Первый звонок

Fler, Julia Kautz, Sascha Wernicke

" В хвосте автобуса: Одна немецкая история"

(Перевод: Попов Александр, 2015)

Содержание:

Пролог

Глава 1: Начинать всегда тяжело.

Глава 2: Тяжело в учении.

Глава 3: Психопат!

Глава 4: Депортирован.

Глава 5: Граффити, воровство, секс.

Глава 6: Aggro в полном действии.

Глава 7: Джекпот, я звезда рэпа!

Глава 8: Падение.

Глава 9: Примирение и воскрешение.

Эпилог

ПРОЛОГ

В этой книге, вы узнаете историю Патрика Лозенски - рэпера, выступающего под псевдонимом “Fler”. Его детство в гетто, становление как музыканта, его падение и, наконец, его воскрешение.

На самом деле, это не просто книга, всё гораздо глубже. Это история поколения, целого слоя общества, проживающего не только в Мюнхен-Грюнвальд, Центральном Берлине или Гамбург-Эппендорф. Это история молодёжи, живущей в неблагоприятных районах, где серость это норма, если не брать в расчёт граффити. Где жизнь определяет безработица, преступность и бедность. И не стоит искать любовь в этих кварталах. Выходцам из гетто много чего есть нам рассказать, но они не пишут свои истории. Ведь ты же никому не рассказываешь о своей повседневной жизни, вот и они боятся оказаться белыми воронами.

Fler берёт на себя роль голоса гетто, рассказывая о нелёгкой жизни, которая и по сей день не сахар. Жизнь между одиночеством, психушкой и огромной известностью. Своей историей он доказывает, что и у тебя есть шансы вырваться из убогого детства и юности. Главное бороться изо всех сил – это всё, что нужно. Fler своего добился, и в то же время, он навсегда принадлежит гетто. Как говорится: из гетто можно уйти, но вот гетто из тебя никуда не уйдёт.

ГЛАВА 1.

Начинать всегда тяжело

Псих!

Стою и реву. Ору на всю палату. Так громко, что, наверное, даже на улице слышно. Гнев переполняет меня, в голове шум. Хочу выбраться отсюда, но здесь нет никого, кто бы мог мне в этом помочь. Реву, глядя на картины, висящие на стене. Уродские картины, дешёвые, изображающие цветы, горы и деревья. Сжимаю кулаки, и так проходит ещё немного времени. Выдыхаю. А потом разгоняюсь и врезаюсь в оконную раму. Снова и снова, раз за разом. Разлетающиеся осколки царапают и режут руки. Истекая кровью, я падаю на пол. На самом деле, мне сейчас должно быть чертовски больно, но я ничего не чувствую. Гнев поглощает все мои чувства и мысли. Кровь бурлит от адреналина в ней, а я продолжаю реветь:

- " Выпустите меня! "

Одну за другой, я разбиваю картины. А потом приходят они - мужчины и женщины в белых халатах.

- " Патрик, успокойся! " - плачет только Зиви Хеннинг, остальным по боку. Но её легко успокоить, погладить немного и все проходит. Я же истерю, пока меня не скручивают впятером. Потом, брыкающегося, волокут по коридору. Я плюю им в рожи, обезумевший, бью по всему, куда могу достать. Ничего не помогает. Эти твари кидают меня в комнату с одной единственной койкой. Широкими кожаными ремнями, они пристёгивают меня за руки и за ноги так, что и я пошевелиться не могу. Пофиг, я же по-прежнему могу кричать и материться.

Я в отчаянии, слёзы безостановочно текут по щекам. Я абсолютно беспомощен и теперь меня официально объявят сумасшедшим.

- " Ты не имеешь права так себя вести, ты же не псих" – врут они мне.

Один. В комнате ни звука. Извиваюсь, влево, потом вправо. Отчаянно кручу головой. Хочу высвободиться, но через час - сдаюсь. Ремни затягиваются туже, растирая руки в кровь. Больно. А потом гнев уходит. Мысленно начинаю смеяться. В любом случае, расклад такой, что ржать охота. Раз уж попал в психушку, нужно думать, как выбираться отсюда, размышляю я. Такое ощущение, что я в кино. Только действие моего фильма происходит в психиатрической больнице округа Лихтенберг, что под Берлином. Мне всего 14 лет, но я уже играю в фильме главную роль. Шикарно! Добро пожаловать в мою жизнь.

Первый звонок

Однако, давайте начнем с самого начала. Простым моё детство точно не назовёшь. Все началось ещё с рождения. Родился я недоношенным и по статистике должен был умереть. Конечно же, я выжил - иначе книга бы на этом и закончилась. Я был очень слабеньким ребёнком, но при этом чертовски милым. У меня были большие голубые глаза, жидкие волосы на голове и маленький нос. Все, кого мать встречала по пути, во время прогулок, с завистью твердили ей:

- " Твой ребёнок должен сниматься в кино, ну, или в рекламе хотя бы".

Но шансов на карьеру звездного ребёнка у меня не было! У моей мамы были свои мысли на этот счёт.

Мама работает швеёй, отец алкоголик и шофёр. Или, может быть, наоборот, неважно, в общем, мои родители не бомжи и вкалывали всю свою жизнь. Маму всегда очень заботил вопрос поддержания респектабельности нашей семьи в глазах окружающих, но в глубине души, конечно же, многие видели реальную ситуацию дел. Я не помню маминых ласк. Дома не принято обниматься и целоваться. Всё, что я могу вспомнить – это постоянные споры. Одной из первых сцен, запавшей мне в память, была следующей: мне года три, наверное, мы с мамой сидим за обеденным столом.

Я уминаю мою любимую кашу с яблоками, - которой мне вечно недоставало, и которую я ел лет до пяти или шести. Я постоянно что-то жевал. В то время только еда делала меня хоть немного счастливее. Так вот, уплетаю я свою кашу, а на столе играет музыкальная шкатулка. Динь-дилинь-динь. Это моя любимая мелодия, и в этот момент я счастлив.

Идеально, и, казалось бы, ничто не может нарушить этого спокойствия. А потом распахивается входная дверь, и в квартиру с грохотом вваливается мой отец. Он всё время носит ковбойские сапоги, поэтому каждый его шаг эхом отдаётся в моей голове. Он влетает на кухню, ни привета, ни ответа и сразу в холодильник. Раздаётся хлопок дверцы. Тишина. Потом он снова открывает холодильник и вдруг начинает орать:

- " Где моё пиииво? Я хочу пить! "

Его голос эхом разносится по квартире. Сидя в своём кресле, я ёрзаю вперёд-назад. Конечно же, я не понимаю, что происходит, и у меня чёткое ощущение того, что надвигается буря. Мать тревожно смотрит на меня, встаёт и идёт на кухню. Я слышу, как она глубоко вздохнув, выходит из комнаты. Отец встречает её уже в коридоре, и, не дав сказать и слова, наотмашь бьёт ладонью по лицу. Следом я слышу громкий хлопок дверью. Запаниковав - начинаю плакать. Мама, ни сказав, ни слова просто закрывает за ним входную дверь. Сижу один в комнате, на стуле, на подушке под задницей, и не знаю, можно ли мне трапезничать дальше. Не знаю, можно ли мне раскачивать ногами или лучше сидеть спокойно. Я в замешательстве. Через матовое стекло в дверях просматривается зал. Видно плохо, но как отец ударил маму, я увидел. Его рука раз за разом била её по лицу. Снова и снова, снова и снова. Он был невероятно жестоким. Мама плачет, сначала тихонько, а потом переходит навзрыд. Мне хочется кричать, но я не произношу ни звука. Я не хочу, чтобы кто-то обижал мою маму, не хочу, чтобы отец был таким злым. Всё это время музыкальная шкатулка продолжает играть, лишь мелодия изменилась, и это уже не моя любимая мелодия. Эдакий саундтрек к психологическому триллеру...