Дурак в отчаянье

Ах! Все написанное мной

Дурацким сердцем и рукой

Достойно ли запоминанья?..

Вы говорите: “Все старанья

Достойны только вытиранья,

Когда старается дурной! ”

Ну, что ж! Я губкой и метлой

Так преуспею в подметанье,

Как критик и как водяной.

Но погляжу я стороной

На вас, о, мудрецы и врали,

Что мудростью все обоср…

Rimus remedium

Или: Как утешаются больные поэты

Из уст твоих

О, ведьма-время, лишь слюна

Течет часами, и от них

Душа отчаянья полна:

Я, глотку Вечности браня,

Бессильно стих.

Мир — это медь:

Нагретый бык — он глух на крик.

Мне прямо в кости пишет смерть

Ножом и вмиг:

“Мир — это твердь,

В нем сердца нет, мир — это бык! ”

Пролей все маки,

Лей, лихорадка! Яд не в мозг!

Я от тебя насквозь промозг.

Ты хочешь денег? Хочешь драки?

Ха! Девка, ты достойна розг

И брани всякой!

Нет! Нет! Вернись!

Там дождь, там слякотно и гадко.

Я окружу тебя достатком.

Возьми! Тут золото! Не злись! —

Мы навсегда с тобой сошлись,

О, лихорадка!

Нет больше мочи!

Дверь настежь, гаснут фонари:

Ко мне гурьбой все беды ночи!

Кто нынче слаб по части рифм,

Держу пари,

На риф наскочит!

“На счастье мне! ”

Я снова вижу голубей Сан-Марко:

Притихла площадь, полдень спит на ней.

И праздным взмахом в мир иссиня-яркий

Пускаю песни я, как голубей, —

Они в моей ли власти?

О, сколько рифм в их перьях, как подарки,

На счастье мне! на счастье!

На небе, точно вышитом из шелку,

Застыла башня, небо заслоня!

Люблю ее, ревную втихомолку…

Я б душу выпил из нее до дна,

Как светлое причастье,

Неся ее в себе и без умолку!

На счастье мне! на счастье!

Каким же, башня, львом твой профиль узкий

Вознесся, замирая на бегу!

Ты площадь заглушаешь. По-французски

Была бы ты ее accent aigu?

И все твои напасти

Звучат уже во мне нажимом хрустким…

На счастье мне! на счастье!

Прочь, музыка! Пусть тени станут гуще

И вырастут в коричневый покой!

Ты ранний гость, покуда не опущен

На золото убранств покров ночной,

Покуда день у власти.

Но грядет ночь предвестием зовущим

На счастье мне! на счастье!

К новым морям

Вдаль — хочу я: и отныне

Только выбор мой со мной.

Мчится в пагубные сини

Генуэзский парус мой.

Все блестит мне быстротечно,

Полдень спит в объятьях дня —

Только глаз твой, бесконечность,

Жутко смотрит на меня!

Сильс-Мария

Здесь я засел и ждал, в беспроком сне.

По ту черту добра и зла, и мне

Сквозь свет и тень мерещились с утра

Слепящий полдень, море и игра.

И вдруг, подруга! я двоиться стал —

И Заратустра мне на миг предстал…

К мистралю