Государственный мемориальный и природный заповедник Музей-усадьба Л.Н.Толстого Ясная Поляна.

1. Прогулка по «милой Ясной» Л.Н. Толстого.

Ясная Поляна! Даже по внешнему своему виду это весьма необычная усадьба. Но ценнее всего для нас то, что Ясная Поляна стала колыбелью, приютом и творческой мастерской Л.Н. Толстого, одного из самых необычных людей человечества, гениального художника слова и великого мыслителя. Здесь он появился на свет, здесь же он прожил большую и лучшую часть своей жизни – около 60 лет, здесь создал около 200 произведений, включая великие романы. Стали знаменитыми слова о Ясной Поляне, сказанные писателем ещё в молодые годы: «Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и моё отношение к ней. Без Ясной Поляны я, может быть, яснее увижу общие законы, необходимые для моего отечества, но я не буду до пристрастия любить его». Всю жизнь, начиная с 1847г., когда, по разделу имущества с братьями, Лев Николаевич стал хозяином Ясной Поляны, он продолжал с гордостью и радостью говорить о ней: «моя милая Ясная».

Родился Толстой в 1828 году, по новому стилю – 9 сентября, умер в возрасте 82 лет, 20 ноября 1910г. По его последней воле, похоронен он был здесь же, в лесу Старого Заказа. Таким образом, Толстой остался со своей «милой Ясной» и после кончины.

Ясная Поляна в наши дни – это всемирно известный мемориальный и природный заповедник, а также живой памятник усадебного искусства 18 – 19вв. Но теперешний её облик складывался веками.

Впервые Ясная Поляна упоминается в документе, датированном 1652 годом, как поместье дворян Карцовых. Возведённые ими деревянные усадебные постройки, конечно, не сохранились, зато сохранилась шедшая к ним от въезда в усадьбу аллея, а также два пруда. Здесь, неподалёку от въездных башен, расположен так называемый Большой пруд, а чуть далее, по другую сторону аллеи, расположен второй из старейших прудов Ясной Поляны – Средний пруд. Питается Большой пруд водой реки Ясенки, протекающей рядом с деревней и впадающей в более крупную реку Воронку. Название «Ясная Поляна», по одной из версий, происходит как раз от названия этой речки.

Николай Сергеевич Волконский.

В 1763 году прадед Льва Николаевича Толстого со стороны матери, Сергей Фёдорович Волконский (1715-1784), выкупил Ясную Поляну у Карцовых. Наследником Сергея Фёдоровича как хозяина Ясной Поляны стал его сын, Николай Сергеевич Волконский (1753-1821). В 1799г. он выходит в отставку в чине генерала от инфантерии (т.е. пехотного) и поселяется в усадьбе. Именно Николаю Сергеевичу, дедушке Льва Николаевича, принадлежит заслуга радикального переустройства усадьбы. До внука дошли воспоминания о нём как о человеке строгом, но справедливом, рачительном хозяине: «Он построил прекрасные помещения для дворовых и заботился о том, чтобы они всегда были не только сыты, но и хорошо одеты и веселились бы. По праздникам он устраивал для них увеселения, качели, хороводы».

Л.Н. Толстой был уверен в том, что дед его по матери имел «тонкий эстетический вкус»: он отразился в усадебных постройках, сделанных Н.С. Волконским, на выкопанных по его указанию прудах и разбитых им парках.

С помощью своего крепостного архитектора Николай Сергеевич возвёл во втором десятилетии 19в белые башенки с зелёными куполами на въезде в усадьбу. Снаружи они служили вереями для ворот, а изнутри, будучи полыми, стали сторожками для часовых.

Примерно до середины 19в. мимо башен въезда проходила Старая Посольская дорога, по которой русские послы выезжали из северных столиц в южные заморские страны. Так что башенки не остались без внимания, и вскоре стали визитной карточкой и символом Яснополянской усадьбы, приветствием гостям и путникам и пожеланием им доброго пути.

Также при старом князе Волконском старая ограда усадьбы была заменена выкопанным по её периметру рвом, выглядевшим гораздо эстетичнее.

Сооружение, которое вы можете видеть рядом с башенками въезда, - это сторожка Каменка, сооружённая уже при Л.Н. Толстом в середине 19 века. Здесь жили сторожа Ясной Поляны, её садовник, а с 1889г. это строение служило школой для крестьянских детей.

Сразу же за въездными башнями и сторожкой - широкая и прямая берёзовая аллея – знаменитый Прешпект. Сама аллея появилась ещё в 18 веке при тогдашних хозяевах Ясной Поляны – Карцовых. Берёзками её засадил в 20-е гг. 19в. Н.С. Волконский. Само же название «Прешпект» использовалось уже Толстыми, и дошло до нас во многом благодаря многочисленным упоминаниям и описаниям аллеи у Л.Н. Толстого. Так, например, в эпопее «Война и мир» старый князь Болконский не спеша прогуливается по своему Прешпекту. Характер деда Л.Н. Толстого хорошо угадывается в сцене, когда старый князь, презиравший выскочек и карьеристов, подобных князю Василию Курагину, приказал «закидать» обратно снегом уже расчищенный специально к приезду кн. Курагина Прешпект.

Большой пруд Николай Сергеевич приказал расширить. По другую сторону Прешпекта он добавил к ранее существовавшему Среднему пруду ещё Верхний и Нижний пруды. Вокруг Нижнего пруда при Николае Сергеевиче была голая и очень неровная местность. Дед Льва Николаевича приказал разбить здесь пейзажный парк по моде романтических 1810гг. Здесь появились серебристые тополя, стройные ели, светлые берёзы и живописные берёзовые мостики, извилистые дорожки. Всё имело вид «тщательно ухоженного запустения» и было призвано создавать уют и романтическое настроение, «взывать не к разуму, но к сердцу». И сам парк, и пруды – всё воплощало в себе вкусы и увлечения деда, Н.С. Волконского, выразило его индивидуальность, но не менее восхищало и его внука, Л.Н. Толстого, как и его мать, Марию Николаевну (1790-1830).Она унаследовала в 1821г. Ясную Поляну, а в 1822-м – вышла замуж за графа Николая Ильича Толстого (1794-1837). В качестве хозяйки Мария Николаевна поддерживала порядок в пейзажных композициях Нижнего парка. Он стал излюбленным местом её прогулок, а беседка-вышка в глубине парка стала любимым местом уединения. С неё Мария Николаевна наблюдала за проезжающими по проходившей рядом дороге, здесь же она сочиняла стихи, или просто размышляла о своём, о прекрасном, любуясь окружающим видом.

Николай Ильич Толстой.

Лев Николаевич воспринимал Нижний парк как памятное, почти священное место, и был против изменений в нём. В память о своей матери он восстановил в 1898г. беседку-вышку, а также следил за состоянием прудов и берёзовых мостиков, приказывал высаживать фиалки, которые так любила его мама.

Как – то Толстой записал в Дневнике: «Нынче утром обхожу сад и снова, как всегда, вспомнил о матери, о маменьке, которую я почти не помнил, но которая осталась для меня святым идеалом».

Сейчас Средний пруд включён, вместе с Нижним, в ансамбль Нижнего парка. Но сам этот пруд гораздо старше парка, и стал Средним при Н.С. Волконском, когда были устроены Верхний и Нижний пруды. Он питается снегами и дождями, поэтому вода в нём очень мягкая. Здесь любили купаться дети Толстого и дети крестьян Ясной Поляны.

Лев Николаевич заботился о чистоте Среднего пруда, распоряжался, чтобы убирали падавшие с дерев листья и ветки. Вообще многое в Ясной Поляне обязано Л.Н. Толстому либо своим возникновением, либо сохранением в первозданном виде. Поистине, упоминавшийся уже мною раздел имущества между братьями Толстыми в 1847г. стал счастливым событием и для писателя, и для усадьбы! «Я чувствую себя в силах стать хорошим помещиком» - писал молодой Лёв своей тётеньке Татьяне Александровне Ёргольск о й. Но он стал не просто хорошим помещиком, а – хранителем истории и быта своей усадьбы и настоящим чародеем повседневной усадебной жизни!

Теплица, которую можно видеть чуть выше Верхнего пруда, - также детище Л.Н. Толстого: она появилась только к концу 60х гг. 19в. До этой поры здесь стояли оранжереи, устроенные всё тем же Николаем Сергеевичем Волконским, дедушкой Толстого со стороны матери.

Мода на оранжереи пришла к нам из Франции в 18 веке. Садоводство же было одним из самых страстных увлечений деда Л.Н. Толстого. Вот почему Николай Сергеевич возвёл неподалёку от Среднего пруда три деревянные постройки, крытые тёсом: две оранжереи, а между ними – двухэтажную галерею. Здесь выращивались персиковые деревья, сливы, груши, дыни и арбузы.

Для юного Льва галерея и оранжереи вошли в число любимейших уголков усадьбы. Таинственность и поэтичность этого места вдохновила Толстого на лирическое описание ночи, проведённой в оранжерее Николенькой Иртеньевым, героем повести «Юность». Здесь он «слушал звуки ночи и мечтал о любви и счастии».

Любовь к цветам, к растениям вообще Лев Николаевич унаследовал от мамы, Марии Николаевны, знавшей наперечёт все росшие в усадьбе цветы и ведшей настоящий ботанический дневник, называвшийся «Сто первых растений». В 50-е гг. Толстой отремонтировал постройки оранжереи и посадил здесь цветы и персиковые деревья.

К собственным опытам Л.Н. Толстого относится разведение цикория (для улучшения вкуса кофе), который, однако, не нашёл сбыта. Пытался он, крайне неудачно, выращивать и сам кофе.

Летними днями Толстой любил работать в оранжереях, в том числе и как писатель. «Мой адрес – в оранжерее», - говорил он домашним, и уходил туда. Но в марте 1867г., поздним вечером, в оранжереях произошёл пожар Лев Николаевич помогал спасать детей и имущество садовника, и обошлось без жертв. Однако сами постройки выгорели дотла. На их месте и была построена теплица.

Мимо теплицы проходит аллея, ведущая к ещё одному парку Ясной Поляны, непосредственно примыкающему к дому Л.Н. Толстого. Эти величественные липы, видные издалека – самый старый парк Ясной Поляны. Он носит название «Клины».

«Клины» не были детищем ни Толстых, ни Волконских, плодом их трудов. Они достались Волконским от прежних владельцев Ясной Поляны. Сам Л.Н. Толстой называл парк Клины просто и почти точно: «квадрат и звезда». И действительно, это почти что так: в плане парк представляет собой прямоугольник, перерезанный диагональными дорожками, напоминающими солнечные лучи. Липовые посадки при этом образовали клинья, давшие название парку. Такая планировка, именуемая специалистами «регулярным садом», была очень модной в среде русских помещиков первой трети 18 века. Она перешла в русское парковое искусство из Франции. Там ещё в 17в. были распространены такие геометрически правильные посадки, соответствующие умонастроениям эпохи классицизма и барокко.

Князь Волконский не хотел разлучаться со старым липовым парком, без которого ему было бы грустно. Ведь этот парк отражал вкусы и идеи своего нового хозяина. Он был необходим для его меланхоличных одиноких прогулок (вспомним здесь такие же прогулки кн. Болконского, хозяина Лысых Гор, в «Войне и мире»!), а позднее – для романтических грёз его дочери и уединённых молитв его внука.

Как и у кн. Болконского в романе Толстого, у Н.С. Волконского был домашний оркестр, который летом играл прямо в парке музыку Й. Гайдна, под которую и совершались прогулки деда Л.Н. Толстого. Как только Волконский покидал сад, оркестр сразу умолкал, и музыканты расходились, чтобы вновь собраться в час прогулки княжны Марии Николаевны. Она садилась «на диванчик из берёз с корою» и предавалась под музыку грустному созерцанию.

Толстой, как и его дед, любил по утрам бывать в Клинах. При нём оборвалась традиция стрижки лип, они разрослись, и в их ветвях поселились певчие птицы. Лев Николаевич просил слугу выносить в парк письменный стол и кресло, и устраивал себе «зелёный кабинет». Если же столов и кресел выносилось больше – значит, в доме гости, и Клины становились «зелёной гостиной».

Нельзя не упомянуть о больших яблочных садах, часть которых можно увидеть по другую сторону Прешпекта. Сады были созданы неутомимым трудом целых поколений Толстых: Льва Николаевича, его жены Софьи Андреевны, а также их подросших детей.

Огромный, т.н. Молодой, яблочный сад можно частично видеть с Прешпекта, если глядеть за Средний пруд. В 1847г., когда молодой Лев вступил во владение Ясной Поляной, сад занимал около 10 гектаров, а уже к середине 70-х гг. был расширен до 40 гектаров, и в нём насчитывалось около 6500 яблонь. В последующие годы Молодой сад увеличивался в длину, пока не занял всю отводившуюся ему территорию за прудами, теплицей и парком Клины, вплоть до дома Л.Н. Толстого.

За этим садом, как и за более старыми, ухаживал специально нанятый садовник, эстонец Ганс Соанс, которого крестьяне звали на русский манер – Антоном Денисовичем. Однако в уходе за деревьями принимал участие и сам Толстой, и его жена, которая «яблоки подсаживала, окапывала, подстригала». Младшая сестра Софьи Андреевны, Танечка Кузминская, так писала о значении этих работ для Льва Николаевича: «Сначала я принимала его увлечение как бы за обычное ведение хозяйства, и лишь позднее уже поняла, что это было не простое хозяйственное настроение, а творческое увлечение гения, вмещающего в себя не одного человека, а многих разнообразных людей».

Яблочный сад на пространстве от Большого пруда до хозяйственных построек – тоже творение рук Л.Н. Толстого, членов его семьи и их помощников.

Среди садов и хозпостроек расположен дом Волконского. Дом этот – памятник усадебного классицизма - был сооружён в период с 1799 по 1821 годов. Он является одной из самых ранних каменных построек в усадьбе деда Льва Николаевича. Несомненно, самой лаконичностью выразительных средств в сочетании со строгостью пропорций дом свидетельствует о высоте художественных вкусов Николая Сергеевича Волконского. Сам он, по семейному преданию, жил в этом доме в период строительства центральных зданий усадьбы. Позднее, но уже в первой половине 19 столетия, здесь, за яблочными садами, разместился главный хозяйственный двор, а дом занимали дворовые и «ковровая фабрика». Так именовалась ткацкая мастерская, где работали сенные девушки. В мезонине дома они шили на пяльцах.

В середине века мастерскую сменили дворовые службы – прачечная, «чёрная кухня» для дворовых и «контора» управляющего. «Чёрную кухню», средоточие жизни яснополянских дворовых, часто навещал Толстой, приглядываясь к жизни своих дворовых. Как помещение для дворовых, в котором жил Поликей со своей семьёй, Дом Волконского изображён в повести Толстого «Поликушка».

Сохранилось замечательное описание облика «чёрной кухни» тех лет, которое принадлежит яснополянскому крестьянину И.В. Егорову. Внутри кухни помещалась русская печь, «а перед ней, на расстоянии около трёх аршин, по коридору к стене была лежанка небольшая, аршина полтора. Между печами были нары, с которых залезали на печь, а с печи уже на полати. Полати начинались от русской печи и проходили вдоль всей стены. У кухарки был сделан чуланчик дощатый, в углу против русской печи, с одним окном на фасад, а другими на двор, на конюшню. В третьем углу, против полатей, стоял большой обеденный стол со скамейками по обеим сторонам; в четвёртом углу, под полатями, в зимнее время стояла кадка, вёдер на 25, с квасом» (Архив Музея, научный паспорт «Дом Волконского», л.6).

Правое крыло дома было неразрывно связано с дорогим для Толстого образом Агафьи Михайловны. В детские годы писателя она была горничной старой графини П.Н. Толстой, бабушки писателя. Одна из дочерей Толстого, Татьяна Львовна, запомнила её «худой, высокой старухой, с остатками большой красоты в благородных чертах гордого и строгого лица» (Сухотина-Толстая Т.Л. Воспоминания).

Для Толстого она была дорога прежде всего как живое воспоминание о детстве, о прошлом. Агафья Михайловна знаменовала для него связь «времён ушедших» с настоящим. Толстой сам ещё в 50-е гг. выделил ей помещение в Доме Волконского, окружив её постоянной заботой и вниманием. Писатель любил подолгу беседовать со старой горничной своей бабушки, вспоминая своё детство, умерших близких.

В последние годы жизни Толстого в правом крыле Дома Волконского размещалась живописная мастерская Татьяны Львовны, натуры яркой, артистичной, ученицы и горячей поклонницы таланта Репина. Толстой был первым и, пожалуй, самым взыскательным ценителем её картин.