Глава 12. — Извини, Кейси, но такого слова — «зуми» нет.

— Извини, Кейси, но такого слова — «зуми» нет.

— Конечно, есть, — возразил он, не желая убирать буквы.

— Дурак, — сказала Джеми.

— Не называй своего брата дураком! — прикрикнула мать.

— Кейси, я не стану с тобой играть, если ты будешь собирать такие слова, — сказала Джеми излишне сердито.

— Но такое слово есть, — не сдавался он.

Джеми заорала.

— Не кричи на своего брата. Почему вы не можете играть спокойно? — Мать смотрела по телевизору старое кино и одновременно прислушиваясь к игре.

— Я ложусь спать, — сказал отец. — В воскресенье лучше лечь пораньше, чтобы утром голова была свежей.

Он стал подниматься по лестнице.

— Она у тебя никогда не бывает свежей, — бросила мать.

Отец молча продолжал подниматься.

— Зачем ты с ним споришь? — спросила Джеми.

— Потому что я устала спорить с тобой, — ответила мать.

— Нет, не устала. Ты никогда не устаешь спорить со мной, — возразила Джеми.

Зачем она это делает? Зачем цепляется к матери без всякой причины?

— Ладно, ладно, — сказал Кейси и переложил буквы по-новому.

— Зумоид? — удивилась Джеми. — Ты сдурел?

— Не говори, что твой брат сдурел, — сказала мать.

— Оставь нас в покое и не мешай играть! — воскликнула Джеми, не в силах ничего с собой поделать.

— Не кричи на меня, соплюха! — Мать принялась перебирать каналы.

— Не называй меня соплюхой! — огрызнулась Джеми. — Терпеть не могу, когда ты зовешь меня няшхой! Это так вульгарно!

— Ладно, ладно, — сказал Кейси, зажимая уши руками. — Я поменяю слово. Пусть будет «зуммер».

— Уймись, — сказала мать. — Не начинай истерику.

— Я не начинаю истерику! — взвизгнула Джеми.

— Так что же с зуммером? — спросил Кейси, меняя буквы местами.

— С меня хватит! — Джеми перевернула доску, разбросав все буквы по столу, вскочила со стула и вылетела из комнаты.

— Что это с ней? — спросил Кейси.

— Просто расстроилась из-за того, что отец Тома попал в аварию, — объяснила мать.

«Знала бы она, из-за чего я расстроилась!» — подумала Джеми.

— Но почему она не захотела играть? — спросил Кейси обиженно.

Джеми хлопнула дверью своей комнаты. Она злилась на себя за идиотские поступки. Теперь ей придется завтра в течение всего завтрака извиняться зa то, что нарушила игру и нагрубила матери.

Джеми с громким криком схватила тетрадь по химии и швырнула на стол. От удара страницы разлетелись по полу.

— Замечательно, — сказала она с иронией. — Блестящее движение.

Джеми даже не стала подбирать листы. Перешагнула через них и взялась за телефон. Набрала номер Тома в трехтысячный раз за этот вечер.

После двенадцати гудков швырнула трубку на рычаг так сильно, что она слетела на пол. Джеми сердито пнула ее, потом положила на место.

Разбросав ногами тетрадные листы, бухнулась на кровать.

— Я не владею собой, не владею собой, не владею собой, — повторяла она вслух, молотя кулаками покрывалу.

Вскоре Джеми поняла, что подобным образом делу не поможешь. Ей стало только хуже.

Она всегда умела держать себя в руках. И никогда не плакала потому, что хотела вести себя логично, не поддаваясь эмоциям.

Иногда Джеми даже смеялась над Томом, поскольку тот был более чувствительным. Лишь он один плакал в кино. А когда они спорили, первым впадал в истерику и терял нить. Она же выиграла много споров, оставаясь холодной и спокойной.

И лишь тогда, когда дело касалось Тома, она теряла голову. Ее чувства к нему были превыше всего. Иногда казалось, что она взорвется от любви.

Джеми не могла жить без него.

Но теперь, видимо, придется.

— Нет, так нечестно! — воскликнула она в отчаянии, а потом сказала: — Прекрати, Джеми. Прекрати сейчас же.

Она перевернулась на спину и стала разглядывать трещинки на потолке. Сделала глубокий вдох, ожидая, когда успокоится и когда чувства вернутся в нормальное русло.

Джеми глядела на трещинки, стараясь, как в детстве, представить разных животных. Рисунки всегда складывались в удивительный узор.

Но теперь не получалось.

Трещины оставались трещинами.

— Куда подевались звери? — спросила она вслух.

Все еще чувствуя себя странно, Джеми вскочила к телефону.

— Том, почему тебя нет дома? Нужно попытаться позвонить еще.

Джеми взялась было за трубку.

И тут раздался звонок.

Она подпрыгнула, неловко схватила трубку, уронила ее на пол, потом наконец поднесла к уху.

— Алло?

— Здравствуй, дорогая. Это тетя Сара. Как дела?

Эту тетю она любила меньше всех, поскольку та была самой занудной. «Она может занять телефон часа на два, и тогда Том не дозвонится до меня», — подумала Джеми.

— Нормально, — процедила она сквозь зубы.

— Я не видела тебя так давно, моя милая. Ты такая куколка. Уверена, ты за это время стала еще красивее.

«Как же мне не наорать на нее?» — подумала Джеми и поняла, что сжимает трубку изо всех сил.

— Спасибо, тетя Сара.

— Когда же я тебя видела в последний раз? — продолжала та. — Дай-ка подумать. — Наступила бесконечная пауза.

— Не помню, тетя Сара. Но послушайте, не надо…

— Может быть, на свадьбе твоего двоюродного брата? Когда же это было? В декабре, верно?

— Не знаю. Я…

— Нет. Я точно видела тебя после. Дай-ка подумать.

Джеми быстро заходила взад-вперед разбросанным листкам. Она зажала телефонный шнур в зубах и была готова вот-вот перекусить.

— А! Вспомнила. Это было на вечеринке у Ирмы.

— Да, конечно. — Джеми не могла скрыть раздражения.

— Какой хороший дом у Ирмы. Она очень, очень счастливая женщина.

— Да, верно.

«Сейчас я помру, — подумала Джеми. — Утром меня найдут лежащей на полу, а тетя Сара все еще будет болтать».

— Но это было так давно, — продолжала та своим резким, прокуренным голосом. — Очень, очень давно. Когда же была вечеринка у Ирмы? В январе? Нет. В феврале? Да. Очень давно, милая.

— Да, верно.

— Послушай, Джеми, а Ширли еще не легла? Я хочу поговорить с ней минутку.

«Минутка» означала два часа.

— Сейчас позову.

Джеми положила трубку на стол и открыла дверь своей комнаты.

— Мама! — крикнула она с лестницы. — Тут тетя Сара звонит!

— Не кричи, — откликнулась мать из гостиной. — Папа пытается заснуть.

— Только не говорите долго, — попросила Джеми чуть тише.

— Что ты сказала? Я не слышу, что ты бормочешь. Ладно, не важно.

Мать взяла трубку и начала говорить.

«Пожалуйста, пожалуйста, не болтайте всю ночь», — мысленно умоляла Джеми.

Она вернулась в комнату, чувствуя себя обессиленной и опустошенной. Услышав бормотание тети, положила трубку на место. Потом присела на корточки и стала собирать разбросанные листки.

«Я не смогу привести их в порядок, — подумала Джеми. — Я ничего в своей жизни не смогу привести в порядок».

Она села за стол и принялась складывать листки в тетрадь. Через несколько минут подняла трубку. Тетя еще болтала с мамой.

Джеми положила трубку и стала смотреть на фотографию Тома. Ей нравился этот снимок, хотя на нем волосы у Тома были слишком короткими. Он забыл о том, что класс будут фотографировать, и постригся накануне.

Том смеялся, как будто над хорошей шуткой. Галстук оказался слишком широким, воротник рубашки был оторван. Джеми вспомнила, как он из-за этого завелся.

Завелся настолько, чтобы ограбить магазин?

Чтобы убить человека?

Она отвернула фотографию к стене.

В душе снова поднималась паника. Джеми взяла трубку. Разговор продолжался.

Она сделала глубокий вдох, собираясь крикнуть: «Освободите линию!» — но положила трубку на место. Может быть, они скоро закончат.

Пожалуй, пока можно раздеться. Джеми сняла джинсы и свитер, которые носила весь день, и швырнула их на стул у окна.

И когда натягивала ночную рубашку, телефон снова зазвонил.