Дралы Шамбалы

Как и ками, Дралы Шамбалы — это природное явление, не привязанное к какой-то конкретной доктрине, но доступное любому, кто ему откроется. Характерное для Шамбалы понимание драл берет начало от коренной традиции Бон, существовавшей в Тибете до того, как в десятом веке туда пришел Буддизм. Буддийская философия и психология не исключают существования драл. Как говорит Тулку Тхондуп Ринпоче, «В тибетском тантрийском (эзотерическом) Буддизме есть методы обучения, в частности, ритуальные церемонии, — например, [призывание] богов и духов, — которые восходят к религии Бон или испытали ее влияние... В Буддизме мы верим, что кроме нас существуют многочисленные виды других созданий. А мешает их увидеть отсутствие общей кармы и ограниченность физического зрения.» Каждый раз, проникая в новую страну, Буддизм принимал и признавал местных божеств, не пытаясь их подавить и в то же время создавая более широкие духовные и социальные условия для понимания того, что эти божества не являются ни чистыми творениями человеческого ума, ни чем-то по-настоящему обособленным и внешним. Например, с самого начала своего проникновения в Японию Буддизм существует там бок о бок с местной традицией Синто.

Дордже Драдул был признан в Тибете тертоном — человеком, обладающим способностью обнаруживать сокровища ума (терма) или учения великих учителей прошлого, оставленные на попечение хранителей драл, и получил соответствующее образование. Великие учителя, подобные Дордже Драдулу и тщательно обученные для этой цели, открывают или обнаруживают терма как откровение (а не как авторский труд) так, будто их кто-то диктует. Тулку Тхондуп Ринпоче рассказывает о традиции терма в книге «Тайные учения Тибета»:

Традиция эта имеет два аспекта. Во-первых, нужные учения могут обнаруживать достигшие реализации существа или они спонтанно приходят к ним с небес, с гор, с озер, с деревьев или от живых существ, соответственно их желаниям и духовным способностям. Во-вторых, сами они могут скрывать учения в книгах и других предметах, вверяя их богам... дабы те хранили их и в нужное время вручили нужному человеку.

Деятельность тертона — это разновидность шаманизма, которая, скорее всего, восходит к древней традиции Бон. В 1977 году, вскоре после своего годичного затворничества, Дордже Драдул обнаружил терма — первые тексты Шамбалы, и именно на основе этих текстов он затем организовал учебную программу Шамбалы. Его Святейшество Дильго Ченцзе Ринпоче, один из первых учителей Дордже Драдула, сам признанный одним из великих тертонов Тибета, позже подтвердил, что тексты Шамбалы — подлинное терма.

В этой своей способности — будучи тертоном, объединять обыденный мир с силой и мудростью драл и космического зеркала — Дордже Драдул проявил качества шамана и в то же время великого учителя и главы буддийской традиции. Тем не менее есть существенные различия между шаманизмом Дордже Драдула и шаманизмом более старых коренных культур. В прошлом шаман обычно появлялся внутри конкретной племенной культуры и обеспечивал эту племенную семью учениями и врачеванием, тогда как Дордже Драдул открыл учение, мощные воинские практики и ритуалы Шамбалы для всех, у кого есть стремление странствовать по этому пути.

Сам Дордже Драдул не называл себя шаманом и не претендовал на это звание, однако гордился тем, что носит родовое имя Мукпо — это то самое тибетское племя, из которого вышел великий воитель Гэсэр. Дордже Драдул часто говорил тем, кто обучался по программе Шамбалы: «Все вы из семьи Мукпо.» Но он не имел в виду, что это нечто исключительное или что его ученики должны отказаться от собственного семейного достояния. Скорее он хотел сказать, что открытые им учения Шамбалы принадлежат всем людям, независимо от расовой принадлежности или семейных устоев. Во всемирную семью Мукпо мог войти каждый, кто хотел практиковать эти учения.

Рут-Инге Хайнце в течение тридцати лет исследовала в Калифорнийском университете Беркли живых шаманов и шаманские ритуалы. Ее исследования, о которых рассказывается в книге «Шаманы двадцатого века», демонстрируют, что шаманская община начинает становиться более открытой даже в традиционных шаманских обществах Индонезии, Таиланда, Китая, а также Северной Америки.

Шаманы продолжают играть жизненно важную роль и удовлетворять специфические нужды своей общины, которые иначе останутся без ответа. Здесь необходимо добавить, что в двадцатом веке «община» не обязательно подразумевает людей, живущих вместе и в одной и той же географической местности... Однако установление более тесной связи с одним шаманом не обязательно ведет к образованию какого-то нового культа. Такие незамкнутые отношения помогают избежать последствий той вносящей жесткость кодификации, которой страдают мировые религии.

После многолетнего изучения шаманизма и личного знакомства с ним Хайнце говорит, что одной из причин, побудивших ее написать эту книгу, было желание «показать, что услуги шаманов нужны в том случае, когда отношение человека со вселенной ослаблено или нарушено. Шаманы стоят близко к «истоку». Они призваны быть посредниками между священным и мирским».

По утверждению Хайнце, шаманы всегда сохраняют контакт с изменяющимся местом и временем.

В двадцатом веке нельзя возродить к жизни наследие палеолита. Никто не может вернуть прошлое Наше окружение, общество, в котором мы живем, даже климат, постоянно изменяются— и так же изменяются формы шаманизма. Шаманизм продолжает обновляться как змея, сбрасывающая кожу. Поэтому те, кто подражает старым традициям, обманываются, свято копируя старые образцы. Не будучи знакомы с системой верований, на которой строились «старые» ритуалы, они своей слепой имитацией препятствуют процессу развития ритуала. Иными словами, разные времена порождают разные ритуалы.

Кенчен Трангу Ринпоче говорил о дралах в беседе со студентами в Аббатстве Гампо — тибетском буддийском монастыре, который Дордже Драдул основал в Новой Шотландии. Трангу Ринпоче был одним из самых близких сотрудников и друзей Дордже Драдула, по его приглашению он принял пост настоятеля или духовного наставника аббатства. Трангу Ринпоче говорит:

Как-то Трунгпа Ринпоче сказал мне, что в западном мире, несмотря на развитие и внешнее проявление благосостояния, вызванного большими объемами производства, горных работ и тому подобным вещам, жизненная сила земли во многом нарушена, подорвана и поэтому дралы ушли. Он дал практики — драл и другие — как метод восстановления жизненной силы и исцеления болезненной ситуации, который поможет людям придать своему физическому миру и телу великолепие и достоинство, речи — силу, уму — отвагу или сердечную стойкость, так, чтобы люди могли ощущать великолепие и достоинство и практикуя дхарму, и занимаясь повседневными делами. Устные наставления, которые он давал по этому поводу, чрезвычайно важны. Не забывайте их, пожалуйста.

Дралы — это выражение взаимозависимого сотворения, в котором участвует все сущее. Люди, Дралы, камни — все это существует только во взаимосвязанной, совместно со-творящей ткани бытия.

Самые всеобъемлющие и в некотором смысле верховные или высшие дра-лы именуются тибетским словом Ригден. Ригдены — это присутствие, мудрость и неизменное сострадание, заключенные в космическом зеркале. Это Дралы, являющиеся воплощением изначального космического добра. Возможно, кому-то захочется сравнить понятие «Ригден» с идеей Бога, но это было бы неверным. Никакие дралы — даже верховные дралы изначального добра — не являются объективными существами, внешними носителями спасения или милости, вроде расхожего западного представления о Боге. Нет ни одного драла-«создателя».

В традициях американских индейцев есть много разных слов, которые ближе к представлению о Ригденах, чем термин " Бог". Это очень хорошо объясняется в редакторском примечании к прекрасной книге Стива Уолла и Харви Ардена «Хранители мудрости: встреча с духовными старейшинами американских индейцев». В нем сказано:

Часто употребляющиеся в наше время термины: Бог, Создатель, Великий Дух— не являются адекватными эквивалентами имен Сакойтисан, Вакан Танака, Тайо-ва и Китче Маниту. Это недостаток английского языка, а не понимания. Слово «Бог» подразумевает некое антропоморфное существо, внешнее, по отношению к людям и природе. Слово «Создатель» тоже наделяет Первопричину мужским родом.... Эти сверхъестественные существа, способные создавать миры и другие формы жизни, могли быть мужского рода или женского. Тайова и Вакан Тана-ка— не мужские божества. Их имена символизируют полную совокупность всего сущего... Даже у слова «дух» в английском языке есть свои ограничения.

Английский термин «Великий Дух» пытается определить непостижимое... Нужно понимать, что эти термины — Бог, Создатель, Великий Дух — использовались [Хранителями Мудрости], чтобы передать представление о том, что все сущее взаимосвязано, что каждая вещь является равноправной частью целого, и мы, подобно каплям дождя, которые однажды вернутся в океан, подобно свечам, зажженным солнечным огнем, всегда его часть.

Дралы обитают на уровне энергии, чувства и неотъемлемой светозарности всего сущего. С равным успехом можно называть его не «уровнем», а «пространством» или «миром» драл. Но эти способы общения с дралами — чем бы мы их ни считали: уровнями, пространствами или мирами, — не являются внешними по отношению к обычному миру. Это не «внешнее пространство» или «иные миры» — они здесь, рядом. Живое пространство драл пронизывает наш обыденный мир, как физическое пространство пронизывает все материальные предметы, пусть нам и кажется, будто материальные предметы — твердые и так взаимодействуют с пространством, что области материи и пространства кажутся разными. Дралы являются воплощением таких качеств, как кротость, отвага и острота ума. Они связаны с телом и с окружением: с природными объектами — например, с деревьями и камнями, с озерами и горами, с природными явлениями — с дождями и ураганами, с человеческими занятиями, такими, как стряпня, ткачество, резьба по дереву и строительство.

Связь с дралами, осуществляемая благодаря ритуалам и вниманию к святости мира, вносит гармонию в нашу личную и коллективную жизнь. Гармония начинается с самого себя, зарождаясь как гармония тела и ума, а затем распространяется, создавая гармонию с окружающими, внутри группы, между группами и с космосом. Все эти гармонии необходимы для целостности и здоровья человека.

Не нужно путать гармонию с полным блаженством или невозмутимым покоем. Сегодня мир воспринимается таким, потому что мы сами так привыкли к раздорам и войнам, что способны понимать гармонию только как их противоположность. Гармония — это правильное функционирование всего сущего в соответствии со своей природой. Есть колоссальная гармония в урагане и в извержении вулкана, и во взрыве звезды. Есть она в громе и в ливнях, питающих влагой посевы. Есть гармония в свирепом реве, если он отвечает обстоятельствам. Гармония — состояние пробужденное, страстное, мощное и безупречное. И драл призывают затем, чтобы сохранять и развивать гармонию, понимаемую именно в этом смысле.

Пребывать в гармонии — значит быть здоровым. Если гармония нарушена, возникает болезнь (дисгармония) и требуется лечение. Связь с дралами может помочь вылечиться, но на самом деле это второстепенный результат призывания драл. Мы нуждаемся в лечении только в том случае, если чувствуем себя больными. Важный момент состоит в том, чтобы в первую очередь не заболеть, и именно здесь связь с дралами бывает жизненно важной. В разных традициях люди, чтобы сохранить здоровье, устанавливают контакт с дралами, используя для этого песни и танцы.

Японцы изображают взаимодействие и сотрудничество людей и их драл в театре теней, который у них называется вэйянг. Представления театра вэйянг устраивают обычно вечером, главным образом для местных «богов», предков и всевозможных духов и демонов: зрители-люди — дело второстепенное. Спектакль вэй-янг передает японский взгляд на действительность. В нем, как и в действительности, существует много миров и времен — дралы дикой природы, героических предков, древних богов и людей-паяцев — все это одновременно совпадает и переплетается.

Само представление пьесы рассматривается как встреча, исполненное смысла совпадение драл и людей. Именно в этих совпадениях заключается тонкость театра вэйянг. Выражаясь словами антрополога Элтона Беккера, вэйянг перемещает настоящее в условия прошлого, а маленький мир людей — в условия энергий и сил природы и космоса.

Вэйянг дает людям знания о самом их широком, самом полном окружении, и сам он наиболее действенный способ узнать об этом окружении... Театр теней, как и любое живое искусство, предлагает свое целостное и здравое видение мира и место человека в нем, видение, в котором возможен здравый смысл. Таким образом включить в себя коммуникацию (искусство) — такая же необходимость для здравомыслящей общины, как чистый воздух, хорошая пища и лекарство для излечения от ошибок. При всей своей множественности смысла, хорошо исполненный вэйянг — это видение, исполненное душевного здоровья.

В человеческой деятельности гармония — это способность видеть, как устроен мир, и поступать, исходя из этого видения. Пробуждаясь и полностью присутствуя здесь и сейчас, мы способны уловить проблеск образов энергии драл: мы способны увидеть, как устроены вещи, их истинную природу. Но такое положение можно изменить: можно работать с умом, с телом, со своей эмоциональной и физической реальностью, чтобы развить энергию драл и пригласить ее в свою жизнь. Тогда дралы сумеют помочь нам пробудиться к реальности того, как устроен мир. Мы можем пригласить их и даже спровоцировать их приход.

Дралы предстают перед нами прямо сейчас. Они предлагают нам свою помощь, предлагают исцелить нас, вдохнуть в нас бодрость, возвысить землю и ее обитателей и сделать нас одним целым. Если же мы захотим убежать от драл, они не смогут последовать за нами, не смогут глубже проникнуть в наш удел. Они не смогут ничего сделать для нас, пока мы не установим с ними связь и не начнем общение. Все, что они могут сделать, — это заронить семя в наше сердце и ждать, пока мы им откроемся. Как говорит Эд МакГаа, оглальский сиу, «призрачных людей из мира духов приглашают, выполняя Ювипи, ритуал призывания духов. У них есть свой, более высокий мир, более свободный от ограничений пространства и времени, чем тот, в котором обитаем мы. Поэтому они могут принести нам пользу, если их как следует попросить».

Одно из наиболее впечатляющих занятий, в которых мне довелось принять участие вместе с Дордже Драдулом, состоялось, когда он начал давать учение о дралах. Он задал вопрос: «Что разладилось в современном обществе? Как мы утеряли связь с изначальным добром и святостью мира?» Потом заговорил о дралах и о том, как при искоренении язычества отношения с дралами были нарушены. Казалось, вся аудитория наэлектризована до предела. Я покосился на свою жену, которая в то время носила нашу дочь, и увидел ее, будто сквозь знойное марево. Как будто возрождалась некая первозданная сила, которая в западном мире так долго подавлялась.

Дордже Драдул утверждал, что он не единственный, кто может, непосредственно встречаться с дралами — мы тоже можем встретить их лицом к лицу. Он ясно дал понять, что хотя и познакомил нас с ними, вызвать их должны мы сами. «Я познакомил вас с этими дамами и господами. Теперь они ждут встречи с вами», — сказал он. И действительно, при его жизни и после того, как он умер, некоторые его ученики имели яркие переживания от встречи с энергией драл.

Дралы обладают способностью приносить мир и гармонию, поскольку превосходят само понятие о вражде и поэтому совершенно свободны от агрессии. Соприкасаясь с этой энергией, мы ощущаем мир живым, подлинным и драгоценным. Ощущение энергии драл внушает нам любовь к миру. Если мир — это нечто живое, а вы сами — часть этого живого мира, то вы больше не захотите нарушать покой другого человека или иного существа. Дралы поддерживают и охраняют естественный порядок и динамическую гармонию космоса. Соединяясь с ними, вы можете ощутить эту более высокую гармонию, можете найти свое место в этом естественном порядке и направить собственную энергию на поддержку этой более высокой гармонии.

Нужно ценить тот мир, который у нас есть. Бесполезно отвергать его и пытаться найти что-то лучшее — стать глухонемым и пытаться отгородиться от текущей к нам энергии. Бесполезно винить все и всех за то, что у вас нет связи с ней. Но столь же бесполезно желать всегда видеть или слышать только прекрасное, удивительное. И в том, и в другом случае мы только отпугнем драл. Порой действительность бывает мучительной, надоедливой, отвратительной, но с ней всегда можно работать — мы можем ценить даже ее грубые и трудные качества.

Ценя мир, мы переживаем его как святыню и хотим заботиться о нем. В мире драл нет разделения на священное и «нечестивое» — в нем свято все. Ценить святость мы начинаем с интереса ко всем мелочам жизни. Даже самые на вид земные стороны нашей жизни — то, где вы живете, какую одежду носите, из каких чашек или тарелок едите, — могут внести свой вклад в общее чувство святости и в ощущение присутствия драл. Нужно быть любознательным и больше ко всему присматриваться: слушать людей, лягушек, шум дождя, смотреть вглубь, а не мельком. Нужно жить так, чтобы было затронуто сердце, нужно перестать думать о вещах как о проблемах, которые необходимо решить, и начать ценить волшебство и тайну своей жизни. Если мы станем жить с таким отношением и намерением, то притянем к себе драл, и тогда они помогут нам пробудиться к гармонии, красоте и силе священного мира.