Нарва – Таллин – Пюхтица

Эта поездка была приурочена к празднованию памяти Собора святых, в земле Эстонской просиявших (в этом году – 1апреля). Но поскольку одним днем тут было бы не обойтись, то и выехали мы еще 31 марта, а вернулись же вечером 2-го апреля. То есть, как обычно – 3 дня.

Тема поездки – православная, заявлена поездка была как паломническая, но для меня она показалась не совсем паломнической. Скорее, культурно-просветительской. Не в обиду будет сказано той фирме, которая организовала поездку (все работают по-разному, цели и задачи тоже разные), паломничество все-таки в первую очередь предполагает не просто посещение храмов (зашли и вышли), а присутствие на богослужениях, чтобы у паломников была возможность и помолиться, и причаститься за Божественной литургией. Ну, а что и как было у нас, судите сами.

Из города мы поехали в 8 ч. утра. Автобус был комфортабельный, со всеми удобствами. Рассчитанный на 40 мест, полностью не был занят – кое-кто сидел по одному. На обратном пути и я буду сидеть одна на сдвоенном сидении. Нашу руководительницу и гида я буду в своем рассказе называть Л. Дама не молодая, но энергичная, с хорошей речью, с великолепным знанием истории и современного положения Эстонии, Финляндии, может быть и каких-то других стран. В православии прекрасно ориентируется, сотрудничает тесно с каким-то приходом у нас в городе, в Пюхтицком монастыре свой человек, но насколько она церковный человек – сказать не могу, не поняла. А ведь от экскурсовода зависит и характер поездки. За все три дня Л. прочитала один раз тропарь Собору эстонских святых, в монастырской трапезной (это уже в последний день было) перед обедом – «Отче наш» и после обеда – «Достойно есть…» Вот и все молитвы руководителя соборно с паломниками во время этой поездки. Наверное, в данном случае плохо, что мне есть с кем сравнивать. А в остальном – «все хорошо, прекрасная маркиза», как поется в одной глупой песенке. На самом деле – все хорошо и все понравилось.

Итак, до границы мы ехали часа 3. Сначала из города по Таллинскому шоссе, потом было Красное село. Теперь у меня это место накрепко связалось с семейством Гундяевых (ведь протоиерей Михаил Гундяев, отец нашего нынешнего патриарха и протоиерея Николая Гундяева из Преображенского собора в течение 10 лет служил здесь, поэтому и семья его вся проживала в Красном селе); далее был Волосовский район, храм Воздвижения Креста Господня в Ополье, потом Кингисепп с храмом великомученицы Екатерины и, наконец, – Ивангород. Граница. Разделяет Россию и Эстонию река Нарва, когда-то было это все одним государством, но, как я узнала во время этой поездки, оказывается, было время, когда не только Нарва, но и Ивангород был эстонским городом. Но все эти разделы и переделы границы несколько омрачают настроение, но не об этом мой рассказ.

Границу прошли достаточно быстро, не более часа даже с учетом магазина. А уже в Нарве была первая запланированная остановка. До недавнего времени вся Эстония была одной епархией, которую возглавлял высокопреосвященный митрополит Корнилий. Но теперь образована еще одна епархия – Нарвская, которую возглавляет епископ Лазарь. Поэтому Нарвский Воскресенский собор стал теперь кафедральным. Вот его-то мы и посетили. Храм очень большой, такой монументальный, из красного кирпича, построенный в нововизантийском стиле. Сохранился, кстати, очень хорошо. А строился он в конце ХIX века для рабочих Кренгольмской мануфактуры, которых было очень много в Нарве. С Нарвой связаны имена наших новомучеников Иоанна Кочурова, Димитрия Чистосердова и Александра Волкова. Оказывается, до принятия сана Иоанн Кочуров учительствовал в Нарве. В то время, когда мы подъехали к храму, Божественная литургия уже закончилась, но шло отпевание. Поэтому мы, чтобы не мешать родственникам прощаться с усопшим, пошли в нижнюю церковь прп. Серафима Саровского. А здесь совершалось таинство Крещения. Опять мы были некстати! Но очень хотелось поклониться здешним святыням, да и вообще на храм посмотреть изнутри. Но все-таки нас благословили по краешку, бочком пройти и приложиться к иконам и в том, и в другом храме. В главном приделе отлично сохранился 3-хярусный иконостас, а 2 храмовые иконы являются чудотворными: святителя и чудотворца Николая, архиепископа Мирликийского и икона Божией Матери Знамение. Икона Николая Чудотворца очень древняя, чудо произошло еще в 16 веке, во время Ливонской войны, когда она была явлена после пожара практически не пострадавшей от огня, в то время, когда и дом, где она находилась, и все другие дома – все сгорело. А вторая икона прославилась уже во время Великой Отечественной войны, когда после немецкой бомбардировки уцелела только эта икона. Очень красивые росписи под куполом собора.

Неподалеку от храма, возле какого-то служебного строения, привязанная к дереву, сидела молодая голубоглазая хаски. Ей всего 7 месяцев (об этом нам скажет вышедшая из домика женщина – хозяйка собаки), и она очень дружелюбная и даже ласковая. Всем, кто подходил, протягивала лапы, улыбалась, давала себя и погладить и потрепать по густому загривку.

И вот мы поехали в Таллин. Почти все время дорога шла вдоль берега моря. Оно, конечно, было не в двух шагах, но не более чем в ста метрах. Кое-где еще стоит лед, но там, где он сошел, море синее-синее ! А еще одно удивительное зрелище предстало моему взору (я бы сказала – нашему, но ведь почти все в группе ездят за границу, тем более в Эстонию и Финляндию, постоянно, а значит, никто больше не удивился) – это ветровые установки. Не уверена, что именно так называются гигантские пропеллеры на не менее гигантской ноге. Выйдя из СССР, добившись независимости от России, эстонцы остались и без наших ТЭС и АЭС. Теперь они используют нетрадиционные источники электроэнергии, как то: ветер. Такие штуки ставят на возвышенных (обдуваемых) местах и на морском побережье. Принцип их работы я не знаю, но зрелище необычное.

Проезжали мы, конечно, и населенные пункты. Из крупных – Раквери, но только его краем. Зато увидели на побережье интересное строение – Замок барона. Здесь проходят официальные встречи эстонского президента с представителями иностранных государств. Там есть и гостиница, в которой один номер постоянно зарезервирован за Арво Пяртом, моим любимым композитором, современным автором духовной музыки (в частности, он сочинил потрясающей красоты «Канон покаянен»). И уж тем более его любят эстонцы, хотя композитор эмигрировал из советской Эстонии еще в 80-е годы: сначала жил в Австрии, теперь – в Германии. Но на родине его всегда ждут. Здесь, в Раквери, есть храм Рождества Пресвятой Богородицы, в котором покоятся мощи священномученика Сергия Флоринского.

Надо, наверное, кое-что про Эстонию сказать. Сама я до поездки почти ничего не знала, кроме того, что теперь это не наша союзная республика, а иностранное государство.

Год назад Эстония вступила в Евросоюз, валюта теперь здесь – тоже евро. Член НАТО. Государственный флаг – черно-сине-белый, что соответствует цвету земли (черный), неба (синий) и помыслов (белый). Интересно, не правда ли? Цветок национальный – василек, птица – деревенская ласточка. А население Эстонии всего-навсего 1млн 200 тыс. человек. Это очень грустная картина. Молодежь вся уезжает на Запад. Замечательные эстонские сельхозпродукты теперь производятся в очень небольшом количестве - это издержки вступления в Евросоюз. Еще для меня было откровением (но это уж в силу моей серости и непросвещенности), что Эстония, особенно в ее северо-восточной части богата залежами сланца, добыча и переработка которого и является одной из самых важных составляющих промышленности государства. Сланец для эстонцев – это самое главное топливо, а значит он – источник энергии.

Продолжим путешествие. Всю дорогу нам встречались возвращающиеся с юга перелетные птицы: в основном гуси, утки и, кажется, даже в одном гнезде уже стоял аист (гнездо было далековато от дороги), а уже в самом Таллине мы увидим летящую над морем небольшую стаю лебедей. Говорят, что скоро в Эстонии будет принят закон, запрещающий кормить птиц. Вообще, это очень разумно. Дело даже не в том, что птицы от нашей еды могут отравиться. Просто к хорошему и легкому быстро привыкает не только человек. Птицы (перелетные) должны улетать!!! Не надо человеку встревать повсеместно в Божественный замысел о Мире. Уже и так «натворил» много и бесповоротно! Пока не поздно, людям надо остановиться и не нарушать Законы Природы.

На полпути к Таллину у нас была остановка в пос. Виитна. В старинной корчме, которая существует здесь с середины ХIX века. Нас накормили очень вкусным обедом. Когда мы ели грибную солянку, я вспоминала своего сына. Он очень любит подобные яства, сам готовит неплохо. Но тут еще и атмосфера, интерьеры в духе именно 19 века: и лапти, и коромысла, тележные колеса, веники – все, конечно, было замечательно, интересно, но…не великопостно. К солянке подали сметану. Конечно, всяк волен был воздержаться, но воздержался далеко не всяк! Да и на второе была рыба. Понятно, путешествующим пост разрешается. К тому же наша руководительница брала благословение (у кого – не знаю) на рыбу для нашей группы. Вот и ели мы 2 дня рыбу. Слава Богу, благословенная Пюхтица хотя бы в третий день не дала нам послабления!

Часа в 4 мы уже были в Таллине. В первую очередь поехали на православное кладбище. Посетили могилы родителей приснопамятного патриарха Алексия II протоиерея Михаила и матушки Елены Ридигер, нашего поэта Игоря Северянина и еще некоторые. То ли после автобуса, то ли день был ветреный и холодный, а скорее всего сама атмосфера на кладбище (к тому же только-только сошел снег, никакой зелени, только прошлогодняя листва под ногами), но было как-то зябко и неуютно, хотелось скорее уйти оттуда. Но в двух местах я заметила подснежнички, и сразу стало теплее на душе.

Потом уже нас повезли в гостиницу. Разместились мы очень неплохо: практически в центре города, в гостинице «Эрмитаж». Конечно, в эти дни я не один раз вспоминала ту, давнюю (в 1976 г.) поездку в Таллин, когда мы были еще студентами, и у нас впереди была еще целая жизнь! И была тогда со мной, со всеми нами и Оля! Помню, что жили мы в центре старого Таллина, чуть ли не в средневековом замке, но и внутри все было по-средневековому. Номер был настолько многоместным, что в нем, по-моему, разместилась вся женская часть группы. А женская часть в любой поездке бывает намного больше мужской. Правда, питались мы в ресторане гостиницы «Олимпия», с этой частью все было в порядке. Насколько помню, мы и жить должны были в этой гостинице, просто в дороге мы здорово подзадержались, опоздали к тому сроку, когда должны были заселяться в гостинице, а связь в те времена была никакая – вот наши места и отдали кому-то. Взамен же предоставили экзотику! Но мы же были молодые, глупые, нравилось все, не очень-то огорчало отсутствие положенных удобств и присутствие крыс и огромных дыр в полу и в потолке.

Специально я не искала ту гостиницу из 1976 года, я даже не помнила и не представляла ее внешний вид, поэтому вряд ли бы узнала, даже и пройди я мимо нее. Но «Олимпию» я вспомнила! А самое интересное, что недалеко от нее находится небольшая православная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы (но в народе именуемая Казанской по чтимой иконе Божией Матери – Казанской), где служил протоиерей Михаил (Ридигер) – отец Алексия II. Конечно, никто тогда не знал ни отца, ни сына. Но ведь вообще ни про какие церкви нам не говорили, не показывали, не рассказывали про храмы. Как же ужасно нас обкрадывали! Ведь самая лучшая архитектура – это храмовая! Лучшая живопись – это иконопись! Лучшая музыка – это духовная музыка! Конечно, со мной не согласятся многие по поводу музыки и живописи. Но вряд ли кто-то не признает тот факт, что храмозодчество – это вершина, сокровищница мировой архитектуры.

Итак, мы расположились в гостинице «Эрмитаж», очень комфортабельной, уютной и современной. Все было прекрасно в ней, за исключением одного – в номере был телевизор. А я в этой поездке была все время с Леной, с человеком, который от мирской жизни не шарахается так, как я, поэтому и телевизор в ее жизни занимает определенное место. Лена – художница, сейчас она не работает, у нее тоже есть престарелые родители, правда, они живут не с ней, но в этом есть свои и плюсы, и минусы. Правда, мы всего 2 вечера провели в номере (ночами, естественно, спали), так что сильно я не успела пострадать от телевизора, да и Лена – весьма деликатный человек.

Ну вот, положили мы свои вещи в номерах, вручили нам вместо ключей от номеров пластиковые карты (смею заметить – не такое уж это и совершенное устройство!), и мы отправились всей группой в Никольский храм. Но не могли, конечно, не пройти мимо Кафедрального собора в честь Александра Невского. Великолепный, очень красивый, величественный и такой русский! История же этого храма такова.

Князь Сергей Владимирович Шаховской, в 1885 году назначенный Эстляндским губернатором, стал инициатором строительства нового кафедрального собора и исходатайствовал Высочайшее разрешение на сбор в пределах империи средств для осуществления названной цели. А нужен новый храм был потому, что заметно выросло русское население. Со всей России поступали пожертвования на постройку в Ревеле нового соборного храма. В честь чудесного спасения царя Александра III и его семьи при страшном крушении императорского поезда 17 октября 1888 года было решено посвятить новый собор Святому Благоверному Князю Александру Невскому. Выбору места для строительства уделялось едва ли не первостепенное значение. Из восьми предложенных вариантов наиболее подходящей оказалась площадь перед губернаторским дворцом на Вышгороде. 30 августа 1893 года состоялось торжественное освящение места для будущего храма, на церемонию из Пюхтицкого монастыря была доставлена чудотворная икона Успения Божией Матери. Торжественное освящение собора во имя Святого Благоверного Князя Александра Невского было совершено 30 апреля 1900 года Преосвященным Агафангелом, епископом Рижским и Митавским. В освящении участвовал св. прав. о. Иоанн Кронштадтский. Пятиглавый трехпрестольный храм, вмещающий 1500 человек, был выполнен по образцу московских храмов XVII века по проекту архитектора Преображенского. Фасады собора украшены мозаичными панно работы академика архитектуры А. Н. Фролова. Боковые приделы: Северный придел во имя вел. кн. Владимира, южный во имя прп. Сергия Радонежского.

. В начале 20-х годов в Эстонии был начат сбор средств на снос собора - " памятника русского насилия". В конце 1928 года в Государственное Собрание был внесен законопроект о сносе Александро-Невского собора. С помощью мировой православной общественности храм удалось отстоять. В период фашистской оккупации собор был закрыт, а на повестку дня вновь стал вопрос о его сносе. Но Бог миловал.

В начале 60-х годов от перестройки под планетарий храм спас молодой епископ Таллиннский и Эстонский Алексий (Ридигер), впоследствии Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. В 1999 году в знак особого покровительства Таллиннскому Кафедральному собору св. Александра Невского был дан статус ставропигиального, т.е. храма, напрямую подчиненного Патриарху Московскому и Всея Руси. Недавно такой статус получил у нас Никольский Морской собор в г. Кронштадте (буквально недавно)
Возвращаюсь к нашей поездке. Хотя была суббота, точнее – субботний вечер, и в православных храмах начинается всенощное бдение, но у нас богослужения в программе не были запланированы. Мы немного постояли на площади перед храмом, послушали рассказ нашего экскурсовода и, не заходя в собор даже на минуту, пошли дальше, т.к., во-первых, завтра мы здесь должны быть на литургии, а во-вторых, цель сегодняшнего вечера – Никольский храм. Но все-таки странно было, что поездка наша посвящена празднованию Собора Эстонских святых, и вот в кафедральном соборе сейчас начинается праздничная всенощная, а мы проходим мимо! Зайти бы и постоять хотя бы до чтения Евангелия и помазания! Но…

По узким и красивым таллинским улочкам мы пошли к Никольской церкви.

С 1420-ых годов церковь Святого Николая находится на своем теперешнем месте-на улице Вене. В тот период улица ещё называлась Монастырской, но после реформации в XVI веке, когда доминиканский монастырь прекратил своё существование, за улицей, благодаря торговому двору и церкви, закрепилось название Вене (Русская). Естественно, что Никольская церковь считается самой старой купеческой церковью в Европе. Судьба у прихода церкви была не простой. Бывало всякое.

К началу XIX века храм сильно обветшал, и, после более чем 20-летних переговоров, обсуждений, рассмотрений проектов, в 1827 г. на месте прежнего был выстроен новый, уже трехпридельный храм. В основу лег проект Луиджи Руска, петербургского архитектора. Расположенные по бокам 2 колокольни делают Никольский храм немного похожим на Троицкий собор Александро-Невской лавры. Храм стал первым купольным зданием в городе . До сих пор сохранился в храме образ Николая Чудотворца, подаренный Никольскому храму Петром I, еще сохранился с петровских времен подсвечник. А за стеной левого придела похоронен причисленный в 2000 году к лику святых как священномученик митрополит Ростовский Арсений. Он пострадал во времена Екатерины II за то, что открыто выступал против секуляризации, критиковал политику государства, отбиравшего у монастырей землю и другое имущество. Долгое время он находился в Ревеле (так назывался Таллин до 1918 года) в ссылке, к служению был запрещен. После кончины похоронен вот здесь, в Никольской церкви. И мы, войдя в ограду храма, сначала подошли поклониться к могиле священномученика митрополита Арсения.

А когда мы вошли в саму церковь, там заканчивали читать каноны, т.е. утреня уже подходила к концу. Вскоре запели великое славословие. Елеопомазание закончилось до нашего прихода, т.к. в храме народу было очень немного. А жаль. Хорошо было здесь, уютно, намоленно. Хотелось остаться до конца, и зря я этого не сделала. Можно было бы после службы хотя бы немного храм осмотреть (неудобно же во время богослужения!). Когда же мы вышли по команде руководительницы, оказалось, что мы все равно теперь предоставлены самим себе, т.е. у нас свободное время, которое можем провести по своему усмотрению. Мы с Еленой пошли прогулочным шагом в сторону своей гостиницы. Погуляли просто по старому Таллину, пофотографировали. Лена меня немного поучила фотографи

На следующий день, в воскресенье, у нас с утра был опять шведский стол. Опять изобилие всего, совсем непостное. Постаралась воздерживаться, насколько это было возможно. Потом мы отправились в Спасо-Преображенский храм, который находится тоже в старой, исторической части города. Когда-то, до постройки Алекандро-Невского собора, именно этот храм был кафедральным.

Тут, наверное, уместно (и пора уже) сказать о Православии в Эстонии вообще, вернее, о той ситуации, которая сложилась здесь еще в 20-х годах XX века.

С 1918 года Эстония стала независимым (от России) государством. Поэтому в 1922-1923 годах православная церковь Эстонии приняла юрисдикцию Вселенского патриархата. Позже, когда СССР присоединил к себе Латвию, Литву и Эстонию, часть церквей вновь стала подчиняться Московскому Патриархату, другая же часть так и осталась в юрисдикции ВП. Кстати, мы знаем, что протоиерей Михаил Ридигер (отец святейшего патриарха Алексия II) как раз и служил в одной из таких церквей (Казанской), которая подчинялась РПЦ МП. Надо сказать, что положение, когда на территории маленького государства существует 2 православных Церкви (ВП и МП), таким и сохраняется до сих пор. И что интересно: приходов больше принадлежит ВП (54), а МП – только 30, тогда как верующих в Эстонской Церкви всего около 7000 тысяч, в наших же храмах молятся до 100 тысяч православных! И в этом мы могли убедиться сами, когда мы в воскресенье (а у новостильников, каковыми и являются все церкви Вселенского Патриархата, это было воскресение после Благовещения) перед началом Божественной литургии заехали к ним в храм. Когда-то он тоже был нашим храмом, здесь в 1919 году разыгралась трагедия, которая с приходом советской власти разразилась по всем городам и весям бывшей Российской империи. На территории храма есть памятник священномученику Платону, а в самом храме покоятся его мощи. Так вот, хотя служба еще не начиналась, но по количеству прихожан, которые уже находились в храме (человек 5-7), было понятно, что служба будет совершаться при очень небольшом стечении народа. Сам батюшка (отец Александр), молодой и доброжелательный, встал за свечной ящик, чтобы отпустить нам иконки, проспектики. свечи. Записки же, мы, конечно, здесь не подавали. Очень интересно расписаны стены храмы. Портреты первосвятителей Русской Православной Церкви. Странно, что все они выглядят очень похожими друг на друга, а то, что должно быть митрой на головах святителей, больше напоминает какой-то гуцульский головной убор. Потом выяснилось, что эти «росписи» совершенно не канонические, их выполнял какой-то молодой студент-художник (вот только не помню – когда это было). Вообще храм выглядит запущенным, каким-то неприбранным и, что совершенно определенно, нуждающимся в ремонте или хотя бы в хорошей уборке. Но зато здесь замечательный иконостас. У него и форма необычная, и таких иконостасов всего 3: у нас в Петропавловском соборе, где-то в подмосковном храме и вот здесь, в Таллине. автор его – Иван Зарудный, художник, резчик по дереву, архитектор. Иконостас удивительно красивый, словами описать не берусь.

Вскоре о. Александр покинул свечной ящик и пошел в алтарь, пора было начинать службу, а мы быстренько пошли к автобусу, чтобы ехать в Александро-Невский собор на праздничную литургию. И успели как раз вовремя. Встречали Корнилия, митрополита Таллинского. Народу в храме было, несмотря архиерейское богослужение, не так много, как бывает у нас на архиерейских службах. Мы встали практически за спиной преосвященного владыки. Конечно, служба была замечательная. Как встали на одном месте, так и стояли, хотя хотелось и к иконам приложиться, и храм осмотреть. И только после чтения воскресного Евангелия, когда дьякон читал ектиньи о здравии, а потом и об упокоении, я прошла к иконе «Собор святых земли Эстонской». Эта икона очень светлая и праздничная. То ли место, где она висит, хорошо освещается солнцем через окна, то ли выполнена она в таких тонах, но очень красивая! Хотя на ней есть и мученики (как например Исидор Юрьевский и с ним пострадавшие православные христиане), а также новомученики, пострадавшие за веру от советской власти. И батюшка наш Иоанн Кронштадтский на иконе изображен, а также псково-печерские святые здесь присутствуют – ведь Печоры были какое-то время эстонской территорией. Долго стоять неудобно было перед этой иконой (она находится близко к алтарю), к тому же нас поджимало время – в 12.00 мы должны были быть в автобусе. В храме же только-только запели Херувимскую, в конце которой бывает Великий вход. И все! Для нас служба праздничная на этом и закончилась. Не знаю, как остальные, я же покидала храм не без ропота (внутреннего - подавно!). День был построен неудачно: то ли плохо продумано, то ли планы у кого-то были другие – что тут теперь говорить?! Паломничество – это еще и смирение, тем оно и отличается от туризма (в частности, конечно).

В 12 часов у нас начиналась двухчасовая экскурсия по Таллину. Проводила ее экскурсовод Елена, местная жительница, очень приятная и элегантно одетая женщина. Экскурсия была обзорная, с православием никак не связанная, но все равно было интересно. На набережной, где стоит памятник броненосцу «Русалка» мы вышли из автобуса. В это время и тучки почти все разбежались, а воздух был такой свежий, морской! У нас в городе ведь тоже залив близко, но из-за того, наверное, что у нас он очень мелкий (не зря же прозвали его Маркизовой лужей), запахи несколько другие – гнилыми водорослями отдает. Потом мы прошли через нижние крепостные ворота в старый город (нижний), все время слушая рассказ Елены и останавливаясь в самых интересных местах. Потом дошли и до верхнего. Кстати, по плану мы должны были обедать в монастыре святой Бригитты. Это католический монастырь (тоже недавно возродившийся), который находится в районе Пирита. Но поскольку у католиков уже с сегодняшнего воскресения началась подготовка к страстной неделе (Пасха в этом году у них на неделю раньше нашей), то обеда они нам предложить не могли. Поэтому обедали мы в ресторане своей гостиницы. А уже после него нам дали свободное время! Каково?! Ведь можно было службу всю до конца отстоять, потом устроить экскурсию, обед – все равно бы хватило всем свободного времени в Таллине. Ладно. Уж как получилось.

В 16 часов в одном из самых величественных храмов Нигулисте должен был состояться концерт органной музыки. Церковь святого Николая (так это звучит по-нашему) – лютеранская церковь –музей, расположена она тоже в старом Таллине, а основана была еще в 13 веке. Правда, сначала была католической. Только с 1524 года стала лютеранской. Но убранство сохранялось до 1944 года, когда в результате бомбежки храм сильно пострадал. Но, тем не менее, самые ценные произведения искусства средневековья сохранились. После ремонта и реставрации здесь располагается филиал Таллинского художественного музея и концертный зал. Очень хорошая акустика в зале. Много собрано бесценных экспонатов средневековья: алтари, скульптуры, картины, гербы-эпитафии, исповедальни, украшавшие некогда монастыри и храмы Эстонии. Особенный интерес представляет всемирно известная картина любекского живописца Берндта Нотке – «Пляска смерти». На картине показана цепочка из людей разных сословий, начиная папой римским изаканчивая младенцем, а также танцующие рядом с ними фигурки Смерти, завлекающие людей в танец. Но в Таллине сохранились лишь фрагменты этой картины.

Еще один шедевр храма-музея – алтарь старонидерландской работы.

Вот в этом великолепии мы слушали концерт органной музыки. Конечно, когда орган звучит под сводами храма, впечатление гораздо сильнее, нежели когда слушаешь его в концертном зале. Концерт шел около часа, к сожалению моему, среди имен композиторов, чьи произведения исполнялись, мне известно лишь одно – Бах. Имена же 3-х остальных я лучше и писать не буду – вдруг ошибусь, ведь программа была напечатана на эстонском языке. Такие концерты бывают каждое воскресение, билеты очень недорогие (где-то рублей 70), но в 19 часов должен быть другой концерт. Там и коллектив солидный - Эстонский национальный симфонический оркестр, и цена билетов раз в 5 больше (это нам сказали служители). Ну, оно и понятно. Осматривали храм-музей мы уже после концерта, поэтому видели, как готовили аппаратуру, пюпитры, всяческие микрофоны, софиты устанавливали для предстоящего концерта.

Ну, а мы с Леной пошли гулять по Таллину. Старый город не покидали, если и заходили в магазины, то только в такие, которые сами по себе и по тому, что в них продавалось, для нас были экзотикой. Дух старого Таллина, конечно, неповторим. Всюду маленькие кафе, кофейни, галереи, сами здания и улицы – как экспонаты большого Музея средневековой готики под открытым небом. Почти везде на крышах – красная черепица и зеленые шпили храмов. Лена продолжал учить меня правильно фотографировать. Будет ли толк? Обычно я это делаю, как говорится, как Бог на душу положит. Сын меня за мои фотографии постоянно ругает, а если же что-то получается интересное у меня, то опять же не моя заслуга, а просто объект съемки был таков, что его плохо не сфотографируешь. Но солнышко уже садилось, стало темнеть - для фотографирования не самое лучшее время. В гостиницу вернулись не очень поздно: немолодые, чтобы гулять без устали до полуночи, да и посмотрели уже все самое интересное. В баре своей гостиницы выпили кофе с пирожным (опять, грешная, не устояла!)

Утром мы, выглянув в окно, просто ахнули! За ночь столько снега выпало, что везде лежали сугробы. И снег не собирался таять, а дороги, как потом выяснится, будут мокрыми и местами скользкими. После завтрака (опять был шведский стол), собрали свои вещи и – до свидания, Таллин! Поехали в Пюхтицу. На выезде из города мы попали в некое подобие пробки. Было утро понедельника, и все жители города отправились по своим делам: кто на работу, кто на учебу, кто еще куда. А жителей в городе 400 тысяч. Понятно, что ни такого количества машин, как у нас, ни таких жутких пробок, какие бывают в Петербурге в часы пик, здесь просто не может быть. Но из-за обилия светофоров все-таки по городу мы продвигались достаточно медленно.

По дороге в Пюхтицу ничего интересного не было, кроме того, что пейзаж за окном напоминал зимнюю Финляндию – все утопало в снегу. И это 2 апреля!

Впервые я побывала в Пюхтице летом 1991 года. Тогда, чтобы съездить в Эстонию, не надо было не только заграничного паспорта с визой и со страховкой, но и вообще не надо было никакого паспорта. Граница была чисто условной. Сама я тогда была переполнена своими личными проблемами, да и поездка была экскурсионной (паломничества еще и не совершались в те годы), поэтому мало что помню. Были мы с подругой, тоже далекой тогда от веры, от церкви, а интересно нам было все только со стороны эстетической и исторической. Помню большой храм, много народу (дело было в воскресенье), источник помню, но мы в нем не купались, только умылись и воды попили. Но маленькие календарики, которые я тогда купила в монастыре, у меня хранятся до сих пор. Этот монастырь, как и Псково-Печерский, никогда не закрывался, т.е. молитва здесь не прекращалась ни на один день, даже при советской власти. Конечно, главная причина того, что они не были разорены и уничтожены, в том, что территориально они отошли к Эстонии, а когда эти земли стали советскими, то сначала (после войны) властям не до этого было, а потом, конечно попытки закрыть и ту и другую обитель были, но это уже другая история.

Хочу немного подробнее поведать об этом удивительном монастыре, об этом чудесном (в самом прямом смысле слова!) месте. Для этого кое-что позаимствую на сайте монастыря

Пюхтица (эст. – Святое место) – село Везенбергского уезда, Эстляндской губернии, на границе Псковской и С.-Петербургской губерний, в 16 верстах к северо-западу от Чудского озера; населено частью русскими крестьянами, частью так называемыми «полуверцами», т. е. олютеранившимися русскими, переселившимися сюда из-за Чудского озера для рыбного промысла, в XV в. Близ Пюхтицы, на Богородицкой горе, православная церковь и женский монастырь (60 монахинь), основанный в 1892 г.; при последнем лечебница, приют (30 девочек), школа и мастерские иконописная, золотошвейная и швальня.
Энциклопедический Словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона, С.-Петербургъ, 1890-1907.

Богородицкая гора, на вершине которой расположен Пюхтицкий Свято-Успенский монастырь, издревле носила название Куремяэ (эст. – Журавлиная гора). Еще в XII-XIII веках через эти места пролегал торговый путь, соединявший Новгородскую и Псковскую земли с древними эстонскими городами Юрьевом (Тарту) и Колыванью (Таллин). В те далекие времена возникли в этом районе первые русские поселения. С XIII века с экспансией крестоносцев началась католизация края. И все же часть населения оставалась верной православию, искала в нем поддержку. С введением в Эстляндии лютеранства (в первой половине XVI века) для иноверных наступили трудные времена. Православные храмы, часовни разрушались. Богослужение совершалось на непонятном эстам немецком языке. В ХV столетии здесь были мученики за православную веру. В древнем Юрьеве в 1472 году пресвитер Никольской церкви Исидор с 72-мя прихожанами были схвачены на реке Омовже во время крещенского водосвятия, заключены в тюрьму и через два дня брошены под лед в той самой Иордани, на которую они выходили в праздник Богоявления. И вот, в этом краю, в утешение измученному в непосильной борьбе с тевтонскими рыцарями эстонскому народу, явилась Божия Матерь.

По свидетельству Сыренецкой летописи XVI века более четырех веков назад в Куремяэ было знамение. Ранним летним утром пастухи увидели на горе Светозарную Деву в дивном лазурном одеянии. Они устремились на гору – видение скрылось. Когда же стали удаляться, Она вновь предстала их взорам. Вернувшись домой, пастухи рассказали об этом жителям своей деревни. На другой день на рассвете селяне отправились на гору и тоже увидели Пречистую Деву Марию, в сиянии чудного света стоящую... На третий день собрались у горы крестьяне со всех окрестных деревень. И вновь Пресвятая Дева почтила их Своим явлением. Она стояла у подножья горы, где забил источник ключевой воды. Потом Пречистая Дева стала подниматься все выше, выше и, остановившись у величавого дуба, скрылась от их взоров. На том месте, где стояла Пресвятая Дева Мария, селяне обрели в расщелине дуба икону Успения Божией Матери. Крестьяне-эстонцы, будучи лютеранами, передали икону православным, которые построили на месте явления у древнего дуба часовню в честь Успения Божией Матери и поставили там обретенный образ. С той поры Журавлиную гору стали называть Пюхтицкой, то есть Святой. Сейчас икона, облаченная в серебряную позолоченную ризу, украшенную драгоценными камнями, стоит у правого пилона центрального нефа Успенского собора. Источник, с берега которого пастух наблюдал знамение, считается святым. Он не замерзает в холодные зимы. Купания в нем помогли многим избавиться от тяжелых недугов. До сих пор сохранился и старый дуб, под которым нашли образ Успения Богоматери. Ученые полагают, что ему не менее 1000 лет. Его высота когда-то была 26, 5 метра, обхват ствола свыше 4 метров. Он также почитается святым, и всяк сюда приходящий пытался отщепить от него хотя бы кусочек коры. И хотя сегодня вокруг древнего великана возведена ограда, но и она не спасла дуб – от него почти ничего не осталось (живого дерева). Рядом стоит воссозданная часовенка XVI века, внутри которой находится старая часовня.

«Места народного поклонения не могут быть избираемы произвольно или искусственно устанавливаемы: во всей Православной Руси верующие и Святая Церковь чтят и делают местом особого поклонения такие места, которые ознаменованы какими-либо особыми благодатными явлениями».
Князь Сергей Шаховской

История Пюхтицкого Свято-Успенского монастыря неразрывно связана с образованием 1 февраля 1887 года в Иевве (так прежде назывался Йыхви) отделения Православного Прибалтийского Братства Христа Спасителя и Покрова Пресвятой Богородицы. Собрание учредителей избрало своим председателем княгиню Елизавету Дмитриевну Шаховскую, супругу Эстляндского губернатора. Возникшее отделение поставило своей задачей воспитание сирот православного вероисповедания, преимущественно девочек, оказание медицинской помощи сельскому населению, устройство приютов и лечебниц. Иевве было избрано местом пребывания отделения Братства из-за удобного железнодорожного сообщения с Ревелем и Санкт-Петербургом и наличия готового помещения.
Одной из основных задач, стоявших перед отделением, было открытие школы для девочек.Ввиду многочисленных заявлений со стороны лиц, желавших отдать своих детей для обучения, было признано необходимым с осени 1887 года открыть школу не только для девочек, но и для мальчиков, притом без различия в вероисповедании. Император Александр III, узнав об открытии школы в Йыхви, повелел выделить 30 тыс. рублей для создания специального продовольственного фонда.
Школа размещалась в частном доме и не могла вместить всех желающих учиться, поэтому было решено построить специальное здание для обучения не менее 150 детей.

Летом 1888 года из Костромского Богоявленского монастыря прислали в Йыхви пять сестер во главе с монахиней Варварой (Блохиной), которые трудились в лечебнице для приходящих людей. В 1889 году были принято пять девочек сирот, которые обучались рукоделию. Установленные богослужения совершались в домовой церкви Братства. Так возникла небольшая женская община, указом Святейшего Синода от 9 мая 1890 года при храме общины был открыт самостоятельный приход, но основной целью Братство считало устройство монастыря в Пюхтицах. В 1891 году, после всех трудностей, связанных с отчуждением земли для обители, община была переведена на Святую гору, где и был открыт Пюхтицкий женский монастырь.
Монахиня Варвара (в миру Блохина Елизавета Дмитриевна) была назначена Святейшим Синодом первой игуменией, настоятельницей Пюхтицкого Успенского монастыря. Подвижница, «она ушла в монастырь десятилетней девочкой, до Пюхтицы почти сорок лет отдала служению и познанию Церкви. Матушка Варвара, кроме диплома сестры милосердия Красного Креста, имела практические навыки по уходу за больными и ранеными в устроенных во время войны при Костромском монастыре эвакуационных госпиталях. Ей предстояло заложить в Пюхтице основы монашеской общины и перевезти на Богородицкую гору из г. Йевве (Йыхви) благотворительные учреждения, существовавшие при местном православном братстве: лечебницу, аптеку и приют для сирот.

В 1891 году на праздник Успения состоялось торжественное открытие общины. А в 1892 году Указом Священного Синода было определено монашескую общину переименовать в Пюхтицкий Успенский женский монастырь с возведением монахини Варвары в сан Игумении. С первых дней существования обители в Пюхтице был установлен строгий монастырский порядок, какой можно было встретить только в старинных монастырях.
Император Российский Александр III пожаловал новому монастырю богатые священнические облачения. Разными благотворителями пожертвованы церковные книги, серебряные сосуды, лампады, кадила, напрестольные кресты. В устроении обители сыграл большую роль протоиерей Иоанн Кронштадтский – проповедник и чудотворец. Он заботился о монастыре, регулярно помогал деньгами, присылал новых насельниц. Во время его приездов, особенно в торжества Успения Богородицы, в Пюхтице собиралось до десяти и более тысяч богомольцев и паломников.

16 августа 1892 г. Высокопреосвященный Арсений, архиепископ Рижский и Митавский, освятил первый каменный соборный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. В 1895 году был возведен трапезный корпус с церковью во имя святых Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы (по проекту архитектора Преображенского).

Число насельниц быстро росло. В обители был в полном объеме введен монастырский богослужебный круг, созданы два хора – один для пения на славянском, другой – на эстонском языке. Проповеди также читались на двух языках, что способствало популярности монастыря. Важное значение для местного населения приобрела благотворительная деятельность обители. В приюте для бедных детей воспитанницы обучались чтению, письму и другим предметам по программе церковноприходских школ, а также рукоделию, иконописному и золотошвейному мастерству. В монастырской лечебнице больные бесплатно пользовались лекарствами и медицинским обслуживанием.
В 1894 году на сорок втором году жизни скоропостижно скончался князь Сергей Владимирович Шаховской – один из покровителей и благодетелей Пюхтицкой обители. В память о нем вдова поставила на горе, рядом с княжеским домом, храм во имя Сергия Радонежского с усыпальницей князя, где спустя много лет и сама нашла последний приют.

В 1897 году игумения Варвара Указом Святейшего Синода была переведена в Казанскую епархию, а на ее место назначена монахиня московского Страстного монастыря Алексия (Анна Михайловна Пляшкевич).
Заветным желанием игумении Алексии стало строительство большого трехпрестольного собора, который был бы украшением обители и где нашла бы достойное место икона Успения Богоматери. На это требовались огромные средства. Сестры трудились не покладая рук, развивалось золотошвейное дело. На Всероссийской выставке монастырских работ в Санкт-Петербурге в 1904 году плащаница пюхтицких мастериц, шитая серебром и золотом по бархату, была удостоена золотой медали, что, естественно, привлекло заказчиков.
Но наступили трудные времена – русско-японская война 1904-1905 годов внесла коррективы в планы монастыря. В Пюхтицкой лечебнице принимали раненых воинов, за ними усердно ухаживали монастырские сестры милосердия. Приходилось больше работать на полях, чтобы прокормить и насельниц, и обездоленных людей.
Игумения Алексия направляла монахинь за сбором благотворительных подаяний в Ригу, в Санкт-Петербург, в Москву. «И вот сверх всякого ожидания, – свидетельствует летопись, – Господь Бог посылает монастырю помощь в лице нового благодетеля – московского генерал-майора Ивана Филипповича Терещенко, к которому пришла в 1905 году ездившая за сбором подаяний в столицу послушница Анна Абрамова. Заинтересовавшись смиренным, ласковым видом старицы-послушницы, генерал стал ее расспрашивать о монастыре. Старушка добродушно рассказала про Пюхтицу, показала генералу фотографию обители. Вглядываясь в снимок, Терещенко после некоторого раздумья сказал: «Я построю у вас настоящий соборный каменный храм», добавив, что готов немедленно пожертвовать капитал с условием, если в храме ежедневно будет совершаться на проскомидии поминовение его и его родных». Генерал пожертвовал на возведение храма 90 тысяч рублей. Завещание Терещенко выполняется и поныне.

Проект пятиглавого храма, выдер­жанный в том стиле, в каком возводили церкви в Москве и Ярославле в XVI-XVII веках, разработал петербургский архитектор А.А. Полещук. Старый храм разобрали весной 1908 года, причем, камень, из которого он был построен, лег в основание нового, и 15 июня того же года состоялась закладка трехпрестольного собора. Минуло два года — и Успенский собор Пюхтицкой обители вознес к небесам все пять своих глав, увенчанных крестами.
Ныне в величественном пятиглавом монастырском соборе пребывает главная святыня обители – явленная икона Успения Божией Матери, обретенная в XVI веке. Главный престол соборного храма освящен во имя Преславного Успения Пречистой Богоматери, престол северного придела – в честь Святителя Николая Чудотворца и св. вмч. Димитрия Солунского Мироточивого, южного – в честь преподобных Иоанна Лествичника и Серафима Саровского. Украшением Успенского собора является Пюхтицкая икона Божией Матери, история которой чудесным образом связана с именем святого праведного Иоанна Кронштадтского. В 1894 году сестры монастыря написали и подарили в день Ангела горячо любимому пастырю икону, на которой запечатлено явление Пресвятой Богородицы у источника в Пюхтице. Внизу на иконе подпись: «Протоиерею отцу Иоанну Ильичу Сергиеву, труд живописиц Успенскаго женскаго монастыря на Святой горе Эстляндской губернии. 1894 г. 19 октября». Эта икона пребывала с о. Иоанном до самой его кончины.

В июне 1990 года в статусе Пюхтицкого Успенского монастыря произошла кардинальная перемена: монастырь получил звание ставропигиального, то есть перешел в непосредственное подчинение Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму (в миру Алексей Михайлович Ридигер).

Три десятилетия находилась под его окормлением Пюхтицкая обитель. Она обязана ему самим своим существованием. В начале 60-х годов по всей стране закрывались монастыри. Пюхтицкое подворье в Таллинне было сметено с лица земли. Подлежал закрытию и монастырь на Святой горе. Патриарх Алексий Второй, тогда епископ Таллиннский и Эстонский, приложил все усилия, чтобы подобный план не был претворен в жизнь. С его стороны это был настоящий подвиг, и монахини безмерно ему благодарны за его подвижническое деяние.
Неразрывными узами связаны судьбы Патриарха Алексия Второго и скромной обители. Сестры старшего поколения помнят его еще отроком, приезжавшим сюда с отцом – священником приходской церкви в Таллинне. В шесть лет будущий Патриарх, одетый в стихарь, прислуживал за богослужением в алтаре Пюхтицкого Успенского собора. В 21 год, после окончания Ленинградской духовной семинарии, он стал настоятелем Богоявленской церкви в соседнем с Пюхтицей городе Йыхви и часто служил в монастырском храме. Особенно памятен и радостен для насельниц обители 1961 год. 3 марта в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры протоиерей Алексий был пострижен в монашество, а 3 сентября 1961 года архиепископ Никодим (Ротов) возглавил свою первую архиерейскую хиротонию, посвятив архимандрита Алексия в Александро-Невском кафедральном соборе Таллина во епископа Таллиннского и Эстонского. С этого момента и до последнего дня жизни Святейшего Патриарха Пюхтицкий Успенский женский монастырь находился под его непосредственным руководством и управлением.

Монахиня Варвара (Валентина Алексеевна Трофимова) была назначена настоятельницей Пюхтицкой обители 3 января 1968 года указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (Симанского).18 января Высокопреосвященный архиепископ Таллиннский и Эстонский Алексий в Таллиннском Александро-Невском соборе возвел монахиню Варвару в сан игумении, а на следующий день, 19 января, в Пюхтицах вручил ей игуменский жезл. В Москве в Свято-Троице-Сергиевой Лавре Святейший возложил на неё наперсный крест. Новая игумения стала третьей строительницей обители. За 43 года ее усердных трудов, перечислить которые просто невозможно, монастырь преобразился до неузнаваемости.
Архитектурный ансамбль пополнился Сергиевой колокольней, новой крестильной церковью в честь Иоанна Крестителя и священномученика Исидора Юрьевского, домом для представительских целей с современным конференц-залом, музеем и др. Старую бетонную ограду заменила мощная из гранитных валунов стена с угловыми башнями-домами. Отремонтированы и отреставрированы все храмы, позолочены кресты. Заново расписан Успенский собор. Своды Святых врат украшены живописными картинами из истории обители. За оградой оборудована двухэтажная гостиница, возле Святого источника выстроена купальня, а на хозяйственной ферме освящена новая часовня Георгия Победоносца. В богадельне, где живут престарелые или заболевшие монахини, открыта церковь в честь Святителя Алексия и великомученицы Варвары.
Настоятельница всеми средствами старалась облегчить труд сестер. Они по-прежнему работали не покладая рук, только затраты и качество этого труда были несоизмеримы с прежними.

В феврале прошлого, 2011 года игумения Варвара отошла ко Господу. Около 40 лет возглавляла она обитель, труды ее бесценны. Ныне в святой обители новая игумения – матушка Филарета. Она еще достаточно молода, но тот факт, что она немало лет провела рядом с приснопамятной матушкой Варварой в качестве ее келейницы, дает основание

Наше же пребывание в этой славной обители 2 апреля было очень коротким – не более 2-х часов. Первым делом остановились у дуба и часовни, внутри которой находится древняя часовенка. А потом прошли на монастырское кладбище. Поклонились и помолились на могиле игумении Варвары, потом прошли чуть дальше, к Никольской церкви. Л.Е. рассказала еще о некоторых захоронениях этого монастырского кладбища.

Потом мы зашли в саму святую обитель. Ни паломников, ни просто посетителей – никого постороннего в тот день не было. Для нас (по просьбе Л.Е., которая здесь свой человек) открыли Успенский собор, величественный и монументальный, увенчанный золочеными крестами. Это душа монастыря, его сердце. И мы смогли все святыни увидеть своими глазами, с благоговением приложиться к ним, не мешая при этом никому, так как Великим постом в понедельник литургии нет, часы же уже закончили читать, возможно, что и не здесь они читались. Очень красиво расписаны стены храма, все это делалось в 70-е годы стараниями матушки Варвары. И, конечно, чувствуется, женская рука, т.е. руки. Так чисто, уютно, я бы даже сказала, со вкусом все убрано и оформлено – так бывает только в женских монастырях. Но здесь еще и намоленность ощущается. Никакой суеты от захожан. Разве что в большие праздники приезжают не только паломники, но и прочие любопытствующие, как например мы с подругой в 1991 году. Потом у нас была экскурсия по монастырю. Его территория небольшая. От Успнеского собора по аллее из столетних лип поднялись на верх Куремяэ (Журавлиной горы). Здесь сохранился дом, в котором жили Шаховские и их домовый храм прп. Сергия Радонежского. В самом храме, который тоже открыли для нашей группы на 5 минут, находится редкий по красоте резной иконостас, а над ним – уникальные, тончайшей работы металлические венки – последний дар князю Шаховскому. За алтарной стеной храма супруги и похоронены. Славная жизнь и достойное упокоение. Сколько людей проходят мимо, и все помянут добрым словом и помолятся об упокоении душ усопших рабов Божиих Сергия и Елизаветы. Между Успенским собором и парком окруженная цветниками стоит Трапезная церковь во имя Святого Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы. Цокольный этаж ее выложен огромными цветными глыбами гранита, а наверху небольшая церковь соединена стеклянными дверями с большим трапезным залом. Выглядит очень красиво. Всего же в монастыре 6 храмов, но мы больше нигде не были.

Прошли мимо знаменитых пюхтицких поленниц. Вот ведь тоже какое искусство! Часть группы вместо экскурсии пошла на источник окунаться. Я таким людям по-хорошему завидую. Летом я могу окунуться в источник, где вода всего 2-4 градуса. Но зимой или ранней весной (как в тот день, когда температура воздуха была едва выше 0) – это выше моих сил и возможностей! Потом все встретились в трапезной. Нам приготовили обед в гостинице для паломников, которая находится за оградой монастыря. Но тут чувствуется тот же монастырский дух – скромно, строго и чисто. И, кстати, обед был по-настоящему постный и по-монастырски вкусный. Я не сказала, что всех нас еще до поездки предупреждали, что пока будем в Таллине, ходить можно в чем угодно (имеется в виду, что можно в брюках), но чтобы в Пюхтице были все в юбках. Меня это не касалось – я практически всегда в юбке, но некоторые наши паломницы здорово преобразились в монастыре. Дай-то Бог нам всем не только внешнего, но и внутреннего преображения после посещения таких святых мест!

Ну вот, после трапезы мы сходили на источник за водой и потом уже поехали домой. Дорога была хорошая, свободная. На границе – никого. Прошли мы ее за 30 минут. В городе были часов в 8 вечера. И светло на улице, и сумка нетяжелая, поэтому спокойно поехала домой на метро сама, без встречающих.

Слава Богу за все!