POV Avt. Симона сидела рядом с Ральфом и молчала несколько минут

Симона сидела рядом с Ральфом и молчала несколько минут. Ей тоже нужно было время придти в себя.
Телефонный звонок и она, достав трубу из сумочки, нажимает на прием...
- Да, Хельга... - усталый голос.
- Симочка, дорогая! Это я вчера так сглупила, что меня за это скальпировать надо!
- Ну что ты, перестань... - Симона устало улыбнулась.
- Черт... я просто вчера замоталась так, что просто из головы у меня вылетело перед новой сменой изменить в карте запись... Это из-за меня Том узнал все!
- Не кори себя, Хельгочка... это произошло бы рано или поздно... ну что поделаешь?
- Я просто очень испугалась, что это дойдет и до Билла... но там все слава богу...просто не до этого было медсестрам. Запарка, несколько операций подряд, поэтому хоть Билла это не коснулось...
Симона выдохнула.
- Господи... тогда бы я вообще не знаю... хорошо, дорогая...все хорошо... Не переживай... Том подумает и поймет, что все правильно...все будет хорошо... Как дела у Билла?
- Все по плану, дорогая... хорошего мало для него, но так нужно... Он на поддержке. Скачет давление сильно. Почти все время спит. Так ему полегче. Хоть время для него побыстрее пройдет...
- Во сколько операция завтра?
- Назначена на одиннадцать... думаю, что изменений не будет...к вечеру к шести, семи, Томку сможешь забрать...
- Хорошо, дорогая... я позвоню завтра после операции...
- Я тебе сама позвоню сразу как закончится все...
-...спасибо...
- Будь спокойна, Симочка... с Томкой я сама еще поговорю... он должен знать, что ты молчала не от нечего делать...

***

Примерно через час, после ухода Симоны, Хельга пришла к Тому в палату и села на стул, глядя на сидящего на постели Тома, обхватившего колени и опустившего голову, упершись лбом в коленки.
Он глянул на нее, когда открылась дверь и снова опустил голову.
- Как ты? - тихий вопрос и пожатие плечами в ответ.
- Винишь маму? - отрицательное покачивание головой, и вновь пожатие плечами.
Хельга улыбнулась. Том был в замешательстве.
- Том, это я строго-настрого запретила маме говорить сейчас вам об этом.
Поднятая голова и взгляд. Пристальный и по-детски не верящий.
- Ты не маленький, Том, должен понимать, что любые стрессы ведут к ухудшению здоровья...и если бы эта новость навалилась на Билла перед самой операцией, предугадать исход всего этого просто было бы не возможно. Я конечно допускаю, что он все принял бы спокойно... но... ты то сам как думаешь? Как он все это воспримет?
Выдох.
- Я не знаю, Хельга... не знаю...
- Вот и мама твоя не знает и я не знаю... На кону его жизнь, дорогой...жИЗНЬ. И нужно исключить все, что на это может повлиять.
Кивок.
- Я понимаю.
- Ты молодец, Том. Конечно ты все понимаешь.
- А Биллу не могут вот так же об этом ляпнуть как и мне? - взволнованные влажные глаза.
- Нет, солнышко. Такой оплошности я больше не допущу.
Облегченный выдох.
- Хорошо.
- Все, что ему предстоит узнать, он узнает от тебя. И только от тебя.
- Когда его выпишут... - скользнувшая улыбка на нежных губах.
- Да, дорогой, когда его выпишут.
- Как он там? В какой он палате?
- Он не в палате, дорогой. Он в закрытом боксе. Там даже окон нету. Специальная система вентиляции. Все по плану, Том, все как нужно. К нему доступ имеют только его лечащий врач и дежурная медсестра, которая должна следить за показателями жизнедеятельности.
- Ему плохо, да? - темный взгляд карих, взволнованных глаз.
Хельга невесело улыбнулась.
- По другому просто нельзя. Но он сейчас почти все время спит. И так ему легче все переносить. Не переживай. Завтра операция, а потом с каждым днем твоему Биллу будет все легче.
Хельга встала и прикоснулась пальцами ко лбу, потом к артерии на шее. Температуры не было и почти нормальный пульс.
- Все хорошо. Ты молодец. Если до вечера захочешь позвонить маме, приди ко мне в кабинет.
Том кивнул.
- Спасибо.

Хельга ушла. И она чувствовала, что успокоилась сама, адекватным поведением Тома и его самого еще больше заставила поверить, что Симона делала все только ради них двоих.
А Том, после ее ухода, в первые подумал - а что было бы, если бы их с Биллом уже сейчас, в таком возрасте познакомили бы и сказали, что они братья? И Том понял, что все-равно бы в него влюбился.
ВСЕ РАВНО...
Не представлял Том себя без Билла... не было сил это представить. Без его губ и рук. Без его ласк.
Мурашки по всему телу, крепко сжатые веки, тяжесть в низу живота.
Так ясно вспомнились их первые прикосновения, поцелуй первый. Дикое желание и не возможность разрешить себе ЭТО в чилле.
Разрывающее ощущение теплого тела и губ, самое первое, самое важное, самое сильное и нужное...
Отказаться от всего этого? От всего того, что было? От с ума сводящих ночей и трепета души? От боли, разрывающей сердце, когда был не рядом? Перечеркнуть?

ВСЕ ЭТО? Том не мог...

-...а ты сможешь? - шепот в никуда.