Глава 7. Во имя Яйца Золотого Фарант

Во имя Яйца Золотого Фарант

И пламени, жгущего Нити,

Рои многоцветные в недрах горы

С любовной заботой растите.

Из всадников юных растите мужей

Бесстрашных и верных законам -

Пусть сотнями в небо взмывают они

На сильных и ловких драконах.

Лесса оставалась на месте, пока не затих вдали звук шагов всадника. Убедившись, что рядом никого нет, она быстро пересекла большую пещеру. Её чуткое ухо уловило отдаленый скрежет когтей по камню и шелест могучих крыльев. Девушка выбежала по широкому короткому коридору на карниз и огляделась вокруг. Перед ней простирались каменные стены Вейра Бенден; они окружали лишённую растительности овальную площадку, на которую опускался бронзовый дракон. Конечно, как каждый из пернитов, Лесса много слышала о Вейрах; но одно дело – слышать, и совсем другое – находиться в одном из них. Она посмотрела вниз, потом – вверх и вокруг себя – со всех сторон, насколько хватало глаз, простирались каменные склоны; было ясно, что покинуть карниз можно только на крыльях дракона. Ниже и выше выступа скалы, на котором она стояла, зияли отверстия ближайших пещер. Итак, здесь она в полной изоляции.

«Ты станешь Госпожой Вейра», – сказал всадник. Его женщиной? В Вейре, которым владеет он? Не это ли Ф'лар имел в виду? Нет, от дракона Лесса получила совсем иное представление… неожиданно девушка подумала о том, насколько необычна ситуация, в которую она попала. Как странно… она понимала дракона… Разве обычные люди способны на это? Или, действительно, в её жилах течёт кровь всадников? Во всяком случае, Мнемент намекал на что-то значительное, какое-то особое звание. Она должна состоять при королеве драконов – той, что ещё не вылупилась на свет… Но почему именно она? Лесса смутно припоминала, что, отправляясь в Поиск, всадники высматривают особенных женщин. Да, особенных! И в таком случае она – одна из кандидаток. Но бронзовый всадник предложил ей это звание, словно она – и только она одна – имела на него право. «Он просто самонадеян, – решила Лесса, – хотя и не до такой степени, как Фэкс.»

Она видела, как бронзовый дракон ринулся вниз, видела, как он схватил свою жертву и, взмыв над метавшимися в ужасе птицами, уселся на дальнем выступе скалы для трапезы. Инстинктивно Лесса отпрянула назад, в темноту кажущегося безопасным коридора.

Вид дракона, терзающего жертву, разбудил в её памяти множество страшных историй. Историй, над которыми она раньше насмехалась… Но теперь… Правда ли, что прежде драконы охотились на людей? Прежде… Пожалуй, не стоит размышлять на эту тему. Род драконов не более жесток, чем человеческий. Если когда-нибудь так и было, то драконы, скорее всего, действовали из животной потребности, чем из зверской жадности.

В полной уверенности, что всадник вернётся не скоро, Лесса прошла через большую пешеру в спальную комнату, сгребла одежду и, подняв мешочек с песком, направилась в купальню. Каменный пол небольшим уступом врезался в неправильный круг бассейна. В неярком приглушённом свете можно было различить скамейку, рядом с ней – полку для сухого белья, у самого края – дно бассейна, песчаное, неглубокое, чтобы можно было стоять. Дальше дно понижалось, бассейн становился глубже, и у каменной противоположной стены вода была совсем тёмной.

Стать чистой! Стать совершенно чистой – и впредь оставаться такой! Торопливо сорвав и отбросив в сторону остатки лохмотьев, она набрала полную пригоршню душистого, мелкого, как пыль, песка и, наклонившись к воде, смочила его.

Сухая, невесомая пыль превратилась в мягкий ароматный ил. Потерев ладони и покрытое синяками лицо, она зачерпнула ещё, и принялась отмывать руки и ноги, плечи и грудь. Лесса скребла тело до тех пор, пока полузажившие порезы и ссадины не засочились кровью. Тогда она рывком вошла, почти прыгнула в бассейн. Вспенившийся в тёплой воде ил защипал раны. Лесса окунулась и принялась отмывать волосы. Она втирала в кожу головы ароматный ил и смывала его – до тех пор, пока, как много Оборотов назад, не вернулось ощущение чистоты. Длинные пряди, путаясь, плыли к краю бассейна, и исчезали в темноте под скалой. Девушка с радостью отметила, что вода – проточная, – на смену мутной и грязной все время поступает свежая. Лесса снова принялась за тело. Теперь нужно отскрести многолетнюю въевшуюся грязь. Это купание было сродни некоему ритуалу: она смывала не только грязь, покрывавшую тело. Стать чистой! Освободиться от грязи, десять Оборотов мучившей её!

Блаженство охватило Лессу… Она в третий раз вымазала волосы илом, сполоснула их и неохотно выбралась из бассейна.

Покопавшись в груде одежды и вытащив понравившийся плащ, девушка встряхнула его и приложила к плечам. Темно-зелёная ткань оказалась мягкой, ворс слегка цеплялся за огрубевшую кожу пальцев. Лесса через голову натянула это одеяние, оказавшееся слишком широким, так что пришлось перехватить его поясом. Прикосновение мягкой ткани к обнажённой коже было непривычным и приятным, Лесса даже ощутила дрожь от удовольствия, затем потянулась, выгибая спину, улыбнулась, взяла свежее полотенце и занялась волосами.

Неожиданно раздался какой-то приглушённый звук. Лесса замерла с поднятыми руками и прислушалась. Да, снаружи доносились шорох и негромкий свист. Должно быть, вернулся всадник со своим бронзовым зверем. " Как не вовремя! – Она с досадой поморщилась и принялась ещё сильнее тереть волосы полотенцем. Затем, погрузив пальцы в полусухую массу волос и безуспешно пытаясь разделить её на пряди, Лесса в раздражении повернулась к полкам. Порывшись там, она обнаружила металлический гребень с крупными зубьями и вновь накинулась на непокорные волосы. Безжалостно раздирая спутанные пряди, постанывая от боли и нетерпения, она, наконец, справилась со своей причёской. Высохнув, волосы словно обрели собственную жизнь. Они потрескивали под ладонями, прилипали к лицу, гребню, платью; было почти невозможно справиться с этой шелковистой массой, которая, к тому же оказалась гораздо длинней, чем могла предположить их обладательница. Теперь расчёсанные и чистые волосы спадали до талии.

Лесса снова замерла и прислушалась: тишина, ни одного звука. Девушка осторожно отодвинула занавес и заглянула в спальню. Пусто. Лесса сосредоточилась и уловила медленный, ленивый ток мыслей гигантского зверя. Что ж, лучше встретиться с этим человеком в присутствии дремлющего дракона, чем в спальной комнате. Она решительно двинулась вперёд и, проходя мимо полированного куска металла, висевшего на стене, уголком глаза заметила, как в нем мелькнула фигура какой-то совершенно незнакомой женщины.

Поражённая, Лесса остановилась и с недоверчивым изумлением оглядела отражающееся в металле лицо.

И лишь когда отражение повторило её жест – поднесённые к щекам дрожащие пальцы – девушке стало ясно, что она видит себя.

Лесса поняла, что она красивее, чем леди Тела или дочь портного! Правда, слишком худая… Её ладони непроизвольно опустились к шее, скользнули по выступающим ключицам к груди, пропорции которой не соответствовали её худощавому телу. «Платье слишком просторно», – отметила Лесса с внезапно возникшим незнакомым ей прежде самолюбованием. А волосы… настоящий ореол, лучистая корона… Нет, они не желают лежать послушно… Торопясь, она пригладила их, машинально перебросив вперёд несколько прядей – так, чтобы они закрывали лицо. Затем, опомнившись, раздражённо отбросила их на плечи – в Вейре ей не нужно маскироваться!

Слабые звуки – скрип сапог, шорох шагов – вернули её к реальности. Лесса замерла, ожидая появления всадника. Неожиданно в ней проснулась робость. Теперь, когда лицо её было открыто миру, волосы струились по плечам и спине, а линии точёной фигуры подчёркивались мягкой тканью платья, она как бы лишилась привычной защиты и, следовательно, стала более уязвимой.

Подавив желание убежать и спрятаться. Лесса ещё раз взглянула на своё отражение в зеркале, окончательно утвердилась в своей привлекательности и вскинула голову; от этого движения, потрескивая и шурша, её волосы взметнулись вверх. Она – Лесса Руатская, наследница старинного и благородного рода. Ей больше не надо скрываться, хитрить, контролировать каждый свой шаг.. Теперь она может смело смотреть в лицо миру.. и этому всаднику.

Девушка решительно пересекла комнату и отбросила занавес, закрывавший вход в большую пещеру.

Ф'лар сидел возле головы дракона и с трогательной нежностью почёсывал зверю надбровья. Эта картина совершенно не соответствовала её представлению о всадниках.

Лесса, конечно, знала о нерушимых узах, связывающих всадников с их драконами, но лишь теперь поняла, что в основе этой связи лежит любовь. Девушку поразило, что сдержанный, холодный человек, доставивший её сюда, способен на такое чувство. Там, во дворе Руата, возле старого стража всадник вёл себя весьма бесцеремонно. И неудивительно, что бедный зверь заподозрил в нем обидчика. «Драконы – и те проявили больше терпимости», – подумала она, невольно шмыгнув носом.

Словно не желая расставаться с бронзовым зверем, всадник медленно обернулся. Заметив девушку, он приподнялся. В глазах его мелькнуло удивление – по-видимому, перемена в её внешности поразила его. Быстрыми, лёгкими шагами он приблизился к Лессе, осторожно взял её под локоть и увёл в спальное помещение.

– Мнемент мало ел, для отдыха ему нужна тишина, – сказал Ф'лар приглушённым голосом, словно не существовало ничего важнее покоя дракона. Он поправил тяжёлый занавес, закрывавший проход в пещеру.

Затем всадник молча отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки и бесцеремонно осмотрел её с головы до пят. На его лице отражалось удивление, смешанное с любопытством.

– Ты стала красавицей, да, почти красавицей, – признал он с таким изумлением и, одновременно, снисхождением, что Лесса, обиженная, резко отпрянула от него. Всадник негромко рассмеялся: – Кто бы мог догадаться, что за клад скрывается под грязью и сажей… десяти Оборотов, не так ли? Ты, несомненно, достаточно красива, чтобы успокоить на сей счёт Ф'нора.

Возмущённая такой дерзостью, она ледяным тоном осведомилась:

– А что, Ф'нора непременно нужно успокаивать?

Всадник улыбнулся, и Лесса, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься на него с кулаками, в гневе сцепила руки. Наконец Ф'лар встал.

– Забудем о Ф'норе. Сначала надо поесть. Но перед этим мне потребуются от тебя кое-какие услуги – – Он шагнул к ней, – Лесса протестующе вскрикнула. Ф'лар резко обернулся, и лицо его исказилось от боли – слишком поспешное движение потревожило рану в плече. Всадник криво усмехнулся: – Почему бы тебе не промыть раны, честно заработанные в битве за твои интересы?

Отодвинув часть настенной драпировки, он крикнул в темнеющее отверстие:

– Еду на двоих!

Голос заметался в глубоком колодце, и Лесса услышала, как далеко внизу откликнулось эхо.

– Неморта коченеет, – продолжал он, доставая что-то с полок, спрятанных за драпировками, – и, значит, исполнения Срока не придётся долго ждать.

При упоминании о Сроке Лесса похолодела. Даже от самого мягкого описания этого эпизода в преданиях о драконах стыла кровь – девушка брала предметы сервировки, подаваемые ей всадником, уже в состоянии какого-то оцепенения…

– Что? Испугалась? – Ф'лар опустил драпировку и принялся стягивать изорванную, окровавленную рубаху.

Тряхнув головой, Лесса посмотрела на его спину. Мускулистый торс всадника и его широкие плечи были испещрены царапинами и шрамами.

Из раны на плече сочилась кровь: очевидно, Ф'лар неосторожно задел её, когда стаскивал одежду.

– Мне понадобится вода. – Лесса взяла подходящую неглубокую миску и отправилась к бассейну, не переставая удивляться, как это она согласилась уехать из Руата.

Пусть холд полностью разорён, но он все же – её родное гнездо, где знаком каждый уголок от главной башни до самого глубокого подвала. В тот момент, когда Фэкс умер и всадник хитро подкинул ей идею насчёт Вейра, она чувствовала себя способной на многое. А что она может сделать теперь? В лучшем случае не расплескать воду из миски, которая почему-то задрожала в руках.

Лесса попыталась сосредоточиться на ране – ужасном порезе, особенно глубоком в том месте, где острие вошло в тело. Во время схватки нож Фэкса скользнул вниз, и там порез был не так глубок. Промывая рану, девушка чувствовала под пальцами мускулистое тело всадника, и это ей даже нравилось. Удивительно, но запах его тела – запах пота, мускуса, кожи не внушал ей отвращения.

Когда Лесса удаляла сгустки запёкшейся крови, всадник, должно быть, испытывал сильную боль, но его лицо оставалось спокойным. Лессе вдруг захотелось разбередить рану, заставить Ф'лара вскрикнуть… чтобы тот почувствовал, что нельзя относиться к ней так пренебрежительно… Взволнованная и обиженная, она смазала порез целебной мазью и, прикрыв его подушечкой из мягкой ткани, забинтовала. Закончив работу, Лесса ещё раз все хорошенько осмотрела и лишь после этого отступила в сторону. Всадник осторожно согнул руку, стянутую повязкой, отчего мышцы на его спине напряглись. Он пристально посмотрел на Лессу:

– Превосходно, моя госпожа. Благодарю. – Иронично улыбнувшись, всадник резко поднялся.

Лесса испуганно отпрянула. Не обращая на неё внимания, Ф'лар направился к сундуку и достал чистую белую рубашку.

Неожиданно где-то далеко раздался приглушённый рокот. Он становился все сильнее, и Лессу охватил панический страх…

«Рёв драконов?.. – думала она, пытаясь совладать с собой. – Неужели наступил Срок? Здесь нет логова старого стража, и прятаться некуда».

Словно поняв причину охватившего Лессу замешательства, всадник добродушно рассмеялся и не сводя с неё глаз, отдёрнул стенную завесу – как раз в тот момент, когда какой-то грохочущий механизм выдвинул из колодца поднос с едой.

Устыдившись своего невольного испуга, Лесса присела на краешек покрытой шкурой скамьи. Сейчас она всем сердцем желала всаднику тысячу серьёзных и болезненных ран, которые можно было бы перевязывать безжалостными руками.

Ф'лар поставил поднос на низкий стол и бросил несколько шкур на свою скамью. Перед Лессой оказался кувшин с кла, рядом с ним – мясо, хлеб, жёлтый аппетитный сыр и даже немного зимних фруктов. Однако Ф'лар не начинал есть, она – тоже, хотя от одной мысли о зимних плодах потекли слюнки. Всадник взглянул на неё и нахмурился.

– Даже в Вейре леди должна первой преломить хлеб, – сказал он и вежливо склонил голову.

Лесса вспыхнула: она не привыкла к такому обхождению – и уж тем более не привыкла первой приступать к еде. Она разломила хлеб – такой непохожий на тот, что ей приходилось пробовать раньше, – он был испечён из муки тонкого помола, без всякой примеси шелухи. Ломтик сыра, предложенный ей всадником, отдавал необычной пряной остротой. Осмелев, Лесса потянулась за самым сочным из зимних плодов.

– Послушай, – сказал всадник, касаясь её руки, чтобы привлечь внимание девушки.

Она виновато вздрогнула и уронила плод, подумав, что допустила какую– то ошибку. Ф'лар поднял золотистый шар и, продолжая говорить, вернул его на ладонь Лессы. Обескураженная, она впилась зубами в сочную мякоть и, широко раскрыв глаза, попыталась прислушаться к тому, что говорил всадник.

– Послушай меня. Что бы ни происходило на площадке рождений, не выдавай своего страха. – Он сухо усмехнулся. – И ещё запомни, ты должна следить, чтобы она не ела слишком много. Это одна из наших основных забот – удерживать драконов от переедания.

Лесса неожиданно потеряла интерес к фруктам. Она положила плод обратно на блюдо и задумалась над тем, что скрывается за словами бронзового всадника и за бесстрастным тоном, которым эти слова произносились. Она взглянула в лицо Ф'лару, снова понимая, что с ней говорит реальный человек, личность, а не оживший символ сословия избранных.

Лесса все больше убеждалась в том, что его холодность вызвана осторожностью, а не бездушием. Суровость, по-видимому, должна компенсировать молодость – он выглядит ненамного старше её. И ещё в нем было нечто угрюмое, хотя и не злое; скорее – какая-то терпеливая, задумчивая грусть. Чёрные волосы обрамляли высокий лоб и волнами ниспадали до самых плеч. Он часто хмурил густые чёрные брови или надменно выгибал их, оглядывая собеседника, словно хищник жертву. Его глаза, цвета янтаря, были настолько светлыми, что казались золотистыми. Когда лицо Ф'лара было спокойным, в очертаниях тонких правильных губ можно было угадать добрую улыбку. И зачем только он так часто насмешливо кривит рот или неодобрительно сжимает губы? «Пожалуй, он красив, – откровенно признала Лесса, – в нем есть что-то неотразимо притягательное…» Она вздохнула – но всадник, казалось, не понял, что скрывает этот вздох.

Ф'лар имел в виду именно то, что говорил. Он и не собирался её пугать. Зачем ему, Ф'лару, её пугать?

Он действительно хотел, чтобы Лесса добилась успеха. Но кого ей нужно удерживать от переедания – и от переедания чего? Мяса домашних животных? Но только что вылупившийся дракон и сам по себе не съест слишком много. Задача казалась Лессе достаточно простой. Страж порога в Руате слушался только её. Она понимала огромного бронзового дракона – и даже сумела заставить его молчать, когда, посланная за повитухой, пробегала мимо его насеста на башне. Почему же всадник назвал это основной заботой? Нашей основной заботой?

Всадник выжидательно смотрел на Лессу. – Нашей основной заботой? – повторила она, и в тоне её прозвучала просьба пояснить эту загадочную фразу.

– Подробнее – потом. Сначала – о главном, – сказал всадник, властно взмахнув рукой, словно отметая остальные вопросы.

– Но что должно произойти? – настаивала девушка.

– Я передал тебе то, что когда-то услышал сам. Не больше, не меньше. Запомни два правила. Отбрось страх и не разрешай ей переедать.

– Но…

– А вот ты как раз должна поесть хорошо. Держи. – Всадник наколол на нож кусок мяса и протянул ей. Под хмурым взглядом она чуть не подавилась поданным куском. Ф'лар хотел отрезать ей ещё, но Лесса быстро схватила с блюда и поднесла ко рту недоеденный плод. За одну трапезу она уже съела больше, чем в холде за целый день.

– Скоро в Вейр начнут поступать отменные продукты, – заметил он, бросив недовольный взгляд на поднос.

Отменные? Лесса удивилась: по её мнению и это был пир.

Всадник покачал головой:

– Но ты и к таким не привыкла, да? Конечно же, я забыл, что ты оставляла Руату одни горелые кости!

Девушка нахмурилась.

– Ты все правильно делала в Руате, я не осуждаю тебя, – добавил Ф'лар и, заметив её реакцию, улыбнулся. – Но взгляни на себя. – Он не совсем понятным жестом указал на её тело и снова странное выражение, похожее на удивление, смешанное с любопытством и печальной задумчивостью, мелькнуло в его глазах. – Нет, я не мог предположить, что, отмывшись, ты станешь такой хорошенькой… и с такими чудными волосами… – На этот раз в словах всадника чувствовалось искреннее восхищение.

Лесса невольно поднесла руку к голове; волосы, слегка потрескивая, прилипали к пальцам. Негодование её исчезло без следа, и она не стала дерзить в ответ.

Внезапно незнакомые протяжные стоны наполнили помещение. Дрожь от стен и воздуха передалась её телу. Лесса сжала голову обеими руками, – гул в черепе почти лишал её сознания. И вдруг все прекратилось – так же неожиданно, как и началось.

Прежде, чем она поняла, что происходит, всадник схватил её за руку и потащил к сундуку.

– Сними это, – приказал он, дёрнув за подол зеленого плаща.

Пока девушка в растерянности смотрела на Ф'лара, всадник достал просторное белое одеяние без рукавов и пояса, состоящее из двух кусков тонкой материи, скреплённых у плеч и с боков.

– Разденешься сама, или тебе помочь? – спросил он в крайнем нетерпении.

Жуткие звуки повторились снова; под их нестерпимые переливы пальцы Лессы проворно забегали по мягкой ткани. Едва она распустила пояс и стянула одежду, как всадник набросил на неё белую хламиду. Девушке чудом удалось попасть руками в прорези одеяния. Через мгновение она и всадник покинули комнату и выскользнули в коридор.

Когда они достигли большой пещеры, бронзовый дракон уже ожидал их, повернув голову к проходу в спальню. Лессе показалось, что он тоже полон нетерпения – его громадные глаза, так восхищавшие девушку, рассыпали искры. Зверь был сильно возбуждён. Заметив людей, он поднял голову и из его горла снова вырвался протяжный звенящий стон.

Несмотря на общее нетерпение, дракон и всадник на мгновение замерли, оглядывая Лессу с ног до головы, – ей показалось, что они оценивают свою находку. Неожиданно громадная голова дракона очутилась прямо перед Лессой, тёплое дыхание зверя обдало её лёгким запахом фосфина. Она почувствовала то, что Мнемент сообщал своему всаднику, – дракон одобрял его выбор, эта женщина из Руата была ему по душе.

Всадник резко дёрнул Лессу за руку – от неожиданности голова её запрокинулась. Они помчались вслед за драконом к карнизу так быстро, что Лесса всерьёз испугалась, как бы не угодить прямо в пропасть. Однако, ещё на бегу, каким-то непостижимым образом Ф'лар усадил девушку на бронзовую шею, а сам сел сзади и крепко обхватил её за талию. В следующий миг они уже плавно скользили над громадной чашей Вейра к противоположной стене кратера. Воздух, наполненный плеском крыльев и драконьих хвостов, сотрясался от звуков, эхом отдававшихся внизу, в каменной долине.

Мнемент выбрал курс, который, как показалось Лессе, должен был привести его к неизбежному столкновению с другими драконами. Они стремительно неслись к огромному круглому отверстию, расположенному высоко в скале. Словно в волшебном сне, звери, повинуясь неслышимой команде, друг за другом ныряли в тёмный проход. Широко расправленные крылья Мнемента почти касались стен туннеля.

Воздух в проходе дрожал от взмахов гигантских крыльев. Лесса вдруг почувствовала, что навстречу им подул настоящий ветер – и в следующий миг они ворвались в гигантскую пещеру.

Девушка потрясённо выдохнула: по-видимому, вся гора была полой изнутри. По периметру огромной пещеры, на каменных уступах стен рядами сидели голубые, зеленые, коричневые драконы – и всего лишь два бронзовых зверя, похожих на Мнемента. Лесса судорожно вцепилась в шею бронзового дракона – что-то внутри подсказывало ей, что надвигаются великие события.

Мнемент по спирали спускался вниз и, наконец, Лесса увидела то, что лежало на песчаном полу пещеры – яйца драконов. Десять чудовищных, пятнистых яиц. Их скорлупа подрагивала – очевидно, Срок мог наступить в любое мгновение. В стороне, на возвышении песчаной арены, лежало Золотое Яйцо. Оно в полтора раза превосходило по размерам пёстрые. Сразу за ним распласталось неподвижное коричневато-жёлтое тело старой королевы.

Мнемент завис над Золотым Яйцом, и Лесса почувствовала, что всадник приподнимает её. Испугавшись, она попыталась уцепиться за него, но руки Ф'лара напряглись и безжалостно бросили девушку вниз, на песок. Его глаза, горящие яростным янтар ным огнём, встретились с её глазами:

– Помни, Лесса! Повернув к ней громадный сверкающий глаз, Мнемент добавил что-то ободряюще и поднялся в воздух. Лесса в мольбе сжала руки. Она чувствовала себя совсем беззащитной – не было даже той обычной внутренней уверенности, что так помогала ей в борьбе с Факсом. Девушка увидела, как бронзовый дракон уселся на первом уступе, в некотором отдалении от двух других бронзовых чудищ. Ф'лар спешился, и Мнемент изогнул свою шею так, чтобы его голова оказалась возле плеча всадника. Человек поднял руку и, как показалось Лессе, рассеянно погладил своего крылатого друга.

Внимание Лессы привлекли громкие крики – она увидела, как ещё несколько драконов снизились и зависли над полом пещеры. Каждый из всадников высадил на песок молодую женщину – теперь их стало на арене двенадцать. Они пугливо жались друг к другу, и Лесса с презрением отметила слезы в их глазах. Хотя и её сердце готово было выпрыгнуть наружу, она сдерживала страх и не рассчитывала на чью-то помощь. Насколько можно было разглядеть, ни одна из девушек не была ранена. Тогда почему же они льют слезы? Лесса вновь почувствовала презрение к ним – презрение, помогающее осознавать собственную храбрость: она глубоко вздохнула, полностью подавив холодок внутри. Пусть они боятся. А ей – Лессе Руатской – не пристало трястись от страха.

Внезапно гигантское Золотое Яйцо покачнулось. С криками ужаса девушки отпрянули в стороны, прижимаясь к каменной стене. Одна миловидная блондинка с золотой косой начала было спускаться по ступенькам с возвышения, но вдруг с визгом бросилась обратно, к стайке своих перепуганных подруг.

Что могло вызвать такой ужас? Бросив взгляд на побелевшее лицо девушки, Лесса обернулась и невольно вздрогнула.

На середине арены несколько пёстрых яиц уже треснули и раскрылись. Молодые драконы, слабо попискивая, ковыляли – тут и у Лессы перехватило дыхание – к мальчикам, стоящим полукругом у противоположной стены. Лица детей казались бесстрастными: самые младшие были в том же возрасте, что и она, Лесса, когда солдаты Фэкса захватили Руат.

Когда один из новорождённых протянул когтистую лапу, чтобы схватить мальчика, визг девушек перешёл в заглушённые вздохи и всхлипывания. Но Лесса заставила себя не отводить глаз. Она видела, как молодой дракон терзал подростка, а затем отшвырнул его в сторону, словно эта ужасная жертва не удовлетворила его. Мальчик не двигался; Лесса заметила, что из его ран на песок сочится кровь.

Второй дракон, покачиваясь на дрожащих лапах, остановился перед другим мальчиком, беспомощно хлопая влажными крыльями, поднимая тощую шею и что-то тревожно высвистывая – звуки казались жалкой пародией на одобрительное урчание, которое Лесса слышала от Мнемента. Мальчик неуверенно поднял руку и принялся почёсывать гребень над огромным глазом. Замерев, не веря своим глазам, Лесса увидела, как молодой дракон, посвист которого становился все мягче, склонил голову, прижимаясь к мальчику. Лицо ребёнка осветилось недоверчивой улыбкой, и в глазах сверкнул восторг.

Оторвав взгляд от этой поразительной сцены, Лесса перенесла внимание на первого дракона, который теперь робко топтался перед другим подростком. На арене, тем временем, появилось ещё двое новорождённых. Один сбил мальчика с ног и, не замечая, что его когти оставляют глубокие царапины, наступил на него огромной лапой. Второй остановился возле израненного мальчика, наклонил голову к его лицу и беспокойно засвистел. Лесса видела, с каким трудом поднялся мальчик. От боли слезы катились по его щекам. Но она расслышала, как он просит дракона не беспокоиться, уверяя, что такие пустяковые царапины не заслуживают внимания.

Все закончилось очень быстро. Новорождённые нашли себе напарников, и спустившиеся вниз зеленые всадники унесли тех, кто не был избран. Голубые всадники торжественно уводили новое пополнение с площадки. Молодые драконы, ковыляя по песку, пронзительно кричали, свистели и хлопали влажными крыльями. Напарники, которых они только что обрели, старались успокоить и подбодрить их.

Лесса решительно повернулась к подрагивающему Золотому Яйцу. Теперь она знала, чего следует ожидать, и пыталась припомнить, что предприняли юноши, на которых пал выбор новорождённых драконов – и, наоборот, каких действий нужно остерегаться.

В золотистой скорлупе появилась трещина, и дети испуганно закричали. Некоторые в ужасе повалились на пол, да так и остались там лежать, как свёртки белой ткани. Остальные, объединённые страхом, уцепившись друг за друга, сбились в кучу. Трещина расширилась, и из неё появилась клиновидная голова, за которой последовала гибкая, отливающая золотом шея. Интересно, подумала Лесса с внезапной отрешённостью, сколько времени нужно зверю, чтобы достигнуть зрелости? Ведь при появлении на свет он уже имеет приличные размеры. Эта голова гораздо больше, чем у новорождённых самцов… а ведь и те были достаточно велики, чтобы справиться с крепкими мальчиками десяти Оборотов от роду…

Лесса вдруг услышала громкий гул, уже несколько минут наполнявший пещеру. Взглянув вверх, она поняла, что звуки издают бронзовые драконы. На свет появилась их подруга, их королева. Когда скорлупа разлетелась на части и золотистое тело новорождённой самки засверкало на фоне тёмной стены, гул усилился.

Королева с трудом выбралась из остатков скорлупы и, покачнувшись, на мгновение ткнулась головой в песок. Потом, хлопая влажными крыльями, выпрямилась – нелепая, слабая, беззащитная… И вдруг, с совершенно неожиданной быстротой, она ринулась к охваченным ужасом девушкам. Не успела Лесса моргнуть, как она отшвырнула первую с такой яростью, что голова у бедняжки запрокинулась, шея хрустнула, и безжизненное тело рухнуло на песок. Не обращая на неё внимания, самка рванулась ко второй, но упала, не рассчитав прыжка. Взмахнув когтистой лапой в поисках опоры, она разодрала тело ещё одной девушки от плеча до бедра. Вопль смертельно раненной вывел её подруг из оцепенения. В паническом ужасе они сначала бросились врассыпную; потом, спотыкаясь и падая, устремились к выходу, через который мальчики увели молодых драконов.

Когда золотистый зверь, пошатываясь и жалобно свирища, двинулся за разбегающейся стайкой белых фигурок. Лесса шагнула вперёд. «Почему эта глупая, бестолковая девушка не отступила в сторону, – подумала она, – ведь новорождённый дракон такой слабый и неуклюжий, надо же было ухитриться попасть ему под ноги…»

Она положила руки на клиновидную голову, размеры которой не уступали её собственному телу, повернула её так, чтобы фасеточные глаза зверя смотрели ей в лицо… и утонула в их радужном сиянии.

Ощущение счастья захватило Лессу, чувство нежности, теплоты, неподдельной любви и восхищения переполнило разум, сердце и душу. Теперь у неё всегда будет заступник, защитник, близкий друг, понимающий и разделяющий её желания.

«Какая ты, Лесса, чудесная, – вдруг вторглась в её сознание мысль извне, – какая красивая и добрая, какая умная и отважная!»

Машинально Лесса подняла руку, чтобы почесать нужное место над глазами, слегка повернув неуклюжую голову, и неожиданно вздрогнула, заметив распростёртое на песке окровавленное тело.

Новорождённая печально моргнула: она огорчена тем, что расстроила Лессу… Лесса со вздохом погладила мягкую, доверчиво выгнутую шею. Самочка пошевелилась, и одно крыло упёрлось в коготь на задней лапе. Это причиняло боль. Осторожно приподняв лапу. Лесса освободила крыло и уложила его вдоль спинной складки.

Теперь, непрерывно следя за каждым движением Лессы, самочка издавала довольное, мягкое урчание. 0на слегка подтолкнула её, и девушка покорно занялась вторым надбровьем.

Вдруг Лесса поняла, что её подопечная голодна.

– Сейчас мы добудем тебе что-нибудь поесть, – заверила она, с изумлением ощущая происходящую в ней перемену. Как могла она пренебречь людьми? Ведь это грозное маленькое создание только что изувечило – очевидно, до смерти – двух девушек… И, тем не менее, Лесса чувствовала, что все её симпатии теперь на стороне зверя. Она должна защищать своего птенца – и это желание казалось ей самым естественным в мире.

Самочка выгнула шею, чтобы заглянуть Лессе в лицо. Она, Рамота, ужасно голодна! Она так долго находилась в яйце – совсем без пищи! Лесса, поражённая, пожелала узнать, откуда золотистое существо знает своё имя. «Как же я могу не знать собственного имени, – ответила Рамота, – ведь оно принадлежит мне и никому больше!»

И Лесса снова утонула в сиянии чудесных переливчатых глаз.

Не обращая внимания на слетевших вниз бронзовых драконов, не замечая их всадников, Лесса замерла, обхватив руками голову самого чудесного создания на всем Перне. Да, она, конечно же, понимала, что впереди её ждут не только победы, но и горький труд, и тем не менее в этот миг для неё становилось совершенно очевидным, что она, Лесса Пернская, с помощью золотой Рамоты стала Госпожой Вейра – сейчас и до самой смерти.