![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
В сердце Лабиринта
19.24 Волны воспоминаний с головой захлестывали Норта, когда он поднимался в лифте. Он гнал проклятую память, отбивал ее удары, закрывая пылающее лицо руками. Прижав пальцы к воспаленным вискам, детектив обнаружил, что они в крови. Зеркало в лифте показало то, чего он так боялся. Шрамы прошлого проступили сквозь кожу – отметины Киклада прорезались на висках острыми прямыми рогами. Ба-бах! Он не знал, настоящая ли кровь на его пальцах. По крайней мере в прошлом она была настоящей. 19.27 Когда дверцы лифта мягко скользнули в стороны, Норт вышел в коридор, сжимая в руке череп своего прошлого воплощения. Света не было. Ба-бах! В дальнем конце коридора из-под какой-то двери пробивалась слабая полоска света. Норт, крадучись, направился туда, свободной рукой нащупывая верный «глок». С оглушительным стуком дверцы лифта захлопнулись за его спиной, и тотчас в коридоре воцарилась кромешная тьма. Норт тихо постоял пару мгновений, давая глазам привыкнуть к темноте. Ба-бах! В кармане пиджака задергался телефон. Детектив услышал в наушнике встревоженный голос Мартинеса: – Уходи оттуда поскорее! Рука Норта, тянувшаяся к пистолету, замерла. – Что случилось? – Снайперы заметили пожар на третьем этаже. Он посоветовал позвонить в пожарное отделение. Мартинес сказал, что уже позвонили. Норт сделал еще пару шагов, и связь стала нестабильной, а потом и вовсе оборвалась. Он вернулся к лифту и нажал кнопку вызова. Ничего не произошло. «Нужно найти выход на лестницу». Ба-бах! Детектив достал пистолет и направился в дальний конец коридора. Подойдя поближе, он ощутил, что из щели между неплотно прикрытыми створками тяжелой деревянной двери сочится явственный аромат жасмина. Истерзанное сознание отозвалось водоворотом образов, ощущений, мыслей и чувств, в которых преобладала застарелая темная ненависть. Открывая дверь, Норт полностью доверился этому неудержимому потоку. 19.31 – Ты скорбишь о своей жизни, Киклад? Норт пошарил взглядом по комнате, тонувшей в полумраке, и навел «глок» в ту сторону, где различил неясный шорох. За окном бушевала настоящая гроза, подсвечивая небеса всполохами молний. Он с трудом различил контуры письменного стола и положил на него череп. – Я только начинаю узнавать себя, – ответил детектив. – Мы одной крови, – отозвался Ген из холодной тьмы.– И скорбеть о моей жизни тебе нетрудно. Норта пронзила догадка, что в какой-то мере он сейчас разговаривает сам с собой. – Что такое боги, детектив, как не один Бог со множеством ликов? Что такое роли в спектакле, как не грани одного кристалла? Что такое лица в этой комнате, как не ветви одного древа… рак, который исчахнет и умрет, лишенный живой плоти? «Лица? Кто здесь еще?» Ба-бах! Норт окинул взглядом полумрак, но не смог различить в нем ничего, кроме смутных теней. Ба-бах! В тишине раздался невыносимый вой пожарных сирен, и в комнате тускло загорелось аварийное освещение. Ба-бах! Ген стоял в нескольких метрах от него, между двумя креслами, в которых сидели двое связанных пленников: знакомая длинноволосая женщина из серебристого «седана» и отец Норта – Саваж. В одной руке Ген сжимал окровавленный шприц, а в другой – небольшой черный пистолет. Норт вскинул «глок» и прицелился. 19.35 Громыхнул гром, окна тревожно задрожали. – Положи это! – приказал Норт, держа Гена на прицеле. Ба-бах! Парень не шелохнулся. Он стоял, глубоко вдыхая аромат духов. – Напоминает о Мойре, правда? – Положи! – Кто убил Мойру? – продолжал рассуждать Ген.– Этот беззастенчивый похотливый интриган? Или тот мягкотелый дурак, должник своей совести? Норт смотрел, как его отец тщетно пытается порвать путы. В глазах доктора бился страх. Не оттого, что его судьба оказалась в руках Гена. А потому, что он увидел ненависть в глазах собственного сына. «Что ты знаешь о своей жизни?» – Это я ее убил? – взревел Ген. «Процесс». – Или ты? Бык. – Копни поглубже, детектив, – продолжал настаивать Ген.– Это непросто, если у преступника много лиц, правда? «Невинная кровь». – Ты знаешь, какие воспоминания таятся в этой жуткой глубине. «Помоги мне». – Нас с тобой ничего не разделяет. «Психопат долбаный!» – У нас с тобой одна память на двоих. «Я – проклятие Сатаны!» – Чтобы узнать, кто убил Мойру, нужно всего лишь посмотреть в зеркало! «Что ты знаешь о своей жизни?» «Процесс». Бык. «Невинная кровь». «Помоги мне». «Психопат долбаный» «Я – проклятие Сатаны!» Сильнее запахло жасмином. Словно рука Мойры коснулась его щеки. «Я – сладкое дыхание весны». «Помни об этом». «Помни меня». Оконное стекло задребезжало громче – буря неистовствовала вовсю. Здание дрогнуло, и снизу, где бушевал пожар, раздалась серия взрывов. В окне заплясало пламя. И когда жар достиг предела, разнося все вокруг, стекло не выдержало и разлетелось тысячами осколков. В комнату ворвался вихрь огня и тугие плети дождя. Они опрокинули Гена на пол, в осколки стекла. Норт не понимал, как он сам устоял на ногах. Он находился в центре урагана, в самом сердце разрушений. Он направил пистолет на Гена. «У каждого есть выбор». Палец коснулся спускового крючка. Израненный Ген пошевелился. Поднял шприц и протянул его детективу. – Это мы. Это наш конец. – Я не буду жить прошлым, – соврал Норт, направляя холодное дуло прямо в лицо Гена. «У каждого есть выбор». И сжал рукоятку. Ген приподнялся на окровавленных коленях. – Мы изменились, – взмолился он. – Это меня и пугает, – ответил Норт.
|