Глава 40 Безумие волка

Перевод главы – Дв@рняжка

Альбус сам доставил Ремуса в больничное крыло, отпустив преподавателей наводить порядок на своих факультетах. Северус с благодарностью вернулся в подземелья, стремясь побыстрее закончить этот день и оставить его в прошлом. После всего случившегося он собирался утром поговорить с Гарри о Ремусе, и, Мерлин-свидетель, он должен хорошенько выспаться перед этим разговором.

Добби ждал его в гостиной, прыгая на диване и что-то напевая себе под нос. Он спрыгнул с дивана, когда увидел вошедшего Северуса.

- Добби сделал все, что просил профессор Снейп, - радостно сообщил он. – Добби уложил Гарри Поттера спать и охранял дверь. Добби сделал бы еще что-нибудь для Гарри Поттера!

- Спасибо, Добби, - кивнул Северус и выпроводил эльфа из комнаты. Он вошел в спальню, остановившись на полпути к дверям ванной, чтобы взглянуть на кровать. Гарри уже спал, а рядом на тумбочке стоял пустой пузырек из-под зелья Сна-без-сновидений, приготовленного по особому рецепту. Довольный увиденным, Северус снял свои кожаные доспехи и отправился в ванную, чтобы принять душ.

Несмотря на усталость, он чувствовал беспокойство и возбуждение и не мог подавить гнев, когда думал о том, что сделал Люциус. Он должен был заставить Малфоя самого сообщить оборотню о предложении, должен был заставить рисковать своей собственной шеей, приводя в ярость темное существо. Становиться между оборотнем и его предполагаемым избранником было безумием. Даже теперь он все еще ощущал ту странную магию, которая распространялась по комнате, когда Люпин потерял контроль над собой, она, казалось, пронизывала его насквозь и не собиралась исчезать.

Несмотря на горячий душ Северус был все еще напряжен, когда вышел из ванной. Но он знал, что должен хоть немного поспать, чтобы иметь силы пережить трудный завтрашний день.

Устало вздохнув, он лег в постель рядом с Гарри, и его взгляд невольно задержался на мирно спящем юноше. Черты его лица казались еще тоньше в колеблющемся свете свечей. Взгляд Северуса скользнул вниз по бледной шее мальчика - несколько верхних пуговиц пижамы были расстегнуты, открывая взору его ровную грудь.

Мальчик повернулся во сне. Пижамная куртка сбилась немного вбок, обнажив розовый сосок. У Северуса сбилось дыхание, а в груди начал зарождаться жар, который медленно пополз вниз, пробуждая в нем неожиданное болезненное желание. Не сознавая, что делает, Северус коснулся юноши, лежащего перед ним, позволяя своим пальцам скользнуть по мягкой коже шеи Гарри, а затем опуститься ниже и легонько потеребить сосок, который затвердел от его прикосновений. Такой отклик вызвал у Северуса внезапную, почти болезненную эрекцию.

- Я могу попробовать его на вкус, - сказал он себе тихо. Мальчик выпил свое зелье и не проснется, если он будет осторожен. Он мог бы узнать вкус его кожи и, возможно, даже попробовать изгиб мягких губ, а мальчик ничего не узнает. Или, если он будет очень-очень осторожен и воспользуется чарами, он сможет еще больше расстегнуть пижаму и увидеть, какие еще прелести скрыты от него. Возможно, он мог бы даже полностью раздеть и любоваться им, дотронуться до него, насладиться им.

И если бы мальчик проснулся, то Северус сумел бы пробудить в нем ответное желание. Он был бы сонным и смущенным, его, так жаждущего тепла и ласки, было бы легко соблазнить. Северус мог заставить его хотеть этого, мог заставить желать их близости. И почему он не должен этого делать, в конце концов? Мальчик принадлежал ему - юридически, морально, магически. Почему он не может взять своё, имея на это полное право? И отрицать это было бы безумием, и, о, боги, было ли что-нибудь более замечательное, чем аромат горячей кожи Гарри? Он облизнулся при виде обнаженного плеча юноши.

- Только вкус, - пообещал он себе, и позволил кончику своего языка осторожно пройтись по мягкой, гладкой, теплой коже. Он глубоко вздохнул, вбирая его аромат, настолько приятный, как солнечный свет и весна, а его жизнь была так холодна и одинока в этих подземельях. И под этой кожей он ощущал пульсацию магии Гарри, излучающей жизнь и власть, которые опьяняли.

Он двинулся вверх, легко скользя губами по бледной коже шеи мальчика, нежно целуя подбородок — его юный супруг был прекрасен, он делал его жизнь совершенной, наполняя её светом и теплом. И мальчик должен, наконец, принять его — если этого не случится, то любой сможет их разлучить. При этой мысли в нем вспыхнула ярость. Даже Люциус, который не интересовался мужчинами, начал желать Гарри, не в силах устоять перед его магнетизмом. В мальчике было нечто, подобно искре божьей, мощно влекущее к нему; Северус сам находился под этим воздействием и знал, что это ощущают все вокруг Гарри.

Нет, никто не заберет его, он не позволит этому случиться. Гарри был его – душой и телом. Мягко, осторожно он захватил губы Гарри своими, крадя поцелуй, в котором так долго себе отказывал. Его тело горело от желания, и он подвинулся ближе к мальчику, отчаянно желая большего. Легким усилием он разомкнул губы Гарри и позволил своему языку ласкать этот теплый рот, пробовать на вкус, касаться — о, боги, это было так сладко! Даже спящий и безучастный к миру, мальчик ответил ему, прижимаясь в ответ, с тихим стоном встречая его поцелуй, когда Северус стал ласкать его язык своим. Северус скользнул вдоль тела мальчика, приникая своей изнывающей плотью к его бедру, отчаянно нуждаясь в разрядке.

Он обнаружил, что Гарри тоже возбужден, и его сердце забилось быстрее. Коленом он раздвинул его ноги, и мальчик, застонал от удовольствия, толкаясь членом в его бедро. Северус еще глубже проник в его рот, позволяя своему языку двигаться в такт его толчкам.

- Гарри, - прошептал он, накрывая его собой, вжимая в постель. Он поднял голову, чтобы заглянуть в красивые зеленые глаза, любоваться страстью, наполняющей их, чтобы увидеть, наконец, что Гарри смотрит на него именно так, как он мечтал, как будто он имеет значение, как будто он был нужен, как будто он был любим.

А затем он обескуражено замер, когда понял, что мальчик все еще спит. Его глаза были закрыты, рот беспомощно приоткрыт и он стонал во сне, вызванном принятым зельем, совершенно не сознавая, что с ним делают. Это подействовало на Северуса подобно ледяному душу, и он с ужасом понял, что мог сейчас натворить.

Он стремительно отпрянул от спящего мальчика и вскочил с постели. Ему потребовался весь его самоконтроль — ведь его член был тверд, как скала, и болезненно возбужден, а несколько мгновений назад он был готов взять то, что желал, не считаясь с волей Гарри. Потрясенный до глубины души, он выскочил из спальни, стремительно пересек гостиную и влетел в библиотеку, крепко закрыв за собой дверь. Он зажег огонь, прежде чем опуститься в одно из кресел перед большим камином.

- Мерлин! – прошептал он. О чем он только думал! Неужели из-за сильной усталости он способен настолько потерять самоконтроль? Но разве он был настолько измотан, чтобы даже не понимать, что делает, едва не перейдя границу дозволенного? Или же сказалось его длительное одиночество - может быть полное воздержание было не самой хорошей идеей? У Гарри имелись благородные и возвышенные представления о браке и преданности, но мальчику было всего шестнадцать лет. Даже если он действительно собирался однажды отдаться Северусу – правда, видя с каким негодованием мальчик отвергает все попытки сближения, Северус не слишком на это надеялся — это еще не значит, что он готов решиться прямо сейчас. Должно пройти несколько лет, прежде, чем такое станет возможным. И если, всего после четырех месяцев их брака, Северус был в таком отчаянии, что рискнул сломать доверие Гарри, возможно, целибат не для него?

Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как Северус ощущал потребность в постоянном сексуальном партнере, но, видимо, четыре месяца присутствия привлекательного молодого человека в его постели были слишком серьезным испытанием даже для его самоконтроля. Он никогда не был неразборчив в отношениях, а с возрастом — тем более. Конечно, изредка у него появлялись любовники или любовницы. Но во время учебного года он об этом даже не думал, и одиночество вполне его устраивало. Похоже, его воздержание слишком затянулось, если сегодня он чуть было не сорвался.

Он яростно покачал головой. Это было абсолютное безумие! И полная ерунда! Он устал, вот и все. И адреналин нескольких последних дней повлиял на него. Ему просто нужно хорошенько выспаться, и утром он снова станет самим собой.

Обернувшись, он взглянул на дверь, поймав себя на мысли о возвращении в постель.

К Гарри.

Там было бы теплее и удобней. Но, представив спящего мальчика, он ощутил волну дрожи, пронзившую тело. Что плохого в том, чтобы желать его? Взять его прежде, чем это сделает кто-либо другой...

Разозлившись, он встряхнулся и встал из кресла. Хорошо, вернуться в кровать – было плохой идеей. Он будет спать здесь в библиотеке, ему не впервой засыпать перед камином.

Да, сказал он сам себе, он придет в себя к завтрашнему утру.

***

Гарри проснулся и сразу же посмотрел на часы, отмечая, что стрелка точно указывала на «Время вставать». Заметив, что Северус уже покинул спальню, он отпихнул в сторону одеяло и обнаружил, что его пижамные штаны влажные и липкие. В тот же момент воспоминание о сне нахлынуло с удвоенной силой, и несмотря на то, что он бы один в комнате, он почувствовал, что краснеет. Пошатываясь, он встал с постели и отправился в ванную, принимать душ. Сняв с себя пижаму и стыдливо запихнув ее в бельевую корзину для эльфов, он быстро залез в душевую кабину, чтобы смыть с себя последствия сна.

Боже, неужели он мог что-то сказать во сне – лихорадочно размышлял Гарри. Он не помнил сон в подробностях, но воспоминаний было достаточно, чтобы знать, что это было пылко и чувственно, и что во сне человек, который его обнимал, был определенно мужчиной. Во сне он прижимался к телу высокого, сильного, хорошо сложенного мужчины.

Он знал, что часто будил окружающих, просыпаясь после кошмара с громким криком. Вдруг и во время этого сна он тоже кричал? Неужели это услышал Северус? Или, о Боже, - в панике думал Гарри, - что если во сне он обнимал Северуса и прижимался к нему? Так вот почему его не было в постели, когда он проснулся, несмотря на то, что лег Северус, скорее всего, достаточно поздно. Его бросило в жар при этой мысли.

Это было особенностью зелья Сна-без-сновидений, которое варил для него Северус. В своем обычном варианте оно предотвращало любые сны, что, как утверждал зельевар, в течение длительного времени было вредно для здоровья. Модифицированный вариант позволял блокировать только кошмары. Но, хотя нынешний сон не был кошмаром, он, все же, относился к той категории сновидений, которых Гарри хотел бы избежать, будучи в постели не один. Как будто у него было мало проблем, чтобы беспокоиться еще и об этом.

С тяжелым вздохом он вышел из душа, чтобы подготовиться к новому дню. Он без энтузиазма ждал его наступления, предполагая, что ему придется отвечать на вопросы других гриффиндорцев о том, что произошло с ним в Уинтерленде.

- Но, по крайней мере, я дома, - сказал он сам себе. Он вернулся в Хогвартс, и скоро начнутся уроки. Наконец, он мог вернуться к своей нормальной, знакомой жизни.

Одевшись, он вышел в гостиную, с нетерпением ожидая чашки хорошего, крепкого чая, чтобы начать это утро. Северус ждал его в другой комнате, и Гарри остановился в дверях, с некоторым удивлением наблюдая за мужчиной. Северус выглядел взволнованным, шагая взад и вперед перед камином, как будто был чем-то расстроен или рассержен. На самом деле, Гарри не мог вспомнить, чтобы Северус когда-либо вот так метался по комнате, словно зверь в клетке, с замкнутым и угрюмым выражением на лице. Да, Северусу Снейпу была свойственна стремительная походка, но он никогда не двигался так бесцельно и бессмысленно. Гарри почувствовал, что его лицо снова начало гореть - что если это связано с его сном? Гарри подумал, что он бы умер от смущения, если бы Северус упомянул об этом.

Но он не мог просто стоять и смотреть. Рано или поздно он должен был встретиться с ним лицом к лицу, но ведь все видят сны, верно? Он не должен отвечать за свои сновидения, наверняка даже Северусу Снейпу время от времени снились смущающие сны?

- Что-то не так, Северус? – спросил он, при звуке его голоса тот вздрогнул, и это тоже было странно. Северуса было нелегко испугать.

Северус сразу же прекратил метаться, какое-то время он просто стоял и смотрел на Гарри, а потом хмурое выражение исчезло с его лица, и он, будто бы расслабившись, глубоко вздохнул.

- Извини, я просто крепко задумался, - ответил он. – Ты хорошо спал?

Гарри вспыхнул, его щеки начали гореть. Ему показалось, или это намек на его сон? Возможно, это была простая любезность и больше ничего?

- Прекрасно, - кивнул Гарри, отчаянно пытаясь казаться беспечным. – Все... Что-то случилось?

Северус нахмурился, а затем коротко кивнул.

- На самом деле, да. Возможно, будет лучше, если ты присядешь.

От этих слов сердце Гарри захлестнула волна паники, и он внезапно осознал, что они не имеют никакого отношения к смущающей его ситуации. Северус выглядел слишком встревоженным для обычного сна.

- Все хорошо? Что-то случилось, с кем?

Северус нетерпеливым жестом велел Гарри сесть.

- Со всеми все хорошо, никто не пострадал.

Его слова прозвучали довольно резко и нисколько не успокоили Гарри, но он присел в кресло, неуверенно взирая на Северуса снизу вверх. Тот снова начал ходить по комнате.

- Вчера вечером Люциус Малфой официально попросил, чтобы я представил предложение руки и сердца Драко Сириусу Блэку, - начал Северус.

- Ты шутишь? – спросил Гарри и рассмеялся. – Это самая смешная вещь, которую я когда-либо слышал!

Северус нахмурился.

- Уверяю тебя, я не шучу. И он тоже. В то время как я понятия не имею, какой из сторон он больше благоволит, Люциус решил, что он не хочет, чтобы его сын был связан с Пожирателями смерти. Он рассматривает Блэка, как средство изменить предначертанное Драко будущее.

Гарри ошеломленно уставился на него. Сама идея, что Люциус Малфой захочет спасти кого-то, пусть даже собственного сына, казалась смехотворной. Но чтобы еще и таким неординарным способом? Это было выше его понимания.

- Не думает же он, в самом деле, что Сириус согласится? Черт, я даже сомневаюсь, что на это пойдет сам Драко. Это идиотская идея!

- Ты, кажется, не понимаешь, - ответил Северус. – Во-первых, не важно, что скажет Драко. Если его отец прикажет ему вступить в брак с Сириусом Блэком, то он это сделает. У него нет права выбора. Что касается твоего крестного отца, у него также нет выбора. Он не имеет законных оснований для отказа Люциусу Малфою — поступив так он запятнает честь своей семьи.

- Согласившись, он тоже поступит бесчестно! – настаивал Гарри. – Он любит Ремуса!

- Ремус – оборотень.

Гарри вскочил на ноги. - Я знаю это! Разве это имеет какое-то значение?

Северус несколько сердито дернул прядь волос, как делал лишь в минуты сильного волнения.

- Кажется, ты не понимаешь, что я говорю. Ремус – оборотень, у него нет никаких законных прав на Блэка. Они не являются парой. Если бы проклятый волк не был настолько строгим и сделал Блэка своим, а не заставил его ждать, у них не было бы этой проблемы. Реальность такова, что благородное предложение семьи Малфоев ставится выше настоящей любви.

Услышав это Гарри побледнел, а затем вспыхнул от смущения, когда понял, что Северус подразумевал под «не заставил Блэка ждать». Он почувствовал себя так, словно к нему применили запрещенный прием.

- Это несправедливо, - возразил он.

- Жизнь несправедлива, - резко ответил Северус.

- Сириус никогда не женится на Малфое! – настаивал Гарри. – Меня не заботит, бесчестно это или нет!

- Тогда он умрет, - холодно ответил Северус. Так или иначе я не думаю, что даже волк захочет этого.

- Умрет! – воскликнул Гарри. – О чем ты говоришь?

Северус снова запустил пальцы в свою шевелюру, которая была сегодня основательно растрепана, поскольку он не собрал волосы в хвост, как обычно.

- Если он откажется от брака, то Люциус Малфой пойдет прямо в министерство и представит жалобу в Департамент наследования родословных. Твой крестный отец потеряет свою фамилию и свое положение в качестве Главы Рода, титул немедленно перейдет к Беллатрикс Лестрандж. Как только ее назовут Главой Рода, она использует древнюю формулу магии крови, под названием «Песнь Смерти», чтобы убить Сириуса на расстоянии. Скорее всего, она убьет также всех недостойных, по её мнению, членов семьи Блэков. А если ты думаешь, что Сириус может сделать то же самое с ней, то имей в виду, что «Песнь Смерти» - это Темная Магия и калечит душу безвозвратно. В мире есть только горстка людей, способных на такое волшебство, и Беллатрикс, к сожалению, одна из них.

- Я не собирался предлагать такую вещь! – в ужасе воскликнул Гарри.

- Конечно, нет, - холодно усмехнулся Северус. – Гриффиндорец никогда бы так не поступил, верно?

- У тебя сегодня с утра плохое настроение! – закричал на него Гарри, не понимая, что здесь происходит. Почему Северус сегодня настолько резок с ним? Последнее время он не вел себя так.

Северус замер на мгновение, удивленно глядя на Гарри. Затем вздохнул и покачал головой.

- Ты прав. Извини. Я не в себе сегодня.

Немного успокоившись, Гарри снова вернулся к теме разговора.

- Я не понимаю, как это предложение может считаться почетным, если Сириус — до сих пор разыскивается министерством, как беглый преступник? Как Малфой может стать его супругом, и считать при этом свой брак благородным?

- То, что Блэк считается преступником, не отменяет его положения Главы Рода Блэков, как и не запрещает Лестранджу, Эйвери или Макнейру голосовать на выборах, хотя все они известные Пожиратели смерти. Пока они не умерли, и их титулы не перешли к их наследникам, они все еще главы очень сильных родов, их права и привилегии гарантируются магией, а не правовым статусом или этикой. Разве ты не задавался вопросом, почему у Сириуса все еще есть доступ ко всем семейным хранилищам, несмотря на то, что он находится в бегах?

На самом деле, Гарри часто задумывался, как Сириусу удавалось покупать ему такие дорогие метлы, если он не мог показаться на публике? Как он смог воспользоваться золотом из его хранилища в Гринготтсе?

- Министерство имеет право арестовать его, заключить в тюрьму и даже казнить, но пока он не сделает что-то, что нарушает честь рода Блэков, они не могут забрать у него статус Главы Рода, его зЕмли и собственность. Магические законы о родословной одни из самых древних, министерство ничего не может сделать против них.

- И будучи в бегах, он не нарушает честь рода Блэков? – с сомнением спросил Гарри.

Северус весело рассмеялся.

- Род Блэков – темномагический — даже использование непростительных заклятий не нарушает честь этой семьи.

- Сириус не является темным волшебником!

- Это не имеет значения, - отрезал Северус, и Гарри вздрогнул, ненавидя напоминание о семье своего крестного.

- Таким образом, ты утверждаешь, что он должен стать мужем Драко, потому что Ремус по закону не имеет на него никаких прав? – уточнил Гарри.

- Верно.

- Но, что если они станут парой сейчас, или соединятся, или как ты там это называешь, тогда у него появится законное право, так? - предположил Гарри.

- Нет, - ответил Северус. – Если они сделают это после предложения руки и сердца, это будет приравниваться к отказу. Блэк потеряет свой титул.

- Никогда, - покачал головой Гарри. – Этого не будет. Должно же быть что-то… - он внезапно остановился. Он вспомнил слова Ремуса. - «Мы знаем, что для каждой души, существующей в мире, есть своя душа-половинка. Если этим двум душам, так или иначе, чудом удается найти друг друга, мы знаем, что не имеем права разделить их. Сделав это, мы создадим хаос. Это может повлечь болезненные и вредные последствия, которые уничтожат, в конце концов, наш мир».

- Камень нареченных, - воскликнул он. – Мы можем использовать Камень нареченных! Решение Камня нареченных — выше предложения Малфоя!

Северус, казалось, вновь заволновался и с недоумением воззрился на него, - Что ты сказал?

- Камень нареченных, - повторил Гарри. Если мы воспользуемся им, чтобы доказать, что Сириус и Ремус предназначены друг для друга, то даже Малфой будет не в состоянии привести аргументы против этого. Окажется, что они уже принадлежат друг другу, что они были связаны еще до предложения Малфоя. Это магический артефакт - даже Малфой должен будет принять его последнее слово!

Северус уставился на него недоверчиво.

- Что же, спрашивается, заставляет тебя думать, что Камень нареченных докажет, что Люпин и Блэк принадлежат друг другу? Есть вероятность того, что второй половинкой Ремуса Люпина окажется, например, Алиса Лонгботтом!

- Не смеши! – улыбнулся Гарри, не замечая сердитого взгляда, вспыхнувшего на лице Северуса, так как был уверен в своих словах. – Если Камень мог показать тебя и меня, как пару, когда между нами ничего не было, он обязательно покажет, что Сириус и Ремус созданы друг для друга.

Гарри испуганно вскрикнул, когда Северус больно схватил его за руку и, выдернув из кресла, подтащил вплотную к себе. Он был совершенно обескуражен, увидев ярость на лице Северуса, в глазах которого словно отражался внутренний огонь.

- Между нами ничего не было?! – прорычал Северус. – Я защищал тебя всю твою жизнь, рисковал год за годом ради тебя. За последние четыре месяца я изменил свое мнение о тебе, дал тебе дом, старался обеспечить тебя всем, что ты хочешь. Я пошел сражаться за тебя, боролся за тебя! И ты утверждаешь, что между нами НИЧЕГО нет!

Он кричал и все сильнее сжимал руки Гарри. Мальчик был уверен, что останутся синяки. Но, что пугало больше всего, это то, что глаза Северуса горели не только гневом, но действительно вспыхивали желтым цветом, как глаза Ремуса Люпина, когда его волк вырывался наружу.

- Твои глаза желтые, - задохнулся Гарри, от страха боясь даже пошевелиться. Северуса укусил оборотень? Его сердце учащенно забилось от охватившей его паники.

Казалось, что нависающий над ним Северус не слышит его. Потом, когда он осознал слова Гарри, на его лице промелькнуло странное выражение. Гневный румянец внезапно сменился смертельной бледностью, ужас сковал все его черты, когда он вновь посмотрел на Гарри. Он оттолкнул от себя мальчика так резко, что тот чуть не упал.

- О, Боже! – прошептал Северус, а затем бросился к двери. Портрет пропустил его, и он исчез в освещенном факелами коридоре.

Только через несколько минут Гарри пришел в себя настолько, чтобы пошевелиться. Его руки и ноги были ватными, на обоих запястьях, как он и думал, темнели синяки. Его охватила дрожь.

Оцепеневший и потрясенный, он зашел в спальню и открыл дверцу шкафа. Опустившись на колени, он выдвинул нижний ящик и начал перебирать вещи. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы найти свернутый кусок пергамента, который он искал. Вытащив палочку, он коснулся листка и произнес:

- Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

Знакомые линии и буквы Карты Мародеров появились на пергаменте, и Гарри начал лихорадочно просматривать надписи. Северус быстро двигался в сторону кабинета директора. Было еще раннее утро, поэтому большинство студентов спали в своих кроватях. Несколько мгновений он думал о том, чтобы догнать Северуса и узнать, что произошло. Но затем внезапно вспомнился его сон и внезапный жар, который он почувствовал, когда Северус почти прижал его к себе. Мысли путались, он был растерян и не знал, как понимать все происходящее. Ему нужен был кто-то, с кем можно было поговорить, в отличие от Северуса, который в любой ситуации не нуждался в собеседниках.

Ища имя Ремуса Люпина, он был удивлен, увидев точку с его именем в Больничном крыле - Ремус заболел? Или что-то случилось с Сириусом - но не было никаких признаков присутствия Блэка в замке.

- Шалость удалась, - стер он карту и засунул ее в ящик, а затем вышел из комнаты. Он должен был поговорить с Ремусом, и чем скорее, тем лучше. В настоящее время ему казалось, что весь мир сошел с ума.

Примечание автора:

Если вам показалось, что с Северусом не все в порядке, вы правы. Но, по крайней мере, он уже поцеловал Гарри — даже если тот спал, когда это произошло. Путь истинной любви всегда тернист.

Эту главу я несколько раз переписывала, надеюсь, вам понравилась окончательная версия. В следующей главе я объясню причину странного поведения Северуса.

Для всех, кто переживает. Нет это не будет история Сириус/Драко, как и не будет тройничка Сириус/Драко/Ремус. Я отношусь к Ремусу и Сириусу, так же, как Гарри — по-моему, им просто суждено быть вместе. Так что верьте мне и просто продолжайте читать.