Шок от будущего

Примечательно, что в начале 90-х годов специалисты-психологи отме­чали удивительную внушаемость людей на всем постсоветском пространст­ве. Ее оценивали в 33%. Тогда как в европейском обществе уровень внушае­мости не поднимается выше 6-7%. Явление это связано с множеством факто­ров, но на одном из первых мест, безусловно, стоит феномен футурошока.

Именно об этом еще в 1970 году писал в своей книге американский публицист и футуролог Алвин Тофлер. Смысл его пророчеств заключался в том, что футурошок - шок от будущего — есть психологическое состоя­ние, равное болезни. Ее симптомы: утрата чувства реальности, умения ориентироваться в окружающей жизни, страх перед грядущим.

Применительно к постсоветскому пространству 90-х годов ситуация ха­рактеризуется тем, что огромное количество стереотипов рухнуло. Люди ока­зались в ситуации полного мифологического вакуума. Даже такой популяр­ный элемент городского фольклора, как анекдот, если не исчез вовсе, то сильно потускнел и обмяк.

Культура перестала занимать четко очерченные границы, опустели традиционные ниши... Футурошок задал свои стереотипы, а от рекламистов и пиаровцев требовалось их грамотно распознать и использовать. Как проро­чествовал Нострадамус в своей первой центурии: " Взял верх создатель не­сбыточных басен..."

Создателем этих " басен" в современном обществе в значительной мере является пресловутая массовая культура, к которой и относятся реклама и паблик рилейшнз. Ведь маскульт-это не только способ производства, но и рыночный товар. Сбыт товара в условиях рынка в значительной степени обусловлен алгоритмами потребностей. А известная ограниченность ассор­тимента общечеловеческих потребностей - первородный грех. Для созда­ния мнимого разнообразия производители всегда прибегают к уловкам в виде упаковочных достоинств. Здесь широкое поле деятельности для рекламы и паблик рилейшнз.

Правда, есть и проблемы. Одна из самых потенциально опасных и пара­доксальных заключена в том, что маскультура часто угрожает стабильности самих демократических режимов, которые в целях сохранения системы предъявляют жесткое требование не нарушать своих правил и законов. Ут-

верждая безграничность альтернатив, маскульт сыграл значительную роль в развале тоталитарных режимов, но его ничем не ограниченное брожение способно стать детонатором раскола ценностей самой демократии.

На постсоветском пространстве в условиях адаптации, под давлением стремительно меняющихся обстоятельств, порой начинают " зашкаливать" возможные нормы и темпы психологического давления на личность. Вилка, возникающая между уровнем притязаний большинства и невозможностью их осуществления, - величина переменная по своей природе. В итоге - сгу­щение общественного цинизма, психологическое отчуждение " верхов" и " низов", склонность к аффективным состояниям.

Сохранять равновесие в подобной ситуации можно угрозой " легитим­ного насилия " (М.Вебер), посредством укрепления государственных струк­тур сдерживания и противостояния, их координации с частными силовыми структурами, находящимися на иждивении финансово-промышленных оли­гархий, т.е. различного рода " крыш", согласованностью действий политиков и СМИ. Последнее условие подразумевает использование приемов политической рекламы и паблик рилейшнз по обстоятельствам.

Основной мишенью этих приемов и технологий является собственное мнение членов общества. А поскольку для большинства это в сущности един­ственная форма собственности, то наиболее действенным способом со сто­роны властных элит является стремление эту собственность акционировать, т.е. добиться того, чтобы собственное мнение, и настроение отдельных инди­видов и малых групп превратились в общественное мнение, мнение более массовых сегментов общества.

Здесь действует механизм человеческой психики, точно подмечен­ный еще Пушкиным: " Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман ". Задолго до русского гения примерно об этом же писал римский поэт Публий Овидий Назон в своих " Метаморфозах", возводя чуть ли не в принцип " обман благочестивый". Тем самым как бы переводя пробле­му в плоскость качества. Относительно неподалеку от него в территори­альной и временной близости находился тогда и сам Иисус. Согласно Евангелию от Иоанна (18: 38), Понтий Пилат спросил его: " Что есть истина? " Вопрос остался без ответа...

В российской действительности 90-х годов пестрая картина ментали-тетов, социокультурных реалий и прочих факторов обладала неким набо­ром устойчивых властных стереотипов, суть которых очень точно про­комментировал в сборнике ВЦИОМ " Президентские выборы и общественное мнение" известный социолог Ю.Левада. Он пишет: " Как показывает отечественный электоральный и парламентский опыт, почва для реальной плюралистической системы, - то ли в качестве " спектра"

_западноевропейского типа, то ли в качестве системы взаимных сдеру/сек и противовесов, характерных для двухпартийных систем англосаксонского типа, - в российском постсоветском обществе практически отсут­ствует. Осью политической организованности общества остается властная вертикаль, которая отличается от тоталитарной большей неорганизованностью и (отчасти поэтому) большей терпимостью". Иными словами, власть утратила сакральность, была увлечена пе­ределом собственности, разобщена, озабочена охраной своих " малых" наделов и не имела материальных ресурсов для поддержания государственного аппарата легитимного насилия. С другой стороны, возросла роль СМИ (особенно электронных) и вопросы контроля над ними.