Странник и Царь Византии

" Все в этом мире – лишь суета сует", – уже в который раз подумал Константин, Царь Великой Византии.

Эти слова Соломона, Царя древности, все чаще приходили ему
в голову вместе с необъяснимой тоской.

Царь многое повидал в своей жизни, и в последнее время часто испытывал скуку, хотя видимых причин, казалось бы, для этого не было. Крепкая армия, полная казна, верная свита обеспечивали уверенность в будущем.

Дворцовые интриги и заговоры, умело раскрытые Константином, остались в прошлом. Внешние и внутренние враги государства побеждены и нейтрализованы.

Множество священнослужителей в пышных храмовых церемониях славили Господа и властвующего Царя. Византия как государство находилось на самом пике своего расцвета, и границы ее владений были сопоставимы разве что с Великой Римской Империей.

Но все без исключения Империи, когда-либо находившиеся на вершине успеха, впоследствии разрушались. О том, каковы причины этого, задумывался Царь.

Были ли искренни славословия священников и его подданных,
или за ними крылось двуличие лести?

Насколько долго можно силой меча держать людей в повиновении? Можно ли силой власти вести людей к истине? И в чем же она? Не скрывается ли за пышностью и величественностью обрядов стремление людей просто не вступать в конфликт с существующей властью?

Прожив целую жизнь и находясь уже в преклонном возрасте, Константин все чаще задавал себе вопросы о том, верной ли была жизнь и был ли в ней смысл? Достиг ли он истины и умиротворения? Сколько было достойных поступков в жизни и добрых дел, а о скольких даже и вспоминать не хочется? Что о нем будут говорить после смерти?

И если бы не головная боль, которая не прекращалась, то Царь
в очередной раз успокоил бы себя, поддавшись убеждениям окружавшей
его свиты.

Но однажды придворный лекарь, использовавший безрезультатно
уже все возможные для лечения средства, принес Константину еще одну надежду. Он сообщил Царю, что в столицу Византии скоро прибудет странствующий монах. Идущая впереди него людская молва гласила, что, исцеляя на своем пути многих, он был искусным магом и целителем. Необъяснимые чудеса сопровождали его странствие.

Этот странник часто вызывал удивление многих своих последователей самой различной веры и происхождения, ибо о нем ходили рассказы, связанные со странными явлениями. Говорили, что он являлся людям во снах и сообщал им важные вещи, что его видели во многих местах сразу, что то, что он говорит, всегда идет на пользу слушающему. Но когда люди встречались с ним лицом к лицу, не все они могли понять слова, истории
и притчи, которые он часто рассказывал.

– Разве может какой-то странствующий монах вылечить мою болезнь? Ведь я испробовал уже все самые лучшие средства и лекарства, какие только могут быть на свете? – спросил Константин у придворного лекаря.

– Но, мой Царь, мы ничего не потеряем, позвав его, к тому же надежная стража не упустит его, если он сделает что-нибудь не так, и он сможет ответить за свои ошибки, – сказал в ответ лекарь.

– Ну что ж, хорошо, хотя я не очень надеюсь, что он вылечит меня, но, может быть, он хоть ненадолго развеет мою скуку. Приведите его ко мне.

И вот через некоторое время придворные Царя привели к нему странствующего монаха.

Это был босоногий, в простой, но ослепительно чистой накидке,
с длинными седыми волосами, ниспадающими ему на плечи, со священными знаками на лбу, с массивными четками на золотой цепочке, которые указывали, что он принадлежит к кругу уважаемых людей.

Всякий, кто смотрел на него, испытывал благоговейный трепет. Царь не мог отвести от него взгляда.

– Как твое имя? – спросил его Царь.

– Много имен было у меня, как и у тебя, и много еще будет, но сейчас же, о Константин, зови меня просто Странник.

– Может, у тебя и много имен, но у меня одно – Константин и, насколько ты понимаешь, я – Царь Византии, поэтому не переходи границ
в своих шутках.

– О Царь, я совсем не хотел тебя оскорбить. Просто неисповедимы пути Господни, и кто знает, кем мы были и кем будем. Может быть, мы уже много раз были и Царями, и нищими. Сейчас ты Царь, а я бедный странник. Но кто знает, что было в прошлом и что будет в будущем?

– Ты говоришь загадками, ну да ладно, скажи мне, что ты умеешь делать? – спросил Царь. – Я хотел бы сначала увидеть что-нибудь необычное.

– Я покажу Вам нечто такое, о чем никто не осмеливался и мечтать.

Царь недоверчиво усмехнулся:

– Я уже многое видел, даже то, как под тканью вырастает манговое дерево, – сказал он.

– Речь идет совсем об ином, Государь.

– Мне не хочется смотреть на висящую в воздухе веревку, по которой кто-то карабкается в небо.

– Этот фокус хорошо известен, он нагоняет только скуку. Я не стал бы навязывать его Вашей милости.

– Неужели ты покажешь нам что-нибудь новое? Я терпеть не могу смотреть на женщин, которых перепиливают пополам, и на мужчин, которые воспаряют к потолку. Мне до смерти надоели все эти трюки.

– Пусть Ваша милость прикажет отрубить мне голову, если я не смогу показать ничего более интересного.

– Ну что ж, если это окажется правдой, тебя ждет самая высокая награда. Неси свой мешок.

– У меня нет мешка.

– Это хороший знак. Значит, у тебя нет мешка со всякими таинственными побрякушками. Что же у тебя есть?

– Только это, – сказал странник, указывая на свои широко открытые глаза.

– Что-что? – переспросил царь, вглядываясь в его лицо.

Как только глаза Царя встретились с глазами странника, все вокруг переменилось.

Константин больше не видел своих министров и придворных, парадный зал с коврами и золотыми колоннами словно растворился в воздухе. Исчез даже трон, на котором он сидел.

Пауло Коэльо. " Книга Война Света":

Время настанет, когда Вселенная придет на помощь

Воинам Света и останется глуха и безразлична к тем,

кто не освободился из-под власти предрассудков.

Энергия Земли требует обновления.

Новые идеи требуют пространства.

Грядущее обернется настоящим, и мечты станут явью.

И тогда Воин старается постичь,

на что же он может рассчитывать.

И он проверяет свое вооружение,

а состоит оно из трех вещей – веры, надежды, любви.

Воин Света помнит добро.

В битве ему помогают ангелы;

силы небесные все расставляют по своим местам,

давая ему возможность реализовать

себя наилучшим образом.