Обострение этнической вражды в годы социальных потрясений

Этническая вражда. О ней мы уже много писали. Что вызывает это чувство? Напомним: этнически чуждые черты лица — цвет кожи, глаз, волос, мимика, чужая форма век, носа и многое другое; интонации чужой речи, акцент, манера одеваться, чужой этнический национальный костюм, чужие песни, словом, все чужое. При этом, в отличие от страха темноты, отвращения к крысам и герпетофобии, этническое чувство не основано на врожденном узнавании.

Образ «своих» запечатлевается. «Чужие» же распознаются потому, что в чем-то непохожи на «своих». И эта непохожесть может быть самой разной. Существенно лишь, пожалуй, то, что острую этническую вражду возбуждают, в основном, инородцы, представленные в данном обществе не единичными экзотическими экземплярами, а весьма многочисленные. В наиболее сильной степени это чувство часто возбуждается народом-соседом, живущим веками в диаспоре, как то: китайцы в Индонезии, армяне на Кавказе и в Средней Азии, евреи в Центральной и Восточной Европе, белые и черные (взаимно) на Юге США и в ЮАР, арабы и индусы в ряде стран черной Африки, таджики в Узбекистане.

Так как этническую вражду возбуждает, в частности, необычный внешний облик, она на протяжении истории неоднократно направлялась и против необычно одетых соплеменников: людей, нарядившихся в иноземное платье, носящих свой сословный костюм и тому подобное. Для древних римлян «варваром» в глазах уличной толпы был любой прохожий, носящий штаны, — это, по тогдашним римским понятиям, презренное варварское одеяние…

…Вот они, римляне,

Мира владыки,

Одетые в тогу…

Современному человеку трудно ощутить всю степень иронии и презрения, которые вкладывали римляне в такие вот стишки:

…Цезарь галлов вел в триумфе,

Ввел их также и в сенат.

Сняв штаны,

Они одели

Тогу с пурпурной каймой! (Знак сенаторского достоинства).

В XVI веке на Руси любому московиту, щеголяющему в литовско-польском или, как тогда говорили, «панском» платье, грозила смерть. Его объявляли предателем, пытали, требовали, чтобы признался в своей измене. Об этом мы уже писали (5.9).

В Германии после Франко-прусской войны 1871 года школьники изводили французских пленных: дразнили их, кидали камни. Причиной были… красные штаны. Этот весьма частный пример иллюстрирует общую закономерность. Безотчетная реакция испуга и заодно агрессии на все незнакомое и чужое свойственна, как нами уже было рассказано, даже маленьким детям (4.9).

Многие люди старшего поколения помнят, как у нас травили «стиляг» в начале и середине пятидесятых годов, а потом, в семидесятые, начали точно так же травить «хиппи». Вспоминается милицейский протокол тех лет, составленный в г. Феодосии: При обыске обнаружена ГОЛАЯ женщина В КОСТЮМЕ типа «хиппи»… Там, где у власти исламские фундаменталисты в наши дни, за европейский костюм можно поплатиться жизнью. Особенно большая опасность грозит женщинам, одетым не так, как предписано мусульманке.

Россия как издревле полиэтническая страна — хороший пример того, что этническая вражда, вызываемая внешним обликом инородцев, постепенно проходит в результате привыкания. В тихие исторические эпохи она, конечно, тлеет где-то подспудно, но мало проявляется внешне. Иное дело, — периоды экономической и политической нестабильности. В них общество ищет «козлов отпущения». Это, вовсе не обязательно именно чужой этнос. Инстинкт этнической вражды вполне можно направить и против определенной социальной группы, как это не раз и было, например, в истории Руси.

В Петровские времена Астраханское казачество бунтовало против всех, носящих парики и напяливающих их на ночь на специальные колодки, этих, как воображали повстанцы, «кумирских богов». В Пугачевщину объектом народной ненависти тоже был, преимущественно, человек, одетый в тогдашний европейский (господский) костюм. В годы Октябрьской революции и гражданской войны красные пропагандисты отлично поработали над дружеским и вражеским имиджем. «Наш» — в крестьянском зипуне и лаптях либо в скромной пролетарской спецовке и рабочей кепке, матрос в клеше, юный воин в буденовке. «Враг» — толстопузый человечек в смокинге и цилиндре при пенсне или омерзительный генерал-золотопогонник, весь в крестах и звездах, при шашке, с нагайкой, петлей или топором палача в руках.

Тогда, по словам В. Маяковского, коммунисты стремились, и не без успеха, «перековать расовый гнев в классовый».

Белые тоже пытались создать зрительный имидж «свой-чужой», но им было неизмеримо труднее это сделать. Большевик на белогвардейском плакате, почти всегда, — типичный инородец, китаец или семит. Однако, открыто, на словах, сформулировать то же разделение белым оказалось не легко. Ведь конфликт вовсе не носил национального характера.

Ныне в нашей стране имидж врага более или менее разработан только антидемократами. Основа, как почти всегда, этническая. Так в отталкивающем, насколько позволяет талант карикатуриста, виде представляются типичные черты семитов, включая давно вышедший из употребления в России иудейский национальный костюм. В дальнейшем, вероятно, все больше будет использоваться типичный облик «лиц кавказской национальности» или также «толстосумов-буржуев». Эти две мишени ненависти могут оказывать более эффективное воздействие на подсознание масс, озлобленных экономической разрухой и социальным неравенством.

Практически, очень важный вопрос: насколько чувство этнической вражды бередит людям душу, когда они подолгу пребывают в коллективах смешанного национального состава?

Постепенно к этническим различиям, как мы уже только что сказали, привыкают. Их перестают замечать, если, конечно, о них не напоминают те или иные отрицательные качества данного конкретного индивида.

Многое в межэтническом общении зависит от чувства такта обеих сторон. Однако, когда все, казалось бы, очень хорошо или даже идеально в этом плане, не следует забывать о потенциальной опасности. Инстинкт неуправляем. Он вовсе не обязательно нацеливает ненависть на какую-то «враждебную» этническую группу. Наверняка, не существует врожденного антисемитизма, как и врожденной русофобии. Имеется лишь как уже говорилось (4.9) подсознательное стремление делить всех окружающих на «своих», привычных, и «чужих», заметно отличавшихся от «своих».

Если этих «чужих» легко объединить по этническому или любому другому признаку, так, чтобы за ними закрепилось в мозгу соответствующее броское название: «демократы», «москали», «жиды», «хохлы», «хазары», «коммуняки», «масоны», «буржуи», «чернож…» и так далее, готова и при первом же подходящем случае сорвется с языка соответствующая ассоциация, причем, часто даже у вполне прилично воспитанных людей. Например, как мы уже отметили однажды, такой конфуз очень часто происходит «по пьяной лавочке». Опять-таки, этнос здесь вовсе не причина агрессии, а предлог для нее.

Однако, кое-какие факты указывают на то, что у некоторых параноидальных индивидов ксенофобия (этническая ненависть) в ее крайних формах, подобно герпетофобии (патологической змеебоязни) — один из симптомов их наследственного психического заболевания.

Люди, страдающие этим недугом, могут сегодня всей душой ненавидеть «армяшек», завтра — «коммуняк», послезавтра — «жидюг и дерьмократов» или, может, «москалей», «хохлов», кого — это совершенно неважно. Патология проявляется в другом: в постоянной навязчивой идее, что все дурное в этом мире — козни единого, всесильного и вездесущего врага, как бы он там ни назывался, хоть — чертом!

Разболелся зуб у такого психопата. Кто виноват? Враги: подсыпают в пасту особый зубной яд. Испортилась канализация? Опять все тот же враг, его происки! Спорить с такими личностями бесполезно. Им надо лечиться, а не заниматься политикой.

Да не поймут нас здесь превратно. Человек редко может догадаться сам, что не вполне душевно здоров. Кто из соотечественников старшего поколения не помнит, что писали когда-то наши газеты о гибели американского министра Форрестола. Кажется, он скончался от рака печени, но, если верить нашей тогдашней прессе, бросился с высотки, вопя: «Русские идут!!!».

К сожалению, в трудные времена число людей с аналогичным «задвигом» резко возрастает. Среди них полно политиков, публицистов, писателей. Это особенно опасно для общества, поскольку они как бы заражают своим бредом окружающих.

Ведь массы очень часто идут за теми, кто громче всех вопит и больше других обещает. Мы уже говорили о роли психопатов и истериков в политике. Таким чуточку «тронутым» особенно везет на общественном поприще, прежде всего потому, что они ни не ведают сомнений в собственной правоте. Их патологическая самоуверенность привлекает к ним массу менее в себе уверенных (как то и положено нормальному человеку), но по каким-то причинам озлобившихся или просто развлекающих себя политикой людей. Так возникают партии радикалов, возглавляемые, попросту говоря, сумасшедшими.

Итак, в плохие, кризисные времена резко возрастает «общественный спрос» на разного рода демагогов, одержимых этнической враждой. В спокойные годы эдаких «чокнутых» обходили бы за версту. На их кликушество никто не обращал бы внимания. Иное дело — голод, неуверенность в завтрашнем дне. Социальные беды — очень плохие советчики!

Что еще способствует в такие тревожные времена политической карьере сумасшедших? Среди них, надо отдать справедливость, попадаются очень волевые и мужественные люди.

Что для маньяка собственная судьба или жизнь близких? Кстати, таковых у политических экстремистов чаще всего и нет. «Пророкам», мечтающим спасти человечество с помощью «железа и крови», не до семьи. «Мессии» — люди одинокие или, если даже и женаты, брак их чаще всего смахивает на фиктивный. Не будем переходить на личности. Известно, впрочем, что высок среди них и процент людей с половыми извращениями.

Обратим внимание читателя еще и на следующую, уже отмеченную нами (4.6) закономерность. Среди кликуш- ксенофобов, воюющих со всем иноземным, вплоть до названия булок — «французские» и крупы — «гречневая», исступленных расистов, патологических ненавистников и разоблачителей «заговора инородцев», очень большой процент, как правило, составляют сами же ассимилировавшиеся инородцы, полукровки и квартероны, скрывающие от всех свою «нечистокровность» как стыдную венерическую болезнь. Кое-какие примеры уже приведены выше (4.6). Автором панарабской ультранационалистической программы «Возрождение арабского Востока» («Эль Баас») был Мишель Афляк, ливанский христианин и нечистокровный араб. Кемаль Ататюрк — «отец турок» по происхождению был испанцем, потомком натурализовавшихся в Турции каталонцев. В «Союзе Русского Народа» в начале XX века подвизались деятели с фамилиями Пуришкевич, Рачковский, Нилус, Лазоверт. Не очень-то благополучно в данном отношении обстоят дела и у многих наших современных ультрапатриотов.

Как уже говорилось, мы полагаем, что у подобных сеятелей ненависти происходит «задвиг» на почве комплекса неполноценности (см. 4.6). Известно же, что некоторые из тех, кому «медведь наступил на ухо» одержимы желанием петь и танцевать!