Глава первая. Потом последовали печально известные события, которые Дэн Майский описал в своём нон-фикшн сочинении «Три недели в августе и ещё один день»

…Потом последовали печально известные события, которые Дэн Майский описал в своём нон-фикшн сочинении «Три недели в августе и ещё один день». Книга была отпечатана большим тиражом, но весь тираж был тут же арестован и разошёлся исключительно из-под полы по десятикратной цене. Так что арест скорее всего был свинской и жульнической рекламной кампанией.

Разумеется, степень документализма в этом опусе была ограниченной — там не указывались подлинные имена вольных сталкеров и даже прозвища обозначались только первой буквой: так, Матадор там был М-1, Мыло — М-2, Киндер — К-1 и так далее. Но читающие сталкеры узнавали себя и других без труда, только Мыло возмущался своим вторым номером — он же пришёл в Зону пораньше Матадора! Но на всех не угодишь.

Зато имена, звания и должности военных и политиков указывались полностью, потому что они лица официальные и должны нести ответственность. Чтобы всем людям доброй воли стало понятно, на какой тонкой ниточке висел тогда мир и что для человечества значит Зона.

Конечно, там не велись полноценные боевые действия, прежде всего потому, что в Зоне нельзя ничего планировать — ни оборону, ни наступление, ни окружение, ни прорыв. Чем многочисленнее было подразделение, тем уязвимее оказывалось перед Зоной.

Генерал Чипизубов как человек новый понял это не сразу. Зона представлялась ему обычным театром военных действий по наведению конституционного порядка. Какая конституция при этом подразумевалась — российская, украинская или белорусская, — так и оставалось непонятным.

Но нет на Земле места, более не подходящего для войны, чем Зона. Потому что там всегда присутствует третья сторона, которая по определению не может быть союзником или партнёром для переговоров. Хотя иногда может…

Украинский генерал Омелько на всякий случай взял на себя ответственность за охрану особо важных объектов и распределил свою технику и хлопцев только в Предзонье — возле складов, почт, банков, готелей и торговых точек до табачного киоска включительно. Генерал Омелько оказался таким умным потому, что у него был младший брат, известный как вольный сталкер Мегабайт. Мегабайт с помощью водки «Хортыця» сумел объяснить своему старшому, что такое Зона и трэба ли с ней жартуваты. У генерала Чипизубова братьев и сестёр не было.

Генерал «зет-форс» Диего Кинтанилья, по обычаю своих предшественников, сам ни во что не вмешивался и подчинённым не велел, а только дивился тому, как много его люди сжирают провианта, почему они тратят столько боеприпасов, отчего так быстро выходит у них оружие из строя, куда безвозвратно уезжают транспортные средства и чему смеётся генерал Омелько в пьяной компании ооновских интендантов.

По окончании боевых действий в Совете Безопасности Организации Объединённых Наций был большой скандал.

Храбрый же генерал Чипизубов никак не мог отнестись к Зоне с надлежащим уважением. «Эдак дичал-да, что матушку Зону осердил!» — мог бы сказать о нём сталкер Топтыгин. Но не сказал, потому что был Топтыгин необычный сталкер…

Много погибло в те дни солдат, да и офицеров — хотя среди них и было немало настоящих сталкеров в погонах. И пропадали люди чаше всего не от вольной пули, а от монстров и аномалий, потому что слишком верил генерал Чипизубов в силу боевого приказа и здравого (по армейским меркам) смысла. Каковой смысл не желал мириться ни с изменениями рельефа, ни с особенностями артефактов и аномалий пространственно-временного действия («бумеранг», «петля Мёбиуса» и т. д.). «Вы мне тут сказки Венского леса не рассказывайте!» — любил приговаривать он, распекая подчинённых.

Вольные сталкеры своих военных коллег и ненавидели, и жалели. Они-то вели партизанскую войну и всегда могли в случае Выброса укрыться в хорошо укреплённых зданиях баров, в схронах, в знакомых и очищенных от мутантов подземных сооружениях. При всех условиях военкеры всё-таки хуже знали Зону и правила поведения в ней — срочники и контрактники всё время менялись, да и офицеры старались не задерживаться. Обжёгся «жгучим пухом» — и ступай в отпуск для лечения, а то и в отставку. Никто не докажет, что ты туда нарочно вляпался; а шрамы и рубцы воина только украшают…

Редели и ряды вольных сталкеров. «Долг» до последнего старался сохранять нейтралитет, но генерал Чипизубов приказом объявил всех членов группировки дезертирами, и поступать с ними стали соответственно — а ведь это была, по сути, военная организация, и «долговский» квад стоил взвода контрактников. Их базу попросту стёрли с корявого лица Зоны ракетным обстрелом…

Отомстить за группировку «Долг» сочли святой обязанностью даже те бродяги, у которых имелись к ней кровные счёты, даже извечные враги из клана «Свобода». Формула «враг моего врага» тут не проканала.

Это была война на склоне действующего вулкана, среди языков раскалённой лавы, в клубах смертельного пара и под падающими с неба огромными булыжниками.

Она продолжалась двадцать два дня.

О ней мало кто знал на Материке — до поры. Но много ли знает средний обыватель, например, о событиях в бывшей Югославии? Да ни хрена он не знает. И не надо ему знать.

Кое в чём война даже была на пользу — к примеру. Зону спешно покинули бандиты с мародёрами и перекупщики-одиночки — один Сидорович остался, чтобы посмотреть, чем это всё кончится. Да ещё истребитель, пилоту которого выжгло мозги, врезался прямо в Радар. Одной бякой меньше. Ну и мутантов немало перемолола война, как уж они ни прятались. Всё-таки человек — царь природы и её окрестностей.

Потом, как и предвидел месье Арчибальд, на Материке заметили нехватку артефактов. Некогда было сталкерам их собирать. Особенно возмущало сильных мира сего отсутствие ставших уже необходимыми «ягодок» и «очков моей бабушки», от которых, как пелось в сталкерской частушке, «член стоит, как Монолит, но усиленно фонит». Жить полноценной жизнью хотелось даже старенькому Джорджу Соросу. Этот Мафусаил финансового мира и стал инициатором саммита в верхах.

Саммит устроили в Киеве, чтобы продемонстрировать, какие отважные у нас, человечества, руководители и вожди, как близко они могут подойти к страшной Зоне и ни капельки не убояться. Не учли только, что майдан Незалежности очень большой и может вместить столько антиглобалистов, сколько их сроду не собиралось нигде в мире. Украинские власти были уже учёные, они знали, сколько понадобится полевых кухонь и биотуалетов для такой орды.

Анархисты разных народов моментально освоили выкрик «Ганьба!», и звучал этот выкрик двадцать четыре часа в сутки. Крикуны сменяли друг друга строго по графику, получали гривны и лечили охрипшие глотки горилкой.

Работать стало невозможно, и президентов со всеми бодигардами и бебехами тихонько вывезли в Зомбилэнд, где был уже приготовлен ангар для конференций. Экзотика заставила мириться с неудобствами, хотя под проволоку вожди и не лазили.

Итальянский премьер так до конца жизни и думал, что побывал в настоящей Зоне.

В перерывах между заседаниями президенты фотографировались с «гауссовкой» в руках и поставив ногу на латексный труп кровососа, в обнимку с псевдогигантом из чёрной резины, в окружении живых бюреров, предоставленных Киевской киностудией. Бюреры при этом благоухали дешёвым дезодорантом. «Гринпис» очень возмущался.

Горилку в псевдосталкерском псевдобаре «Миллион миллибэр» закусывали салом в шоколаде — в меню это блюдо именовалось «печень химеры».

Даже на традиционном общем снимке, когда гостей переодели в свитки, папахи и алые шаровары шириной с Чёрное море, в ногах властелинов мира сидит с гитарой главный бард Зоны Серёга Воркута — так полюбились высокопоставленным иноземцам песни вольных сталкеров. Серёге с его тремя аккордами тут же предложили мировое турне.

Под шумок вытащили из-за швейной машинки в пермской колонии наскоро помилованного Т. А. Пака. От помилования Большой отказался, хоть грехи за собой и знал — но не те, за которые был осуждён. Пришлось его вчистую реабилитировать, поскольку он был единственным системообразующим элементом Зоны.

Военные действия было решено немедленно прекратить, Зону официально переименовать в Свободный анклав Чернобыль (но никакого статуса этому анклаву не давать!), генерала Чипизубова подвергнуть благодетельному воздействию международного трибунала в Гааге.

Российское руководство охотно согласилось — понимало, что никакие гаагские следователи в Зону не сунутся, а до поры направило злосчастного генерала на Дальний Восток, с глаз подальше.

Но есть справедливость на земле.

Адъютант зашел в генеральский кабинет, чтобы деликатно прервать послеобеденный сон начальства вызовом из округа. Молодой лейтенант с удивлением отметил, что никакого начальства нет, а ковры чем-то загажены. Он возмущённо кликнул дневальных, но тут же с ужасом понял, что ходит непосредственно по генералу Чипизубову, раскатанному в блин! Действительно, блин! Видно, Зона настигла храброго вояку на другом конце Евразии, потому что ничем, кроме как действием гравиконцентрата, это явление объяснить нельзя — никакие мстители не смогут запятить на четвёртый этаж ни асфальтовый каток, ни прокатный стан. Вероятно, не тот артефакт подсунули подчинённые Чипизубову на прощание в качестве сувенира…

Можно, конечно, усомниться в документальной точности книги Дэна Майского. Но лучше не сомневаться.

Про Зону что ни сочини — всё окажется святой правдой.