Прийти к заключенным в темницу

«В темнице бых, и прридосте ко Мне» (Мф.25, 36). Темница есть место для укрощения воли таких людей, которые свою волю обращают на зло и во вред другим. Там сидят обидчики, обманщики, воры, грабители и убийцы. Скажите: «они сами виновны в своей участи; стоять ли они посещения?» За преступления и пусть судить их закон: а долг христианина оказать к ним милосердие, потому что «любовь» христианская «не радуется неправде, а сорадуется истине, …любовь долготерпит…, всему верит» (1 Кор.13). Если и сам судья приходит к арестантам, то обращается с ними не как судья (потому что не здесь его судейское место), а как только человеколюбивый посетитель. Даже первая осторожность каждого (частного) посетителя тюрьмы должна быть та, чтоб не любопытствовать: кто и за что здесь содержится. Нет! И преступники темничные для нас ближние, и в отношении к ним лежит на нас долг ближнего. Почему они нам ближние? потому что они нуждаются в нашей помощи: а притча евангельская о самарянине показывает, что мы сами к тем-то и бываем искрен­но ближними, которые требуют от нас особенной по­мощи (Лк.10, 36). Притом, в числе несчастных, которым мы обязаны оказывать свое милосердие, заключенные составляют особенность: эти люди связаны по рукам и ногам не могут сами просить нас о помощи, как просят ее нищие и бедные, приходящие к нам на дом; они от нас за крепкими стенами и, сколь бы ни вопияли о какой-либо своей нужде до нас, голос их будет слышаться только ими самими. Затем, как же можем мы перестать считать их ближними, когда между ними может быть найдены невинные? Ведь и Иосиф долго сидел в темнице, между тем как сидеть бы ему на троне царском. Наконец, пусть будут они совсем посторонние для нас, пусть они закоснелые и вполне виновные преступники. Но их темничное состояние напоминает нам о возлюбленном Спасители нашем. В каком смысле? В том, что Спаситель наш также был за наши грехи в темничных узах, а невидимо и доселе пребывает, как обещался, с заключенными.

Впрочем, не столько вопрос о сочувствии к заключенным требует доказательств, сколько может за­труднять практическое применение этого вопроса. Вот первые христиане по простоте времен и чрез подарки стражам темницы могли еще входить к заключенным. А ныне темничные двери широки только для тех, кото­рые имеют несчастье дойти до преступления, да еще для лиц, заведующих темницами или служащих в них. А Христос Спаситель в отношении к заключенным, главным образом, заповедует нам посетить их. Как же после сего быть? Если мы не имеем права и дозволения входить в острога, в таком случай можем мило­сердствовать заключенные чрез тех, которые по праву входят туда. Это так называемые, директоры тюрем, а также и священник тюремной церкви. Новый вопрос: «чем же мы окажем свое милосердие заключенным? не излишни ли будут наши услуги им»? Действительно, во многих темницах заключенные сыты, одеты и пригреты. Но можно найти им милостыню другого рода, для которой средства замка не всегда или везде бывают достаточны. Например, одарите их крестиками на грудь; дайте им в каждую комнату по молитвеннику, чтоб они молились утром и вечером, читая вслух молитвы; доставьте им возможность видеть у себя пред иконой горящую лампадку или свечу, особенно для больных, которые не могут пойти в цер­ковь, хотя бы церковь была внутри темничного дома, и осо­бенно на годовые праздники, как Рождество Христово и Пасха, еще во время «стояния страстей» и заутрени в ве­ликую субботу; дайте им средства вознаградить за труд такого между ними грамотного, который бы в палатах больничных читал два-три раза в неделю акафисты для больных, способных еще слышать молитву из чужих уст; а главное доставьте им для чтения книгу духовную, которая заменит частью личную беседу вашу с ними; по­жертвуйте им, если имеете состояние, целую библиотеку; устройте при том же условии церковь в замке, которой еще нет, и которая будет вековечным памятником бла­готворителя. Но если постройка церкви в тюрьме требует уже особенных средств и особых принаровлений к зданию тюрьмы, то во всяком случай библиотека-то духовная была бы самою умною и незаменимою милостынею для замка. До этого пожертвования не каждый может додуматься, но с ним редкое пожертвование (после устройства тюремной церкви) может сравниться. В иных замках заключенные изо дня в день томятся от скуки и бездействия, но и там, где работают, дни нерабочие, например, во время святок, пасхальная неделя, наводят на особенную скуку. Эта скука и облегчилась бы и сменилась душевным назиданием чрез духовную книжку. Словом сказать: пожертвования в тюрьмы, удовлетворяющие религиозным потребностям заключенных, и жела­тельны самим заключенным (просят масла, свеч к иконам, иной умоляет о псалтири для чтения) и пред Богом особенно угодны. Свеча расположит арестанта к молитве, о которой иначе он, может быть, и не подумал бы: свеча сгорит, и злоупотребить ею нет никакой воз­можности. Книга пробудит в нем добрые мысли. Но если книгами действительно злоупотребляют арестанты, уничто­жая в них листы: то это злоупотребление может быть еще предотвращено, во всяком же случае не должно вме­няться в вину тем, которые искренно желают читать. И вот вся эта польза для души, для утешения и назидания преступников последует от чьих-либо умных пожертвований. Не верная ли после этого надежда жертвователям на воздаяние от Господа Бога царством небесным. И стоит, стоит вообще позаботиться тем, которые имеют средства о подобных пожертвованиях для тюрем, потому что ведь не десятки там заключенных лиц, а часто сотни, а со всех тюрем составится этого рода людей и целый мир!

Что сказать о тех, которые то по должности и за плату жалованья обращаются каждый день с заключенными в тюрьмах, как например, заведующие тюрьмой и тюремная прислуга, то по долгу христианского человеколюбия считаются попечителями заключенных, то имеют к заключенным временный и случайный вход, как врачи, доставщики припасов, ремесленники и т.п. Как же эти лица должны выполнять евангельскую заповедь в отношении к ним? По праву или по обязанности входящие часто в тюрьмы уже лицом к лицу поставлены к нуждам и лишениям узников, и вот многие из них, действительно: «милосердые отцы и братья» узникам. Зато есть такие, которые обращают все внимание свое и других на одну только сторону узников – на пороки, за которые в них, конечно, дело не встанет; например, указывают на ложь и коварство арестантов, на готовность их злоупотреблять всяким благодеянием, на строптивость их, на буйство и закоснелость. Лишение же и нужд тюремной жизни служащие и бывающие в тюрьмах будто не замечают. А им ли бы не видеть этих лишений и нужд? Первое лишение заключенных, это потеря свободы. Сколь тяжело лишиться свободы и быть не под кратковременным только арестом, но вполне узником, можно судить и потому, что иной нетерпеливый арестант решается перенести всякую опасность, чтоб только воспользоваться свободой, и часто (как уже и сам знает) на короткое лишь время. К этой дорогой потере присоединяется для узника разлука его с родными, сознание бесчестия тюремного, волнение при допросах на суде, ожидание наказания, теснота и духота тюремных помещений, злое товарищество и ночная бессонница. Кажется, все это ясно дает видеть в узнике человека придавленного тяжестью, убитого. Но вот лица, по тому или другому случаю посещающие заключенных, так или иначе действующие на судьбу их, хвалящиеся знанием их характера, рассуждают, что они «недостойны никакого сострадания и попечения, что не следует давать им книг для чтения, и т.п.». Как рассуждают и убеждены, так эти влиятельные на тюрьмы лица и поступают. Иные и в тоне голоса и во всем обращении своем с заключенными выражают злорадование стесненному положению их и полную их зависимость от себя. (Не без того, что некоторые ловко присваивают себе многое, что должно быть достоянием несчастного узника, т.е. окрадывают его.) Боже мой! Как же эти люди не поймут, что преступники – своего рода больные, с которыми нужно обращаться и строго и милосердно, или отечески, что у них и самая кровь от стесненного, гнилого воздуха изменяется и располагает их к раздражительности! И вот, стоя на уже на самом близком пути к царству небесному, эти лица напротив отягчают свою вечную участь! К ним относится упрек св. Давида: «зане, его же ты поразил еси, тии погнаша, и к болезни язв…приложиша» (Пс.68, 27). Ах! Не лучше ли было бы им совсем не вступать на прекрасный сам по себе путь служения в тюрьмах и тюрьмам, чем служить, если от их доброй воли зависел выбор служения? Получить бы им царство небесное оставалось за исполнение евангельской заповеди: «в темнице бых, и придосте ко Мне», а они, между тем, еще дальше отдаляют себя от царства небесного. Почему же так? Потому что невинное угнетение убогих, которыми преимущественно надобно назвать лишенных свободы, есть грех, вопиющий на небо. - О, милосердный христианин! если тебе открыт вход в темницы для посещения заключенных, приходи туда чаще в дух терпения, снисхождения и любви. А если не можешь прийти, окажи твое сочувствие к узникам хоть чрез посредство других. Но сохрани тебя Бог оже­сточаться против узников