Вопрос и ответ

По-моему, вы в своей радиопередаче сказали как-то раз, что мы фактически приучаем детей убивать. Что вы тогда имели в виду?
Это мнение доктора Дэвида Гроссмана, который в соав­торстве с губернатором Арканзаса Майком Хаккаби на­писал книгу «Об убийстве: психологическая цена обуче­ния убийству на войне и в гражданском обществе». Про­фессор Гроссман был выдвинут на Пулитцеровскую пре­мию за обличение визуального насилия, которое он на­звал «[самым] ядовитым, привязчивым и деструктив­ным наркотиком». Когда его попросили выступить перед комитетом сената США, изучающим насилие сре­ди подростков, он с исчерпывающей и устрашающей яс­ностью показал, какая общенациональная проблема встает перед нами. Прослужив двадцать четыре года в ВВС, он является авторитетом в науке под названием «киллология». Этим термином обозначают «науку уби­вать», занимающуюся тренировочными упражнениями, к которым прибегают военные, чтобы приучить личный состав участвовать в самых кровавых военных операци­ях. Шокирующий вывод Гроссмана сводился к тому, что те же самые методы и упражнения, которые используют­ся для этих целей, фактически применяются по отноше­нию к нашим детям. Одним словом, детей учат убивать без сострадания.
Такие способы психологической обработки, заключа­ющиеся в гиперстимуляции экстремального поведения, известны уже многие десятилетия. Они чрезвычайно эф­фективны. Наукой установлен факт, что человеческий Разум способен привыкнуть даже к самым ужасающим и невыносимым переживаниям, если дать ему время на адаптацию и снабдить некими рациональными оправда­ниями с целью обхода его протестующих защитных сис­тем. Лучшим (или худшим) примером этого процесса мо­гут послужить нацистские расстрельные команды, кото­рые назывались просто Einsatzgruppen (Ейнзацгруппы, нем. — рабочие группы, отряды действия. — Примеч. пер.) и действовали во время второй мировой войны в Вос­точной Европе. Около четырех этих небольших групп, от двенадцати до двадцати человек в каждой, хладнокровно и систематично убили свыше 1, 4 миллиона человек, не щадя ни женщин, ни детей, ни младенцев1. Во многих случаях они за один день убивали до 50 тысяч евреев, цы­ган, поляков и политических заключенных2. После вой­ны социальные психологи изучали преступное поведение этих убийц, предполагая, что они должны быть психиче­ски ненормальны, иначе не смогли бы изо дня в день вы­носить такие ужасы. Исследование, однако, показало, что сначала это были самые обычные люди — бизнесме­ны, врачи, адвокаты и торговцы, которые поверили в фа­шистскую идею и быстро выработали иммунитет при со­вершении зверских убийств. Они превратились в «чудо­вищ», которым даже нравилось смотреть, как обречен­ные люди тщетно умоляют не убивать их. Произошла ги­перстимуляция жестокости, которая сделала убийц не­восприимчивыми к страданиям безвинных жертв и даже к крикам маленьких детей. Психический процесс, в ходе которого человеческое существо приучается к тому, что раньше показалось бы ему невыносимым, называется де­сенсибилизацией, потерей чувствительности.
И еще раз, гиперстимуляция — тот механизм, с помо­щью которого и происходит эта поразительная адапта­ция. От нацистских новобранцев постоянно и системати­чески требовали выполнять дестабилизирующие психи­ку задания, пока это не переставало их шокировать или вызывать неприятие. Новобранцам раздавали на воспи­тание чудесных щенков немецкой овчарки и ждали, ког­да у них возникнет эмоциональная привязанность. Тогда каждого заставляли собственноручно свернуть шею сво­ему щенку. Это делалось для того, чтобы закалить буду­щих нацистов. Тем самым руководители осуществляли десенсибилизацию по отношению к жестокости. Эмоцио­нальное расстояние от умерщвления дружелюбного пе­сика до убийства беззащитного человеческого существа невелико1.
Сегодня процедура десенсибилизации применяется в гражданской авиации гораздо более продуктивным обра­зом. Это один из методов тренировки и тестирования пи­лотов. Летчиков сажают в наземные тренажеры, которые имитируют кабину управления, и в которых создаются вполне реальные аварийные ситуации, такие как отказ двигателей или неисправность шасси. Цель тренировки состоит в выработке соответствующих навыков на случай настоящей аварии, но также в том, чтобы приучить пило­тов сохранять спокойствие в экстремальной обстановке. После того как они многократно проработают все мысли­мые аварийные ситуации, можно надеяться, что они не поддадутся панике при возникновении самой серьезной опасности. И надежды эти оправдываются. У студен­тов-медиков тоже происходит десенсибилизация к виду Нрови при работе в перевязочной или операционной, хотя Поначалу они с трудом это переносили. Большинству из нас присуща способность адаптироваться к экстремаль­ным условиям.
И фактически именно этому процессу мы и подвергаем миллионы зрителей — особенно наших детей, — беспре­станно демонстрируя им сцены насилия и убийств по те­левизору и в кино. Данный факт был установлен в ре­зультате двадцатидвухлетнего исследования, проведен­ного в Университете Иллинойса в Чикаго. Как пояснил психолог Леонард Эрон, исследование началось на вы­борке из 875 детей, которым исполнилось в тот момент восемь лет, и которые жили в одном округе штата Нью-Йорк, в наполовину сельской местности. К тому вре­мени, когда им исполнилось по тридцать лет, в той груп­пе испытуемых, которая характеризовалась максималь­ным количеством увиденных по телевизору сцен наси­лия, заметно больше было и количество осужденных за тяжкие преступления.
Эрон, возглавляющий Комиссию по проблемам наси­лия и молодежи при Американской психологической ас­социации, делает следующий вывод: «Телевизионное на­силие влияет на детей независимо от их возраста, пола, социально-экономического положения семьи и интелле­ктуального уровня, причем сфера его воздействия от­нюдь не ограничивается ни теми детьми, кто уже имеет опыт реального знакомства с агрессией, ни пределами данного округа.
Рассмотрим еще один вид насилия, с которым совре­менные дети сталкиваются ежедневно, — в распростра­ненных сегодня видеоиграх. Первоочередным примером здесь служит «Мортал комбат». Самые юные дети учатся не только тому, как ловчее убивать, но и как уцелеть, ког­да кругом головы слетают с плеч, и кровь заливает весь экран. Немного попрактиковавшись, они привыкают к в11ду смерти и страданий. Как заявляет профессор Гросс­ман, происходящая с нашими детьми десенсибилизация неизбежно проявит себя непосредственно в школьных классах1.
Еще раз вспоминая об Эрике Гаррисе и Дилане Клебол- де, убийцах из Колумбайнской школы: их любимый фильм назывался «Баскетбольные дневники» и содер­жал сцену, весьма похожую на учиненную ими позже бойню. На них также оказала сильное влияние варвар­ская сцена, которая учит убийству, насилию и половым извращениям. Если учесть такую «тренировку», не при­ходится удивляться, что юные убийцы издевательски острили, улюлюкали и, похоже, от души веселились, расстреливая своих одноклассников. Может ли рацио­нально мыслящий человек отрицать эту связь между виртуальным насилием и насилием на наших улицах?