Часть 2. Иногда дни выдаются предельно скучными, свободными и долгими, а иногда и присесть некогда из-за наплыва посетителей

Иногда дни выдаются предельно скучными, свободными и долгими, а иногда и присесть некогда из-за наплыва посетителей. Минсок борется со своим Я из последних сил, чтобы не уронить голову на спинку дивана и не захрапеть на несколько добрых часов в обнимаемую желтенькую подушку, пока двери не откроются, а Лухан не шлепнет резиновыми перчатками по запястью и не скажет воодушевленно с горящими глазами: «Проходите, пожалуйста, сейчас всем поможем».

Или не поможем…

Но не говорить же об этом вслух? Минсок успел подметить, что Лухан получает удовольствие от каждого своего рабочего дня.

Минут как двадцать за Минсоком слева наблюдает котенок на крупной картине, а справа Сехун пиликает телефоном, играя в «SuperStar SMTOWN». Играет уже очень долго и громко, не скупясь на красочные комментарии вслух.

-Выруби свою трещалку, - не выдерживает Минсок и толкает увлеченного товарища в бок. – У меня сейчас голова треснет.

-И что?

-И то, что ты будешь сам торчать тут.

Сехун отвлекается всего на мгновение, чтоб посмотреть на Минсока и оценить всю серьезность произнесенных им слов, как ту же сливает уровень.

-Твою мать.

Оставаться со всеми этими людьми без Минсока как-то напряжно для психики, душевного спокойствия и личного пространства, поэтому Сехун обреченно поджимает губы и достает из кармана белый клубок наушников.

-Пойду Шису укол сделаю, - глянув на время, все-таки соскребает себя с дивана Минсок, пока мимо них не пронеслось торнадо по имени Бен Бэкхен или Пак Чанель. Лухан же в своем кабинете, закинув ноги на стол возле компьютера, жует принесенные из дома бутерброды.

Совершенно случайно заметивший это Минсок просовывает голову в щелочку, желает ветврачу приятного аппетита и тут же испаряется по направлению к комнате удержания. И хорошо, потому что не слышит, как Лухан от неожиданности давится и выплевывает недожеванные куски обратно в контейнер.

-Ну что, мой хороший, как тебе тут? – привычка разговаривать с животными у Минсока появилась еще в детстве с первым хомячком. Бедняга жил недолго: Минсок по глупости соскреб ему шоколад с конфеты, поддавшись обаянию маленьких сверкающих глазок, и наутро, обливаясь слезами и давясь соплями, уже держал трупик хомячка в своих небольших ладошках. После этого Минсок открыл в себе неконтролируемое желание помочь всем животным – от больных до просто бездомных. В местных приютах Минсока, наверное, знают уже все.

От воспоминаний о хомячке до сих пор под сердцем тянет виной и неудержимой тоской.

Большие блестящие глазки смотрят на Минсока снизу вверх, переворачивают что-то в чувствительной душе и вызывают слезливую жалость. Минсок старается не реагировать так эмоционально на каждого пациента, но…

Ему жалко всех и всегда, даже если нужно сделать обычную профилактическую прививку. Сехун гаденько смеется с этого и без проблем наблюдает за самыми тяжелыми пациентами. Минсок по-доброму завидует его выдержке и вечному внешнему хладнокровному спокойствию.

-Я дам тебе укол, чтобы все скорее прошло, - собака даже не сопротивляется и не шевелится, когда Минсок, погладив теплый бочок и закончив с приготовлениями, вводит иглу. – Какой ты у меня послушный мальчик.

Еще один щенок встречает ладонь Минсока своей мордочкой, бодро машет хвостом и как будто улыбается.

Минсок задумывается часто: а почему коты не умеют улыбаться? И в ответ на него хмуро смотрит черно-белый большой зазнайка, считающий себя хозяином вселенной, оставленный на удержании для капельницы.

-Вас должны забрать уже на днях, да? Ведите себя дома хорошо, - Минсок грозит пафосной мордочке кота пальцем и возмущенно хлопает глазами, когда тот отворачивается в сторону и ложится спать дальше. – Негодник. Не надо было тебя едой баловать.

Дверь открывается, и в помещение вваливается Чанель с большой клеткой наперевес.

-Тут еще один друг с характером.

Попугай шевелит своей шеей, часто моргает и задорно голосит, как только клетка опускается на стол. По нему и не скажешь, что болен чем-то.

-Сегодня за ним наконец-то придут, - Чанель кривляется попугаю, наклоняется к клетке и чуть ли не лишается любопытного носа – клюв щелкает между прутьев совсем рядом. Еще немного… и клинику сотряс бы ужасающий басовый вопль. – Будешь нарушать дисциплину – накрою клетку.

Попугай словно насмехается над Чанелем и прыгает на жердочке, не прекращая петь о чем-то своем. Снимающему перчатки Минсоку кажется, что попугай явно высмеивает их и смотрит исподлобья, совсем как человек.

-За свет надо платить! – Чанель машет перед клеткой кулаком и оборачивается к Минсоку с дружелюбной улыбкой: – Тебя еще наш олень из поднебесной не загонял?

-Э?

- Луханни-хен.

Минсок отрицательно качает головой и пятится к двери, путаясь в собственных ногах. И лучше бы Лухан загонял… в более интимной обстановке без лишних глаз и ушей. Но это все лишь грязные фантазии, порождаемые потребностями молодого и горячего организма, уверяет себя Минсок и не знает, как отвязаться от приставучего Чанеля. Они медленно плетутся по светлому приятному коридору, украшенному картинами, и разговаривают о какой-то ерунде. Точнее, говорит Чанель, а Минсок только кивает или пожимает плечами.

От Сехуна на диванах и след простыл.

-Смотри, аккуратнее с ним, - заговорщицки шепчет Чанель и подмигивает, заворачивая к санузлу. – У нас это одна из главных проблем.

Минсок непонимающе вздергивает бровь и смотрит Чанелю вслед. Аккуратнее? Проблема?!