Две страны. Две страницы одного листа

Женщина, которая на себе тянет четверых детей, работает на двух работах и живет в бо-гом забытой хрущёвке, в какой-нибудь Зажопче Винницкой области даже не знает, что в этой жизни может быть что-то иначе…

А главное, что в этой, поражающей добрые сердца столичных граждан, жизни нет ничего исключительного, она привычна для большинства жителей нашей страны - тех, кто ездит на еще не отмененных электричках, а чаще на автобусах — на вахту в большие города, работать охранниками или рабочими заводов, продавцами в супермаркетах, уборщиками, для кого полторы тысячи в месяц — обычная зарплата, а отварное мясо из супа — прекрасная здоровая пища.

Большинство из этих людей никогда не читали наших газет и журналов, они даже не знают, что мы — обитатели фейсбуков и посетители театров и клубных кафе — существуем. Им никто не рассказывал, что в Киеве кроме Порошенко и Верховной рады живут еще десятки тысяч странных людей, которые не смотрят телевизор, пьют свежевыжатый сок, покупают детям книжки, спасают собак и кошек, ездят волонтерами в дома престарелых, имеют абонементы в фитнес, смотрят артхаусное кино и даже выходят на прогулки по бульварам в знак протеста.

Мы не встречаемся — одни и другие. У нас один язык, одна валюта, одно государство, один президент, но мы не знакомы.

Рядовая жизнь простого парня из провинции не становится предметом внимания, разве что в кино, которое никто не смотрит, потому что чернуха мат и скучно. Вот он, герой наших будней, едет по темным, без единого огня, просторам родины под звуки шансона (а ничего другого и не ловит настроенное на ФМ вещание в кабине водителя). Вот выходит на разбитую площадь автовокзала, где дремлет в окошке павильона «У Тамары» провинциальная барышня с кудрями цвета баклажана. Вот входит в свою двушку в пятиэтажке с клеенчатым баулом, где живут мать, сестра и бабушка, садится на диван в трениках, пьет пиво «Черниговское» с сухариками под футбол и знать не знает, что его жизнь столичные хипстеры собираются менять с помощью устройства велосипедных дорожек. Впрочем, ему вовсе не обязательно жить в Коцюбках, Пятихатках или Мирном. Можно и в Алчевске, Подлипках, или Новомосковске ничего не знать ни о правах, ни об обязанностях гражданина, а думать в лучшем случае о том, как выучить сына на милиционера, а дочь устроить в бухгалтерию местной администрации.

У нас разный образ жизни, разные вкусы, разные идеалы. Мы хотим свободы, разнообразия, достоинства, мы хотим выбирать еду, развлечения, политических лидеров, стиль одежды, какую музыку слушать. Окраины полны людьми, которые об этом всем вообще не задумываются. У них свои ценности, неврозы, тревоги. Их много больше, чем нас. Мы их немного опасаемся, сторонимся, предпочитаем не замечать или не учитывать. Они привыкли решать свои проблемы силой, они легко переносят общие вагоны, раз там дешевле, и плохие запахи. Их эстетическое чувство не страдает от уродства городской застройки. Их вполне устраивают наша эстрада, варено-копченая колбаса, куры гриль и шаурма. Они ходят в храм (если ходят) не для того, что уподобиться Христу в любви к ближнему, а чтобы батюшка велел вести себя прилично, не напиваться до скотского состояния, просят у Николая-угодника не смирения духа, а чтобы муж не бил, да сын не кололся, да дочь замуж вышла.

Этот мир бывает лучше или хуже, зажиточней или бедней, но он чужд большинству тех, кто сегодня задумывается о справедливости или законности.

Для большинства жителей страны и нет никаких партий, никакой политической программы, при этом они все же нуждаются в помощи, их нужно бы нормально лечить, детей учить, защищать от насилия. Но они сами решают свои проблемы, иногда весьма экзотическим образом.

Вспомните прекрасные книжки нашего детства, из которых мы узнавали, как прекрасно жили в Украине до революций некоторые милые, образованные люди. Устраивали рождественские елки, пекли куличи на Пасху, ставили пьесы в летних театрах, пили чай и беседовали, говорили о свободе, о человеческом достоинстве. Дети носили костюмчики, девочки играли кукольной посудой, мальчики рисовали карты мира.

А рядом была другая жизнь, и о ней они узнавали из творчества Панаса Мирного: как жестоко дрались дети, как пили, как били жен мужики, как не жалели ближних, как мутно и беспросветно было их настоящее и будущее. А потом они встретились на войне и познакомились — в окопах, на фронтах, в лагерях, в лучшем случае на коммунальных кухнях…

Мы живем в одной стране, но мы не одна нация, у нас по-прежнему очень мало общего, увы.