Эпилог сексуальная попка

Лейни

Был канун второй годовщины дня, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову, вывернулась наизнанку и закружилась, отправляя меня в неведомые дали. Два года прошло с того дня, когда я выставила себя на аукционе в ночном клубе «Прелюдия», где богатым и могущественным мужчинам за большие деньги продавали женщин.

Остальные девушки в моей группе пошли на это по разным причинам. Я это сделала, чтобы спасти жизнь. Жизнь своей мамы, если конкретнее.

За это я получила два миллиона долларов и была продана покупателю, сделавшему самую большую ставку. Им оказался Ной Патрик Кроуфорд, генеральный директор компании «Алый лотос». Он получил право владеть мною два года и пользоваться моим телом для удовлетворения любых сексуальных желаний.

Этот человек научил меня правильно делать минет. С этим человеком я впервые испытала оргазм. Он познакомил меня с моей внутренней Суперкиской, а она познакомила меня с такими персонажами, как король Пальцетрах и Чудочлен. Этот мужчина лишил меня девственности, превратил в распутницу и сотряс основы моего маленького уютного внутреннего мира. Этот мужчина приводил меня в бешенство — в спальне и не только, — но потом появлялся на белом коне и все исправлял.

Этот мужчина стал моим мужем.

И отцом нашей дочери, Скарлетт Фей Кроуфорд.

Скарлетт была папиной отрадой. Она родилась меньше чем через год после нашей свадьбы. На свадьбе я уже была беременна, только не знала этого. Но я уверена, что дочь мы зачали в ту ночь, когда Ной подарил мне обручальное кольцо.

Кольцо, принадлежавшее его матери.

Та ночь, во всем ее ослепительном совершенстве, навсегда врезалась в мою память. Вместе с драгоценным кольцом он отдал мне свое сердце, свое все. Он принадлежал мне, а я принадлежала ему.

В окружении стен дома моей мечты (о котором я мечтала еще в детстве) наша жизнь началась заново. Мы поделились друг с другом своими желаниями и мечтаниями, и, да, мы занимались любовью так, будто будущего для нас не существовало. Это было страстно. Это было волшебно. Это было совершенно.

В ту ночь он признался, что мечтает, чтобы у него было много детей. И я была только рада помочь. Скарлетт стала первенцем, и у нее будет еще много братиков и сестричек.

Да, она росла испорченным ребенком. У нее было все, о чем только можно мечтать: одежда, игрушки, книжки, но гораздо важнее этих материальных вещей то, что она была любима. Любима людьми, которые с нее пылинки сдували и старались исполнить каждое ее желание, каждый каприз. Миндалевидные глаза цвета драгоценного сапфира окаймляли пушистые темные ресницы. Кремовую нежную кожу все время хотелось целовать, к густым шоколадного цвета локонам, украшенным лентами и бантами, руки тянулись сами, а улыбка могла заставлять толпы падать к ее ногам. Все мы оказались очарованы ею в тот самый миг, когда она сделала первый вдох.

Но Скарлетт была папиной дочкой.

Поймите меня правильно, она любила маму, но папа был ее героем. Он мог из нее веревки

вить, так же как она из него. Та же история произошла с моим отцом, Маком. Я даже не возьмусь описать, какая война бушевала между этими двумя мужчинами, как они сражались за внимание маленькой девочки. Мака она называла «дада», и однажды он совершенно серьезно пригрозил обратиться в суд за получением официального права навещать внучку. Тогда Ной

«легкомысленно» надумал повести Скарлетт в тот же самый магазин игрушек, в который собирался ее вести отец.

Было смешно наблюдать, как они воюют за ребенка. Они постоянно пытались превзойти друг друга в ее глазах: конкуренция в подарках и прогулках была очень жесткая. Я не сомневалась, что Мак готов заложить дом, в котором я выросла, лишь бы угнаться за возможностями, которые давало Ною его огромное богатство.

В конце концов мы с другими членами семьи сошлись на том, что ситуация требует вмешательства. Это случилось неделю назад. Я хочу сказать, что в маленьком сердечке Скарлетт было достаточно любви для всех. Поэтому тетя Дез, бабушка, тетя Полли и я на неделю забрали ее в Нью-Йорк к тете Лекси и дяде Брэду, оставив папу и «даду» томиться дома. Им был нужен тайм-аут.

Неделя в Нью-Йорке прошла весело, но я скучала по мужу. Да, я скучала по его многочисленным достоинствам (причем речь вовсе не идет о его громадном состоянии). Загрузившись очередной партией подарков для Скарлетт и новым гардеробом для меня (Полли, Дез, Лекси — чего вы ожидали?), мы отправились домой.

Ко времени нашего возвращения Ноя и моего отца уже сплотила общая беда — отсутствие Скарлетт. Почему-то обо мне они так не скучали. Можно подумать, я пустое место!

Моя обида продлилась не дольше нескольких секунд. После короткого приветствия и бесчисленных «дада так по тебе скучал» Мак выхватил Скарлетт у меня из рук и ушел вместе с мамой. На эти выходные она досталась им.

А я — Ною.

Не успела дверь закрыться, как я оказалась прижата к ней спиной, руки распластаны возле головы. Его лицо было в нескольких дюймах от моего, и я почувствовала, как мою кожу согрело его теплое дыхание. Его губы медленно приблизились к моим.

— Никогда больше так не делай, — сказал он и обрушился на меня в горячем, жадном поцелуе.

Он не сердился, ничуть. Просто был очень-очень на взводе, и его тело отчаянно нуждалось в выбросе накопившейся энергии. Да и со мной происходило примерно то же самое.

— Как я по тебе скучал, — пробормотал он, опускаясь на мою шею.

Суперкиска согласилась. Она тоже скучала. Я даже услышала, как где-то в глубине моего сознания заиграла фривольная музычка. Суперкиска уже смахивала пыль со своих красных кожаных сапог и синего трико, лишь на секунду задумавшись о том, не стоит ли надеть черный галстук Ноя и открытые туфли с завязками, которые, как мы обе знали, ему особенно нравились.

Как будто это имело хоть какое-то значение.

Его рука очутилась у меня под юбкой и накрыла мой уже увлажнившийся центр. Пальцы гладили и щупали меня, как это умели делать только искусные пальчики короля Пальцетраха. Вторая рука мяла грудь, перекатывая затвердевший сосок между большим и указательным пальцами. Огромный «приятель» упирался мне в бедро.

Суперкиска поманила его пальчиком и томным голосом прошептала: «Привет, здоровяк.

Может, подойдешь, поболтаем о том о сем?»

Нет, она явно была самой настоящей потаскухой.

А что касается меня, я решила играть недотрогу. За время моей беременности наша сексуальная жизнь стала несколько сдержанней. Все потому, что Ной боялся навредить ребенку

или мне. А потом, когда родилась Скарлетт, он остался так же осторожен, видимо, по привычке. Мы, конечно, не отказывали себе в быстрых перепихонах и сексе в душе. И каждый раз был ничуть не менее умопомрачительным, чем раньше. Но адское пламя вожделения, с которого начинались наши отношения, превратилось в ровный и, увы, спокойный, огонь. Я не жаловалась, но мне не хватало противостояния, вызова, той части, где раньше бывали такие разговоры: «Я сделаю тебе по-настоящему хорошо, потом разозлю, а потом отлюблю до дыма из ушей, чтобы ты не забывала, кому принадлежишь».

И я собиралась все это возродить.

Со всей уверенностью, какую могла изобразить, я толкнула его в грудь. Он посмотрел мне в глаза, удивленно и несколько обиженно. Но я подмигнула и улыбнулась, чтобы намекнуть ему на свою игру.

— Отвали, Ной! Ты знаешь, какой завтра день? — выпалила я. Снова этот непонимающий взгляд.

— Вижу, не знаешь, баран! — Негодующе вскинув голову, я прошла мимо него. — Совершенно случайно завтра исполняется ровно два года, как мы встретились. Ровно два года назад ты купил меня за два миллиона долларов, чтобы сделать своей секс-рабыней, потому что ты больной сукин сын, который кончает от того, что считает себя моим хозяином. Ты заставляешь меня склоняться перед твоей волей, требуешь полного подчинения лишь потому, что у тебя много денег.

Я стояла перед ним нос к носу, если так можно выразиться — на самом деле он был значительно выше меня. Мои девочки прижались к его твердой груди, и мне волнами передавалось его тепло.

— Лейни, я… — начал было он, но я прервала его.

— Меня зовут Дилейн! Не называй меня Лейни! — выпалила я.

Тут наконец к Ною пришло озарение. По его лицу я увидела, что он понял меня, и, судя по тому, какая улыбочка заиграла на его губах, он тоже был не прочь поиграть.

Схватив меня за волосы, он резко запрокинул мою голову. При этом второй рукой он взял меня за ягодицы и рывком прижал к себе.

— Если наш контракт истекает завтра, думаю, я должен использовать по полной программе последнюю ночь, пока имею права хозяина, — сказал он.

Как только в Ное проснулся бог ненасытного секса, мои соски выперли из-под рубашки. И каждое его слово заводило меня все сильнее.

— Должен предупредить тебя, это будет грубо, это будет жестко, но тебе понравится каждая минута. Ты будешь выполнять все мои команды, ведь теперь я знаю каждый дюйм твоего тела. Твой соблазнительный рот, твоя маленькая тугая киска, твоя запретная задница — все это принадлежит мне, и я буду трахать их так, как захочу, если захочу этого. Ты здесь для моего удовольствия, так же как я для твоего. Я понятно говорю?

— Вполне, — прорычала я в ответ. — Отпусти меня! Ненавижу тебя.

— Да, зато ты любишь, как я тебя имею во все дыры, верно? — Это был не вопрос. Скорее, констатация факта.

Он отпустил мои волосы и отошел от меня на шаг.

— На колени, Дилейн. — Ной рванул застежку ремня. — У меня был очень тяжелый день, и меня нужно избавить от стресса, что ты умеешь делать очень хорошо.

— Здесь? В прихожей? — спросила я.

Он бросил на меня тяжелый взгляд поднял брови, как будто говоря: «Я что, заикался?» Суперкиска в моем воображении сделала шаг вперед, потом достала видеокамеру,

включила запись и заорала: «Тишина на площадке! Мотор!»

Одним быстрым движением Ной поставил меня на колени, его гигантский изголодавшийся

«дружок» выпрыгнул из тюрьмы и оказался у меня. Могу поклясться, на его головке у щели блестела слеза.

«Ваше гигантское величество, молю, позвольте мне слизнуть эту слезу. Большие мальчики ведь не должны плакать, а вы, боже, какой же вы большой».

Ной зашипел, когда мой язык вышел изо рта и слизнул эту драгоценную капельку влаги. Уголки моих губ торжествующе шевельнулись, и я продолжила пытку. Я поцеловала его всем ртом, а потом исторгла негромкий жадный стон, губами обхватила головку и начала энергично сосать.

— Черт, твою мать, — прорычал он, отдергивая от себя мою голову.

Мне повезет, если после наших игр я не останусь совсем лысой. Посмотрев на меня, он произнес глухим, хрипловатым голосом:

— Так ты хочешь пожестче, да? Я могу быть жестким. — Его слова пролетели по воздуху и, подобно змеиному языку, дотронулись до чувствительного места у меня между ног. — Кажется, тебе нужно напомнить, кто здесь главный, Дилейн.

Свободной рукой он сжал основание члена, немного присел и вставил головку мне в рот.

— Не двигайся, — приказал он. — Сейчас я буду командовать, а ты подчиняться.

Взявшись обеими руками за мою голову, он заработал бедрами, безжалостно и вклиниваясь в меня настолько, насколько позволяла глубина моего рта: он бился о заднюю стенку горла. Если честно, я выдерживала этот напор с трудом. За последнюю пару лет Ной меньше в размерах не стал, ни в каких размерах не уменьшился. Челюсти мои были раскрыты максимально, но мне при этом все же удавалось губами обхватить зубы, чтобы не поцарапать кожу моего восхитительного лакомства.

— Сильнее, Дилейн. Соси сильнее, — прорычал он, и приказание его прямиком передалось моим изголодавшимся частям тела — они, кто бы сомневался, сразу ожили. Внизу у меня начался такой потоп, что хоть поддон подставляй.

Его бедра шли в атаку, давая мне чуточку больше, чем я могла воспринять. Я подавилась, что заставило стенки горла еще крепче сжаться на члене. Ной многоэтажно выругался, вышел из моего рта и поставил меня на ноги. После чего обрушился на мои губы в яростном поцелуе.

С силой и скоростью сверхчеловека он забросил меня на плечо и взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Не останавливался он до тех пор, пока не добежал до нашей спальни. Потом ногой открыл дверь и швырнул меня на кровать. Туфли и одежда разлетались по всей комнате, пока он торопливо раздевал себя и меня. Потом моя нижняя часть была приподнята над кроватью, ноги оказались заброшены ему на плечи, шея согнулась под неудобным углом, и лицо Ноя нырнуло между бедер, именно туда, где его так ждали.

— Боже! — воскликнула я, почувствовав его губы, язык, зубы. Он пожирал меня заживо, и это было самое восхитительное ощущение в мире.

Его пальцы раскрыли мои складки, обнажив потаенные глубины, и начали круговыми движениями гладить клитор. То было эротическое представление его выдающихся способностей, и мне достались билеты в первый ряд. Я увидела и почувствовала, как его язык протолкнулся в мой вход. Как длинная толстая змея, он начал гладить меня внутри. Потом его пальцы легли на кнопку удовольствия и начали теребить ее с идеально выверенной скоростью и силой.

— Ной… прошу, — взмолилась я, извиваясь, насколько позволяла его хватка. Я тянулась бедрами вперед, желая большего, хоть его лицо и так уже зарылось в мою нежную плоть. Держа раскрытыми мои нижние губы, он всосался в клитор, быстро поглаживая языком затвердевший бутончик. Потом немного оттянул его ртом и отпустил с чмокающим звуком. Потом снова

всосал его, медленно оттянул и опустил. Он смотрел на него, облизывая губы.

— У тебя самая сладкая на свете киска, Дилейн. И она моя!

Мне нравилась его собственническая натура, но, играя роль, я не могла не добавить с вызовом:

— До завтрашнего дня, придурок.

Ной оскалил зубы и зарычал, лицо его исказилось от ярости — он был исключительным актером. Не особенно церемонясь, он поднял меня с кровати и прижал к стене своим телом. Его губы оказались у моего уха, я услышала тяжелое дыхание.

— Через два дня ты сама будешь колотить в дверь, моля о сексе, — сказал он, беря меня за ягодицы и поднимая с пола.

— Вряд ли, — прошипела я, обнимая его ногами.

В ответ Ной впился зубами в нежную кожу на том месте, где шея встречается с плечом.

Резко и неумолимо он двинул вперед бедрами и вошел в меня.

Не сдержавшись, я вскрикнула от удовольствия и прижалась затылком к стене. Лицо мое перекосилось, я сжала зубы, отдаваясь грубому, животному чувству. Именно такое мне и было нужно.

— А тебе это нравится, да? — произнес он с улыбкой, наматывая мои волосы на одну руку и удерживая меня на весу другой.

Потом он вышел из меня и вонзился снова с такой силой, что я подпрыгнула на стене.

— Ты обожаешь мои злые ласки, — прорычал он, подчеркивая каждое слово движением бедрами и с каждым толчком входя в меня все глубже и глубже. — Можешь отказываться, но мы оба знаем, что эта киска принадлежит мне, Дилейн.

Я впилась ногтями в его спину, притягивая к себе, пока сила его ударов поднимала и опускала меня по стене. Я прижалась губами к его шее и почувствовала соленый вкус его пота, смешанного с гневом.

Это мой Ной. Мужчина, способный довести меня до края безумия и вернуть обратно, не позволив шагнуть через край, но лишь для того, чтобы повторить все это снова и в конце отпустить меня в целое море оргазмов, бушующее под изрезанным утесом.

Ной-любовник был идеальным существом.

Пришел оргазм. Я выкрикивала его имя, а он лишь издавал короткий рык с каждым ударом бедрами. И потом мое тело превратилось в студень.

— Я с тобой еще не закончил.

Голос его прозвучал требовательно, самоуверенно. Он оторвал наши переплетенные тела от стены и отнес меня на диван. На этом диване он в первый раз заставил меня делать минет, и коллаж из образов того вечера заполонил мои мысли: Ной возвышается надо мной, одна нога его стоит на диване, член ходит у меня между зубами.

Суперкиска нажала клавишу обратной перемотки и показала все это мне снова с дьявольской улыбкой на лице.

Он вышел из меня и перевернул на живот. Одна рука надавила мне на середину поясницы, а пальцы второй углубились в меня. Потом он извлек их, провел скользким доказательством моего оргазма через долину, простирающуюся до моего второго входа, проник в него и смазал его естественным лубрикантом, который произвело мое собственное тело.

В этой игре я, конечно, была стопроцентной добычей, но характера по-прежнему не утратила. Я бросила на него через плечо убийственный взгляд и презрительно обронила:

— И не вздумай даже.

Бесстыжее движение бедрами в его сторону противоречило моим же словам, поэтому он прекрасно понял, чего я хочу на самом деле.

— Я тебе говорил, Дилейн. Каждый дюйм твоего тела принадлежит мне, и я получу то, что хочу, — заявил он, двигая пальцами в запретном проходе. — А сейчас я хочу… — он подался вперед, и его губы снова оказались у моего уха, — отыметь эту маленькую тугую задницу.

Голос его немного смягчился, он поцеловал меня в щеку.

— Ты готова, киса? — Никакие ролевые игры в мире не помешали бы ему заручиться моим согласием. Он всегда в первую очередь думал о том, чтобы удобно было мне.

Я кивнула и выгнула спину, преподнося ему то, чего мы оба хотели.

— Хорошая девочка. — Вернувшись в роль, Ной принял предыдущее положение, опустился на одно колено у меня за спиной, а вторую ногу водрузил на диван.

Я почувствовала входом давление головки, и в следующую секунду он оказался внутри меня. Ной продвигался очень медленно и осторожно, постанывая от наслаждения. Мы с ним занимались этим не раз, но обычно лишь в особенных случаях. Теперь мне было совсем не так больно, как в первый раз, а скорее даже приятно.

Я приподнялась на одном локте и подалась ему навстречу, но рука у меня на пояснице остановила меня.

— Тише, женщина. Какая нетерпеливая. — Я его не видела, но по голосу поняла, что он улыбается. Честно сказать, его настойчивое стремление относиться ко мне, как к хрустальной вазе, уже начинало действовать на нервы.

— Ты будешь меня трахать или мы весь день простоим без движения?

Его рука больно, с громким хлопающим звуком опустилась на мою ягодицу. Если бы он не держал меня, это могло обернуться катастрофическими последствиями, учитывая рискованное положение, в котором мы находились.

— Это предупреждение, Дилейн. А теперь не дергайся, или я перестану быть таким нежным.

Я повернулась лицом к подлокотнику, чтобы скрыть улыбку, потому что, да, это было так сексуально.

Вернувшись к делу, Ной раздвинул мои ягодицы, и я представила себе, с каким сосредоточенным выражением на лице он рассматривает открывшийся ему вид, пытаясь изо всех сил не утратить власть над своими инстинктами. Он немного отклонился, но лишь для того, чтобы продвинуть бедра немного дальше вперед. Его рычание соединилось с моими стонами, и он стал повторять это движение, пока мышцы в моем теле, поначалу напряженные, не расслабились, что дало ему знак, которого он так долго ждал.

— О черт, это так приятно, — продолжая двигаться, с трудом произнес он.

Одна рука его продолжала лежать у меня на бедре, вторая скользнула вниз, чтобы поиграть с клитором, и движения его ускорились. Глубокое гортанное рычание разносилось по комнате, и толчки его сделались настойчивее. Звук кожи, ударяющейся о кожу, присоединился к общей картине, превратив секс-вечеринку в оргию, хоть из приглашенных были только мы вдвоем. Я стонала и вопила, как порнозвезда, а Суперкиска все это записывала на пленку.

— Вот так, киса, — прокряхтел он, найдя самый подходящий угол.

Но я уже снова оказалась на краю, и, несмотря на то что я уже испытала один оргазм, было бы просто неправильно, если бы он поманил меня пресловутым пряником, но так и не дал откусить от него.

— Не смей останавливаться, — сказала я. И Ной не останавливался. Он продолжал работать бедрами, как заведенный, пощипывая и потягивая клитор, хотя в его груди уже рождался стон приближающегося оргазма.

— Не останавливайся. Не останавливайся. Не… останавливайся… — вскрикнула я и отдалась новому оргазму.

Я могла бы и догадаться, что он не оставил бы меня на взводе. Это было совсем не в его духе. Он всегда удовлетворял меня.

Не успела я достичь пика, когда рокот, который нарастал в груди Ноя, достиг точки кипения, проложил дорогу через его горло и сорвался с его уст длинной чередой ругательств. Удары же сделались неровными, рваными. Удерживая меня на месте, он использовал мое тело, чтобы выдоить из себя последнюю каплю семени.

Я, напрочь лишенная сил, задыхаясь, повалилась на диван. Каждая мышца напряглась в ожидании, когда я почувствовала, как у меня за спиной пошевелился Ной, и поняла, что он собирается выйти. Этот процесс никогда мне не нравился. Но он сделал все быстро, а потом его тело накрыло мое. Всегда заботливый любовник, он осыпал нежными поцелуями кожу везде, где только мог дотянуться.

— Я тебя правда люблю, — сказал Ной, тяжело дыша. — Я так рад, что тогда на аукционе не вышел из игры и не оставил тебя Джаббе Хатту.

Я засмеялась и шлепнула его по голому бедру. Он тоже засмеялся.

— Ты стоишь каждого цента, который я на тебя потратил, и даже больше. С годовщиной, Дилейн.

— И тебя с годовщиной, Ной, — сумела произнести я игривым тоном.

Двойной агент Суперкиска и остальные участники ее съемочной группы — Попец, король Пальцетрах, Чудочлен — встали и зааплодировали нам. Что ж, кино не было настоящим. Но случившееся только что стало еще одним из тех воспоминаний-эпизодов, которые делали нашу жизнь полной и насыщенной. Мне повезло, я могла включать повтор каждого из них в любое время, и делала я это часто.

То, что началось как отчаянная попытка женщины спасти умирающую мать, превратилось в историю вечной любви. Пусть Голливуд не захочет купить права на экранизацию нашей истории, пусть мы никогда не увидим своих имен на афишах, но в нашем внутреннем мире, для себя мы стали настоящим блокбастером. А важнее этого нет ничего.