Глава двадцать седьмая

Цербер-Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

Черные «иконки» орудий из Тайника стремительно шли к своим позициям, их жуткий потенциал притаился, ожидая, когда же его спустят с цепи. От планеты пока не поступило даже намека на ответ. Никакого намека, что она нечто совсем иное, а не то, чем кажется. Она просто висела в космосе — серая и изгрызенная метеоритами, будто затылок молитвенно склоненного черепа.

Когда наконец наступил момент удара, со стороны сферического дисплея прозвучало лишь тихое чириканье, а по экрану браслета быстро-быстро пробежала цепочка цифр, стремящихся к нулю, по достижении которого цифры снова стали расти.

Первым обрел голос Силвест. Он повернулся к Вольевой, которая уже несколько минут соблюдала каменную неподвижность:

— Разве ничего не должно было произойти? Разве не предполагалось, что сейчас ваши проклятущие орудия откроют огонь?

Вольева подняла глаза от браслета, который, казалось, приковывал все ее внимание. Теперь она вела себя так, будто вышла из транса.

— Я не отдала им такого приказа, — ответила она так тихо, что расслышать ее можно было, только напрягая слух. — Я не отдала им приказа открыть огонь.

— Прости, что ты сказала? — переспросил Саджаки.

— Ты прекрасно слышал, что я сказала, — ответила она, повышая голос. — И не отдам.

И снова наигранное спокойствие Саджаки показалось страшнее любой вспышки ярости.

— Есть еще несколько минут, в течение которых атака еще может быть произведена, — сказал он. — Быть может, тебе лучше хорошенько подумать, как их использовать, прежде чем ситуация станет необратимой?

— Я думаю, — прервал его Силвест, — что ситуация стала таковой уже некоторое время назад.

— Этим делом должен немедленно заняться Триумвират! — воскликнул Хегази, и костяшки его стальных пальцев звякнули от удара по подлокотнику. — Илиа, если ты отдашь этот приказ немедленно, то мы, быть может…

— А я не собираюсь этого делать, — ответила Вольева. — Называйте это мятежом или предательством, если вам угодно. Мне наплевать. Мое участие в этом безумном предприятии закончилось, — она поглядела на Силвеста с неожиданной злостью. — Вы знаете мои мотивы, так что нечего тут корчить рожи.

— Она права, Дэн, — это присоединилась к разговору Паскаль, так что все глаза обернулись к ней. — Ты ведь знаешь, что она говорит правду. Мы не должны идти на такой риск, несмотря на твое желание.

— Значит, ты тоже прислушалась к болтовне этой Хоури, — сказал Силвест. Хотя новость о переходе его жены на сторону Вольевой для него вряд ли была неожиданностью, и потому ему было не так горько, как можно было ожидать. Его чувство был странно и противоречиво, но тем не менее в нем преобладало восхищение женой.

— Она знает то, чего мы не знаем, — ответила Паскаль.

— Да какого дьявола эта Хоури сует нос в наши дела? — спросил Хегази, метнув возмущенный взгляд в сторону Саджаки. — Она же просто пустое место. Не можем ли мы вообще сбросить ее со счетов?

— К сожалению, нет, — ответила Вольева. — Все, что вы слышали, — правда. Продолжение эксперимента было бы самой худшей ошибкой за всю историю человечества.

Саджаки развернул свое кресло в сторону Вольевой.

— Если ты не собираешься отдать приказ об атаке, то по крайней мере передай контроль над Тайником мне, — и он протянул руку, как бы предлагая ей снять с руки браслет и передать ему.

— Мне кажется, ты должна выполнить то, чего требует Саджаки, — сказал Хегази. — В противном случае у тебя будут большие неприятности.

— В этом я ни минуты не сомневаюсь, — ответила Вольева и одним движением сорвала с запястья браслет. — Для тебя ой совершенно бесполезен, Саджаки. Тайник повинуется только мне и Хоури.

— Давай сюда браслет!

— Ты еще пожалеешь об этом. Считай, я тебя предупредила.

Вольева протянула браслет Саджаки. Тот жадно схватил его, будто драгоценный золотой амулет, и долго вертел в пальцах, как бы играя, прежде чем застегнуть на своем запястье. Он смотрел, как загорается крошечный дисплей, как бегут по нему цифры и графики — точно так, как только что бежали они на руке у Вольевой.

— Говорит Триумвир Саджаки, — сказал он, облизывая губы, перед тем как произнести каждое новое слово. — Мне неизвестно, каков протокол передачи власти, а потому я прошу вашей помощи и содействия. Я хочу, чтобы шесть отправленных орудий Тайника выполнили…

Саджаки смолк на середине фразы. Он поглядел на собственное запястье сначала с удивлением, а мгновение спустя — с выражением, близким к ужасу.

— Подлая старая сука! — заорал изумленный Хегази. — Я так и знал, что у тебя найдется туз в рукаве, но уж никак не думал, что буду прав в буквальном смысле этого слова!

— А я вообще все понимаю буквально, — отозвалась Вольева.

Лицо Саджаки выражало нестерпимую муку, а сжимающийся браслет уже заметно врезался в его плоть. Кулак разжался, кисть мгновенно стала бледной и приобрела восковой оттенок. Свободной рукой он пытался сорвать браслет, но все было напрасно, и Вольева это знала наперед. Застежка браслета, видимо, сомкнулась навеки, и теперь Саджаки предстоял долгий и болезненный процесс ампутации кисти методом сжатия, по мере того, как полимерные цепи в пластмассе браслета, на которых записывалась информация, стягивались все туже и туже. Браслет ведь с самого начала знал, что его поместили на запястье человека с неправильной ДНК, которая не совпадает с той, что записана в его памяти. Однако сжиматься он начал только, когда Саджаки отдал приказ. Эту отсрочку Вольева была склонна рассматривать как проявление широты ее души.

— Скажи ему, пусть перестанет, — выдавил Саджаки. — Пусть отпустит… ты гребаная сука… ради Бога…

Вольева уже подсчитала, что через две-три минуты браслет перережет кисть. Две-три минуты — и в безмолвной каюте раздастся скрежещущий звук разгрызаемой кости, если предположить, что его не перекроют звуки всхлипываний и стонов Саджаки.

— Ты пострадал из-за своих дурных манер, — сказала она. — Разве так просят? Надо было хорошенько подумать и не жалеть вежливости ради доброго дела.

— Прекрати это, — воскликнула Паскаль. — Прошу тебя… Пожалуйста… Что бы ни произошло дальше… это не так важно, как то, что происходит сейчас…

Вольева пожала плечами и обратилась к Хегази:

— Ты можешь не хуже меня удалить браслет, Триумвир, а то тут скоро станет очень грязно. Уверена, что у тебя для этого найдутся средства.

Хегази поднял одну из своих стальных рук для осмотра, как бы желая удостовериться, что она не сделана из плоти и крови.

— Скорее! — визжал Саджаки. — Сними это с меня!

Хегази поставил свое кресло впритык к креслу другого Триумвира и принялся за работу. Этот процесс, по-видимому, доставил Саджаки даже больше страданий, нежели сокращение браслета.

Силвест молчал.

Наконец Хегази удалось сорвать браслет. К этому времени его металлические руки были по локоть измазаны человеческой кровью. То, что осталось от браслета, вырвалось из его пальцев и упало на пол метрах в двадцати.

Саджаки, который все еще жалобно стонал, с отвращением смотрел на повреждения, нанесенные браслетом его руке. Кисть еще держалась, но кость и мышцы вылезли наружу, а кровь толчками лилась из широкой раны и каскадом падала на пол. Пытаясь остановить кровь, Саджаки прижал поврежденную руку к животу. Наконец он перестал стонать и после долгого молчания повернул пустое лицо к Вольевой.

— Ты мне еще заплатишь за это, — сказал он. — Клянусь, заплатишь.

И как раз в это мгновение в рубку вошла Хоури и открыла огонь из винтовки.

Конечно, у нее уже давно был разработан план действий на такой случай, хотя и не до мельчайших деталей. И когда Хоури вступила в рубку и увидела целый водопад того, что явно было кровью, она не стала терять время на тщательную проверку этого плана. Вместо этого она решила палить в потолок до тех пор, пока не привлечет к своей персоне всеобщее внимание.

Времени на это много не потребовалось.

Для стрельбы Хоури выбрала плазменную винтовку, поставила ее на минимальную мощность и отключила автоматический режим, с тем, чтобы нажимать на собачку перед каждым выстрелом. Уже первый выстрел оставил после себя на потолке кратер диаметром около метра. Кратер ответил извержением ливня зазубренных обожженных осколков потолочного перекрытия. Опасаясь, что дыра может стать слишком глубокой, Хоури послала следующий заряд чуть левее, а тот, что последовал за ним, — чуть правее кратера. Здоровенный осколок рухнул на голографический дисплей, какое-то время огромная сфера мигала и дергалась, пока ей не удалось восстановить свою стабильность. Затем Хоури, которая столь театрально анонсировала свое появление, «выключила» винтовку и повесила ее на плечо. Вольева, которая, надо думать, представляла себе дальнейшие действия подруги, вылетела из своего кресла и прыгнула к ней, преодолев разом расстояние метров в пять. Хоури швырнула ей один из легких игольных пистолетов, которые она нашла в витрине арсенала.

— А вот этот — для Паскаль, — сказала она, бросая следом низкоэнергетический лучевой пистолет. Вольева поймала оба и быстро перебросила Паскаль ее игрушку.

Хоури, которая к этому времени уже успела оценить обстановку, еще раз взглянула на кровавый дождь — он уже почти прекратился, — источником которого был Саджаки. Последний выглядел очень плохо и нянчил свою руку так, будто она была сломана или в нее влепили пулю.

— Илиа, — сказала Хоури, — ты начала бал, не дождавшись меня. Я разочарована.

— Так уж сложились обстоятельства, — ответила Вольева.

Хоури поглядела на дисплей, пытаясь понять, что произошло за стенами корабля.

— Тайниковые открыли огонь?

— Нет, я не отдала им приказа.

— А теперь уже и не может, — вмешался Силвест — Хегази только что сломал ее браслет.

— Означает ли это, что он перешел на нашу сторону?

— Нет, — ответила Вольева. — Это значит, что он плохо переносит вид крови. Особенно если это кровь Саджаки.

— Ему нужна помощь, — вмешалась Паскаль. — Ради Бога, не можем же мы позволить ему истечь кровью и умереть!

— Не умрет, — ответила ей Вольева. — Он же химериец, как и Хегази, только не такой явный. Лекарственные вещества, которые растворены у него в крови, уже начали свою деятельность по быстрому восстановлению запасов крови. Даже если бы браслет совсем оторвал ему руку, он отрастил бы себе новую. Разве я не права, Саджаки?

Тот поглядел на нее. Его лицо, казалось, лишилось прежней силы настолько, что ее не хватило бы отрастить новый ноготь, а не то что руку. Потом он кивнул.

— Кто-нибудь должен помочь мне добраться до амбулатории — в моей фармакопее нет ничего магического, и она имеет свои ограничения. Что же касается моих болевых рецепторов, то они работают на полный ход. Можете мне поверить.

— Он прав, — поддержал Хегази. — Вам не следует переоценивать порог его выносливости. Чего вы хотите — чтобы он жил или чтобы умер? Лучше решайте побыстрее. Что касается амбулатории, то я могу проводить его туда.

— С остановкой для подпитки в арсенале? — Вольева покачала головой. — Спасибо, но лучше не надо.

— Тогда я, — сказал Силвест. — Я отведу его. Настолько-то вы мне доверяете?

— Я доверяю вам не больше, чем взбесившемуся роботу, — сказала Вольева. — Но вы не знаете, как обращаться с арсеналом, даже если попадете туда. А Саджаки не в том состоянии, чтобы давать вам здравые указания.

— Это означает согласие?

— Только побыстрее, Дэн, — Вольева подкрепила свой приказ, ткнув в него пистолетом, причем ее палец прочно лежал на спусковом крючке. — Если не вернетесь через десять минут, пошлю за вами Хоури.

Через минуту-другую мужчины покинули рубку. Саджаки опирался на Силвеста всем своим весом, он явно не мог передвигаться без поддержки. Хоури подумала, что Саджаки может лишиться сознания еще до того, как они доберутся до медицинского отсека, и обнаружила, что ей на это глубоко наплевать.

— Кстати, об арсенале, — сказала она. — Вряд ли стоит беспокоиться о том, что кто-то может им воспользоваться. Я расстреляла его на фиг сразу же после того, как получила то что мне было нужно.

Вольева обдумала это сообщение, а потом одобрила его кивком.

— Это было здравое тактическое решение, Хоури.

— Тактика тут ни при чем. Это из-за той рожи, что управляла арсеналом. Мне захотелось покончить с ней, ну я и сожгла ее к чертям.

— Значит ли это, что мы победили? Я хочу знать, достигли ли мы поставленных целей? — спросила Паскаль.

— Думаю, да, — ответила Хоури. — Саджаки сошел со сцены, и я не верю, что наш друг Хегази способен доставить нам много неприятностей. Но похоже, что твой муж собирается сдержать свое слово и укокошит нас всех, если не получит того, чего хочет.

— Ах, как жаль, — буркнул Хегази.

— Я же вам говорила уже, — ответила Паскаль. — Он блефовал. Стало быть, все кончилось? И мы можем отозвать эти машины? — теперь она с жадностью смотрела на Вольеву, которая тут же ответила ей кивком головы.

— Конечно, — она порылась в кармане куртки и защелкнула на запястье новый браслет так, будто это была самая обычная вещь в мире. — Полагаю, было бы очень глупо не носить с собой запасного.

— Я всегда верила в тебя, Илиа, — хмыкнула Хоури.

Вольева поднесла браслет к губам и тихо сказала что-то, прозвучавшее словно мантра. Это была целая связка команд, посланная в обход многих уровней безопасности. Когда внимание всех присутствующих сконцентрировалось на браслете, Вольева приказала:

— Всем боевым машинам из Тайника вернуться на корабль. Повторяю, всем боевым машинам из Тайника вернуться на корабль.

И не произошло ровным счетом ничего. Не произошло, даже когда истекло несколько секунд, необходимых для преодоления временного лага. Только «иконки», изображавшие на дисплее эти механизмы, вдруг из черных стали красными и начали мигать с какой-то неприятной регулярностью.

— Илиа, — спросила Хоури, — что это значит?

— Это значит, что они приготовились и сейчас откроют огонь, — сказала она очень спокойно, как будто все время ожидала именно этого. — Это значит, что сейчас произойдет нечто очень скверное.