимы с конкретными условиями жизни того сообщества, в котором производится и потребляется благо, либо предполагают неприемлемо высокие издержки.

В самом деле, лишь для очень немногих благ, таких, как, на­пример, законодательство или стратегические ядерные вооруже­ния, численность индивидов, извлекающих преимущества из их наличия, может едва ли не беспредельно увеличиваться без до­полнительных затрат, а ограничение доступа к этим благам, если и осуществимо, то для целых групп (например, в случае дискри­минационного законодательства), но не для отдельного лица пер­сонально. Заметим, что применительно к таким благам, которые обладают свойствами общественных в абсолютном смысле, т. е. безотносительно к каким-либо пределам, можно вполне безого­ворочно утверждать, что они не делимы на элементы, представ­ляющие собой частные блага. На практике чаще встречаются не­сколько иные ситуации.

Так, научные знания, подобно законодательству, могут ис­пользоваться неограниченным числом индивидов, иными слова­ми, вообще говоря, обладают свойством несоперничества. Однако существуют механизмы ограничения доступа к ним, в част­ности, с помощью патентного права, предотвращающего неис-ключаемость. Важно подчеркнуть, что, если доступ ограничива­ется, общественное благо в той или иной мере трансформируется в «пучок» частных, что, в свою очередь, ставит под вопрос не­соперничество.

Если научное достижение общедоступно, те, кто с ним зна­ком, практически не несут ущерба от приобщения к нему новых лиц. Но сам факт введения ограничений существенно меняет положение тех, кто имеет доступ к благу, и эффект индивидуаль­ного коммерческого использования научного открытия сущест­венно зависит от численности пользователей, конкурирующих между собой. Разумеется, коммерческий эффект монопольного владения знаниями не тождествен полезности этих знаний для индивида в случае их общедоступности. Для современного обще­ства характерен консенсус в отношении того, что ограничение доступа к фундаментальным знаниям практически неприемлемо, хотя оно в принципе возможно, о чем свидетельствует, напри­мер, история развития физики в период создания ядерного ору­жия. В то же время существует согласие, что с результатами при­кладных разработок следует обращаться, как с частными блага­ми. Между этими полюсами имеется спектр промежуточных ва­риантов с разной степенью практической неисключаемости.

Относительным может быть и несоперничество. Так, при очень высокой интенсивности движения дороги и мосты не обладают этим свойством, и их, как правило, целесообразно использовать, регулируя доступ с помощью взимания платы. В этих случаях имеет место аналогия с театральным залом или салоном авиалайнера. Однако на слабо или нерегулярно загруженном участке пути не­соперничество возникает постоянно или по крайней мере эпизо­дически. Соответственно даже минимальные ограничения досту­па, например введение невысокой платы, способны предотвра­тить некоторые Парето-улучшения. В то же время нет оснований считать, что строительство мостов оправдано лишь на магистра­лях с интенсивным движением. Между полярными ситуациями абсолютного несоперничества, с одной стороны, и тривиального сведения совместно потребляемого блага к строго ограниченно­му «пучку» частных, с другой, также имеется целый спектр про­межуточных вариантов.

Например, поддержание строгого равенства спроса и предло­жения может быть технически достижимым, но предполагающим Исключительно высокую подвижность цен. На практике же на транспорте, в местах отдыха и т.п. в лучшем случае вводятся две-три градации иен по сезонам, дням недели или часам суток; в итоге различные по масштабам перегрузки чередуются с недоис­пользованием ресурсов, иначе говоря, границы упомянутых «пуч­ков» как бы размываются. Избежать этого можно, если затратить усилия и средства на точное прогнозирование колебаний спроса и соответствующих равновесных цен, а также на введение мно­жества типов билетов, усложнение контроля и т.п.

Итак, в отношении многих благ, пригодных для совместного потребления в широких, однако конечных пределах, возникает проблема выбора: либо предоставлять их в качестве обществен­ных, открывая свободный доступ для всех желающих, либо вво­дить стабильные, усредненные цены, не позволяющие поддер­живать оптимальную нагрузку, либо, наконец, идти на увеличе­ние трансакционных издержек, добиваясь строгого соответствия цен колеблющемуся спросу при предложении, фиксированном на уровне границ несоперничества. Все три варианта чреваты потерями эффективности, и вопрос о том, какой из них обеспе­чивает наилучшую аллокацию ресурсов, может решаться лишь применительно к конкретным обстоятельствам.

Значимость трансакционных издержек еще очевиднее, когда речь идет о неисключаемости. Ограничение доступа всегда требу­ет затрат. Огромная часть издержек обращения оправдана имен­но потому, что предотвращает бесплатное присвоение товаров. Если благо допускает совместное потребление, причем факти­ческое число пользователей далеко от предельно возможного, введение платности нежелательно. Ведь оно не только препятст­вует расширению потребления при нулевых предельных издерж­ках, но само должно быть обеспечено ресурсами, а значит, увели­чивает средние издержки.

Можно сделать вывод, что разным общественным благам в неодинаковой мере присуши свойства несоперничества в потреб­лении и неисключаемости. Те, которые в высокой степени облада­ют обоими свойствами, называются чистыми общественными бла­гами. Те, у которых хотя бы одно из свойств выражено в умеренной степени, называются смешанными общественными благами. Между теми и другими нельзя, разумеется, строго провести грань. Одна­ко различие между ними практически значимо, поскольку, как будет показано далее, сфера чистых общественных благ прибли­зительно соответствует минимально возможным границам обще­ственного сектора, а сфера смешанных общественных благ дает представление о допустимых пределах экспансии этого сектора и служит ареной его конкуренции с частным сектором.

Некоторые общественные блага доступны одновременно целой нации, потребителями других выступают жители отдельного региона, города и т.п. Общественные блага, относящиеся к пос­ледней категории, принято называть локальными.

Общественные блага называют также коллективными. Послед­ний термин особенно часто применяется, когда речь идет о бла­гах, которые потребляются сравнительно небольшой группой. Для таких благ характерны сравнительно узкие границы несоперни­чества, а неисключаемость, по определению, не распространяет­ся на тех, кто в группу не входит.

Чтобы воспользоваться многими коллективными благами, надо прежде получить доступ в соответствующее сообщество, т. е. пре­одолеть некоторые ограничения, например, внеся плату или до­казав свое право на принадлежность к специфической группе. Однако в рамках данного сообщества благо может обладать свой­ствами общественного для тех, кто к этому сообществу относит­ся. Например, размеры гостиных, библиотеки и спортивных пло­щадок клуба могут обеспечивать несоперничество его членов в потреблении коллективных благ. Нередко практически невозмож­но (по техническим, экономическим или даже этическим причи­нам) исключить отдельное лицо, принадлежащее к сообществу, из числа пользователей какого-либо из конкретных благ, предо­ставляемых другим его членам. В итоге воспроизводятся, пусть и в миниатюре, те же ситуации и проблемы, которые, когда речь идет о чистых общественных благах, затрагивают все обще­ство.

2. Проблема переполнения и теория клубов. Спрос на социальные блага. Проблема «безбилетника».

Полезность совместно потребляемого блага для каждого из его пользователей зависит от их численности. Когда пройдена граница несоперничества, неудобства, которые потребители не­вольно причиняют друг другу, нарастают постепенно. Одно дело ехать в автобусе, в котором заняты лучшие места, другое — если вообще нет свободных сидений, третье — когда в автобусе прак­тически негде встать.

Для смешанных общественных благ характерна изображен­ная на рис. 2-1 зависимость между численностью потребителей и выгодой (полезностью), которую типичный потребитель получа­ет от этого блага. Пользование благом в одиночку (как частным) приносит индивиду полезность, эквивалентную денежной сумме , и обходится ему в сумму . Некоторый рост численности потребителей до значения может иногда увеличивать выгоды для каждого из них. Например, автомобилиста чаще всего уст­раивает, когда дорогой пользуется не только он один, если, ко­нечно, она не слишком перегружена (есть к кому обратиться за помощью в случае поломки); при потреблении некоторых благ желательно общение. При численности потребителей в диапазо­не от до полезность остается постоянной, так что на этом участке линия В на рисунке горизонтальная. Существует, разуме­ется, немало смешанных общественных благ, при пользовании которыми положительная зависимость индивидуальной выгоды от численности потребителей вообще не наблюдается, так что линия могла бы быть горизонтальной и от начальной точки.

На рисунке соответствует границе несоперничества. При такой численности пользователей начинается переполнение (пере­грузка), т. е. уменьшение выгод, приносимых благом отдельному потребителю. Постепенно оно увеличивается: при численности пользователи чувствуют себя менее комфортно, чем когда их число не превышает , а при численности их удовлетворен­ность потреблением блага еще ниже.

Количество смешанного общественного блага, доступного для потребления, обычно поддается увеличению; например, перегру­женную дорогу можно расширить. Однако для этого требуются средства точно так же, как и для увеличения производства част­ных благ. Избегая чрезмерных затрат, пользователи нередко пред­почитают мириться с довольно высокой степенью переполнения. При этом они делят между собой как издержки, так и выгоды. При прочих равных условиях желательно делить выгоды с отно­сительно небольшим числом партнеров, а затраты — как можно с большим их числом.

Следовательно, необходимо искать оптимум, сопоставляя из­держки и выгоды, причем оптимальная численность пользователей смешанного общественного блага не обязательно совпадает с чис­ленностью, при которой не ощущается перегрузка.

Закономерно возникают два тесно взаимосвязанных вопроса: при какой численности потребителей обеспечивается наиболее эффективное использование данного количества смешанного об­щественного блага (с учетом затрат на его производство) и какое количество блага наилучшим образом соответствует данному числу потребителей? Ответ на эти вопросы дает теория клубов. Ведь задаваться подобными вопросами приходится, например, когда частному клубу предстоит определить для себя, с одной стороны, наиболее приемлемое число членов, а с другой — подходящие размеры помещений и т.п. Однако теория клубов имеет непо­средственное отношение и к действиям государства либо органов местного самоуправления, когда они принимают на себя ответст­венность за поставку смешанных общественных благ.

Рис. 2-1. Индивидуальные выгоды и издержки потребления клубного блага.

N- численность потребителей, В — выгоды в денежном выражении, С — за­траты потребителя в денежном 'выраже­нии, Y-денежный масштаб.

В ситуации, изображенной на рис. 2-1, если численность поль­зователей не достигает , то им было бы невыгодно пользовать­ся благом. Приемлема лишь численность большая, чем , но при этом меньшая, чем , так как только при таком числе по­требителей полезность, доставляемая благом индивиду, перекры­вает его затраты на получение данного блага. Заметим, что опре­деленный таким образом диапазон отнюдь не совпадает с интер­валом , в котором выгоды, оцениваемые без учета издержек, максимальны. Вместе с тем внутри диапазона разной чис­ленности потребителей соответствуют, конечно,