Августа 1981

Я бросился к входной двери Чикагского дома Эвансонов и, не удосужившись постучать, распахнул ее с такой силой, что она ударилась об стену. И даже не закрыв ее за собой, я ринулся вверх по лестнице. Я был в панике, сердце бешено колотилось в груди, и казалось, что оно, на хрен, сейчас разорвется. И я знал, что до фига огребу за свое поведение, но никто и ничто не имело для меня значения в тот момент. Было наплевать, что они могли подумать, или что они могли бы сделать со мной потом... значение имела только она.

Я подбежал к двери в конце зала на втором этаже и почти столкнулся с Алеком, выходящим из другой комнаты. Он схватил меня, чтобы остановить, но, охваченный гневом, я грубо оттолкнул его прочь.

- Как ты мог? – процедил я, глядя на него. - Как ты мог оставить ее здесь одну? Без защиты?

- Я искренне сожалею, Карлайл, - спокойно сказал он.

- Сожалеешь? Ты извиняешься передо мной? А ты, мать твою, извинился перед ней? – кричал я.

Он покачал головой, и я горько усмехнулся, с досады схватив себя за волосы.

- Конечно же, нет. Как ты мог, Алек? Я, б…ь, никогда и ничего у тебя не просил! Ты же знаешь, как я отношусь к ней! Как ты мог позволить этому случиться?

- Я не подумал, - сказал он. - Я никогда и подумать не мог, что ее могут тронуть в моем доме.

- Ты полагал, что этим ублюдкам можно доверять? – выплюнул я. – Из всех людей именно ты сегодня решил побыть таким чертовски доверчивым? Ты должен был присматривать за ней! Ты же знаешь, какими становятся некоторые, когда речь заходит об ирландцах! Они видели в ней игрушку, ты, черт возьми, помахал перед их мордами куском мяса, а затем повернулся спиной, наивно полагая, что они не нападут?! Тебе, на хрен, следовало бы лучше их знать!

- Я знаю, - ответил он. – Уже слишком поздно и ничего нельзя изменить, но я понимаю, что допустил ошибку в суждениях.

- Ты чертовски прав, ты, на хер, ошибся, и рекомендую тебе найти способ это исправить, возместить ей, потому что это дерьмо на тебе. Ты по гроб жизни обязан ей, Алек, - отрезал я, отворачиваясь и уходя прежде, чем он смог ответить мне.

Я толкнул дверь в спальню и сразу же услышал ее рыдания, и этот звук болью отозвался в груди, разрывая ее на куски. Я закрыл за собой дверь и бросился к кровати, обнял ее и, сев, прижал к себе. Она крепко вцепилась в меня и уткнулась лицом мне в шею, а я убаюкивал ее в своих объятиях. Я чувствовал, что она дрожит всем телом, одежда ее была разодрана, а на теле виднелись кровоточащие раны. Я смотрел на нее, и меня переполняли боль и гнев.

- Ничего страшного, Лиззи, - сказал я тихо, покачивая ее, когда она закричала и вцепилась в меня. - Я уже тут. Ты в порядке.

- Они... они... - лепетала она сквозь рыдания.

Я быстро шикнул на нее, не желая, чтобы она произносила это.

- Я знаю, что они сделали, bellissima. Мне очень жаль, - сказал я спокойно.

- Я пыталась сопротивляться, - хныкала она. - Как ты учил меня. Я пыталась.

Я крепче притянул ее к себе, ее тело содрогалось от рыданий. Я чувствовал, что глаза наполняются слезами, а боль в груди усиливается. Она была такой сильной.

- Я знаю, Лиззи. Я так сильно горжусь тобой за твой отпор. Ничего подобного никогда больше с тобой не случится. Клянусь.