О тех, кого помнят и любят

Наша книга будет неполной, если, рассказав о послевоенной жизни Сони, мы умолчим о том, что сталось с теми людьми, которые ее окружали. Судьба некоторых из них покрыта тайной, о других известно немногое, и лишь некоторые биографии изложены со множеством подробностей, но подробности эти часто недостоверны. Одно из имен, окруженных самым большим ореолом легенд и вымыслов – имя первого руководителя Урсулы, Рихарда Зорге. Судьба его общеизвестна. После Москвы легендарный разведчик был направлен в Японию, где в 1941 году был арестован и в 1944-м – казнен вместе с Ходзуми Одзаки.

Брат Урсулы Юрген Кучински работал в Берлине преподавателем политэкономии в Берлинском университете, был председателем общества культурных связей с СССР. Умер в 1998 году.

Сестры Урсулы остались в Англии. Бригитта, или, по-английски, Бриджет Льюис, во время войны разошлась с мужем. Жила гражданским браком с Артуром Лонгом, на шесть лет моложе ее (1916 года рождения), родила ребенка. Расставшись с ним, вышла замуж за Джека Никольсона, члена Компартии Англии, работавшего в Шотландии. Бриджет имела высшее образование, была доктором исторических наук. После смерти отца занималась изданием и переизданием его книг по экономике, закончила и издала его работы на тему «Население колоний».

Сестра Урсула Сабина Леффлер приняла английское подданство, вышла замуж за адвоката, француза по национальности. Еще одна сестра, Барбара Тейлор, была замужем за преподавателем в общеобразовательной секции Би-би-си. Держалась несколько в стороне от семьи, была психически неуравновешенна. Самая младшая сестра, Рената Симпсон, во время жизни в Англии, так же, как и Бригитта, помогала Урсуле в ее разведывательной деятельности. Муж ее работал в министерстве сельского хозяйства и рыболовства. Имеет высшее гуманитарное образование, член Компартии Англии, перевела на английский язык книгу сестры «Соня рапортует».

…Как мы уже знаем, незадолго до Второй мировой войны Рольф Гамбургер и Иоганн Патра снова были направлены в Китай. Наладить работу в Шанхае им не удалось. Тогда Рольф отправился в город Чунцин, где тогда находилось китайское правительство, в надежде найти там знакомых. В Чунцине его и арестовали, либо когда он налаживал радиосвязь, либо после первого выхода в эфир. Приговоренный к смертной казни, он, однако, вскоре оказался на свободе – как слышала Урсула, благодаря усилиям Советского Союза. Затем он снова работал по заданию Центра, теперь уже в Иране, и был еще раз арестован весной 1943 года американцами. Потом он оказался у англичан, которые 15 мая 1943 года передали Рольфа советским властям. После прибытия в Москву он попал в руки НКВД. Только после 1956 года он был реабилитирован и смог вернуться на родину. Рольф жил в ГДР, работал там архитектором, но недолго, здоровье его было подорвано, и он вскоре умер...

Судьба Иоганна сложилась не более удачно, хотя он избежал ареста. Он несколько лет оставался в Китае, женился на китаянке и имел от не сына. Вскоре после ареста Рольфа его связь с Центром прервалась. Оставшись без связи и поддержки (что тоже немаловажно!) Центра, он попытался найти работу, но неудачно. В Китае это означало голод. Как он писал Урсуле в 1946 году, по подсчетам врача, в течение последних тридцати месяцев он существовал за счет четырехсот калорий в сутки. Так живут и выживают китайцы – оказалось, что так способен жить и европеец. По крайней мере, Иоганн дожил до 1949 года, когда, после освобождения Китая, правительство предложило всем иностранцам покинуть страну. Вернуться в Германию ему так и не удалось. Иоганн уехал в Латинскую Америку, устроился работать механиком, женился на аргентинке, у них родилась дочь. Однако тоска по Европе не оставляла, и в 1967 году он предпринял еще одну попытку вернуться назад. Он приехал в Германию один, жена должна была последовать за ним, как только он скопит денег на проезд.

«Он приехал в начале января 1967 года, – вспоминает Урсула. – С момента нашей последней встречи прошло двадцать восемь лет. Я открыла дверь и увидела, что он буквально на пределе. Говорить он не мог, да и я, впрочем, тоже. Я провела его к креслу. Он дрожал и жаловался на холод. Я сварила кофе, принесла ему свитер и попросила Лена не входить в комнату, пока Иоганн не возьмет себя в руки. По-настоящему он, однако, так и не смог успокоиться. Он был до крайности измучен, а о состоянии его нервов лучше и не говорить. По словам Иоганна, ему хотелось бы жить в ГДР, но если из этого ничего не выйдет, он сумеет заработать себе на хлеб и в Западной Германии. Человек он неприхотливый. Где бы он ни был, он всегда будет жить как коммунист»[62]. Впрочем, в основном они мало изменились за эти годы. Не успев встретиться, все трое (Лен вскоре присоединился к ним) тут же заспорили о политике, о положении в Китае, где к тому времени как раз началась «культурная революция». Иоганн, как оказалось, одобрял происходившее там, хотя, в случае, если ему удастся остаться в ГДР, был готов не ввязываться ни в какую полемику. Он остался таким же упрямым и неуступчивым, как в молодости, так же не желал прислушиваться ни к каким доводам. Вероятно, Урсула была такой же, иначе бы не случилось так, что политика разделила этих людей, который связывало столь многое в прошлом.

«Изменись Иоганн как человек, растеряй он то, что было в нем хорошего, я и Лен, только сейчас познакомившийся с ним, не были бы так расстроены. По всей вероятности, в этом случае мы быстро расстались бы с ним. Но все его ценные качества остались при нем: сила воли, готовность идти на жертвы, сердечное сочувствие угнетенным, чья нищенская жизнь ежедневно была у него перед глазами». Урсула пишет, что взгляд на мир из ГДР отличается от взгляда на тот же мир из Южной Америки. Но, вероятно, не очень понимает, насколько, если удивляется, что человек, чья жизнь прошла на этом нищем континенте, в жестокой борьбе за существование, больше склоняется маоизму, чем к коммунизму советского толка.

На следующий день Иоганн побывал на демонстрации, посвященной памяти Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Демонстрация ему понравилось – она была похожа на те, в которых они все участвовали в молодости. Но потом они опять заспорили и опять не пришли к единому мнению. Вечером их гость уехал. Позже он написал им из Западной Германии. В письме говорилось, что от рабочего класса Европы ждать нечего, ГДР тоже обуржуазивается, и он решил вернуться в Южную Америку. Вскоре Иоганн, здоровье которого было серьезно подорвано, умер.

Шанхай

С множеством людей познакомилась Урсула в Шанхае. И очень по-разному сложились их судьбы. Карл Римм – после возвращения из Шанхая был начальником отдела в Разведупре, в звании полковника. 11 декабря 1937 года был арестован и 22 августа 1938 года расстрелян. Григорий Стронский – тоже бесследно исчез в СССР в 1937 году. Йозеф Вайнгартен – после 1935 года, когда он вернулся из Китая, преподавал радиодело в разведшколе РККА (среди его учеников была и Урсула). В 1944 году был заброшен в район Мюнхена, но приземлился неудачно, был схвачен гестаповцами и погиб.

Макс Клаузен в 1933 году вернулся в СССР, работал там радиомастером и трактористом. Но этому человеку не судьба была жить мирно. В 1935 году он снова отправился на Восток – в Японию, и опять работал с Зорге. В 1941 году его арестовали, приговорили к пожизненному заключению. После Победы, 9 октября 1945 года, он был освобожден. Награжден орденом Красного Знамени. С 1946 года жил в ГДР. Умер в 1979 году.

Отто Браун, после того, как в 1939 году его отозвали из Китая, был политкомиссаром в лагере для военнопленных, где был известен как «комиссар Вагнер». В 1954 году вернулся в ГДР, работал в институте марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ. С 1961 по 1963 год был первым секретарем Союза писателей ГДР (интересно, часто ли они спорили с Рут Вернер). С 1964 года работал пропагандистом по делам Китая. В августе 1974 года умер в Берлине.

В пятидесятых годах брат Урсулы Юрген получил письмо. «Глубокоуважаемый профессор! Некоторое время назад я приобрела вашу книгу. Из предисловия я узнала, что Вы работаете в Берлинском университете. Обращаюсь к Вам с просьбой: сообщите мне, пожалуйста, адрес вашей сестры. Много лет мы были очень дружны, но в трудные военные и послевоенные годы потеряли друг друга из виду. Я была бы счастлива, наконец, снова установить контакт со старой подругой.» Письмо было от Ирен Видемайер, Изы, с которой они дружили еще в Шанхае. Урсула написала Изе, но ответа не получила.

Москва

После встреч в Москве Урсула никогда больше не виделась с Агнес Смедли. Правда, в конце 40-х годов ее подруга некоторое время жила в Оксфорде, но Урсула находилась в то время в сложном положении и решила не подвергать ее опасности. Тем более, что она не знала, какие теперь взгляды у этой очень непростой женщины. Урсула слышала, что Агнес очень озлоблена, ни с кем не общается, несмотря на то, что ее книги тогда были очень популярны. Умерла она в марте 1950 года после операции.

Француженка Кэт, Рене Марсо, после окончания школы уехала туда, откуда только что вернулась Урсула – в Шанхай. Она работала радисткой у сменившего Зорге в Шанхае Якова Бронина. Встречалась она и с Зорге. Вскоре Кэт вышла замуж за своего начальника Якова Бронина, и с тех пор в официальных документах значится как Элли Бронина. Под этим именем она в 1935 году получила орден Красной Звезды, а в 1937-м орден Ленина – за Испанию. В Испанию ее отправили в 1936 году, одну, без сопровождающих, с фальшивыми документами и, естественно, под другой фамилией. Она сумела пересечь всю Европу и проникнуть в штаб Франко.

Покончив с разведкой, Элли занялась медициной. Уже в 1949 году защитила кандидатскую диссертацию – кстати, в работе ей немало помогали приобретенные в разведке навыки, в первую очередь, знание языков и умение работать с аппаратурой. Готовилась к защите докторской. Но в 1950 году ее муж был осужден на 10 лет лишения свободы. Элли стала женой «врага народа», была изгнана из клиники. Она работала участковым врачом, занималась переводами, чтобы иметь возможность кормить детей. В середине 60-х ей дали персональную пенсию, признав, тем самым, ее заслуги. А в 1978 году она решилась на очень нетрадиционный по тем временам шаг – вышла из КПСС, в которую вступила в 1942 году, поскольку, как она говорила, осознала: «Партия насаждает несправедливость в стране».

Яков Бронин после освобождения из китайской тюрьмы вернулся в Москву. Получил звание бригадного комиссара, работал в центральном аппарате Разведупра. В 1940-41 годах преподавал агентурную разведку в Высшей специальной школе Генштаба, затем преподавал в военных академиях Ташкента и Москвы. В 1949 году полковник Яков Бронин был арестован и в октября 1950 года осужден на 10 лет лишения свободы. Реабилитировали его в 1955 году. Выйдя из тюрьмы, он работал в ИМЭМО АН СССР.

С Натальей Звонаревой Урсула встречалась каждый раз, когда после очередной зарубежной командировки возвращалась в Москву для отдыха и переподготовки.

Наталья Владимировна Звонарева родилась в 1901 году в Тамбове, в семье довольно высокопоставленного чиновника. После гимназии она училась в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, которую закончила в 1923 году. Хорошо владела немецким и французским языками. В начале 20-х годов она вышла замуж, а в 1922 году родила сына.

В 1923 году ее познакомили с Яном Карловичем Берзиным, в то время – заместителем начальника Разведывательного Управления Штаба РККА. В марте 1924-го он стал начальником Разведупра. В том же 1924 году ей предложили работать в Управлении. Она начала работать в отделе Оскара Стигги. В 1928 году вступила в компартию.

В 1927-29гг. Наталья Звонарева была в командировке в Праге, где работала под руководством уже знакомого нам Леонида Анулова. Кстати, в эту командировку она взяла с собой сына. Пятилетний мальчик никому и никогда не проговорился об этой поездке. В 1931-32 гг. она была в Вене, где одновременно работала с тремя резидентами – Константином Басовым (настоящее имя Ян Абелтынь), Иваном Винаровым и Вальтером Кривицким.

Вернувшись в Москву, с 1932 по 1937 год была сначала секретарем начальника Разведупра, а потом начальником его секретариата. В 1938 году ее перевели в один из отделов Управления. В 1937 году у нее рождается сын Сергей.

Стоит перечислить тех людей, с которыми встречалась и работала Наталья Звонарева. Это, например, Христофор Салнынь, Ян Тылтынь, Лев Борович, Артур Артузов, Стефан Мрочковский, Рихард Зорге, Лев Маневич и др.

Несмотря на блестящие характеристики, в 1938 году Наталью Владимировну уволили в запас. Незадолго до того были один за другим арестованы начальники Управления Урицкий и Берзин, а вскоре арестовывают и ее брата. Ее саму спасло то, что на партийном собрании, на котором был поставлен вопрос о ее исключении, парторганизация проголосовала «против», лишь поставив ей на вид «за потерю бдительности к брату». По-видимому, ее репутация была, на самом деле, безупречна. После увольнения из армии работала в Наркомздраве СССР.

22 июня Наталья Звонарева подала наркому обороны рапорт с просьбой отправить ее на фронт – но ей было отказано. Тогда, 15 октября 1941 года, она добровольно ушла на фронт, вступив в истребительную роту коммунистического батальона народного ополчения Куйбышевского района Москвы. Из 300 человек она была единственной женщиной, причем только она одна знала немецкий язык. Участвовала в боевых действиях за линией фронта.

В конце декабря 1941 года ее направили в 7-е отделение Главполитуправления Красной Армии, которое занималось спецпропагандой среди войск противника. Спецпропаганда – это допрос пленных, проведение агитпередач, выпуск листовок и газет, рассчитанных на войска противника, агитационные выступления с использованием громкоговорящих установок и т. п. Она получила звание батальонного комиссара (что соответствовало званию майора) и была направлена в 20-ю, а потом в 49-ю армию. Со своей громкоговорящей установкой прошла через Могилев, Минск, Данциг, Кенигсберг до самого Берлина. Была награждена шестью боевыми орденами, не считая медалей. После окончания войны Наталья Владимировна вернулась в Москву и продолжала службу в том же 7-м отделе Главпура, пока в 1954 году не была уволена в запас в звании подполковника.

Выйдя в отставку, она нашла другое приложение своим силам, активно занявшись реабилитацией репрессированных. При ее содействии реабилитировано огромное число людей. Кстати, именно она в течение многих лет добивалась признания подвига Льва Маневича, и добилась – в 1965 году ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

С 1956 года Наталья Владимировна работала в международной комиссии Советского комитета ветеранов войны, в течение многих лет была секретарем группы по связи с ветеранскими организациями ГДР. Неоднократно бывала в Берлине в командировках и встречалась там с Урсулой, познакомилась и с ее семьей.

В 1969 году она участвовала в 3-м слете школьников-интернационалистов-зоргинцев, куда ее привлекла другая наша старая знакомая – Любовь Ивановна Римм. В начале 70-х помогала организовать музей Рихарда Зорге в московской школе № 141, рядом с которой стоит памятник разведчику. Кстати, дирекция школы просила Урсулу – человека, работавшего вместе с Зорге, написать обращение к посетителям музея, каковую просьбу она с радостью исполнила. Их встречи и переписка продолжались до самой смерти Натальи Звонаревой в 1994 году.

Пыталась Урсула найти Лизу, жену немецкого рабочего, арестованного в 1937 году – те самые друзья, к которым она ездила в гости в Сокольники. В 1959 году, во время пребывания в Москве, она снова была в Сокольниках. Старые дома стояли на своем месте, но она уже не могла припомнить, в котором из них жили ее друзья. Да, впрочем, и не было надежды разыскать их спустя двадцать лет.