Глава 17. – Нет, – сказал Адам и тяжело опустил кулак на крышку стола, отчего стаканы подпрыгнули и зазвенели

– Нет, – сказал Адам и тяжело опустил кулак на крышку стола, отчего стаканы подпрыгнули и зазвенели. Все, кто находился в пабе, оглянулись. Адам, казалось, этого не заметил; он утратил всякое представление о том, что моя мать называла общественными приличиями. – Не желаю давать интервью никакой дерьмовой журналистке.

– Послушай, Адам, – успокаивающе начал Клаус. – Я понимаю, что ты…

– Я не хочу говорить о том, что произошло там, на склоне. Это в прошлом, кончено, этого больше нет. У меня нет никакого желания вновь проходить через это гребаное месиво даже для того, чтобы помочь тебе продать эту твою книгу. – Он повернулся ко мне: – Скажи ему.

Я пожала плечами, глядя на Клауса:

– Он не хочет этого, Клаус.

Адам взял мою руку, прижал ее к своему лицу и закрыл глаза.

– Если ты дашь всего одно, то…

– Он не хочет, Клаус, – повторила я. – Неужели ты не способен услышать, что тебе говорят?

– О'кей, о'кей. – Он поднял руки, показывая, что сдается. – Как бы там ни было, у меня для вас обоих свадебный подарок. – Он наклонился и достал из холщовой сумки у своих ног бутылку шампанского. – Я, э-э, желаю вам удачи и большого счастья. Выпейте это как-нибудь в кровати.

Я поцеловала его в щеку. Адам выдавил смешок и сел на свой стул.

– Хорошо, ты выиграл, одно интервью. – Он встал и протянул мне руку.

– Уже уходите? Дэниел сказал, что может появиться позже…

– Мы собираемся выпить в кровати это шампанское. – Я тоже встала. – Оно не может долго ждать.

* * *

Когда я на следующий день возвратилась с работы, журналистка уже была у нас. Она сидела напротив Адама, их колени почти соприкасались, а на столе стоял включенный магнитофон. У нее на коленях лежал блокнот, но она ничего не записывала. Вместо этого изучающе смотрела на Адама и кивала головой в такт его словам.

– Не обращайте на меня внимания, – сказала я, когда она начала вставать. – Налью себе чашку чаю и исчезну. Не хотите выпить? – Я сняла пальто и перчатки.

– Виски, – сказал Адам. – Это Джоанна из «Партиси-пант». А это Элис. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Моя жена.

– Рада познакомиться, Элис, – сказала Джоанна. – Ни в одной статье не говорится, что вы поженились.

Проницательные глаза пристально взглянули на меня из-за тяжелой оправы.

– Никто об этом не знает, – сказал Адам.

– Вы тоже занимаетесь альпинизмом? – спросила Джоанна.

Я засмеялась:

– Вовсе нет. Я не взбираюсь даже по ступеням, когда есть лифт.

– Наверное, странное ощущение, когда ждешь внизу, – продолжала она. – Тревожишься за него.

– Мне пока не приходилось ждать, – беспечно заявила я, выходя, чтобы поставить чайник. – К тому же у меня есть своя собственная жизнь, – добавила я, удивившись тому, что сейчас это стало ложью.

Я снова подумала о нашем медовом месяце длиной в один уик-энд в Лэйк-дистрикт. То, что произошло между нами в той хижине – его жестокость по отношению ко мне с моего разрешения, – все еще беспокоило меня. Я пыталась слишком много не думать об этом; это стало сумеречной зоной моего сознания. Я отдалась в его руки и в течение нескольких секунд, когда лежала под ним, думала, что он убьет меня, и все-таки не сопротивлялась. Часть меня была поражена ужасом, другая – возбуждена.

Когда я стояла у чайника, одним ухом слушая интервью, то заметила свернутый клочок бумаги с жирными черными буквами. Я развернула его, заранее зная, чего ожидать. «Я НЕ ДАМ ТЕБЕ ПОКОЯ», – было написано на листке. При виде этих букв у меня по телу забегали мурашки. Я не понимала, почему мы уже давно не обратились в полицию. Было похоже, что мы заставили себя привыкнуть к этому, словно угрозы представлялись грозовыми тучами, которые мы принимали как неизбежное. Я подняла глаза и увидела, что Адам наблюдает за мной, поэтому улыбнулась, порвала записку на мелкие клочки и пренебрежительно бросила их в корзину для мусора. Он с одобрением слегка кивнул мне и снова переключился на Джоанну.

– Вы рассказывали о последних нескольких часах, – снова насела на Адама Джоанна. – У вас было какое-нибудь предчувствие катастрофы?

– Если вы имеете в виду, думал ли я, что все те люди погибнут там, наверху, то нет, конечно, нет.

– В какой момент вы поняли, что все идет не так, как надо?

– Когда все пошло не так, как надо. Элис, не подашь мне виски?

Джоанна заглянула в свой блокнот и сделала еще попытку:

– А что насчет закрепленных маршрутных шнуров? Как я понимаю, Грег Маклафлин и другие руководители экспедиции проложили шнуры разных цветов, которые вели по хребту к вершине. Но в какой-то момент последний отрезок шнура оказался отвязанным, что, видимо, и сбило альпинистов с пути.

Адам долгим взглядом смотрел на нее. Я принесла ему большую порцию виски.

– Не хотите немного, Джоанна? – спросила я. Она покачала головой и стала ждать ответа Адама. Я плеснула себе виски на дно стакана и выпила одним глотком.

– Как, по-вашему, это случилось?

– Откуда, черт возьми, мне знать? – наконец бросил он. – Было дьявольски холодно. Налетела буря. Все были не в себе. Ничто не работало, и никто. Я не знаю, что случилось со шнуром, остальные тоже. Теперь вам хотелось бы кого-то обвинить, не так ли? – Он выплюнул часть виски обратно в стакан. – Вы хотите написать красивый лаконичный рассказ о том, как такой-то повел группу людей к смерти. Так вот, леди, там, в смертельной зоне, так не бывает. Там нет ни героев, ни злодеев. Мы просто люди, которые ползут по горе в то время, как клеточки их мозга осыпаются одна за другой.

– В книге утверждается, что вы – герой, – возразила Джоанна, которую совершенно не смутила его вспышка. Адам промолчал. – И еще, – продолжала она осторожно, – там есть некий намек на то, что руководитель экспедиции должен нести некоторую ответственность. Грег.

– Можешь принести еще, Элис? – Адам протянул мне свой стакан. Беря стакан, я наклонилась и поцеловала его. Я раздумывала, в какой момент мне следует попросить Джоанну уйти.

– Как я понимаю, Грег сейчас в плохом состоянии. Что это, чувство вины, как вы думаете?

И опять Адам промолчал. Он на мгновение закрыл глаза и откинул голову. Он выглядел очень уставшим.

Она предприняла очередную попытку:

– Вы не считаете, что все путешествие было ненужным риском?

– Это очевидно. Погибли люди.

– Вы не жалеете о том, что из гор пытаются сделать бизнес?

– Жалею.

– И тем не менее участвуете в этом.

– Да.

– Одна из погибших, – сказала Джоанна, – была вам очень близка. Ваша бывшая девушка, помнится.

Он кивнул.

– На вас, видимо, ужасно подействовало то, что вы не сумели спасти ее?

Я передала Адаму вторую порцию виски, и он обнял меня за талию, когда я наклонилась к нему.

– Не уходи, – произнес он так, словно имел в виду наши отношения в целом. Я присела на подлокотник его кресла и положила руку на его спутанные волосы. Он некоторое время оценивающе смотрел на Джоанну. – О чем, черт побери, вы думаете? – наконец спросил он. И вскочил с кресла. – Мне кажется, с вас довольно, а вам не кажется?

Джоанна даже не пошевелилась, лишь проверила, работает ли магнитофон.

– Вам удалось это преодолеть? – настаивала она. Я потянулась и выключила магнитофон, а она взглянула на меня.

Наши глаза встретились, и она кивнула – одобрительно, как мне показалось.

– Преодолеть. – Его голос дрогнул. Потом он заговорил совершенно другим тоном. – Хотите, я раскрою вам мою тайну, Джоанна?

– Буду рада.

Я могла поклясться, что так оно и было.

– У меня теперь есть Элис, – заявил он. – Элис меня спасет. – Он издал довольно скрипучий смешок.

Теперь уже встала Джоанна.

– Последний вопрос, – сказала она, надевая пальто. – Вы продолжите ходить в горы?

– Да.

– Почему?

– Потому что я альпинист. Вот кто я. – Его язык немного заплетался. – Я люблю Элис и лазаю по горам. – Он прижался ко мне. – Вот в чем я вижу благодать.

* * *

– Я беременна, – сказала Полин. Мы гуляли в Сент-Джеймс-парке под руку, но по-прежнему ощущали некоторую неловкость. Это была ее идея встретиться, а мне этого не очень хотелось. Вся моя прежняя жизнь казалась далекой, почти нереальной, словно тогда это был кто-то другой, а не я. В той жизни я любила Полин и зависела от нее; в этой жизни места такой крепкой дружбе уже не было. Идя в то морозное субботнее мартовское утро на встречу с Полин, я поняла, что отложила нашу дружбу до какого-нибудь дождливого дня. Я решила, что смогу к ней вернуться, но не сейчас. Мы гуляли по парку, пока не стало смеркаться, осмотрительно избегая тем, по которым раньше мы могли говорить друг с другом в большей или меньшей степени откровенно.

– Как Джейк? – спросила я, а она, слегка поморщившись, ответила, что хорошо.

– Как твоя новая жизнь? – задала она вопрос без особого интереса, а я не стала особенно распространяться.

А теперь я остановилась и положила руки на ее худенькие плечи.

– Прекрасная новость, – сказала я. – Давно?

– Восемь или девять недель. Достаточно, чтобы начало постоянно тошнить.

– Я очень за тебя рада, Полин. Спасибо, что поделилась со мной.

– Как же не поделиться, – официальным тоном ответила она. – Ты моя подруга.

Мы вышли на улицу.

– Мне туда, – сказала я. – Неподалеку отсюда встречаюсь с Адамом.

Мы с облегчением расцеловались, и я свернула в неосвещенный переулок. Как только я вошла в него, передо мной возник высокий молодой человек и, прежде чем я успела осознать, что у него мертвенно-бледное лицо и ярко-рыжая копна волос, сорвал у меня с плеча сумочку.

– Ой! – вскрикнула я и кинулась за ним. Я вцепилась в сумочку, хотя в ней почти ничего не было, и потянула на себя. Он резко повернулся ко мне лицом. На левой щеке у него виднелась татуировка в виде паутины, а горло пересекала линия с надписью «Режь здесь». Я ударила ногой ему по голени, промахнулась и ударила снова. Вот так, это, должно быть, больно.

– Пусти, сука, – зарычал он. Ручки сумки впились мне в ладонь, потом выскользнули у меня из руки. – Глупая гребаная сука. – Он размахнулся и ударил меня по лицу. Я попятилась и схватилась за щеку. У меня по шее струилась кровь. Его рот был открыт, и я увидела толстый фиолетовый язык. Он снова замахнулся. Боже, сумасшедший! Помнится, я подумала, что он, возможно, человек, который присылал записки с угрозами, наш преследователь. Потом я зажмурила глаза: пусть все скорее закончится. Удара не последовало.

Я открыла их опять и увидела, словно во сне, что у него в руке нож. Он был направлен не на меня – на Адама. Потом я увидела, как Адам опустил свой кулак на лицо нападавшего. Тот закричал от боли и выронил нож. Адам снова ударил, удар пришелся на шею мужчины. Что-то хрустнуло. Потом нанес удар в живот. Татуированный попятился; его левый глаз был весь в крови. Я увидела лицо Адама: оно окаменело, на нем не было никакого выражения. Он еще раз ударил вора и отошел, дав мужчине упасть на землю. Тот улегся у моих ног, скуля, схватившись за живот.

– Прекрати! – выдохнула я. Собралась небольшая кучка зевак. Тут была и Полин; ее рот округлился от ужаса.

Адам пнул его ногой в живот.

– Адам. – Я вцепилась в его руку. – Ради Бога, остановись, ну пожалуйста. Довольно.

Адам посмотрел на корчившееся на мостовой тело.

– Элис хочет, чтобы я остановился, – сказал он. – Только поэтому я не буду продолжать. Иначе убил бы за то, что ты осмелился к ней прикоснуться. – Он поднял с земли мою сумочку, потом повернулся ко мне и взял мое лицо в свои ладони. – У тебя кровь, – заметил он. И слизнул часть крови с моего лица. – Дорогая Элис, из-за него у тебя течет кровь.

Я, как в тумане, видела, как собираются люди, как они разговаривают, спрашивают друг у друга, что случилось. Адам обнимал меня.

– Сильно болит? С тобой все в порядке? Взгляни на свое прекрасное лицо.

– Да. Да. Я не знаю. Думаю, да. С ним все в порядке? Что он?..

Я перевела взгляд на человека, лежавшего на земле. Тот шевелился, но едва-едва. Адам не обращал на него никакого внимания. Он вынул из кармана носовой платок, послюнил и стал вытирать ссадину у меня на щеке. Неподалеку от нас взвыла сирена, и за плечом Адама я увидела полицейскую машину, за которой следовала «скорая».

– Прекрасная работа, приятель. – Здоровенный мужчина в длинном плаще подошел и пожал Адаму руку. – Уберите этого. – Я глядела на них, пораженная, а они пожимали друг другу руки. Это был какой-то кошмар, фарс.

– Элис, с тобой все в порядке? – Это была Полин.

– Да.

Полицейские уже были вокруг. Подъехала машина. Произошел один из тех инцидентов, на которые они должны реагировать. Полицейские наклонились над лежащим, подняли его на ноги и куда-то повели.

Адам снял с себя куртку и набросил мне на плечи. Пригладил мне волосы.

– Пойду поищу такси, – сказал он. – Полиция может подождать. Оставайся на месте. – Он повернулся к Полин. – Присмотрите за ней. – И убежал.

– Он мог его убить, – сказала я Полин.

Та странно посмотрела на меня.

– Он и вправду обожает тебя, да? – спросила она.

– Но если бы он…

– Он спас тебя, Элис.

* * *

На следующий день журналистка Джоанна снова позвонила. Она прочла о драке в вечерней газете, и это событие должно было повернуть интервью другой стороной, совершенно другой. Она просто хотела, чтобы мы оба прокомментировали его.

– Отвали, – нежно пробурчал Адам и передал трубку мне.

– Каково чувствовать себя, – спросила она меня, – замужем за мужчиной такого типа, как Адам?

– Какого такого типа?

– Ну, героя, – сказала она.

– Прекрасно, – ответила я, однако знала совершенно точно, каково это.

* * *

Мы лежали в полутьме рядом друг с другом. Щеку саднило. Сердце у меня бешено колотилось. Неужели я так и не привыкну к нему?

– Отчего ты боишься?

– Прикоснись ко мне, пожалуйста.

Оранжевый свет уличных фонарей проникал в спальню сквозь тонкие шторы. Мне было видно его лицо, его красивое лицо. Я хотела, чтобы он обнял меня так крепко, чтобы я растворилась в нем.

– Сначала скажи, чего ты боишься.

– Боюсь потерять тебя. Ну же, положи руку вот сюда.

– Перевернись, вот так. Все будет хорошо. Я никогда не покину тебя, а ты меня. Не закрывай глаза. Смотри.

Позднее мы почувствовали голод, так как в тот вечер ничего не ели. Я соскользнула с высокой кровати на холодный пол и надела рубашку Адама. В холодильнике нашлось немного пармской ветчины, горстка залежавшихся грибов и кусок твердого сыра. Я покормила Шерпу, который выписывал восьмерки вокруг моих голых ног, а потом приготовила нам огромный сандвич на тонком, слегка зачерствевшем итальянском хлебе. В маленьком ящике у двери – вообще-то он предназначался для бакалеи, но мы использовали его не по назначению – нашлась бутылка красного вина, которую я открыла. Мы поели в постели, расположившись на подушках и засыпав все вокруг крошками.

– Дело в том, – сказала я с полным ртом, – что я не привыкла к тому, что люди ведут себя таким образом.

– Каким образом?

– Избивают кого-то из-за меня.

– Но он тебя ударил.

– Я думала, ты хочешь его убить.

Он налил мне еще стакан вина.

– Я разозлился.

– Не говори. У него был нож, Адам, разве ты этого не видел?

– Нет. – Он нахмурился. – Ты предпочла бы, чтобы я был из тех, кто вежливо просит прекратить? Или бежит за полицией?

– Нет. Да. Не знаю…

Я вздохнула и откинулась на подушки, вялая после занятий любовью и вина.

– Скажешь мне что-то?

– Может быть.

– Там, в горах, что-то случилось?.. Я имею в виду, ты покрываешь кого-то?

Адам, похоже, не удивился моему вопросу и не разозлился. Он даже не взглянул на меня.

– Конечно, покрываю, – сказал он.

– Когда-нибудь расскажешь об этом?

– Это никому не нужно знать, – ответил он.