Июня 2007 г.

Я сидела на металлической скамейке в парке, крепко стискивая белый конверт в руках и тупо глядя в пространство. Я только что закончила последний курс по искусству, и рядом на скамейке лежало мое портфолио, храня в себе все работы, которые я сделала за последние пять недель. Дюжины рисунков, от портретов до пейзажей, от реализма до абстракции, и все они содержали часть меня. Удивительно, насколько лечебным может быть рисование красками. Рисование карандашом было технично, линии и детали всегда должны были быть слишком совершенны, чтобы оставлять меня удовлетворенной, но я могла потеряться в рисовании красками и вкладывала в это свои эмоции. Каждый из рисунков много значил для меня, но искусство субъективно, и я понимала, что другие могут посмотреть на них и обнаружить что-то совершенно другое. Мне нравилось рисовать, словно каждая работа содержала скрытое сообщение, которое знала только я, но остальные могли попытаться разгадать код.

Хотя конверт в руке был самым личным моим имуществом. Внутри него была часть моего сердца, и я вложила душу в линии на бумаге. Я посмотрела на лицевую сторону – и мои глаза проверили адресата… Эдвард Каллен.

Я написала его прошлой ночью, но, вместо того, чтобы спрятать, как я обычно делала с его письмами, я вложила его в конверт и решила на самом деле отправить. Найти адрес было легко, потому что Джаспер знал, что Эдвард жил в доме, в котором вырос. Эдвард показывал его мне, когда мы жили в Чикаго, так что я знала название улицы, и найти дом по Интернету было делом нескольких минут.

Я прихватила письмо с собой в класс и часом позже все еще держала в руках, неуверенная, отправить его или нет. Я волновалась о том, что его получат, боялась, что для Эдварда все может стать еще хуже. Я была так глубоко погружена в свои раздумья, что не услышала, как ко мне кто-то подошел.

- Хороший день, правда?

Я подпрыгнула, вздрогнув, и быстро огляделась, заметив пожилого джентльмена, стоящего рядом со мной. Он был одет в обычные джинсы и футболку, с красно-коричневой кожей и седеющими темными волосами. Он выглядел смутно знакомым, и я немедленно задумалась, не был ли он кем-то, кого я должна знать, вроде соседа. Мужчина тепло улыбнулся, и я вежливо ответила:

- Да, хороший день.

- Погода удивительна. Я всегда считал, что в штате Вашингтон должно быть холодно, поскольку это северный штат, но температуры здесь умеренные. Хотя дождей больше, чем мне нравится, - сказал он, делая последние несколько шагов в моем направлении, доставая из кармана пачку сигарет.

Он вытащил одну и зажал ее между зубами, протягивая пачку мне.

- Хочешь?

- Нет, спасибо, - сказала я, качая головой. – Я не курю.

- Это хорошо, - он убрал пачку назад в карман. – Умная девушка. Это плохая привычка, так что и не начинай.

- Я и не собираюсь, - ответила я.

- А тебе нравится дождь? – спросил он, возвращаясь к вопросу о погоде, после того, как зажег сигарету. – Думаю, что все местные как-то пользуются этим.

- Наверно, - пробормотала я. – На самом деле я не отсюда, так что привыкаю справляться с этим.

- Да? А откуда ты? – спросил он, вопросительно поднимая брови. – У тебя странный акцент, который я не могу определить. С юга?

- Да, с юга. Финикс, - ответила я.

- Так ты привыкла к сухому теплу, - кивнул он. – Я несколько раз был в Аризоне. Красивое место. А что привело тебя в Вашингтон?

- Изменение сценария, - небрежно пожала я плечами.

Я не знала, как точно ответить на этот вопрос, учитывая, что у меня не было выбора. Он еще немного поговорил о погоде, пока я продолжала стискивать конверт в руках, пытаясь быть вежливой и слушать его. Хотя это было нелегко, его присутствие подталкивало меня на грань.

- Это любовное письмо? – игриво спросил мужчина, чувствуя мою отвлеченность.

Я пожала плечами, чувствуя, что от его вопроса щеки заливает румянец.

- Это письмо старому другу, - сказала я.

Он улыбнулся, и его глаза понимающе сверкнули, когда он смотрел на меня.

- Я воспринимаю это как «да». Здесь есть почтовый ящик, знаешь? – сказал он, показывая на синий закрытый ящик в нескольких футах от нас на краю парка. – Я могу бросить туда письмо, если хочешь.

Я с секунду обдумывала его предложение, и нерешительно качнула головой.

- Нет, спасибо, - сказала я. – Я еще не решила, хочу его отправлять, или нет.

- Понимаю. Хотя уверен, что он стоит того, чтобы ты ему писала. Красивая девушка вроде тебя не выберет плохого, - подмигнул он. – Так ты художница?

Я удивленно посмотрела на него, размышляя, почему он так сказал, и поняла, что он увидел мое портфолио. Я немедленно ощутила вину за то, что заняла целую скамейку. Не должна ли я быть вежливой и предложить ему сесть?

- Я взяла несколько уроков рисования, но не уверена, можно ли называть меня художницей, - пробормотала я, нервно подбирая портфолио.

- Я уверен, ты прекрасна, - ответил он, бросая окурок на землю и растирая ее носком ботинка.

Он, улыбаясь, протянул руку.

- Не возражаешь, если я посмотрю?

Я засомневалась, но протянула ему папку, нервно наблюдая, как он взял ее и начал перелистывать страницы. Вытащив один и поднимая его вверх, он протянул мне остальные.

- Смотри, вот этот делает тебя художницей, - сказал он, любуясь рисунком.

Я улыбнулась комплименту и увидела, что это абстракция, по большей части состоящая из темно-красного, оранжевого и желтого. Кроме того, там были синие и зеленые пятна, и черная фигура в середине.

- А на что это кажется вам похожим? – с любопытством спросила я.

Он пожал плечами, продолжая пристально разглядывать рисунок.

- По мне – это черная дыра, которая втягивает все в себя, и вся теплота и счастье в жизни исчезает из-за этого, - ответил он.

Он с интересом взглянул на меня, и я улыбнулась его ответу, потому что поняла, что он видит в рисунке своего рода подтверждение своей теории. Я никогда не спорила с людьми, когда они высказывали собственное мнение, пусть даже неправильное. Теплые цвета обозначали мою жизнь в Финиксе, а холодные цвета начинали догонять их, моя новая жизнь обретала форму и смывала прошлое. Черная фигура в центре была мною, потому что такой я была. Нечто без имени и без лица. Тогда я была никем.

- Я рада, что вам нравится, - сказала я, забирая у него рисунок и укладывая его в портфолио.

- Нужно быть слепым, чтобы не увидеть этого. У тебя определенно талант, - искренне сказал он.

Он начал хлопать по карманам, оглядывая вокруг.

- У тебя случайно нет сотового? Я бы позаимствовал его на время, потому что забыл свой дома, и не знаю, есть ли поблизости телефон-автомат.

- Конечно, - сказала я, доставая свой сотовый.

Джаспер всегда давал свой людям, так что я не видела в этом вреда. Я протянула сотовый мужчине, и он взял его, с улыбкой раскрывая. Он отошел на несколько шагов, чтобы обеспечить приватность разговора, нажал несколько кнопок, поднес к уху и начал ждать. Я вздохнула и взяла из школьной сумки бутылку с водой и, оглядывая парк, допила ее. Вода была теплой и противной на вкус, потому что я таскала ее весь день, но мне хотелось пить, так что это не волновало меня. Переведя взгляд на мужчину, я увидела, что он идет в моем направлении, протягивая телефон.

- Спасибо, - ответил он.

Я начала запихивать пустую бутылку обратно в сумку. Он придержал меня за руку и тепло улыбнулся.

- Я выброшу ее для тебя. По крайней мере, я могу сделать хотя бы это, раз уж ты одолжила мне сотовый.

- Спасибо, - благодарно сказала я, протягивая ему бутылку.

Его улыбка увеличилась.

- Не стоит благодарностей. Кстати, я Джой. Я не представился тебе раньше.

- Я… - начала я, но прежде чем я назвала свое имя, меня перебил резкий мужской голос, пустивший дрожь по моей спине.

- Какого черта ты делаешь?

Я быстро повернулась, сердце забилось от страха, и увидела, что в нескольких футах от меня стоит доктор Каллен. Смутившись, я начала заикаться, не понимая, что он здесь делает, и что я сделала неправильно, но понемногу осознала, что он смотрит не на меня. Его глаза были сфокусированы на мужчине, который только что представился как Джой, и выражение на его лице было злым.

- Карлайл, рад тебя видеть, - небрежно сказал Джой, и факт, что они знакомы, шокировал меня. – Что сегодня привело тебя в Сиэттл?

- Я могу спросить у тебя то же самое, - прямо спросил доктор Каллен, направляясь к нам. – Я уже говорил тебе, что предпочитаю, чтобы меня называли доктором. Только мои друзья и семья зовут меня Карлайлом, а ты к ним не относишься.

- Правда, - сказал Джой. – Простите, доктор Каллен. Я, должно быть, забыл про это.

- Ты, похоже, забыл не только про это, - сказал доктор Каллен, глядя прямо на меня. – Я думал, что ясно дал понять, что ты должен держаться подальше от моей семьи.

- Семьи? – сказал мужчина, глядя на меня с удивленной улыбкой. – Это интересный выбор слова.

- Ты хорошо знаешь, что она рассматривается как часть моей семьи, и я не буду мириться с тем, что ты мучаешь ее, - резко сказал доктор Каллен.

- Я мучаю ее? – засмеялся Джой. – Это немного иронично, учитывая ситуацию, тебе не кажется?

- Тебе нет до нее дела, - проигнорировал вопрос доктор Каллен.

- О нет, ты ошибаешься. У меня есть к ней дело, и ты точно знаешь, какое именно, - ответил тот.

- Она не нужна тебе, - сказал доктор Каллен. – Ты чертовски хорошо знаешь, что ее надо оставить в покое.

- Я хорошо знаю наше соглашение, доктор Каллен, но ты же не можешь серьезно верить в то, что я должен просто поверить тебе на слово? – спросил Джой. – Я оставлю ее в покое, если ты не вынудишь меня, но мне нужно что-то для подтверждения. Что-то вроде секретных депозитов…

- У нее их нет, - со злостью сказал доктор Каллен, сверкнув глазами от ярости.

Он повернулся ко мне. Я напряглась, потому что меня смутило его выражение.

- Он сказал тебе, кто он такой?

- Он сказал, что его зовут Джой, - пробормотала я. – И все.

- Джой? – доктор Каллен удивленно воззрился на мужчину. – Почему, агент Ди Фронзо, вы пытались обмануть девушку?

- Агент? – промямлила я.

Его слова застали меня врасплох.

Мужчина, стоявший передо мной, застыл на месте, когда доктор Каллен кивнул.

- Специальный агент Джозеф Ди Фронзо, департамент юстиции Соединенных Штатов, - сказал доктор Каллен.

- Он коп? – раскрыла я глаза от шока.

Мое сердце усиленно забилось, когда я попыталась вспомнить нашу беседу, надеясь, что не сказала ничего криминального.

- Он не просто коп, - сообщил доктор Каллен. – Он федеральный агент, который занимается моим делом.

- Я… Я клянусь, что не знала, доктор Каллен, - заикалась я.

Он протянул руку, чтобы остановить меня, качнув головой.

- Я знаю это, dolcezza. Не переживай. У него не было права говорить с тобой, и он знает это. Он не получил доказательств, - ответил доктор Каллен.

- Ошибаешься, - сказал мужчина. – У меня есть доказательства, я просто не могу использовать их без девушки.

- Ты не получишь девушку, - резко ответил доктор Каллен.

- Посмотрим.

Доктор Каллен с серьезным выражением лица взглянул на меня.

- Он что-нибудь брал у тебя или давал тебе что-нибудь?

- Он… он брал у меня сотовый, - нервно сказала я.

Доктор Каллен расстроено вздохнул, подошел ко мне и протянул руку.

- Дай мне его, - жестко сказал он.

Я достала телефон и передала ему, глядя, как он открыл крышку и вытащил аккумулятор. Он со злостью взглянул на мужчину, вытаскивая маленький черный чип, бросил его на землю и растоптал, покачав головой и собирая телефон обратно.

- У них теперь есть твой номер, так что нужно его поменять. Еще я не удивлюсь, если он интересовался твоей корреспонденцией. Это так?

- Да, - ошеломленно призналась я. – И еще он предложил выбросить мою бутылку…

- Верни ее ей, - сказал доктор Каллен, глядя на мужчину. – Я позвоню своему адвокату, если должен это сделать.

Мужчина сердито посмотрел на меня, но вернул мне бутылку. Я осторожно взяла ее, не понимая, что за проблема в этом мусоре.

- Если вы хотите получить ее ДНК, агент Ди Фронзо, сначала обзаведитесь ордером. Не пытайтесь обмануть ее еще раз, - резко сказал Карлайл и повернулся ко мне. – Иди домой. Я справлюсь с ситуацией. Пожалуйста, будь более осторожна.

- Да, сэр, - пробормотала я, прыжком вставая на ноги и собирая свои вещи. Мужчина горько рассмеялся, когда я начала уходить.

- Мы еще встретимся, Изабелла Свон.

Я все это время так и не знала, что от меня хотел федеральный агент, с какой целью ему нужна была моя ДНК или подслушка моих телефонных разговоров, но было очевидно, что это серьезная ситуация. Алек был в ярости, потому что, если бы все узнали, что я разговаривала с федеральным агентом в отсутствии доктора Каллена, неважно, насколько невинной была беседа, он единственный расплачивался бы за последствия. Я выглядела предательницей, что, в свою очередь, делало крысой Алека, поскольку он поручился за меня. очевидно, что мужчина знал, кто я и откуда, и в ночь после этого инцидента, когда я заметила его стоящим на улице перед нашим домом, я осознала, что он не собирался сдаваться и уходить.

Тогда я поняла, что должна сделать это, ради всех, о ком я заботилась. Этим вечером, когда Джаспер заснул, я взяла телефон и нашла в нем номер Алека Эвансона. Это был первый из множества последующих моих звонков к нему.

Я не отослала письмо.

- Изабелла! – раздался снизу голос Эмили, вырывающий меня из размышлений.

- Что? – отозвалась я, откладывая телефон и подходя к гардеробной.

Вытащив шорты и топ-танкини, я быстро переоделась, после чего скользнула в шлепки.

- В этом доме есть вообще чертов алкоголь? И где ты, блядь?

Я засмеялась, заходя в ванную, быстро причесываясь и поднимая волосы с шеи. Секунду я разглядывала свое отражение, увидев темные круги под глазами и осознавая, что я чертовски плохо выгляжу.

- Не возражаешь, если я поищу? – заорала Эмили.

Я тряхнула головой, потому что было еще слишком рано для алкоголя, и ушла назад в спальню. Посмотрев на часы, на которых было без нескольких минут десять, я села на край кровати и опять взялась за телефон. Моя рука нервно тряслась, когда я перелистывала контакты, остановившись на номере домашнего телефона Алека. У меня был номер его сотового, но Алек ожидал, что я буду пользоваться им только в самых крайних случаях, предпочитая, чтобы я оставляла сообщения на автоответчике.

Прошло несколько гудков, и я задержала дыхание, услышав щелчок.

- Алло?

Я с облегчением выдохнула, потому что ответил мягкий женский голос, а говорить с ней было значительно легче, чем с ее мужем.

- Здравствуй, Эсме.

- Изабелла! – выдохнула она.

Я знала, что мой номер телефона не опознается, так что до этого она не могла знать, кто звонит.

– Как ты?

- Я в порядке. Как ты?

- Все хорошо. На самом деле, я собиралась уходить, когда услышала звонок. Я рада, что ты позвонила, о тебе уже вечность ничего не было слышно.

- Я знаю. Я была… занята, - нерешительно сказала я, чувствуя вину.

- Не надо извинений, детка. Мне они не нужны. Я понимаю, через что тебе надо было пройти. Я рада, что с тобой все хорошо, потому что беспокоилась за тебя.

- Я понимаю и обещаю, что со мной все будет прекрасно, - сказала я. – А Алек дома? Он звонил мне утром.

- Он? – удивленно переспросила она. – Нет, он рано ушел. Сказал, что ему нужно кое-что сделать в клубе.

- Ладно, - сказала я, понимая, что он, похоже, звонил по поводу свадьбы. – Сообщишь ему, что я звонила?

- Конечно, милая.

- Спасибо, - тихо сказала я. – А… он все понял? Ты не в курсе? – я вдруг почувствовала тошноту и прикусила губу, пытаясь отогнать ее назад.

- Не думаю, - ответила она. – Я уверена, что слышала бы, если бы это было так.

- Спасибо, - опять сказала я. – Ты не должна была делать это. А Алек знал?

- Нет, но он умный мужчина, - ответила Эсме. - Когда Эдвард упомянул о рисунке, который я послала ему на день рождения, Алек точно понял, откуда он пришел. На самом деле, если Эдвард в конце концов не поймет, что это такое, я удивлюсь. Правда, в его состоянии…

- Состоянии? – переспросила я, когда она прервалась, не понимая.

- Плохой выбор слова. Я хотела сказать про положение его дел. Она занят и отвлечен. Ты понимаешь, как это может быть.

- Да, - ответила я, хотя это все еще смущало меня.

Ее тон изменился, и она, похоже, внезапно занервничала.

– Все нормально, Эсме?

- Конечно, милая, - ответила она. – Правда, мне пора, сегодня много дел.

- Хорошо. Рада была поговорить, - ответила я. – И, если ты увидишь…

- Увижу Эдварда, - сказала она, точно зная, к чему я веду. – Я собираюсь к нему зайти.

- Передай ему мои поздравления с днем рождения, - попросила я.

Сердце дико забилось. Это был двадцатый день рождения Эдварда, второй, который я пропускала, и в этот момент я не хотела ничего больше, как быть рядом с ним, хотя понимала, что это невозможно.

- Конечно.

Я еще раз поблагодарила ее и отключилась, пытаясь спрятать слезы, которые угрожали пролиться потоком. Передо мной еще был длинный день, и нужно было держаться.

Взяв свои вещи, я спустилась вниз, найдя Эмили в гостиной, рассматривающей один из моих рисунков на стене.

- И что ты видишь? – спросила я.

Она подпрыгнула, не услышав моих шагов, и быстро повернулась, хватаясь за сердце. Я увидела трубочку в ее чашке из «Старбакса», и закатила глаза, понимая, что там алкоголь.

- Я вижу девушку, которой нужно лечь и отдохнуть, - саркастически сказала она, изучая меня опять. – Еще ей нужно сделать макияж, чтобы убрать мешки под глазами, и педикюр, если она собирается носить шлепки.

- Очень смешно, - ответила я. – Потому что я вижу девушку, чьи планы на вечер внезапно пошли…

- Нет, - сказала она, сузив глаза. – Я предвкушала этот день несколько недель!

- Да, - усмехнулась я. – Но не буду. Радуйся, что я люблю тебя, даже если ты зараза.

- И слава Богу, - сказала она, поднося соломинку к губам и делая глоток. – Пойдем. Пора, если мы не хотим опоздать. Ты водишь… осторожно.

- Осторожно, - пробормотала я, пока она выходила мимо меня из дома.

Я взяла темные очки и надела их, выходя наружу. Было довольно жарко, температура превышала девяносто градусов (пр. переводчика: больше 32 по Цельсию), и солнце ярко светило, на небе не было ни облачка. Жара не беспокоила меня, потому что я выросла в жарком месте, и я наслаждалась ясной летней погодой. Я даже слегка загорела, хотя думала, что это невозможно.

Я нажала кнопку на брелке, открывая машину, и Эмили скользнула на пассажирское сиденье, крикнув, чтобы я поторопилась. Я оглядела машину, любуясь сияющими арками колес и гладким серебристым корпусом, и немедленно подумала об Эдварде. Я оставила себе его машину, несмотря на то, что Алек убеждал меня избавиться от нее, потому что это была большая часть Эдварда, с которой я не могла расстаться. Как бы глупо это не звучало, Эдвард любил свою машину, и каждый раз, когда я вела ее, это напоминало мне о его привязанности. Это давало чувство спокойствия, и я слушала все, что Алек говорил мне, следуя его инструкциям, но оттолкнула свой дискомфорт в сторону и заняла жесткую позицию, когда дело касалось машины.

Я села за руль и завела машину, закрывая двери. Эмили развалилась на сиденье, забрасывая ноги на приборную панель. Я съежилась.

- Опусти ноги, - сказала я.

- Ей не больно.

- Опусти.

- Это просто машина.

- Мы каждый раз должны проходить через это? Опусти ноги, или выходи и иди пешком. Мне все равно, - сказала я.

Она фыркнула и опустила ноги, усаживаясь ровно.

- Меня бесит, как ты относишься к своей чертовой машине, - сказала она, тряхнув головой. – Это «Вольво», Иззи. «Вольво» водят только домохозяйки республиканцев и мамочки футболистов. Клянусь, что до тебя я не видела ни одного «Вольво» без надписи на бампере " Мой мальчик круглый отличник". Я никогда не понимала этого. Разве не все дети в начальной школе круглые отличники? Сейчас, на самом деле, дети в начальной школе получают оценки? Разве нам не говорили, что это убивает чувство собственного достоинства, или что-то в этом роде? Наше следующее поколение вырастет сволочами, знаешь ли. У них даже нет свободного времени, так что игра в вышибалы скоро умрет. Это глупо. И я слышала в новостях, что какой-то мальчик в первом классе был исключен из школы за то, что поцеловал девочку в щеку. Слушай, какого черта? Тогда, когда они будут в старших классах, он не сможет пощупать ее, или уговорить ее на минет, или что-то такое. Вот этого я не понимаю. У половины парней в нашей школе отсасывали под трибунами на переменах, и учителя просто игнорировали это. Черт, они, возможно, и сами трахались с некоторыми девочками, похотливые старые ублюдки. В вашей старшей школе было так же?

Она с любопытством посмотрела на меня, и я кивнула, надеясь, что этого будет достаточно для ответа.

- Ты, похоже, взбодрилась от кофеина, - сказала я, стараясь отвлечь ее внимание. - Не думаю, что ты сделала хотя бы один вдох во время этой тирады.

- Смешно, - язвительно сказала она. – Где джинсы твоей мамочки? Они прекрасно подойдут для «Вольво».

Я засмеялась, выезжая с подъездной дорожки на улицу. Эмили во время поездки непрерывно болтала обо всем, что было у нее в голове, как обычно. Иногда я задумывалась, может, ей просто нравится слушать собственные разговоры, учитывая, что она не требовала от меня включения в беседу. Хотя это мне нравилось. Чем меньше она спрашивает, тем меньше мне врать.

Парковка была практически пустой, когда мы доехали, и я припарковалась на первом свободном месте. Я разблокировала двери, прежде чем заглушить машину и выйти. Осмотрев потрепанное кирпичное здание, я вернула внимание на большую доску, висевшую рядом с главным входом.