Не я, но Бог

Решил сходить на Аршан. Похоже, погода скоро испортится. Пока в снегу пробита тропа, надо идти, а то завалит, а у меня - ни соли, ни сахару, ни мыла, ни молока, спички на исходе.

Вышел в 8: 00. Еще ночь, небо усыпано звездами. Половинка луны освещает тропу. Только в 8: 30 на востоке забрезжил рассвет. Сбежал с горы до дороги за 1 час 5 минут. Посветлело. Стало хорошо видно дорогу. Дошел до Аршана почти за 2 часа. Сделал покупки и назад. Загрузил более 20 кг. Ноги подкашиваются. Решил почаще отдыхать. Представляю, что не я несу рюкзак, а Сатья Саи Баба. В такт ногам повторяю: «Бхагаван Сатья Саи Баба».

«Бхагаван Сатья Саи Баба». Становится легче.

2, 5 часа шел до тропы. Еле дошел. Лег на рюкзак, попытался максимально расслабиться, задремать. Посидел минут 20. Одежда потная, курточка хоть выжимай, начал подмерзать. Встал, пошел.

«Бхагаван Сатья Саи Баба, Бхагаван Сатья Саи Баба».

Ноги как деревянные. Надо разгрузиться. Не дойду. Стал прикидывать, что оставить. Получалось, что ничего. Все нужно.

Решил: дойду. Буду почаще отдыхать — через 20–30 шагов. Упираюсь руками о колени, утряхиваю рюкзак на спине, освобождаю от давления на плечи. Дышу, направляя прану в ноги. Отдышался — иду дальше.

«Бхагаван Сатья Саи Баба, Бхагаван Сатья Саи Баба».

Так дохожу до маяка. Ну вот, считай и поднялся. Дальше тропа идет не такая крутая.

Отдыхаю 20 минут. Иду дальше. Еле дотягиваю до самой верхней точки перед гарью. Все тело дрожит от усталости, ноги не слушаются. Приваливаюсь к рюкзаку, расслабляюсь.

Отсюда уже всяко разно дойду. На часах 17: 00. Итого в дороге 9 часов, должен дойти. Небо хмурится. Солнца не видно. Когда выходил, вокруг луны было двойное гало — верный признак наступающей непогоды. До наступления темноты должен успеть. Поднялся — пошел. Опять с Богом на устах. Так идти легче. Будто вдвоем идем. Я чувствую его помощь. Без него просто бы не дошел.

До зимовья добрался в 18: 30. Начало смеркаться. Быстро развел огонь. Согрел воду. Напился чаю. Решил помыться. Было 19: 00, когда по зимовьюшке ударил порыв ветра. И вот через несколько минут он засвистел над горами, занеистовствовал, ударяя снежной пылью в стены зимовья.

Ну, вот и помылся. Может, завтра? Но одежда была мокрая от пота, тело потное, грязное.

«Не помру», — решил я. Разделся, взял ведро воды, мыло и пошел мыться. Мокрые волосы тут же покрылись ледяной коркой. Тепло с тела сдувало ветром. И все-таки натерся мылом, помылся. Заскочил в теплое зимовье. Растерся, оделся в чистое белье. Какое блаженство. Посидел, посмотрел на тлеющие угли. Залез в спальник, предварительно положив туда две бутылки с горячей водой. Посидел, укрывшись спальником, по медитировал. И лег спать.

Но сон не шел. Я ворочался, пытался расслабиться до кончиков ногтей. Бесполезно. И вдруг откуда-то изнутри меня раздался голос.

— Это не ты ходил в Аршан, это не ты все спланировал. Не ты закупал продукты. Это не ты шел обратно с рюкзаком на плечах. Это не ты терпел и страдал. Это не ты обливался потом и изнывал от жажды. Это не ты прошел 40 километров, напился чаю и вымылся на морозном ветру.

Все это сделал Я. А тебя нет и никогда не было. Та форма, которую когда-то называли Виктором Ивановичем, — это всего лишь проекция моего сознания. Это инструмент, который я создал для расширения своего сознания и получения определенных видов энергии это не нечто отдельное от меня, это тоже Я.

Создание мыслеформ — это моя игра и в то же время работа. Через них — эти формы, какими бы они не были: Земля, трава, деревья, насекомые, животные, человек — Я взращиваю свое сознание.

Нет, Я не стремлюсь к какому-то идеалу, как считал ты, когда представлял себя как нечто, отдельное от меня. Для меня идеала нет и совершенство недостижимо. Если Идеал, то это должно быть нечто, отдельное от Меня, нечто вне Меня — некое совершенство.

Но это в принципе невозможно. Есть только Я. И всегда был, есть и буду только Я. И нет ничего, что бы существовало вне меня.

То, что некоторые формы (человеческие) представляют себя как нечто, отдельное от меня, — это моя игра. Я позволяю это сделать себе. Я позволяю этим формам быть как бы независимыми от меня. На самом деле Я все вижу, все чувствую, все контролирую.

Нет свободы воли, которую выдумали люди. Ее в принципе быть не может — не может быть чья-то воля, отдельная от Моей. Я создаю иллюзию и позволяю через эти формы проявить некоторые качества Моего сознания. Это тоже Моя игра. Так Я взращиваю свое сознание, чтобы создавать новые формы, миры, вселенные. Это мое творчество. И процесс Моего творения — бесконечен.

Болезнь, которую вы называете раком, — это Моя иллюстрация того, что может быть с целым, когда отдельная его часть пытается стать независимой от этого целого, пытается реализовать иллюзию свободы.

Рак — это не любовь. А Я весь есть Любовь. Каждая часть, составляющая меня, напитана Любовью. Любовь всегда отдает и ничего не берет себе. Ее радость — это радость отдачи.

Когда Я приходил к вам в форме И. Христа, Я дал вам заповеди: «Возлюби Бога своего всей душою, всем сердцем, всею любовью своею и возлюби ближнего своего, как самого себя». Это принципы Моего существования. Если бы вы последовали этим заповедям, то познали бы Истину и перестали считать себя отдельными от Меня.

Вы бы снова стали теми, кем на самом деле являетесь. И, как сознающая себя моя форма, вы могли бы сотворить со Мною миры и вселенные. Как делают это уже отдельные представители из Моего мира форм. Они занимают определенную иерархическую ступень в бесконечной лестнице творений Моего сознания. Это тоже Моя игра и Мое творчество. Я вечное творчество.

Нет сна Брамы. Я вечное бодрствование. Я сочетание всех качеств, известных и не известных вашему сознанию форм. Я знаю, кто Я.

Тщетны попытки Малого моего сознания — осознать Меня. Чтобы это сделать, нужно другое сознание, отдельное от моего. Нужен другой сознающий, отдельный от меня.

Но Я един и единственный. Был, Есть и Буду. И ничего, никого в этом и во всех других мирах, ведомых и не ведомых вашему сознанию форм, кроме Меня, нет. Я есть Я.