И это - я. В каком порту, в какой пучине Мои сокровища дождутся похорон? Какая разница? Плыви ко мне, Харон, Безмолвный, и моим буксиром будь отныне!

В первой же строке Дьеркса возникает тот самый загадочный понтон, который, появляясь в последней строке Рембо, доставил столько неудобства переводчикам. Как только его не толковали! Между тем у Дьеркса слово это точно соответствует значениям, приводимым в " Морском словаре" контр-адмирала К.И. Самойлова (1941, т. 2, с. 141) - в основном так называют разоруженное (т.е. лишенное такелажа) палубное судно. К. Самойлов добавляет, что в старину понтоны " служили каторжными тюрьмами, а также местом заключения военнопленных". Иначе говоря, тому, кто знает текст Дьеркса, сразу понятен и " понтон" Рембо, и даже нет особой необходимости расшифровывать его как " плавучая тюрьма" (Д. Бродский, впрочем, в другом варианте использовавший загадочное словосочетание " клейменый баркас", - та же " плавучая тюрьма" отыскивается и в переводе Д. Самойлова), описывать " каторжный баркас" (М. Кудинов) или оставлять упрощенные " баржи" (Л. Успенский): слово " понтон" есть в русском языке само по себе. Зато уже прямой ошибкой оказывается прочтение " понтона" как " понтонного моста" (или даже просто " моста"), что обнаруживаем мы в переводах В. Эльснера, В. Набокова, И. Тхоржевского, Бенедикта Лившица. Правильно, без расшифровки мы находим это место только в переводах П. Антокольского и Л. Мартынова. Впрочем, из двух наиболее знаменитых переводов " Пьяного корабля" на немецкий язык один содержит ту же ошибку, - " мосты", - причем это перевод, выполненный великим поэтом Паулем Целаном; зато в другом переводе (Зигмар Леффлер) проставлены вполне приемлемые " глаза галер". Если вспомнить, что и в находящихся за пределами рассмотрения переводах А. Голембы и Н. Стрижевской соотношение " один к одному" (" мосты" у Голембы, " каторжные галеры" у Стрижевской), мы получим вывод: каждый второй переводчик эту ошибку делает со всей неизбежностью. А ведь так важно нежелание " Пьяного корабля" (или самого Рембо, ведь стихотворение написано от первого лица) " плавать под ужасными глазами понтонов" *. " Пьяный корабль" - явные стихи о судьбе поэта - говорит здесь еще и о нежелании глядеть в глаза " парнасскому понтону" Дьеркса. Это - декларация разрыва Рембо с парнасской школой поэзии.
Восьмая строка Дьеркса - единственный ключ к пониманию темнейшей двенадцатой строфы Рембо, где говорится: " Я натолкнулся, знаете ли, на невероятные Флориды..." *. Что за " Флориды" во множественном числе - понятно лишь тогда, когда мы вспомним об " Австралиях" Дьеркса. " Флориды" - антитеза " Австралиям". " Растительный" же корень слова " Флорида" слышен и русскому уху. И тогда понятен становится следующий за ним " растительный" образ Рембо.
Не лишая читателя удовольствия самостоятельно провести дальнейшие сопоставления, добавим, что последняя строфа Дьеркса - ключ к необычайно красивому месту у Рембо, причем ключ неявный. Подстрочно две заключительных строки восемнадцатой строфы Рембо звучат примерно так: