Но в душном кабинете,

Но в душном кабинете, Но в душном кабинете Я вынужден сидеть. Какие муки эти, Забыв про всё на свете, На стены и на книги Глядеть, глядеть, глядеть…

Нет, никому не жалко, Что мне здесь очень жарко! И никому на свете Нет дела до меня!

Босая комсомолия Хочу бродить по полю я И русское раздолие Вдыхать, вдыхать, вдыхать! Нет ничего пригожее, Чем тело темнокожее. Давайте ж, люди добрые, Под солнцем загорать!

А не хотите броситься Туда, где сено косится, Туда, где ветер с тучами Бежит вперегонки – Так я один не выдержу – Кусок из сердца вырежу И посажу. Пусть вырастет На берегу реки!

1971

Но я люблю трамвай,

За то, что у него

Есть рельсы, по которым,

Он побежит туда,

Где очень ждут его.

В автобусе удобно. Автобус быстро мчится. Едва войти успеешь – Приехал, вылезай! И даже не понятно Как так могло случиться, Что больше чем автобус Я полюбил трамвай.

Люблю его за верность, За то, что не изменит И не свернёт с дороги – Хоть рельсы разбирай! Поэтому, наверно, Забыв свои сомненья, Забыв свои тревоги – Я сяду на трамвай!

1972

Ершов Николай

Выпуск 1970 года. Затем служба в армии, учеба в Литературном институте им. Горького. Закончил духовную семинарию, затем духовную академию. Кандидат богословских наук, преподавал в Петербургской духовной семинарии.

В настоящее время священник, служит в церкви Успения Божьей Матери в Великом Новгороде. Женат, четверо детей, две внучки.

В продрогшем трамвае по городу ехать и ехать,

пускай повторятся опять и опять остановки, покуда у губ твоих кружится облако смеха – ручное, на ниточке тоненькой нотки.

И жарко задышат слова разогретые страстью, и губы мои обожжет ими снова и снова. О, власть обожанья! я вновь над собою не властен, хмелея от счастья под говор и смех с полуслова.

Влюбляясь надолго в узор долговязого шарфа,

и в каждый пушистый изгиб белокурого меха,

и в каждый пустяк мимолетный, и милый, и жалкий,

в продрогшем трамвае по городу ехать и ехать…

И рассвет встает. И вот

от тумана – только клочья! Птиц еще не слышно с ночи, но одна уже поет, но одна уже пророчит утро. И рассвет встает.

И все громче голоса.

И роса ложится разом

в каждый лепесток алмазом.

И глядит во все глаза

ласково и синеглазо

небо. И блестит роса.

И пора вставать и лень. Но давно уж небо чисто, и давно в окно стучится синей горсточкой сирень, обещая, что случится славный и счастливый день.

Милая, пора вставать. Ветер не ворчлив. И в речи леса нет противоречий. И готово целовать солнце пальчики и плечи. Милая, пора вставать.