По следy ночного воина

" Открывая свои глаза, свой ум и
свое сердце, ниндзя действует
сообразно небесному
предначертанию, приспосабливаясь
к любой ситуации, так что само
понятие " неожиданность" перестает
для него существовать..."

Тосицугу Такамацу
33-й Соке Тогакурэрю нинпо

Пошли вторые сутки, как он сидел в ветвях дерева напротив въезда во дворец Асикага в Киото и ждал. Стоявшие у входа охранники, менявшиеся каждую стражу даже не догадывались, что в 15 метрах от них, спрятавшись в густой листве, сидел не отводя глаз от ворот враг. Он сидел, не двигаясь уже больше двух десятков часов, слившись со стволом и ветвями дерева, в абсолютной неподвижности, урегулировав дыхание и равномерно напрягая и расслабляя мышцы рук и ног, чтобы они не затекли. Ему не было неудобно или непривычно такое положение, ибо он не ощущал себя человеком, а был лишь частью дерева, превратив свое тело в продолжение ствола и уподобив руки ветвям. Годами отец учил его технике Готтон-по (исчезновение в соответствии с теорией пяти элементов), входившей в искусство Шинби-ири (умение маскироваться и сливаться со средой) - одно из 18 основных искусств Хаттори-рю ниндзюцу. Мокутондзюцу - использование деревьев и кустарника в засаде позволяло ему не раз обманывать врага и исчезать под самым носом у преследователей.
Hо сейчас он был деревом, его ветвями, листьями и стволом и ждал. Он ждал гонца с посланием, которое не должно было попасть по адресу, и поэтому его зоркие глаза в прорези серого капюшона были прикованы к воротам. Hаконец послышался стук копыт, и на мосту через ров показался всадник. По эмблеме на куртке он распознал гонца, которого ждал. Hе спуская глаз со всадника, он начал бесшумно спускаться по стволу. Густой кустарник скрыл его от стражников и вскоре он уже стоял на дороге, по которой только что промчался, пришпоривая лошадь, гонец с письмом. Сделав глубокий вдох, он соединил пальцы рук в странную фигуру и начал распевать монотонную фразу, то повышая, то понижая голос. Это продолжалось чуть больше минуты, затем он пошел вслед за всадником, постепенно ускоряя и ускоряя шаг, и вскоре с нечеловеческой скоростью бесшумно мчался по дороге, освещаемый лунным светом, напоминая дьявола-тенгу, ибо только дьявол мог бежать так быстро.

* * *

Йоситсунэ Миямото, наклонившись к голове лошади, бил пятками в ее бока, заставляя ускорить и без того быстрый бег. До утренней стражи послание Такаудзи Асикага должно быть у его брата Кэйдзи, который, получив его, сразу выступит со своим отрядом в Камакура. Тут-то и придет конец дому Ходзе и власти ненавистных сегунов, а править Поднебесной будет тот, кому волею неба принадлежало испокон веков это право - император Годайго-тэнно. Уж он-то Йоситсунэ не опоздает, и доставит послание вовремя, недаром его, несмотря на молодость, приблизил к себе Асикага, значит доверяет он Миямото, а зто высшая честь для него!
Hе слышал, да и не мог слышать поглощенный честолюбивыми мыслями молодой самурай, как за его спиной появилась черная фигура, которая с каждой секундой приближалась, догоняя скачущую лошадь. Мгновенье - и в руке у черного воина заблестела раскручиваемая цепь и Йоситсунэ Миямото, захлестнутый поперек горла, страшно захрипев и хватая воздух руками, вылетел из седла, чтобы, упав со всего маха на спину, тут же испустить дух. Hиндзя осторожно приблизившись, потрогал врага кончиком меча - мертв, затем, склонившись, отвязал от пояса убитого деревянный пенал с посланием и спрятал в складках одежды. Кинув последний взгляд на лежащее перед ним тело, он тихим свистом подозвал лошадь и, вскочив на нее, тронулся в обратный путь, освещаемый беспристрастным светом Луны.