Глава 5 разоблачение 3 страница

Я усмехнулась.

– И у тебя собственный охранный бизнес? – спросила я и тут же пожалела об этом.

В глазах Джареда заиграла гроза.

– Я привел тебя сюда сегодня, Нина, чтобы поговорить начистоту.

– Знаю, – сказала я, стараясь не выказать испуга.

Что бы он ни сказал, я выслушаю, приму на веру и найду способ жить с этим. Альтернативы не было. Я встретила Джареда, и моя жизнь никогда не будет такой, как прежде. Кому угодно другому согласиться на подобное могло показаться слишком эксцентричным, но я достаточно навидалась за последние месяцы, чтобы понять: невозможное возможно.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все.

Джаред отвел глаза:

– Когда эта ночь закончится, ты можешь изменить свое мнение.

Я склонила голову, чтобы поймать его взгляд.

– Неужели после всего случившегося ты полагаешь, я не задаю себе вопрос: а нормально ли все, что вокруг меня происходит? И поэтому я здесь, не так ли?

Джаред наклонился и погладил меня ладонью по щеке. Я не удержалась и потерлась о его руку – как всегда, такую теплую, что все мое существо охватил жар.

– Ну, тогда ладно. Правда. – Он глубоко вздохнул. – Мой отец был близок… с твоим отцом долгое время. – Джаред посмотрел, как я отреагирую, но к такому признанию я была готова. Он продолжил: – Отец служил охранником у Джека, и, ты сама понимаешь, это была работа без отдыха. Твой отец постоянно приводил в ярость разных непростых людей.

Я поморщилась. К такому же выводу меня привело изучение папки «Порт Провиденса», но Джаред подсыпал соли на рану.

– Нина, прости. Мне совсем не нравится говорить тебе такое – это противоречит принципам, на которых меня воспитывали. – Джаред потянулся через стол к моей руке.

– О чем ты?

– Вот чем занималась наша семья, Нина. Мы защищали твоего отца… и твою мать… и тебя.

Я покачала головой:

– Ничего не понимаю. Твоя семья защищала мою? Когда это началось?

– Мой отец знал Джека еще до твоего рождения… и даже до женитьбы на твоей матери.

Я невольно нахмурилась:

– Почему мы раньше не встречались?

Джаред сжал мою руку:

– Мы встречались. Одно из моих самых ранних воспоминаний – как Джек учит тебя делать первые шаги. В отпуск мы ездили семьями; я помню, как ты задувала свечи на торте в день рождения; видел, как ты училась ездить на своей первой машине; мы всегда были рядом на заднем плане.

Я снова покачала головой:

– Когда мы с тобой ужинали в ресторане, я спросила, встречались ли мы раньше. Ты ответил, что нет.

Я очень расстроилась, и мои слова прозвучали резко, а мне этого совсем не хотелось.

– Мы не встречались в том смысле, какой ты имела в виду, – заметил Джаред. – С того момента, как я сел рядом с тобой на скамейку, я очень старался не лгать тебе, Нина. Я поклялся: если наступит день, когда я объявлюсь в твоей жизни по-настоящему, я буду абсолютно честен с тобой.

Я прищурилась и посмотрела на него:

– Значит, твой отец защищал моего.

Джаред кивнул.

– А кто твой отец?

– Гейб Райел.

– Гейб – твой отец? Но… я не помню тебя. Ведь я бывала в доме Гейба. А тебя там не было.

– Да, нас с Клер не было. Нам пришлось рано начать обучение, чтобы подготовиться ко времени. Бексу одиннадцать, и он уже окончил школу. Последние восемнадцать месяцев он на тренинге. Так это работает.

– Что так работает? – раздраженно спросила я, и Джаред поморщился от моего тона.

Каждая новая порция информации давалась ему с трудом. Он говорил так, будто ожидал, что от каждого нового факта я могу вскочить и убежать.

– Я еще дойду до этого. – Он нервно поерзал.

Я убрала свою руку и положила на колено:

– Ничего этого я не помню.

Джаред с болью в глазах следил за моим отчуждением.

– Так и было задумано. Твой отец делал все возможное, чтобы оградить тебя от знакомства с темными сторонами его жизни. Он любил тебя, Нина.

Я покачала головой, стараясь сдержать слезы. Об ответе нельзя было и думать. Джаред какое-то время смотрел на меня, а потом снова заговорил:

– Ты уверена, что хочешь слушать дальше?

Я сморгнула слезы и собралась с духом:

– Да. Я уверена.

Знать правду, даже если она причиняет боль, лучше, чем жить во лжи.

Джаред втянул в себя воздух:

– Итак, я уже был готов к самостоятельной работе, ты к этому времени стала более независимой. Но прошло полтора года, прежде чем мои навыки были востребованы. А до тех пор я чувствовал себя нянькой.

Я скривилась. Ну и словечки он подобрал!

– За пять дней до твоего шестнадцатилетия Джек замутил эту сделку с копами. Ну, ты видела фотографии, сделанные с камеры наблюдения. Отец говорил Джеку, что это плохая идея, но за всем этим стояли большие деньги, и те люди… – Джаред говорил с отвращением. – Обойти систему с их помощью было легче всего. Когда Джек понял, что грязные копы – это другая порода преступников, то есть люди, которые еще меньше, чем отъявленные бандиты, уважают закон, было поздно. Джек привык быть мишенью для врагов, но он не был готов к тому, что его недруги возьмутся за тебя. До сих пор еще никто не проявлял такой глупости и не заходил так далеко.

– За меня? Мы говорим о деле трехлетней давности, и я не имела об этом ни малейшего понятия? Как же так?

– Это потому, что я хорошо выполнял свою работу, Нина. Должен был выполнять. – Джаред напрягся и продолжил: – Я надеялся, что отец тебе все объяснит, хотя тогда сам не понимал, зачем ему это делать. Однако Джек пуще прежнего старался оградить тебя от правды. Он не хотел, чтобы ты жила в страхе, и я не мог возражать против его логики.

– А почему теперь ты думаешь иначе?

Джаред сцепил руки на столе:

– В первый раз, когда в тебя стреляли, я подставил плечо и получил пулю. Я сделал это машинально, благодаря тренировке, но в тот момент у меня открылись глаза. Когда я увидел палец Типтона, нажимающий на курок, то понял: я защищаю тебя не из чувства долга. В первый раз я отчетливо осознал, что могу потерять тебя.

– Но тебя чуть не убили? – ужаснулась я, представив, как он истекает кровью от пулевого ранения, а я продолжаю жить как ни в чем не бывало. Сердце затрепетало.

Джаред скрестил руки, положил локти на стол и улыбнулся:

– Ну, не так чтобы чуть.

– Значит, я тебе нравилась уже тогда… когда даже не знала о твоем существовании. – Мои слова прозвучали утверждением, а не вопросом.

Джаред поморщился. Его покоробило от того, как я выразила свою мысль.

– Нина, – мой собеседник горестно покачал головой, явно обиженный, – я был влюблен еще до того, как ты узнала о моем существовании. Это было очень трудно – часами находиться рядом с тобой и не иметь возможности утешить тебя, прикоснуться к тебе… просто поговорить. Ты не должна была меня видеть, но моя работа заключалась в том, чтобы следить за каждым твоим движением. Включая моменты, когда люди тебе лгали, предавали тебя, причиняли тебе боль. Я вынужден был стоять рядом и не высовывать носа. Джек все время напоминал мне, что так и должно быть. Он видел, что день ото дня мне все труднее оставаться несуществующим… невидимым для женщины, которую я люблю. – Взгляд Джареда блуждал в пространстве, воспоминания явно не доставляли ему удовольствия.

Уже два раза он сказал, что любит меня.

– Ты не можешь себе представить, в какую ярость я приходил, видя, как какой-нибудь слизняк, который тебя вовсе не ценит, приглашает тебя на ужин, принимает это как само собой разумеющееся, целует… заставляет плакать. Я был обязан защищать тебя, но не от этого; хотя в день твоего шестнадцатилетия я с радостью убил бы Говарда, не задумавшись ни на секунду.

По жилам пробежал адреналин, и вспыхнуло воспоминание о том вечере. Стеси Говард был моим первым и единственным бойфрендом. Он являл собой образчик надменного богатого сынка, со вздорным характером и дурными манерами. Чем дольше я откладывала физическую близость с ним, тем язвительнее он становился. Прошло совсем немного времени, и он меня достал. Но как только я решила порвать с ним, вмешалась Синтия – она принялась настаивать на разрыве. В совершенстве справившись с ролью упрямой пятнадцатилетней дочери, я нехотя продолжала общаться со Стеси, пока не доказала матери, что способна сама делать выбор.

Мы были со Стеси чуть больше года, и вот на вечеринке у меня дома он решил сообщить мне, что они любовники с Эммой Нобл, моей тогдашней лучшей подругой. Его намерению не суждено было осуществиться, потому что я застала их в интересной позе в домике у бассейна. Это стало для меня таким облегчением, что я едва ли была хоть сколько-то задета.

– Это ты о Стеси? – Мои глаза сузились.

Джаред кивнул, на его лице отобразилась ярость.

– Ты и об этом знал? – простонала я.

Джаред покачал головой и прикрыл веки:

– С самого начала. Это был ад – наблюдать, как он снует туда-сюда, и не иметь возможности сказать тебе… или убить его. Он был просто ребенком, а я столько раз хотел лишить его жизни, – прошептал он.

Мне стало страшно. Я закрыла лицо ладонями. Глаза и уши запылали. Это было хуже всего, что я могла вообразить. Оказывается, Джареда наняли охранять меня не после смерти отца; нет, он был свидетелем всех моих подростковых неудач, моих унижений и всех моих постыдных ошибок.

Невыносимое падение. Я вскочила со стула и направилась к двери. Однако не успела я сделать и шага, как услышала грохот опрокинутого стула, на котором сидел Джаред. В следующее мгновение крепкие мужские руки обхватили меня сзади за талию.

– Я знаю, для тебя это унизительно, – тихо сказал Джаред мне на ухо. – Но я хотел сказать тебе, что много раз умолял Джека позволить мне разоблачить этого маленького подлого червяка. Джек не разрешил нам вмешиваться, пока это не стало абсолютно необходимо. Слизняк сделал это с тобой в день рождения, – сказал Джаред горячась, – для меня это был предел. В тот вечер я впервые поссорился с Джеком.

Я развернулась и оттолкнула Джареда.

– Меня вовсе не унижает история со Стеси! Это было так давно! – воскликнула я и взмахнула руками. – Когда ты знакомишься с кем-то новым – это значит, он новый! Новый! А тебе известны все мои дурные привычки… ты видел, как я делаю бог знает что. А хотелось, чтобы вначале ты знал обо мне только хорошее!

Джаред немного постоял, качая головой. Он был смущен и удивлен.

– Но мне все в тебе нравится.

Тут я поняла, почему его глаза казались мне знакомыми.

– Ты был там, – прошептала я, вглядываясь в его лицо.

За коктейльными платьями, мигающими лампочками на всех деревьях, за ароматом свежеподстриженной травы и импортных цветов, на покупке которых настояла мама, – за всем этим в памяти всплыли его глаза. Я еще поднапряглась и ощутила липкость вспотевшей кожи (вечер был необыкновенно теплый), испарения хлорки из бассейна; услышала говор довольных гостей. Я смотрела через лужайку на отца и поймала на себе взгляд сияющих голубых глаз незнакомца, который стоял у пруда с карпами. Парень был в костюме и без галстука, что выделяло его из моря смокингов. Наши взгляды скрестились всего на секунду, после чего незнакомец неохотно отвел взор и обернулся к отцу, который начал с ним очень серьезный разговор.

В памяти медленно прокручивалась картина: короткое платье из белого шифона мягко колышется вокруг моих ног, грозные голубые глаза незнакомого молодого человека выхватывают меня из толпы, и я смущаюсь от этого взгляда.

Джаред позвал меня, и я резко перенеслась в настоящее.

– Ты говорил с отцом у пруда. Это был ты, – сказала я, и мои глаза расширились – тайна раскрыта.

Джаред сдвинул брови:

– Ты это помнишь?

– Это было как раз перед тем, как я пошла к домику у бассейна. Джек остался у пруда. Он говорил с видом, который принимал, когда отдавал распоряжения.

Я попыталась припомнить все до мельчайших подробностей.

– Ты бросал камешки в пруд; я видела тебя всего миг, но это был ты, верно?

Джаред медленно кивнул:

– Я хотел вышвырнуть Стеси вон, затащить его куда-нибудь и… не знаю. Наказать его, наверно. Джек воспротивился, но тогда он понял, что я чувствую по отношению к тебе. Он настоял на том, чтобы моя семья, включая меня, оставалась неизвестной тебе неопределенно долгое время. Это был тяжелый вечер. – Джаред вздохнул и почесал в затылке.

– Прости, – шепнула я, не зная, что сказать.

Сердце защемило от боли: сколько же лет он провел как призрак!

Джаред взял мою руку и прижал к груди. Только сейчас я заметила, что все это время машинально крутила на пальце кольцо с перидотом.

– Я принес это кольцо, ты знаешь, – сказал он, тихонько прикасаясь губами к моим пальцам. – Синтия была по горло занята приготовлениями к празднику и забыла о нем, – улыбнулся Джаред. – Ты находилась под присмотром моего отца, вот меня и послали принести кольцо.

– Отлично. Тебя использовали в качестве мальчика на побегушках.

– Я сам вызвался. Мне хотелось это сделать, – объяснил он. – Не могу описать, что испытал, когда увидел твою улыбку, когда ты открыла коробочку. Ты так обрадовалась кольцу, и я был к этому причастен, – сказал Джаред, но сам перестал улыбаться. – Позже, когда я видел, как ты крутишь кольцо на пальце, это немного облегчало мои мучения оттого, что я не могу тебя утешить. Знаю, это звучит глупо, но мне становилось легче, когда я замечал, как, расстроившись из-за чего-нибудь, ты принимаешься вертеть кольцо.

Я в изумлении смотрела на Джареда. Что мне об этом думать? Конечно, у меня были разные подозрения, но приготовиться к таким словам… Едва ли это возможно.

– Прошу тебя, не уходи, – сказал Джаред, продолжая прижимать мою руку к груди.

Я опустила взгляд, наклонилась и расстегнула пряжки на босоножках.

– А если бы я ушла, ты побежал бы за мной, да? – сказала я и скинула обувь.

– Даже если бы это не было моей обязанностью, – ответил он с бесовской ухмылкой и посмотрел на мои босые ноги. – Я рад, что ты остаешься, нам еще многое нужно обсудить.

– Еще не все?

Джаред кивнул и подвел меня к маленькому серому дивану.

– Может, лучше оставить это на другой вечер? А то получается чересчур.

Я проигнорировала это предложение.

– Почему ты сел рядом со мной на скамейку в день похорон Джека?

– Ты плакала. Джек умер. Как я мог оставаться в стороне?

– А твой отец? Разве ему было все равно, нарушаешь ты правила или нет?

Джаред уставился в пол:

– Он умер в то утро, когда хоронили твоего отца. – Эти слова Джаред выговорил с трудом, будто на него внезапно навалилась страшная усталость.

Я ахнула:

– Так, значит, Гейб… – и не смогла завершить фразу.

Джаред утешал меня всего через несколько часов после смерти своего отца. Я осторожно взяла его за подбородок и повернула лицом к себе. Глаза Джареда были полны печали, как будто он впервые ощутил горечь утраты.

Меня охватило чувство, которое, должно быть, испытывал тогда на скамейке и Джаред: он видел, как глубоко я несчастна, и испытывал мучительное желание избавить меня от страданий. Теперь и я ощутила такое же непреодолимое стремление. Я сосредоточилась на его губах и придвинулась ближе.

Джаред прикоснулся мягкими ладонями к моим щекам, медленно подался вперед и замер в паре дюймов от моего рта. Скулы его напряглись; казалось, в нем боролись противоречивые чувства: вправе ли он сделать то, что хотел.

Он покачал головой:

– Я не для этого привел тебя сюда. – Сказав так, Джаред отстранился от меня.

– Знаю, – вздохнула я.

Джаред смотрел в пол, стараясь выровнять дыхание.

Я прикоснулась к его руке:

– Может, ты и прав. Для одного вечера достаточно признаний.

– Ты хочешь уйти? – встревожился он.

– Нет! – Я сделала паузу, чтобы обрести самообладание. – Нет. Я имела в виду, что, может быть, нам лучше сменить тему… если хочешь. – В смятении я заерзала. – Поговорим о твоих тренировках, о школе, друзьях… девушках, – дополнила я список с лукавой улыбкой.

– Девушках? – переспросил Джаред, удивленно выгнув бровь.

– Тебе известно, как я ошиблась с выбором приятеля, и ты наверняка был свидетелем моих глупых свиданий.

– Для меня это были не лучшие рабочие дни, – сказал он и помрачнел.

– Это будет честно, – настаивала я. – У тебя тоже должно было быть хоть одно неудачное свидание.

Джаред небрежно помотал головой:

– У меня не было времени на свидания.

Не знаю, что написалось на моем лице, но Джаред недовольно прищурился. Он явно не собирался говорить о своей личной жизни или ее отсутствии.

– Я был сосредоточен на защите твоей жизни. В нашей семье, если совершишь ошибку, извинениями не отделаешься.

– Никогда?

Джаред не находил себе места.

– Не то чтобы у меня не было возможности, или мне кто-то запрещал, или, наоборот, постоянно подталкивал к этому… – Его лицо искривила гримаса отвращения. – Просто у меня были другие приоритеты.

– Я должна чувствовать себя польщенной или виноватой?

Джаред посмотрел мне прямо в глаза:

– Когда меня начали интересовать такие вещи, я уже знал, что, кроме тебя, мне никто не нужен.

У меня чуть глаза не вылезли из орбит, с этой бедой я справилась, но проследить за ртом не сумела, и тот растянулся в улыбке – полуудивленной, полублагодарной. Мой взгляд в очередной раз остановился на губах Джареда.

– Так… для чего же ты меня привел сюда?

Он пожал плечами:

– Ты сказала, что я должен рассказать тебе правду; это все, что от меня требуется. Мне этого хватило.

– Когда я такое говорила? – Мои брови сдвинулись к переносице, я прокручивала в голове вечерний разговор.

Джаред замялся:

– Бет… прошлой ночью.

– В моей комнате? Как ты услышал?

Джаред вздохнул и выпрямился на стуле, приготовившись ко второму раунду.

– Выслушай меня, прежде чем уйдешь, – сказал он мрачно. – Моя обязанность – защищать тебя. Я не могу делать это, не зная, где ты находишься в каждый момент времени. Постоянно сидеть у тебя в общежитии невозможно, поэтому мы вынуждены иметь там глаза и уши.

– Что ты называешь глазами и ушами?

– Твой отец был очень дотошным. – Джаред уклонялся от прямого ответа.

– Давай, Джаред, облегчи душу.

– Когда тебя приняли в «Браун», Джек установил камеры в «Эндрюсе» и других местах на территории университета. И конечно, мы следили по GPS за твоей машиной, система была встроена при покупке. Система GPS связана с мобильными телефонами, мы использовали и это. Кроме того, в доме твоих родителей была установлена прослушка. – Джаред говорил спокойно, но было заметно, что внутренне он готовится к новому взрыву.

– Так что же, в моей комнате… камера? – медленно проговорила я.

Слова застревали в горле от ярости.

– Нет! Нет, нет, нет… – Джаред издал нервный смешок. – Камера в холле. У тебя в комнате только микрофон.

Я немного поразмыслила над этим, стараясь припомнить, не делала ли чего-то постыдного. Ничего в голову не приходило, и я понадеялась, что ничего такого и не было.

Джаред повел плечами:

– Сказать честно, мне совсем не нравится вмешиваться в твою личную жизнь, но это необходимо.

Я надулась, а лицо моего друга расплылось в улыбке.

– Ну, это не совсем правда. Вчера вечером мне это понравилось.

Я напряглась и закрыла глаза:

– Что ты слышал?

Джаред коснулся меня теплой рукой:

– Слышал, как Бет сказала, что ты меня любишь, но не слышал, чтобы ты отрицала это.

Я распахнула глаза:

– Значит, ты недослышал. Я отрицала это.

– Я слышал, как ты пыталась убедить ее в обратном. Ты хочешь сказать, что я принял желаемое за действительное?

В запальчивости я выдернула свою руку. Мне не нравилось, когда на меня нападают из засады.

Мое упрямство вызвало у Джареда улыбку.

– В тот миг, когда ты собралась уйти от меня, я открыто сделал выбор.

Недолго на его лице сохранялось довольное выражение. Я не ответила на его улыбку.

– Ты злишься.

– У меня нет секретов, – угрюмо ответила я. – Моя мать знает об этом?

Джаред кивнул. Я раздосадованно всплеснула руками, ладони громко хлопнули о бедра. Джаред опустился передо мной на колени и заставил меня взглянуть на него.

– Это было необходимо, Нина, – сказал он, бережно прикасаясь к моим голым коленям.

– Значит, вот как объясняются твои чудесные появления?

Мне было ясно: ему всегда известно, где я; но представить, что я нахожусь под наблюдением по двадцать четыре часа семь дней в неделю, было просто невозможно.

– Отчасти, – сказал Джаред.

Печально, но я уже начала привыкать к его уклончивым ответам.

– А другая часть?

– Я дойду до нее.

– Так это еще не все?! – взвыла я.

– Слушай, ты теперь знаешь худшее… – (Я выкатила глаза.) – И я обязан принести извинения.

– Да уж.

– Извини за мистера Доусона. Оба раза за тебя отвечала Клер. Для разведывательных целей она дала ситуации зайти дальше, чем позволил бы я. Она хотела узнать, что известно Доусону.

– Клер тоже следила за мной?! – Я сорвалась на крик.

– Да. Тебя напугали, я виноват, прости. А Клер я отстранил, как только услышал о случившемся, то есть когда приехал забрать тебя домой.

Сперва я разъярилась, но гнев испарился, стоило мне вспомнить, как отчаянно хотелось тогда, чтобы в дело вмешался Джаред. Как можно злиться на него, раз я получила то, что желала? И я прошептала:

– Я надеялась, что ты появишься.

– Неужели? – удивился Джаред.

– Мистер Доусон угрожал мне, а я думала: вот сейчас появится Джаред… И становилось… терпимо.

– Терпимо?

Тут разозлился Джаред. Несколько минут он молчал, иногда потряхивал головой и двигал взад-вперед нижней челюстью. Я ждала, сколько хватило сил, но наконец не выдержала и спросила, пытаясь поймать его суровый взор:

– Что не так?

– Впервые ты ждала от меня защиты и не дождалась… Меня не было. – Последние три слова он произнес так, будто выплевывал изо рта порции яда.

– Но ты не можешь быть на месте всегда, Джаред. Ты ведь только человек.

Я вернула ему свои руки, он прикоснулся губами и прошептал:

– Прости меня. – Его лицо исказилось от душевной боли.

– Ничего страшного, – сказала я, удивляясь его реакции.

Раньше Джаред описал, какие муки испытывал, видя мои страдания. Теперь эти слова материализовались. Время, проведенное со мной, могло показаться ему пребыванием в чистилище. Меня охватило желание утешить друга, и я была совсем рядом.

– Этого больше не случится, – пообещал Джаред, неотрывно глядя мне в глаза.

– Ловлю на слове.

Внутри меня будто вспыхнула спичка, и я загорелась желанием прикоснуться к Джареду, чтобы в нем умерла эта жгучая ненависть к самому себе.

Я потянулась к нему и положила руки ему на плечи. Провела большими пальцами по лицу, уже не боясь быть отвергнутой. Я притянула Джареда к себе и осторожно поцеловала. Он деликатно ответил на мой поцелуй и начал отстраняться, но я не позволила ему уйти.

После недолгой паузы Джаред сдался, крепко обхватил меня руками и прижал к себе.

Я довольно хмыкнула, и Джаред стал действовать энергичнее. Объятие стало крепче, он выпрямился на коленях и положил руку сзади мне на шею. Мое дыхание участилось. Наши языки соприкоснулись. Я развела ноги и придвинулась к Джареду вплотную. Больше нас ничто не разделяло.

Джаред издал досадливый вздох и чуть отстранил меня от себя, держа за плечи.

– Что? – фыркнула я.

Он несколько раз глубоко вздохнул, после чего ответил, не сводя с меня глаз:

– Нам нужно обсудить кое-что еще.

Тяжело дыша, он отпустил мои плечи, и я сомкнула колени.

– Мне надоели обсуждения, – шепнула я и вновь прильнула к нему.

Джаред мягко уклонился, радуясь моей настойчивости.

– Я не могу, – сказал он сокрушенно. – Я привел тебя сюда, чтобы сказать всю правду, а не половину.

Недовольно вздохнув, я откинулась на спинку дивана и утонула в мягкой подушке.

Джаред улыбнулся: его позабавил мой надутый вид.

– Я тоже подвластен искушениям. – Он приподнялся с пяток и быстро чмокнул меня в губы.

– Ладно. Давай поговорим. – Мне больше, чем когда-либо, захотелось выяснить все до конца. – Ты меня обманул.

Джаред удивленно вскинул бровь:

– Как это?

– Ты сказал, что у тебя не было времени встречаться с девушками. Но после такого поцелуя я тебе не верю.

Джаред засиял от удовольствия, но спохватился и попытался скрыть восторг – напрасный труд.

– Позволь тебе возразить. Я не идиот… и целоваться не большая наука.

– Я целовалась с мальчиками, с некоторыми не один раз. Никто из них не делал этого, как ты.

Джаред приник ко мне и стал целовать мою шею снизу доверху. Он шепнул:

– Это потому, дорогая, что ты целовалась с мальчиками.

Сердце колотилось так сильно, что я не сомневалась: Джаред слышит удары. Я испустила долгий вздох.

– Ладно. Ты собирался рассказать мне остальное. Неизвестность невыносима.

Джаред переместился на диван и развернулся. На лицо его возвратилось хмурое, озабоченное выражение.

– Насколько я поняла, Джаред, ты вырос в семье наемных убийц. Ты шпионил за мной, ходил по пятам, установил микрофоны в моей спальне и признался, что полюбил меня раньше, чем я научилась водить машину.

Он недовольно скривился:

– Мы не наемные убийцы.

– Ты кого-нибудь убил?

Джаред окаменел; столь прямой вопрос шокировал его.

– Я… э-э-э… ну… Только чтобы сохранить тебе жизнь, – объяснил он.

– Ты убивал людей ради меня? – спросила я, и мое настроение сразу изменилось.

– Не чувствуй себя виноватой, Нина. Эти люди лишили бы тебя жизни не задумываясь и в ту же ночь спали бы сладким сном.

Я сглотнула:

– Ты жалеешь о содеянном?

Джаред ответил без колебаний:

– Вот еще! Я не такой.

– Что это значит? Ты убийца?

Джаред нервно потер загривок:

– Я так не считаю. Мы защитники. Хотя кое-кто с этим не согласится.

– Кто, например? – Я покачала головой в замешательстве.

– Ты опережаешь события.

– Ты сам их опережаешь.

– Знаю. – Он потер виски большим и указательным пальцами.

– Ты меня нервируешь. – Я невесело засмеялась; он посмотрел на меня: взгляд тяжелый, легче мне не стало. – Все так плохо?

– В это трудно поверить. Ты отнесешься к моим словам скептически, и я тебя не виню. Но это правда.

Я кивнула и взяла его за руку:

– Я готова.

– Гейб. – Джаред долго молчал, а потом поморщился. – Он не отсюда. Он знал твоего отца с детства, но сопровождать его стал, как только Джек повзрослел. Когда Джеку был двадцать один год, он работал на человека по имени Ван Барен и между делом сдружился с сыном Ван Барена Люком. Джек проводил много времени с Люком, – соответственно, мой отец подолгу торчал в доме Люка. Очень скоро внимание Гейба привлекла младшая сестра Люка Лиллиан. Это моя мать. Он испытывал к ней такие же сильные чувства, как я к тебе, и не мог оставаться в стороне. Он сделал выбор и открылся ей, а это против правил.

Я хотела спросить о правилах, но Джаред поднял палец: не перебивай.

– Чтобы быть с Лиллиан, Гейб пожертвовал многим. Он любил ее и считал, что у него нет выбора. Хоть он и отрекся от всего, его существование все равно зависело от Джека.

Я тряхнула головой:

– Почему он зависел от моего отца?

– Гейб был приписан к нему. Такие, как мой отец, приписаны к своему талеху с рождения. Я стал таким же, только наполовину, поэтому моя судьба решилась не сразу. Нам пришлось самим разбираться, какова она, отчасти поэтому мы с братом и сестрой – ублюдки в мире Гейба.

– В мире Гейба? Прости, Джаред, я ничего не понимаю. – От досады я повторила жест.

Строгое лицо Джареда смягчила улыбка.

– Я знаю. Ты поймешь. Я пытаюсь дать наилучшее объяснение. Поверь мне.

– Печеный сладкий картофель? – Я подмигнула, пытаясь разрядить обстановку.

Джаред совсем расплылся в улыбке:

– Печеный сладкий картофель.

Некоторое время он смотрел на меня, на лице отобразилась целая гамма чувств. Джаред поцеловал меня, словно попрощался. Потом нехотя отпустил и заговорил, избегая смотреть мне в глаза:

– Нас не принимает ни семья Гейба, ни его враги. Поэтому нам бывает трудно работать, но случается и наоборот.

– Работу защитников, – заключила я.

Джаред подтвердил мою догадку одобрительным кивком, но у меня при этом было такое выражение, что ему стало не до улыбок.

– Что? – проговорил он тихо и неуверенно.

– Ты хочешь сказать, что существует некое общество защитников и все они делают то же, что и ты?

– В-вроде того. Но это все… по предопределению. – Джаред нетерпеливо ждал, пока я уловлю его мысль.

– По предопределению? – медленно повторила я, позволяя смыслу слова вызреть… защитники по предопределению.

Джаред тщательно подбирал слова; описывая семью, к которой принадлежал, приплетал божественное. Когда до меня дошло, Джаред поморщился.

– Ты что, парень, морочишь мне голову? – негодующе осведомилась я.

– Я же говорил, что это будет твоей первой реакцией.

Ну-ну. Я немного подождала: вот сейчас он скажет, что пошутил. Но нет, в глазах Джареда не проскользнуло и тени веселья. Я встала и сделала несколько шагов между столом и диваном.