Глава одиннадцатая. — Возьми трубку, возьми трубку, — монотонно повторяла я, бегая по номеру и слушая длинные гудки.

— Возьми трубку, возьми трубку, — монотонно повторяла я, бегая по номеру и слушая длинные гудки.

Ноутбук стоял открытым на прикроватной тумбочке; на мониторе красовались фотографии, где Джеймс целует меня и романтически забрасывает в «лексус», причем выражение шока и ярости на моем лице в Интернете уже расписали как нетерпение и страсть. Естественно, телефон Алекса не отвечал.

Наверное, это к лучшему, подумала я, швырнув сотовый в дальний угол. Я ведь даже не придумала, что сказать. «Алекс, кинозвезда и мировая знаменитость, которому весь мир приписывает десятки романов с самыми красивыми женщинами планеты, на поверку оказался „голубым“, только это секрет, никому не говори»? Нет, этому никто не поверит. Надо продумать правдоподобное объяснение, пока Алекс не перезвонил.

Если только это не он звонит.

— Алекс?

— Да, Энджел?

— Алекс. — Я сделала глубокий вдох. — Мне нужно с тобой поговорить, пока ты не видел снимков.

— Энджел, я уже видел снимки, — раздельно сказал Алекс. — Мы условились обо всем поговорить, когда ты вернешься.

— Да, но… — Я панически оглянулась на ноутбук. — То были старые фотографии.

— То есть?!

— Ну, там появились новые.

Я опустилась на кровать и уставилась на ногти на ногах. Учитывая, что от полуночного Голливудского бульвара меня отделяла всего пара этажей, в номере было очень тихо. Об этом обязательно нужно писать на веб-сайте отеля — хороший коммерческий аргумент.

— Тоже сделанные вчера?

— Нет, но я могу все объяснить.

— На каком они сайте? — спросил Алекс очень ровным голосом. — Или опять на всех?

— Алекс, пожалуйста, не смотри, дай мне объяснить!

Я вздрогнула от легкого шелеста клавиатуры в трубке. Ну конечно, он сидит за компьютером!

— Должен сказать, ты прекрасно выглядишь, — сказал он наконец. — Мало у кого есть возможность полюбоваться изменой своей девушки в реальном времени. Боже, благослови Интернет!

— Алекс, перестань!

Я вскочила. В вертикальном положении мне всегда было легче переживать драматические моменты. Ковер тоже показался на редкость мягким. Может, мне доверят писать рекламу для «Голливуда», когда Мэри меня уволит?

— Все не так, как кажется. Этот Джеймс…

— Птица высокого полета? Да, уж ты поймала так поймала, молодец. Он говорил как чужой человек. Я не узнавала своего Алекса.

— Пожалуйста, перестань, дай же мне объяснить!

Я пыталась подобрать убедительные слова, но в голове было совершенно пусто.

— Что ты от меня хочешь? — В первый раз в его голосе прорезалось раздражение. Однако ожидаемого облегчения я не испытала. — Сначала в Интернет выкладывают снимки, где ты практически трешься одним местом о первую же селебрити, с которой тебя свела судьба, затем ты не берешь трубку, потом звонишь мне в четыре утра и говоришь… Ладно, не суть. И что прикажешь думать? Что ты от меня хочешь услышать?

— Только не надо говорить, что это я тебя игнорирую! Я пытаюсь дозвониться до тебя с самого приезда! — не выдержала я. — Это ты не хотел со мной говорить. Это ты не отвечал на мои звонки!

— Значит, если я здесь сутками работаю, это дает тебе право трахаться направо и налево за моей спиной? — заорал он.

Я чуть не выронила телефон.

— Что?

— Что значит «Что?»? — возмутился он. — Сначала вы держитесь за руки на пляже, потом ты выходишь из его номера посреди ночи, а теперь вы уже лижетесь у ночного клуба, и ты мне говоришь, что у тебя с ним ничего не было?

Не могу сказать, что у меня привычка от изумления терять дар речи, но сегодня на редкость урожайный день на подобные оказии.

— Скажи мне, что ты не спала с ним. — Голос Алекса был низким и хриплым. — Скажи это. Немедленно!

— Я с-с-с ним не спала, — заикаясь, подтвердила я.

Алекс не поинтересовался, рассматривала ли я про себя такую возможность; он спросил конкретно — было или нет. В трубке послышался вздох и легкий перестук клавиш.

— Пожалуйста, перестань смотреть снимки. Я ничего не сделала. Алекс, я бы никогда… Пожалуйста, поверь мне.

— Похоже, тут у нас проблема, — сказал он тихо. — У меня не получается тебе поверить.

Я прижимала к уху раскаленный телефон, не в силах опустить руку, еще долго после того, как Алекс отключился. Стоя посреди гостиничного номера, я сжимала крошечный, медленно остывавший кусочек пластика. Неужели он это сказал? Спустя целую вечность я очнулась и принялась судорожно набирать его номер. И не подумаю оставить все как есть! Но телефон Алекса даже не звонил: всякий раз я слышала слова о невозможности соединения и нахождения абонента черте где. Я попыталась снова, на этот раз с гостиничного аппарата, но чуда не произошло: похоже, Алекс вынул аккумулятор.

Сев за стол, я принялась читать о себе в Интернете, проглядывая посвященные мне и Джеймсу целые фотогалереи, уже появившиеся на сайтах светских сплетен. Все это было в высшей степени странно, и не потому, что большинство из них в пух и прах разносили мои наряды и размер моей задницы, плюс я везде попадала в кадр в исключительно неудачных ракурсах. Странным было другое — сотням, если не тысячам, девушек во всем мире моя история казалась сбывшейся сказкой. Заурядную девицу посылают взять интервью у известного кинокумира, известный кинокумир влюбляется в заурядную девицу, и начинается головокружительный роман.

Сказка, конечно, была куда романтичнее правды: как заурядная девица, получившая задание взять интервью у кинокумира, ведется на стандартный фальшивый флирт, позволяет себя целовать, а потом узнает, что кинозвезда-то голубого оттенка, при этом прославляется на весь Интернет, получает отставку от любимого человека и остается ни с чем. Кто станет

платить деньги за такую историю? Закрыв ноутбук, я уныло подумала — неизвестно, захочет ли кто-нибудь когда-нибудь снова читать мою писанину. Для Мэри новые снимки станут последней каплей. Еще никогда мне так остро не требовалась помощь Дженни Лопес, но она как сквозь землю провалилась — уже второй раз. Наверное, все еще рвет и мечет после того, как в «Мармоне» мы, так сказать, сбросили маски. Я с упреком смотрела на свой мобильный

— и чуть не обкакалась от неожиданности, когда он вдруг зазвонил. Это оказалась Луиза.

— Алло? — сдержанно ответила я, приготовившись выслушать лекцию. Луиза обожает делать большую драму из простого кризиса.

— Привет, Энджел! — весело сказала она. — Я просто не могла тебе не позвонить. Вчера мы так замечательно поужинали в этой «Альте», которую ты нам подсказала. Какие там были креветки, Господи Боже!

Я слушала восторженное описание ресторанного меню и молча удивлялась: неужели она даже не спросит о снимках?

— А на десерт мы брали сыр. Ой, я наелась на сто лет вперед. А как тебе в Лос- Анджелесе? Развлекаешься?

Я не знала, что ответить. Она не в курсе — Луизу никогда не интересовали светские сплетни. Впрочем, до переезда в Нью-Йорк я их тоже не читала. В Америке отчего-то трудно без них обойтись.

— Да нет, не особенно, — медленно сказала я, вспоминая давно забытое удовольствие

— когда на тебя не орут по несколько минут кряду. — Проблемы с интервью, да еще мы с Алексом поссорились.

— О Господи! — ахнула Луиза сквозь треск в трубке. — Из-за чего?

— Он считает, что я ему изменяю.

Про себя я договорила: «С Джеймсом Джейкобсом».

— Бред какой! Ты бы никогда на это не пошла! О чем он только думает, черт возьми?

Я немного приободрилась: Луиза — после всего — автоматически поверила, что я жертва несправедливости. Правда, она не видела снимков в Интернете, и видеоролика на TMZ, и новостного бюллетеня «Е!».

— Не пошла бы, — согласилась я. — Но он увидел фотографию, из-за которой, в общем, молено предположить, что пошла, и теперь не хочет ничего слушать.

— Дай ему успокоиться, а потом поговори, — посоветовала Луиза. — Я уверена, все уладится, когда ты вернешься в Нью-Йорк. Ты сейчас лучше работой займись.

— Ты права, — сказала я, внутренне посетовав, что личные и профессиональные проблемы так тесно переплелись. — Ладно, ты же позвонила не мое нытье слушать. Я рада, что «Альта» тебе понравилась.

— От «Альты» я в полном восторге, — согласилась Луиза. — Обязательно туда сходим, когда я снова приеду тебя повидать.

— Обязательно, — согласилась я.

А если я потеряю работу и визу, будем ходить в «Нандос» в Уимблдоне.

— Звони мне, если понадоблюсь, а сейчас мне пора. Целую. — И она чмокнула телефон.

— Позвоню, спасибо. Я тебя тоже.

И я нажала «отбой». Все страннее и страшнее. Но несмотря на дикость сложившейся ситуации, слова Луизы показались мне не лишенными смысла. Сейчас действительно нужно основное внимание уделить работе.

Завтра мне будет не до смеха и даже хуже, учитывая грядущее похмелье. Включив телевизор (интересно, «Друзей» всегда крутят круглосуточно?), я подтянула свою страшно- неудобную-но-тем-не-менее-лучшую-которая-когда-либо-у-меня-была сумку к кровати. Когда все летит к чертям, девушка всегда может рассчитывать на Марка Джейкобса и на одну удовлетворенную улыбку. Разгребая на дне всякий мусор, я в конце концов нашла ручку и блокнот и строго посмотрела на блэкберри, который озадаченно мигнул при виде моих приготовлений.

— Иногда хочется просто записывать от руки, понятно? — сказала я ему, предварительно оглядевшись по сторонам. Не хватало, чтобы меня сочли окончательно свихнувшейся, раз я уже с телефоном разговариваю. К счастью, видели меня только Росс и Рейчел [13].

1. Позвонить Мэри.

2. Позвонить Алексу или его друзьям.

С последним пунктом могли возникнуть затруднения — единственный телефон, который с натяжкой можно было отнести к этой категории, принадлежал Джеффу, и Дженни заставила меня его стереть после ночи нравственного очищения с мороженым «Бен и Джерри», красным вином и торжественным сожжением всего, к чему он прикасался, включая старую щетку, которой они начесывали волосы для костюмированной вечеринки в стиле восьмидесятых. Щетка едва не забрала с собой весь дом, когда Дженни швырнула ее в пылающее мусорное ведро, — затея оказалась не только неудачной, но и крайне пожароопасной. Но я уже писала в конце дневника, что в тот момент была слишком пьяной, чтобы что-то соображать.

3. Поговорить с Джеймсом.

Несмотря на сильное искушение позвонить в «Сан» и наябедничать, что Джеймс голубой, как небо, я не могла этого сделать, будь проклято глупое, неправильно понятое чувство собственного достоинства! Или то была гордость? Или пересилила мысль о моем возможном появлении на первой полосе «Мировых новостей» в кружевных шортиках «Ла Сенза», с выпирающим жирком, при полном макияже и начесе под заголовком «Бикса Джеймса Джейкобса рассказывает все!». Хотя «Мировые новости», пожалуй, не напишут

«бикса», они выразятся проще: «Жалкая „голубая“ ширма Энджел Кларк врывается на ночную гей-оргию Джеймса Джейкобса в голливудском общественном туалете»… Мама будет страшно мной гордиться.

4. Выяснить отношения с Дженни.

То, что мы начали ссориться, грозило стать последней каплей в чаше всех недавних событий, но меня не оставляло пугающее предчувствие, что ситуация еще ухудшится, прежде чем начать улучшаться. Или пугающее предчувствие было связано с тем, что меня вот-вот вырвет? Бросив ручку и блокнот, я кинулась в ванную и успела нагнуться над унитазом как раз вовремя.

Когда же я чему-нибудь научусь?

— Иисусе, Энджи, что с тобой случилось, черт побери?

Я медленно просыпалась. Лицо замерзло и, по ощущениям, прилипло к чем-то твердому, а перед носом, красовалась нога в шлепанце. Голова болела так, что я даже не попыталась ее поднять, а левая рука почему-то оказалась парализованной.

— Энджи, ты меня слышишь? Ты что-нибудь приняла? — продолжал голос, звучавший словно издалека. — Сколько времени ты лежишь на полу в ванной?

А, теперь все понятно. Я лежу на кафельном полу. Вот почему я замерзла и отлежала руку, а тапка Дженни почти уткнулась мне в нос.

— Энджи, ты снова проговариваешь свои ответы про себя, вместо того чтобы произносить их вслух?

Ну да.

— М-м-м… — сказала я.

С помощью Дженни и полотенце сушителя, не предназначенного для того, чтобы на нем висли десять стоунов живого веса, поднимающегося с пола со страшным похмельем, я вскоре уселась — вернее, плюхнулась — на унитаз. С готовностью приняв стакан воды, протянутый Дженни (не обращая внимания, что вода из-под крана), я жадно выпила его крупными глотками. Это было моей первой ошибкой.

Когда меня снова вырвало, я медленно выпила второй стакан воды. Дженни только головой качала, сидя на краешке ванны и глядя на меня.

— Слушай, Энджи, я просто поражаюсь, на что ты способна. — Она откинула волосы с моего лица. — Что случилось после того, как я ушла?

— Что случилось? — Я снова закрыла глаза. Не помогло. — Ты хочешь знать, что случилось?

— Да, — сказала Дженни, забирая у меня пустой стакан и наполняя его водой из-под крана. Странно, но вкус все равно был райский. — Я спрашиваю про вчерашний вечер. Как же твое «я никогда не изменю Алексу, пусть у нас и размолвка»?

— Помню, я была не совсем уж пьяной, — обиженно ответила я, сознавая, что это ложь чистой воды. — О чем ты говоришь?

— О твоих с Джеймсом фотографиях! — Дженни скроила глупую мину. — О тех, которые Эрин, Ванесса и Джина прислали мне сегодня по электронке! Я, в общем, не ожидала увидеть тебя здесь. Он уже ушел или ты сразу поехала в гостиницу, когда вы сделали дело?

— О Господи! — Меня неожиданно снова затошнило. — Это не то, что ты думаешь.

— Ты же не сразу приехала, надеюсь? — спросила Дженни с сияющей, как Рождество, физиономией без малейших признаков похмелья.

— Дженни, он гей, — сказала я, уткнув лицо в ладони. Подруга фыркнула:

— Если он сказал «нет», можешь смело мне признаться!

Я подняла глаза. Изысканная зеленоватая бледность, видимо, добавила внушительности моему серьезному лицу.

— Быть этого не может!

— Это правда.

— Этого не может быть никогда!

— С Блейком.

— Оп-па, прикольно…

— Ничего-то ты не понимаешь, Дженни. — Я стянула с вешалки махровую салфетку, намочила под холодной водой и прижала к лицу. — Что же мне делать?

— Прежде всего принять душ, — сказала Дженни, вставая и задергивая за собой занавеску. — А потом объяснить мне со всеми подробностями, как ты открыла эту потенциальную золотую жилу, эту сочную сплетню, после чего ехать со мной в торговый центр — нужно подобрать Тессе ди Армо наряд для церемонии вручения премий.

— Ты что, правда с ней договорилась? — удивилась я, стягивая пропотевшее платье и становясь под душ.

Ах-х-х, чудесное облегчение от текучих струй!

— Никогда не сомневайся во мне, Энджел Кларк, — сказала Дженни, закрывая дверь ванной. — Давай мойся и через десять минут спускайся вниз.

Десять не десять, но через пятнадцать минут я вышла из лифта с очень хаотично высушенным феном «бобом», наскоро наложенным макияжем и сумкой наперевес. Дженни оглядела мои джинсы, футболку и вздохнула.

— Это не тот ансамбль, в котором стоит попадаться на глаза фотографам, — сказала она, обняв меня за плечи и ведя к машине — А где большая шляпа и темные очки?

Я торжествующе вытащила темные очки из сумки.

— Мы обе одеты одинаково, — возразила я, но это, конечно, было неправдой. Мешковатые Алексовы джинсы и маленькая розовая футболка от «Американ аппарел»

ни в какое сравнение не шли с облегающими, как вторая кожа, «Севенс» и прекрасно сидящей белой футболкой с глубоким острым вырезом. Ладно хоть шлепанцы у нас одинаковые.

По дороге мы взяли кофе со льдом. Я была рада любой причине выбраться из машины- дробь-смертельной-ловушки, а Дженни в восторге от возможности продемонстрировать умение пить фрапуччино за рулем. Поездки мне как раз хватило, чтобы выложить подруге все подробности неловкого момента с Джеймсом и Блейком. Пересказав всю историю в третий раз, я откинула голову и уставилась в безоблачное голубое небо. Глядя туда, я по крайней мере не буду видеть, как Дженни проезжает на красный свет.

— И что ты собираешься делать? — спросила подруга, на полной скорости сворачивая на Мелроуз-авеню. — Ты с Алексом уладила? А с Мэри говорила?

— С Алексом говорила, но разговор не получился. — И это мягко говоря, добавила я про себя. — Надо звонить Мэри, но я все откладываю. Сама она мне еще не звонила. Боюсь это не к добру.

— Ситуация ясна, дорогая, — сказала Дженни, заезжая на парковку у здания, на вид сплошь поросшего травой. — Тебе нужно сказать ей правду, это все расставит на свои места.

— Я понимаю, но… э-э… не уверена… — Я собрала завитые волосы в свободный конский хвост и обвязала лентой. — Не могу же я его заложить! Сама понимаешь, он это скрывает не без причины.

Дженни резко ударила по тормозам.

— Ты что мне мозги трахаешь?

— Дженни!

— Этот говнюк лапает тебя на людях, позволяет, чтобы фотографии просочились в Интернет, умело ссорит тебя с бойфрендом и ставит под угрозу твою работу, а ты не хочешь нечаянно проговориться, что он новый Клэй Айкен?

Я сморщила нос:

— Вроде того.

— Хороший аргумент.

Дженни перелезла через дверцу кабриолета.

— Да все равно все узнают рано или поздно, — проворчала я. — Мы вообще куда приехали?

— Я подумываю сделать из тебя закупщицу. — Дженни торжественно воздела руки. —

Перед нами, мой британский друг, «Фред Сегал», модная империя и неотъемлемая часть Лос-Анджелеса. Через полчаса мы здесь встречаемся с Тессой, поэтому давай шевелись.

— Неужели Тесса приедет? — спросила я, снимая темные очки. — Да быть того не может!

— Знаю. С ума сойти, правда? — улыбнулась Дженни и кивнула мужчине, открывшему для нас дверь. — Сегодня утром она прислала эсэмэс с подтверждением встречи. Представляю, как Дафна взбесится, когда узнает. Тесса ди Армо — большая удача для стилиста.

— Я уверена, Дафна за тебя только порадуется, — солгала я. — Куда она, кстати, делась?

— Она поехала домой к парню, с которым… ну, общалась в баре, — невнятно пояснила Дженни, отвернувшись к стойке с одеждой.

Магазин был разделен на множество маленьких секций, но Дженни безошибочно определяла нужное направление, словно у нее был встроенный GPS для шопинга. Держу пари, ее можно оставить посреди любого торгового центра в любой точке земного шара, и она тут же отыщет ближайший «Старбакс», туалет и бутик «Марк Джейкобс». Это настоящий талант, который я очень надеялась у себя развить, пока росла.

— А вот если бы она осталась, именно ей мог достаться заказ от Тессы, — сказала я почти без тени осуждения (получилось очень надменно), — В любом случае я хочу с тобой поговорить насчет вчерашнего. О том, что ты сказала, пока не ушла.

— Я звонила, чтобы подготовили примерочную для Тессы ди Армо, — уверенным тоном обратилась Дженни к проходившей мимо продавщице. — Будьте добры проверить, все ли готово. Мы сейчас начнем передавать туда вещи. Спасибо.

Девица оглядела нас с головы до ног, кивнула и кинулась куда-то в служебные недра отдела.

— Как ты считаешь, это ей подойдет? — Дженни показала платье-рубашку «Твенти энд твелв». — Для церемонии слишком простенько, но, может, с каблуками и правильным жакетом…

— Дженни, ты понимаешь, что я этого так не оставлю? — сказала я, отпихнув платье. — Что ты сказала вчера? Нет, Тессе это не подойдет. Зато подойдет мне.

Дженни сунула мне платье.

— Мне нужно подобрать десять вариантов, пока Тесса не приехала. Нельзя ли сейчас не капать мне на мозги?

— Нет, мы поговорим сейчас. Лучше всего голова у тебя варит во время шопинга. — Я передала платье продавщице, которая уже стояла на подхвате. — Я считала основной целью поездки найти тебе возможность потрахаться. Что случилось с Джо?

— Оказалось, все не так просто, как я думала. По крайней мере стало не так просто, — сказала Дженни, рассматривая серое мини-платье без бретелей от «Хэтч». — Очень интересные складки. Будет шикарно выглядеть с… так… маленьким кожаным жакетом и туфлями на платформе со шпилькой.

— Пожалуй, — согласилась я, передавая платье ассистентке, преданно ожидавшей у локтя Дженни. — Так в чем проблема? В Джо? Ты же можешь найти десять мужиков в сто раз лучше Джо.

— Да, могу, только мне отчего-то не хочется. А как тебе это? Она выставила золотое, расшитое стразами платье на бретелях.

— Из-за Джеффа?

— Из-за Джеффа.

— О-о, Дженни…

Губы подруги сжались в тонкую белую линию, пока она методично просматривала стойку с одеждой слева направо.

— Я принесу вам воды, — не выдержала наконец неловкого молчания продавщица. Я кивнула, благодарно улыбнувшись, и она упорхнула.

— Знаешь, может, в делах сердечных я и правда ничего не понимаю, но рано или поздно ты его забудешь. Это же ясно. Ты и сама однажды это сказала. — Я выбрала красное платье

«Эрве Леже» и показала его Дженни. — Жаль, что ты не хочешь со мной об этом поговорить, как всегда предлагаешь мне.

— А мне мои советы не очень помогают, — хмыкнула Дженни, одобрительно кивнув насчет красного платья. — Он же съехался с новой подружкой, ты слышала? Позвонил мне, боясь, что я узнаю от Алекса. Даже после всего, что было, я надеялась, что мы помиримся, а теперь уж и не знаю.

— Может, это у него несерьезно, — сказала я. — Мы же не знаем!

— Я уже ни в чем не уверена. — Дженни повернулась ко мне, и на ее щеках я увидела мокрые дорожки. — Может, мне уехать? Дома повсюду Джефф. Я просто не могу так жить.

— Ты хочешь уехать из Нью-Йорка? — растерялась я, не зная, что предпринять.

— Может, на время… Не знаю. — Она взяла меня за руку. — Энджи, я очень хочу, чтобы сегодня все прошло хорошо. Пожалуйста, давай поговорим обо всем этом позже. Я не хочу расклеиться перед самым приходом Тессы.

— Конечно! — Я крепко обняла подругу. — Но когда ты будешь готова, мы поговорим.

Давай за ужином?

Она быстро кивнула:

— За ужином — обязательно. Только не злись, дорогая, но говорить, по сути дела, не о чем. А нам еще тебя из неприятностей вытаскивать.

— Между прочим, я сейчас на пять минут вообще о них забыла! — обиделась я. Дженни засмеялась;

— Аминь, раз так.

— Попробую-ка я сейчас позвонить Алексу, — сказала я, выбрав серебряное платьице с юбкой «шар» и передавая его Дженни. — Обязательно заставь ее это примерить. Я сейчас вернусь.

«Фред Сегал» напоминал модный лабиринт со множеством тупиковых бутиков, этих замкнутых пространств высокой моды. Наконец я увидела свет в конце тоннеля и вышла под солнце там, где мы входили. Чудом отыскав свободный столик в кафе, я посидела с закрытыми глазами, прижимая к уху телефон. Все, что требовалось, — нажать одну- единственную кнопку, но вместо этого я заказала фруктовый коктейль, проверила сообщения и открыла на блэкберри «Перес Хилтон». Я просто не знала, что ему сказать. Вчерашний разговор был настолько тяжелым, что я не представляла, как спасти положение по телефону. При виде потухших глаз Дженни, подавленной сознанием, что ей уже не вернуть Джеффа, перспектива потерять Алекса стала болезненно реальной.

Когда телефон зазвонил, я машинально сказала «алло», хотя, по идее, должна была нажать кнопку, чтобы произошло соединение. До сих пор удивляюсь, как это у меня получилось.

— Энджел, это Джеймс.

Я сразу пожалела, что ответила.

— Энджел, ты меня слушаешь? Его тон мне не понравился.

— Ясное дело, — ответила я, не в силах опустить руку.

— Как ты себя чувствуешь? Ты где сейчас?

— Прекрасно, — отозвалась я. — Вот собираюсь на шоу Райана Сикреста вас разоблачать. А затем свяжусь с отделом новостей «Е!».

— Нам надо во всем разобраться, — быстро сказал он. — Пожалуйста, не вытаскивай это в эфир.

Я оглядела кафе. Кое-кто на меня посматривал, но большинство посетителей всячески старались сидеть с совершенно незаинтересованным видом.

— Хотя ты и не то заслужил, можешь успокоиться, — вздохнула я. — На радио я тебя закладывать не пойду, ограничусь раздачей флаеров на Мелроуз. Люблю, знаешь ли, личный контакт — так гораздо эффективнее.

— Ты на Мелроуз? Приезжай в «Шато Мармон», нам очень нужно поговорить! — заторопился он.

— Нет уж, спасибо, — ровно ответила я.

Я была так фантастически зла на него, что от одного звука голоса Джеймса Джейкобса в голове наступила кристальная ясность. Сдерживать злость было куда проще, чем огромный черный шар депрессии, катившийся на меня, стоило вспомнить об Алексе.

— Нет таких дорог на белом свете, чтобы привели меня в твой шато.

— Но если мы встретимся перед отелем, нас снова сфотографируют, — ужаснулся Джеймс. — Я думал…

— Мне уже говорили, что думать ты не умеешь. — Я шумно отхлебнула фруктовый коктейль, оказавшийся превосходным. — В «Шато Мармон» я не приеду. Сейчас я по звоню моему редактору и все ей расскажу, а затем вылечу в Нью-Йорк — спасать мой роман.

— Энджел, пожалуйста, если ты хоть слово скажешь своему редактору, все выйдет наружу!

— Уверяю тебя, мне наплевать.

— Пожалуйста, Энджел, — заныл он. — Это же конец, конец всему, чего я достиг.

Пожалуйста, не делай этого!

— Не моя проблема, Джеймс. — Сейчас не время быть сговорчивой. Ну и что, если я его заложу, разрушу карьеру и испорчу жизнь? Плевать! — У меня своих забот хватает. Мне надо думать, как зарабатывать на жизнь, потому что из-за тебя я скорее всего лишусь работы.

— Перестань, ты же не такая, ты не страдаешь манией всех закладывать, — запинаясь, заговорил он. — Пожалуйста, приезжай на разговор. Встретимся где скажешь. Мы придумаем, как спасти твою работу и остальное, но, пожалуйста, ничего не говори в редакции… Пока не говори.

Нужно было просто прервать звонок, отправиться прямиком в «Мировые новости» и все рассказать, чтобы появиться на первой полосе в бельишке от «Ла Сенза». Но я этого не сделала.

— Где?

— Точно не хочешь приехать в отель?

— Точно не хочу. Что-нибудь противоположное отелю. Как можно дальше от постели.

В самом людном месте на Земле.

— В Диснейленде?

— Шутить иди в цирк! — Я вдруг спохватилась, что держу пустой бокал у кромки стола под таким углом, словно собираюсь сделать «розочку» и кого-нибудь полоснуть. Сидевшая рядом парочка выглядела очень встревоженной. — Тебе даже сказочное королевство не поможет со всей королевской ратью в придачу!

— А что, самое счастливое место на свете.

По голосу я поняла, что Джеймс улыбается. Ах, так он осмелел и думает, что уже отделался?!

— Видишь ли, мне бы не хотелось марать кое чьей кровью костюмчик Микки-Мауса, а то химчистка зае…тся приводить его в порядок.

— Ладно, хорошо. — Самодовольство сразу исчезло. — Ты в Мелроуз и хочешь встретиться на территории без малейшей сексуальной коннотации. Ты где конкретно? Я пришлю машину.

— «Фред Сегал».

Я поставила бокал на стол и сложила руки на коленях, ласково улыбаясь окружающим, но посетители были слишком заняты своими блэкберри и PSP, чтобы убедиться в моей адекватности.

— Да, там легко затеряться, — хмыкнул он. — Пэрис тебе еще не встретилась?

— Ты хочешь встретиться или нет? — взорвалась я. Пока я сидела паинькой, как назло, никто не смотрел, но стоило повысить голос, как все дружно уставились на меня. — И чтобы никакого тет-а-тет. Блейк тоже должен быть!

— Энджел, боюсь, он не согласится, — быстро сказал Джеймс. — Он в самом скверном настроении.

— А его настроение улучшится, если я заложу вас обоих? Молчание.

Вздох.

— Хорошо. Оставайся там, я пришлю машину.

Нажав «отбой», я вынула косметичку. Куда поедет Джеймс, туда поедут папарацци. Мне хватает проблем и без того, чтобы попасть в новости с темными кругами под глазами. Я смотрела на себя в зеркальце пудреницы. Ну не странно ли? Долгий путь я прошла от невозможности добиться обслуживания в «Глотке виски и латуке», не наорав на барменшу, до того, чтобы беспокоиться о том, попаду я или нет на страницу светских сплетен какого- нибудь таблоида с красными кругами, нарисованными поверх, увы, столь многочисленных несовершенств! Все, чего мне хотелось, — залечь в постель и не вставать, пока ситуация не рассосется. Может, я и встану для рождественского ужина, но после сразу спрячусь под одеялом.

Справившись с кругами и растушевав румяна, я сделала глубокий вдох. Время сжать зубами пулю [14].

— Офис Мэри Штейн.

— Привет, Сисси, — храбро сказала я. — Мэри на месте?

— О, Э-э-энджел! — Сисси с явным удовольствием тянула мое имя секунды три. — Я не уверена, что она будет сейчас с тобой говорить. У нее телефонная конференция с издателем. Между прочим, из-за тебя.

— Да, это и правда важно, — сказала я сквозь зубы. Оказывается, добраться до Мэри куда труднее предстоявшего разговора. — Но ты все же у нее узнай.

— Угу! — Ликование в голосе Сисси было нестерпимым. — Но если она не сможет с тобой поговорить, могу рассказать, чего я наслушалась о тебе сегодня утром.

— Весьма признательна. Пожалуйста, попробуй меня соединить.

В трубке зазвучала веселая музычка. На протяжении музыкальной паузы я вся извелась.

— Н-ну?

— О, Мэри…

Я немного удивилась. Честно говоря, я не думала, что Сисси вообще станет меня соединять, ведь ей так хотелось пересказать мне комплименты, которыми меня все утро осыпали в редакции.

— Здравствуйте.

— Никаких «здравствуйте». Н-ну?!

В голосе Мэри слышалась ярость. Даже не видя редакторшу, я поняла, что сейчас ее ничто не отвлекает от моей особы. Это было скверно. Мэри куда менее страшна в гневе, когда в процессе разговора что-нибудь читает на гигантском мониторе своего «макинтоша».

— Ты понимаешь, что облажалась по всем меркам и на весь свет?!

— Мэри, пожалуйста, дайте мне объяснить. Я понимаю, все выглядит весьма скверно… — начала я.

— Выглядит?! — Мэри не дала мне закончить. — Все хуже некуда! Ты перешла все границы!

— Мэри, пожалуйста! — Всех румян мира не хватило бы вернуть краску моим щекам. — Пожалуйста, позвольте мне закончить. Я знаю, какое у вас сложилось впечатление, но это все неправда. Между мной и Джеймсом ничего нет, и я подготовила отличное интервью. Я уверена, когда вы увидите мою статью… когда все увидят мою статью, они придут в восторг. Плюс Джеймс дал согласие на фотосессию. Это же спасет положение, да?

— Энджел, похоже, южное солнце высушило тебе мозги. Ты действительно думаешь, что журнал еще хочет публиковать твое интервью? Ты же прогремела на весь Интернет в амплуа недостойной доверия «звездной» подстилки! Да мы больше читателей соберем на интервью с твоим бывшим бойфрендом!

— Иисусе, когда все перестанут называть его моим бывшим? — буквально взвыла я. — Я ничего, ничегошеньки не делала!

— Ну, если ты не организуешь гинекологический осмотр с прямой телетрансляцией и не докажешь, что до сих пор девственница, тебе вряд ли кто-то поверит, — отозвалась Мэри. — Или сделай это по радио. Насколько мне помнится, в шоу Говарда Стерна однажды такое было.

— Мэри, кроме шуток, ты же давно работаешь в масс-медиа! Как ты можешь верить Интернету, а не мне? — спросила я, твердо решив удержаться от слез хотя бы до конца разговора.

— Я научилась не верить всему, что пишут, много лет назад, — слегка смягчилась редактор. — Но сейчас речь не о том, чему я верю. Людям все равно, что правда, а что нет — им подавай интересное чтиво. У кого лучше история, тот и на коне. Твое интервью с Джеймсом отошло на второй план. Главная сенсация у нас сейчас ты сама.

— Я не сенсация, — тихо сказала я. — Это всего лишь я.

— А я всего лишь повторяю тебе слова нашего издателя, так что нечего на меня пылить. Значит, ситуация следующая: твой блог на пару дней приостановлен. Мы его не закрываем, нам просто нужно выбрать дальнейшее направление работы.

— Какое направление? — Я и в лучшие времена не отличалась понятливостью. — Это же просто мой блог, мой дневник!

— Сейчас — да, — согласилась Мэри. — Но со вчерашнего дня там отмечено значительное увеличение трафика: все новые и новые читатели ищут пикантные подробности о тебе и Джеймсе Джейкобсе, — поэтому издатели решили прикрыть бесплатную лавочку и сделать доступ платным.

— А пикантных подробностей-то и нет, — не удержалась я.

— Ладно, Поллианна [15], у тебя все? — И, не дождавшись ответа, Мэри продолжила: — Издатели хотят сделать эксклюзивное интервью — либо с тобой и Джеймсом, либо с тобой одной в ближайшем выпуске «Айкона», то есть к следующей неделе, а затем будут менять направление блога согласно твоему новому… статусу.

— Да, Мэри, да все же не так… О Боже, это мне снится!

— Это лучшее, что тебе предложат, Энджел, — сказала Мэри. — Не захочешь играть по новым правилам — уволят.

— Да что же мне делать? Все это неправда! И как быть с Алексом? Мне необходимо с ним поговорить, а если я появлюсь в журнале с признанием в бурной страсти к Джеймсу, это уничтожит последнюю возможность объясниться!

— Думаешь, из Англии объясниться будет легче? — поинтересовалась Мэри. — Потеряешь работу — отберут визу.

— Вы меня шантажируете, что ли?

— Энджел, — вздохнула Мэри. — Это не игра. Если ты говоришь, что не была с Джеймсом, я тебе верю, но все уже решено. Дело не в правде и не в тебе — сейчас речь идет о продажах журнала. Интервью с тобой и Джеймсом в «Айконе» даст большие продажи, чем интервью с Джеймсом в «Лук», а блог подружки знаменитости будет намного популярнее твоего дневника о жизни в Нью-Йорке. Ты не глупая, должна понять.

Я замолчала, боясь, что меня стошнит прямо на стол. Пожалуй, лишиться визы в моем положении — самое лучшее. Уеду домой и сделаю вид, что все это мне приснилось.

Если только я не подготовлю другое интервью. Куда более интересное и намного более эксклюзивное.

— Мэри, я могу доказать, что не сплю с Джеймсом Джейкобсом, — медленно начала я. — Пока я не могу вам сказать как. Сколько времени мне понадобится, чтобы все привести в порядок?

— Елки зеленые, Энджел, я понимаю, быть облитой дерьмом неприятно, но давай уже прекращай свои стенания! — взорвалась Мэри. — Издатели запускают новый проект — с тобой или без тебя. Я пытаюсь тебе помочь, взяв твои действия под какой-то контроль!

— Прекрасно, — выдохнула я в первый раз за целую, как показалось, вечность. — Если мне никого не убедить, я согласна на интервью, только, пожалуйста, Мэри, повремените до вечера. Если мой план не сработает, я сделаю все, что вы скажете, — фотографии, интервью; все, что угодно. Со мной и Джеймсом.

— У тебя есть время до вечера, — тихо сказала Мэри. — Я буду в офисе. Звони, когда у тебя будет пять хлебов и две рыбы.

— Что?!

— Энджел, тебе понадобится чудо.