Есть ли внетелесный опыт (до или после смерти) и иной мир, где обитают души?

Мнение критика о " внетелесных" опытах категорично: " Это просто невозможно". В подкрепление этого утверждения он не приводит никакого свидетельства, кроме своего мнения, что все многочисленные православные тексты, где рассматриваются эти вопросы – это аллегории и " нравоучительные басни". Согласно ему, небо, рай и ад – не " места", а только " состояния"; " душа не может действовать сама по себе, а только посредством тела", и поэтому не только не может быть ни в каком месте после смерти, но вообще не может действовать; предполагать, что за пределами упокоения находится эта сложная сфера – откровенное безумие.

Но возможно ли, действительно, чтобы душа сама по себе была не чем иным, как " духовной сущностью" и " покоем", и не имела какого-то " внешнего" аспекта, не имела бы " места", где ей действовать? Православный христианин с несомненностью верит в это учение, – по мнению же критика, требуется радикальное перетолкование и даже пересмотр святоотеческих и агиографических текстов, описывающих деятельность души в явно " внешних" формах – душу как знающую, видящую, общающуюся и т. д.

Одно дело говорить (как неизменно говорят православные авторитеты, рассматривавшие эти вопросы), что не следует слишком буквально, приземленно читать православные тексты о загробном мире и загробной жизни, потому что эта реальность сильно отличается во многих очевидных отношениях от реальности земной; но совсем другое дело отмахиваться от этих текстов и отрицать, что они вообще относятся к чему-то внешнему, заявляя, что они являются просто " аллегориями" и " баснями". Православная литература по этому вопросу дает довольно точные описания, изображающие дело так, как оно виделось человеку, имевшему такой опыт, а Православная Церковь и верные всегда принимали эти описания как правильно отражающие реальность, даже если при этом и делалась оговорка об особой, потусторонней природе этой реальности.

Не будет, возможно, преувеличением сказать, что ни один православный писатель не был столь догматичен в описании этой потусторонней реальности, как настоящий критик во всецелом ее отрицании. Но это не есть область для категоричных утверждений. Апостол Павел, описывая в самых общих словах свои духовные опыты, с осторожностью говорил: В теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает (2 Кор. XII, 2). Св. Иоанн Златоуст в своем толковании этого отрывка проявляет такую же осторожность, говоря: " Ум ли только и душа были восхищены, а тело оставалось мертвым? Или и тело было восхищено? Этого нельзя определить. Если не знает сам Павел, который был восхищен и удостоился столь многих и столь неизреченных откровений, то тем более не знаем мы... А если кто скажет: как возможно быть восхищену без тела? То и я спрошу: как возможно быть восхищену с телом? Последнее даже труднее первого, если рассуждать по разуму, а не покориться вере" (Беседа 26, 1 на Кор., том 10, 1, СПб., 1904, стр. 690).

Подобным же образом св. Андрей Христа ради юродивый, описывая свое состояние после своего опыта неба, говорит: " Я видел там себя как бы без плоти, потому что я не чувствовал плоти. По-видимому, я был в теле, но не чувствовал тягости телесной; не чувствовал никакой телесной потребности в течение всех двух недель, пока продолжалось восхищение. Это приводит меня к мысли, что я был без тела. Не знаю как сказать достоверно: ведает это сердцевед Бог".

И вот, все эти авторитеты Православия – апостол, великий отец церкви, святой самой возвышенной жизни – считают, по крайней мере, возможным говорить об опыте неба, как происходящем " вне тела"; и из их слов, несомненно, ясно, что такие опыты, будь они " в теле" или " вне тела", имеют в себе нечто телесное и внешнее, – а иначе вообще не было бы необходимости говорить о " теле" в связи с ними. В этой книге мы попытались описать такие опыты как можно проще языком самих православных источников, не пытаясь дать точного определения этого состояния. В своем толковании на слова апостола Павла (2 Кор. XII, 2) епископ Феофан Затворник говорит по этому вопросу так, что лучше, вероятно, и сказать нельзя: " Внутри и в глубине зримого мира сокрыт мир иной, столь же действительный, как и первый; духовный ли он, утонченно материальный, ведает Бог, но то несомненно, что обитают в нем Ангелы и святые. Он (апостол Павел) не возвещает, в теле ли, вне тела ли (2 Кор. XII, 2) был он восхищен, а говорит Бог знает (2 Кор XII, 2). Значит, для нас нет необходимости в таком знании... В точных подробностях никакой не может быть нужды, и не следует ждать, чтобы, когда умолкает сам апостол Павел, сказано было нечто до конца явное..." (Епископ Феофан. Толкование на Второе послание к Коринфянам. М., 1894, стр. 401—403).

Возможно, любому православному, читающему в житиях святых об ином мире, в какой-то мере ясно, что природу этого мира и этих опытов точно определить нельзя; то, как они описаны в этих источниках, есть самый подходящий и точный способ, каким можно их выразить на языке современного мира. Попытка отделаться от этих опытов, объявив их " аллегориями" и " баснями", и с уверенностью утверждать, что они не могут происходить так, как описаны, не имеют оправдания в православном учении и предании.