Юрий нынче, воротясь из Переяславля, застал отца в хлопотах.
- Ко мне большой боярин просится с Волыни, Нестер Рябец с сыном
Родионом. Тысячи полторы людей с има!
Юрий присвистнул:
- Сила!
- То-то! - отозвался отец. - Сила силой, а хватило бы запасу
прокормить!
- Ну, до осени дотянем.
- До осени не хитро дотянуть. У твово родителя, Юрий, хлеба было
засыпано на три годы вперед! А только засуха подъела.
- Где посадим?
- Подумаю с боярами! На Сходне у нас земли пустые еще.
Волыняне подходили весь следующий день и располагались станом за
Москвою-рекой. Бояре, старый Нестор Рябец и Родион, трапезовали у князя.
К вечеру, когда утихла суета на торгу и начал успокаиваться посад,
Данил с Федором Бяконтом отправились осматривать стан. Волынский табор
протянулся аж до Данилова монастыря. Горят костры. Плачет ребенок. " Долго
ли еще брести? " - спрашивает кто-то от шатра. Кони под коврами чутко
дремлют, изредка встряхивая гривами. Звяк оружия, и вновь тихая южная
речь. Люди истомились в дороге.
Встречу князю шел хромающий Нестер - тоже обходил свой стан - и сын
Родион, на голову выше отца, красавец, непривычно бритый. Долгие усы
свисают ниже щек. Соколиные, холодные глаза. Поздоровались. Спешились,
пошли рядом. Данил озирал измученные лица, котлы и то, как истово приезжие
хлебают кашу (каша - его дар, значит, уже успели сварить). Где и
разместить такую орду? А принять нужно!
Волынские бояре ступают следом. Где-то там остались Холм, Галич,
Владимир Волынский, королевские приемы и блеск, и снова, как в древнем
Киеве, кочевье, костры, и кажется - на века назад отброшены они к седым
легендарным временам Всеслава и вещего Олега...
Женщины с запавшими глазами оглядывают московского князя, когда он
проходит мимо. Переговариваются меж собой. Кормят детей. В сумраке
весенней ночи скрипят возы. Сквозь речную сырость доносит дух свежего
печеного хлеба, что везут из Кремника.
- Сколь у него кованой рати? - спросил Бяконт, когда они,
возвращаясь, переехали мост.
- Да немало, неколико сот.
- С этою силой Коломну-то бы и отобрать! - сурово сказал Бяконт,
глядя перед собой. - Князь Константин, слышь, наши дворы в Коломне под
себя забирает! - Он уже знал, что Данила опять отмолвит отказом. Но князь
промолчал. Сзади них цокали по доскам моста копыта дружинников. " Добро бы
вовсе не воевать! - думал Данил, вздыхая. - Дак ить с им добром-то не
сговоришь! "
Данил не сказал ничего. Он ехал и думал. Москва была мала. Затерянный
в лесах деревянный городок. И речка, что вьется под холмом, - не Ока и не
Клязьма, маленькая речка Москва. Там, на устье... Да, Коломна была нужна.
Они поднялись к воротам. Не оборачиваясь, Данил спросил:
- Что твой ентот... рязанской...
- Опять приезжал! - с готовностью отозвался Бяконт.
- Ежель ратиться... - все так же, на глядя, проговорил Данил, -
рязане - оны к бою привычны... Сорому б не было!
- У меня он, могу завтра ж и привести! - молвил Бяконт. Данил тут
повернул свой большой нос, скосил глаза на Бяконта:
- Ладно, приводи, погляжу! Торопиться все ж не будем. Преже надо с
Андреем и с ханом Тохтою урядить.
|