Синдром Мэрилин Монро

Она теряет силы,
У нее сводит крылья,
Она как Жанна Д’Арк,
Но так же по-киношному красива –
Моя субтильная свобода (с)
ОЭ «Незалежність»

Едва Шепс появился на пороге, Анечка с таким восторгом бросилась на медиума, что чуть не свернула ему шею.

— Эй, полегче, детка! — попросил он её посторониться, обхватив девушку за плечи.

Он конечно подозревал, что его появлению здесь обрадуются, но чтобы до такой степени... Из Мэрилин таких эмоций выжать было невозможно.

В последнее время эстонка держалась с ним подчеркнуто холодно. Отношения у них были даже не как у друзей, а у офисных работников: все держалось на официозе, и медиум никак не мог понять причину столь резких изменений. Впрочем, фанатке только это и нужно было. Она не хотела, чтобы Шепс сходился с рыжей, и каждый раз, когда она видела его с этой ведьмой, от ревности у неё сжималось сердце. Без Сашки ей было пусто, хоть плачь.

И когда переступив порог её номера, он принялся всюду расхаживать, рассматривая помещение, Анечка невольно поинтересовалась:

— А ты женат?

— Один я живу. — простодушно ответил Шепс, заложив руки за карманы узких джинсов. - С ноутбуком и кошкой.

— А сколько тебе лет?

Медиум промолчал. На некоторые вопросы он не считал нужным давать развернутые ответы.

— Тогда кто ты по своей природе? — спросила девушка, продолжая рассматривать его наряд. В этот раз медиум приоделся в новые «финтифлюшки». Первую версию ангельского костюма, благополучно «загубленную» Венцеславом пришлось поменять на новую.

— Считай меня просто ангелом, — лукаво усмехнулся Шепс. — Мне будет приятно.

Наладив зрительный контакт с девушкой, он уже собирался приступить к непринуждённой беседе, плавно переходящую в агитационную речь «благой вести» и рассказать бедняжке о небесах, как и подобает настоящему «ангелу» в подобных случаях, но разговор вдруг приобрел нежелательный поворот. Шепс ожидал услышать что угодно, только не эти обличающие вопросы. Если Анечка смекнет, что перед ней не настоящий «анхил», а простой человек, шанс проснуться в объятиях этой крошки в следующий раз, будет равен нулю.

Поначалу беседа дрейфовала, временами Шепс и вовсе переставал прислушиваться к лепету фанатки, и когда она задала ему встречный вопрос, он, успешно его проигнорировав, подошел к книжной полке и вытащил оттуда наугад какую-то книгу. Это была «Сумерки. Сага. Рассвет Часть 1». Там лежала и «1984» Дж. Оруэлла, но медиум остановил свой выбор на «Сумерках».

— Тебе нравится эта книга? — спросило юное создание с сияющим взором, едва Шепс уставился на книгу.

— Нет. — отозвался он, прочитав название. — Я даже не могу себе представить, кому вообще может нравиться эта книжица?!

— Как кому? Подругам моим. Они от неё просто в восторге.

— И они рекомендовали тебе её прочитать?

— Да, а откуда ты знаешь?

Вместо ответа Шепс покрутил пальцем у виска, словно услышал нечто выходящее за пределы его понимания:

— Господа, вы что совсем уже?

— Ты тоже её читал? Тебе понравилась Бэлла?

— Господа, проспитесь для начала, выпейте кофейку, а уже потом вдуйте эту книжку через визуально слуховые члены своего тела прямо в мозг и мир приобретет краски и ужас в одном флаконе. Гарантирую. И вообще, что такого особенного в этой Бэлле? Что вы в ней нашли?! Эдя выглядит таким взвинченным...

— Саш, но чтобы понять это, надо прочесть хотя первую книгу.

— Я больше скучаю по Энн Райс, она писала куда правдивее. — медиум невольно припомнил и свои труды. Давненько он не брался за «Избранные небом», забросив их окончательно, хотя с другой стороной до Райс ему было как до Марса на карачках, пусть и писал не о вампирах.

— А почему ты, Саш, не сверкаешь, как остальные ангелы? — последовал от неё очередной глупый вопрос.

— Потому что голубоглазые ангелы живут в реальном мире, где на солнце сгорают либо вампиры, либо черные маги.

— Но разве вампиры существуют?

— Так само, как и фантомы.

И заметив, что девушка ему не поверила, попытался наставить её на «путь истинный»:

— Ты материалистка? Я, то понятное дело, себя таковым давно не считаю.

На мгновение в помещении воцарилась тишина.

— Общение с природой, с прекрасным… Ты будешь смеяться, но они существуют.

— Кто? Фантомы? — усмехнулась Анечка.

— Я понимаю, — продолжал медиум - в это трудно поверить…

— Ладно, Саш, уговорил. Я попытаюсь в них поверить, но только с одним условием.

— С каким?

— Познакомь меня хотя бы с одним, а?

— Это я думаю, вряд ли. — отрезал Шепс.

— Ну, и правильно. — согласилась фанатка, внезапно отвлекаясь от темы.— Спать спокойнее буду.

Шепс продолжая её изучать. Да, она была хороша, с этим нельзя было не согласиться. Прелестный профиль, приоткрытые губы, заплетенные в две косички светлые волосы. Медиум, казалось, мог чувствовать на расстоянии не только жар её тела, но умудрялся читать её мысли. Это только Кадони привлекали " старушки" преклонного возраста, (лет этак за тридцать и дальше), Шепсу куда по душе были молоденькие " тушки". Да, он никогда не считал себя красавчиком со смазливой внешности, наподобие Билана в юности, поэтому столь пристальному вниманию со стороны прекрасного пола он был обязан скорее своему магнетизму и некому внутреннему обаянию. Подойдя к Анечке поближе, он погладил её по щеке:

— Думаю, пришло время нам немного позабавиться.

— А как же Мэрилин?

— Пусть спит сном праведных.

— Но…

— Эта ночь вся наша. Ты не думай о ней, ладно? — улыбнулся медиум, и галантно подав ей руку, приказал девушке лечь в постель. Быстро смекнув, что фанатка с придурью, он решил развлечься с ней на полную " катушку". И да, неплохо было бы между паузами в постельных забавах провентилировать вопрос насчет финансового положения её семейки и наличия у неё «спонсоров». Шепс размышлял так, словно был убийцей, наделённым потрясающей и норовистой памятью.

Отвесив девушке парочку " комплемонов", тем самым безмятежно воспользовавшись её замешательством, он принялся заботливо и неторопливо стаскивать с неё платье.

— Слушай, Саш, заводи свой мотор, я тебя уже хочу. — пролепетала она, пребывая в каком-то предэкстатическом забытьи, то ли просто с перепугу. Шепс был растроган. Не то, чтобы до глубины души, но «пробрало». С улыбкой отодвинув мешавшие ему подушки, он медленно опустил девушку на кровать.

Несколько секунд он просто смотрел на неё из под полуопущенных век, а потом вздохнув, тихо приказал:

— Раздень меня.

Анечка была обескуражена. Никогда в жизни ей не приходилось раздевать ангелов, но медиум был настойчив.

— Давай, ты справишься. — мягко подбодрил он её.

Девушка растерянно посмотрела на медиума. Ситуация показалась ей несколько необычной.

С чего начать? С футболки или с крыльев? А может для начала расстегнуть ремень на джинсах? Ещё раз все обдумав, словно решала сложную задачку по вышей математике, она потянулась к футболке. Но проделала это столь медленно, что Шепс, уже не в силах сдерживать свое нетерпение, отбросил её руки прочь, и принялся раздеваться сам. В дальнейшем он точно не мог вспомнить, куда зашвырнул свои джинсы, футболку, крылья, нимб, что уже говорить за нижнее белье. В последний раз видел их где-то на люстре, пока его внимание не было отвлечено новым занятием.

Анечка любила тонкости, а этот медиум, как ни странно, умел реализовать девичьи фантазии в лучшем свете. Стоило ему очутиться в постели, пахнувшими тонкими французскими духами и мятными леденцами, он принялся откалывать с фанаткой такие штуки – куда там её бывшему! В течении ночи " голубохлазый анхил" летал много раз и без помощи крыльев, от чего девушка пришла в дикий восторг, а в моменты «перекура» успел рассказать о загробной жизни такого, о чем не упоминалось даже в Библии!

Все было бы вроде нормально, если б не одно «но»…

Сафронов, или тот же Глинштвейн, (сосед этой девушки по этажу), запросто могли застукать его на «горячем», но слух у медиума был настолько чутким, что ему почти всегда удавалось покинуть спальню до того, как в запертую дверь его номера начинал ломиться иллюзионист.

Этажом ниже находились ещё одни " соседи" - Кадони и Мэрилин, под ними располагались покои Леденева и Платонова, причем номер эстонской ведьмы находился над номером Платонова. Раньше Ники соседствовал с Похабоу, но после определенных событий в его комнату переселился фантом Гитлера… Анатолий. Что касается самого Шепса, медиум жил один, занимая весь этаж, что вполне способствовало беспрепятственному проникновению на его «территории» девушек определенного возраста. Одной лишь Анечке пока не посчастливилось посетить " ангельские" апартаменты. Боялась " порчи" от Мэрилин, поэтому предпочитала принимать Сашку в своих покоях. В случае чего можно было списать происшедшее на него, оставшись не при делах.

Шепсу, в принципе, было все равно, где «развлекаться», а что до ревности Керро, медиуму на это ровным счетом было наплевать. Он не собирался вести здесь отшельнический образ жизни. Если Мэрилин это устраивает, пожалуйста, но по её правилам он " играть" отказывался. А если она и дальше продолжить донимать его своей ревности, попросту посоветует ей подыскать себе любовничка, а его самого оставить в покое.

На днях Глинштвейн разгружал у себя балкон, перебрасывал узлы из-за шкафа, так Платонов с Велесом под шумок засунули туда фотоувеличитель «Крокус», (устройство, позволяющее делать фотографии, отснятые на «зеркальный» фотоаппарат типа «Зенит»). Словом, обнаружив там эту двадцатикилограммовую «гарбу», Данис подхватил её за " уши" и вынес в коридор. Оставлять «Крокус» в помещении не имело смысла. Тот мешал передвигаться ему в пространстве. " Не обойдешь его, ничего...», ругался некромант, ссылаясь на вес, который не мешало бы раструсить при помощи беговых дорожек при скорости - сорок километров в час.

Таким образом, покидая на рассвете ложе своей возлюбленной, и к себе, в темноте Шепс не сориентировался, и с разгону налетев на «Крокус», чуть не покатился верх тормашками, растеряв по дороге свои " ангельские" доспехи. Глинштвейн хоть и слышал в эту ночь какой-то шум в коридоре, выходить поленился. На следующий день медиум, правда, обо всем забыл, но впредь пообещал себе быть более осторожным.

Так его " похождения" продолжалось бы ещё долго, посещая Анечку в образе ангела и после завершения конвульсий " постельных баталий", покидал любовницу, пока в один прекрасный момент чуть не забыл у неё свое " стратегическое оборудование" - крылья и нимб. Тогда поумерив пыл, он сделал небольшой перерыв и снова сосредоточился сугубо на тренировках перед испытаниями и интервью. А к хмурому взгляду Керро, который сопровождал медиума постоянно, стоило ему опоздать на презентацию, он уже давно привык.

Шепс не считал себя обязанностью докладывать эстонке о своих " приключениях", о том, где был, с кем уединялся. Личная жизнь, на то она и была личной. Тайком ведьма догадывалась о его «любовных шашнях», отлично понимая, что долгими осенними ночами Шепс явно не скучает, но возле него постоянно крутилось такое количество молоденьких " тушек", что поди угадай, которой из них он «отдает предпочтение», не только оставляя автограф на её облегающей маечке или на глянцевой странице её блокнотика. А наводить порчи на все это скопление юных " исчадий ада" замаешься. Никакой крови - ни собственной, ни тушек мелких диких животных для ритуалов не хватит.

В его отсутствие Анечка погорячилась, и пренебрегши договоренностью, установленной между ею и медиумом, что об их связи никто не должен знать, рассказала своим подружкам о " холубохлазом" ангеле.

Дело закончилось тем, что одна из них, чрезвычайно озабоченная перевозбужденным видом подруги, когда та рассказывала про него, пребывала в каком-то гипнотическом состоянии, что сочла за необходимость донести эту информацию до Александра Макарова.

Она сообщила ему, что её подругу посещает какой-то " ангел", что она очень переживает, и ей хотелось бы разобраться: человек это или результат латентного биполярного расстройства её знакомой. Психотерапевт, слышав о «голубоглазом» ангеле, и без всяких экспертиз понял, о ком идет речь, но на всякий случай доложил о " происшествии" Сафронову. Подобное известие заставило скептика насторожиться. И чтобы не откладывать дело в долгий ящик, фокусник решил лично подстеречь " неземную сущность" и подбить ей крылья.

Несколько ночей подряд, ничем не выдавая своих подозрений, рыжий скептик подкарауливал " ангела", в существование которого вроде бы не должен был верить, у двери номера Шепса, но оттуда не доносилось ни звука. И скорее всего, там никого не было. Словно предчувствуя, что рано или поздно за ним начнется слежка, Александр пару ночей оставался в номере Анечки, поэтому априори не мог попасться скептику на глаза. Лишь единожды направившись к фанатке, чтобы пожурить её за болтливость, он чуть не столкнулся с Сафроновым лицом к лицу. Повернув оглобли назад, " ангел" улетел домой. Но ближе к следующей ночи медиум даже надеялся, чтобы рыжий скептик поскорее его обнаружил, потому как притомился скрываться.

И прежде чем снова посетить свою любовницу, медиум отрепетировал перед зеркалом свою обезоруживающую улыбку, что и самому доктору Лайтману было бы не под силу разгадать в ней скрытый смысл его настоящих чаяний. Она, можно сказать, и была его главным «козырем». В чем, в чем, а уж в искусстве «мимикрии» Шепсу не было равных.

— А нельзя мне как-нибудь заявиться к тебе в гости, Саш? — как-то начала требовать свое право на его «территорию» Анечка. – Я хочу почитать твои книги, в особенности «Избранные небом», о которой ты говорил...

— Можно. — одобрительно кивнул медиум. — В отсутствие, Мэрилин, конечно же.

А потом, слегка улыбнувшись, добавил:

— … но как-нибудь в другой раз.

— Ух, поскорей бы! — мечтательно произнесла Анечка.

— Спокойствие, только спокойствие. — сказал медиум, и вспомнив о позавчерашнем небольшом разгуле с ещё двумя фанатками, с которыми сначала играл в карты на раздевание, а потом обошлись и вовсе без карт, (хвала святым лысым козам, Сафронов в тот день не стоял под дверью и не подслушивал), счел за необходимость пояснить свое решение. - Я должен для начала прибраться, а на это может уйти много времени.

Анечка не сомневалась, что новый знакомый справиться с уборкой, и через некоторое время таки предоставить свою «жилплощадь» и в её распоряжение. " Если Людмила Давиденко будет опять хвастаться своим Аршавиным, я расскажу ей про Сашу. — радостно думала она. — Что стоит по сравнению с каким-то вратарем «Зенита» голубоглазый ангел!? "

В комнате у неё висела картина с изображением Мэрилин Монро. Шепс раньше как-то не обращал на это внимание, но однажды он спросил у девушки, почему она повесила именно портрет этой «дивы», на что фанатка ему ответила, что эта женщина близка ему по духу. Она увлекалась этой женщиной. Монро была её кумиром. Вот только не знала девушка, сколь сложной была жизнь у её идола, и что хоть на фотографиях выглядела счастливой, на самом деле таковой не была.

Рассчитав нужную тактику, Шепс не переставал искушать бедняжку, отвешивая комплименты. Это было похоже на то, как научив собаку парой-тройкой трюков, для закрепления рефлекса чешешь ей за ушком и угощаешь лакомством, чтобы твое появление у неё всегда ассоциировалось с чем-то приятным. На личностей с неустойчивой и не до конца сформировавшейся психикой, такие методы действовали обезоруживающе. Анечка принадлежала к такому виду, и повелась на его хитрость настолько быстро, что вскоре не могла жизни представить без голубоглазого медиума.

За всю свою сознательную жизнь она, бывало, и слова поддержки – простого и ободряющего не могла дождаться даже от своих близких, а тут её кумир, который по правилам сценария как раз таки должен быть повернут на своей рыжей, обратил внимание на неё саму, да ещё и говорит такие слова! Девушки вообще за жизнь мало слышат ободряющих слов, а осуждения - хоть отбавляй! Неудивительно, что у юного создания очень скоро " крышу снесло» насовсем и она окончательно потеряла бдительность.

Забыв обо всем на свете, она поддалась чарам медиума, а тот, после очередного её посещения, продумывал новую схему побега под покровом ночи к себе, дабы не нарваться на вездесущего скептика.

И условившись с ней касательно следующей встречи, Шепс как раз одевался, как вдруг Анечка, продолжая оставаться в постели, изменилась в лице и серьёзным тоном произнесла:

— Я сразу тебя заметила…

Шепс не ожидая услышать в свой адрес нечто подобное, даже перестал одеваться и, застыв так, со штанами в руке, озадаченно посмотрел на девушку.

— Саш, я по тебе с ума схожу. – сказала она.

— Чего? — у медиума от удивления отвисла челюсть.

— Давай, поженимся? Из нас бы такая хорошая пара получилась.

На миг у Александра промелькнула мысль, что неплохо было бы свалить отсюда, и как можно скорее. То, что он слышал, с каждым разом нравилось ему все меньше и меньше.

— Я буду очень хорошей женой. — продолжала Анечка, не заметив скептицизма любовника по этому поводу.

— Я женится вообще-то не собираюсь. — спокойно сказал он, натягивая штаны.

— Почему? Ты любишь другую? — в голосе девушке послышались едва уловимые нотки истерики и Шепса это слегка насторожило. Он был готов терпеть что угодно, только не истерику. Он не знал, что делать с девушками, готовыми его убить сразу же на следующий день.

— Скажи, ты любишь кого-то? Только правду говори, не увиливай от ответа! — продолжала наседать на него, требуя отчета о прошлых похождениях, но медиум не спешил делиться подробностями своего темного прошлого. Некоторое время он упрямо отмалчивался, пытаясь, если хотя бы не уйти от темы, то отвлечь от неё Анечку. Но её зашкаливающее любознательность сделали свое дело, и он разозлился.

— Как тебе сказать, — неопределенно ответил Шепс, — люблю ли я кого-нибудь…

Но девушка, кажись, знала, что тот хочет сказать, только вслух это боится озвучить.

— Я так и знала! — взорвалась она. — Ты помешан на этой рыжей, да? На этой своей эстонской шлюхе! Только она! Но почему? Почему вы все хотите Мэрилин Керро? Что в ней такого?

Пытаясь застегнуть «молнию» на своих штанах, Шепс туманно бросил:

— Куда девался весь твой класс, детка? Ты заговорила, как остальные.

— Меня ты просто используешь, а эстонку свою – любишь!

— Да не люблю я её, успокойся, — приструнил он её, — это роль у меня такая. Да. " Любовь", навязанная организаторами. Этих подробностей тебе, надеюсь, будет достаточно? Уже успокоилась?

Но девушка и слушать его не хотела. Эмоции взяли верх над рассудком. Шепс поспешил к двери – пора покидать это место, пока не начался новый " шквал" допросов. Он уже чувствовал себя словно на скамье подсудимых, хотя Анечка вроде бы никогда не горела желанием стать прокурором. Но едва он сделал шаг к двери, как голос любовницы заставил медиума остановиться:

— Неужели я ничего для тебя не значу, и ты воспринимаешь меня, как безголовую пустышку, которой можно манипулировать и заставлять исполнять свои прихоти?! Значит, я у тебя для корыстных целей, а другая – чтобы любить? Хорошо придумано, ничего не скажешь.

— Давай останемся просто друзьями. — сказал он, не найдя более весомого аргумента. Капризно скривив ротик, как дама, которой подали кислый виноград, девушка прикрикнула на него, возмутившись:

— Друзьями? Пошел вон!

И в порыве бешенства схватив со стола его ангельские «доспехи», швырнула ими в спину убегающему Шепсу:

— И крылья свои забери!

Направившись к двери, он без тени сожаления покинул комнате, даже не попрощавшись.

Анечка осталась на месте. Бросаться вслед за ним с воплями «Останься!», у неё в планах не было. Все что она могла сделать — пригрозить ему кулаком, а в следующий раз послать медиума куда подальше. В том, что за свою ложь «ангел», который оказался вовсе не ангелом, должен понести наказание, она не сомневалась, но внутренне её продолжали снедать сомнения.

Она не понимала, почему медиум повел себя именно так. Но что могло послужить причиной такому повороту событий, додуматься она не могла. А потому, безвольно опрокинувшись на подушки, ей только то и оставалось делать, что мысленно его проклинать: «Ну, почему... Почему я никому не нужна? Даже этому холупоглазому анхилу…».