Глава 42 Лимонные дольки

Перевод главы – Дв@рняжка

Гарри пробыл в палате Ремуса совсем недолго, когда там появились Дамблдор и Северус. И если директор выглядел относительно спокойно, Северус был вне себя от ярости, его взгляд, обращенный к Гарри и Ремусу не предвещал ничего хорошего. Край его мантии взметнулся вверх, когда он шагнул к мальчику и схватил его за руку с намерением вытащить из комнаты насильно.

- Немедленно выйди отсюда! – рявкнул зельевар, резким рывком поднимая Гарри со стула.

Видя все это, Ремус снова забился в своих оковах, впившись гневным взглядом в Северуса.

- Отпусти его! – прорычал он.

В ответ на это Северус, отпустив Гарри, немедленно выхватил из рукава свою палочку и направил её на оборотня. Потрясенный Гарри загородил собой Ремуса. Оборотень взвыл так страшно, что холодок пробежал по спине мальчика.

Увидев, что Гарри может попасть под проклятье, Северус испуганно и протестующе закричал:

- Идиот! - и снова схватил его.

Яростным рывком он развернул мальчика и прижал к груди собственническим жестом, и, невзирая на его сопротивление, поволок через всю комнату подальше от оборотня.

Гарри отчаянно вырывался из его захвата, видя, что Дамблдор послал в Ремуса, которому уже почти удалось порвать свои цепи, оглушающее заклинание.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Северуса и Гарри. Мальчик был так напряжен, будто все еще хотел освободиться, но Северус не спешил отпустить его. Ощущая крепкие мышцы чужих рук, заключивших его в стальные объятия, жар мужского тела за спиной, Гарри задрожал от непонятного ему чувства. Его сердце готово было выскочить из груди, когда он попытался снова вырваться из объятий, но Северус прижал его к себе еще сильнее.

Дамблдор пристально и строго глянул на них.

- Северус, отпусти Гарри, немедленно.

Гарри, затаив дыхание, вглядывался в глаза директора, пытаясь найти хоть какое-то объяснение случившемуся. Северус даже не подумал ослабить захват, его горячее дыхание опаляло затылок мальчика.

- Северус, он в безопасности, - повторил Дамблдор. – Успокойся и отпусти. Ты пугаешь его.

Гарри услышал вздох Северуса, его объятие ослабло, а затем исчезло вовсе. Гарри немедленно рванулся к Ремусу, но властная рука Дамблдора, легшая на плечо, заставила его остановиться.

- Ремус в порядке, Гарри, - уверил его Дамблдор. – Я просто оглушил его. Мы должны уйти из этой комнаты. Наше присутствие здесь только ухудшает его ситуацию. Как ты прошел через защиту на двери?

Гарри удивленно посмотрел на него.

- Я не заметил защиты на двери. Сэр, что с ним случилось? Что вообще произошло?

Дамблдор нахмурился и оглянулся на мадам Помфри, которая стояла в коридоре, не решаясь зайти. Удивленный старик указал палочкой на дверной проем и пробормотал заклинание. На двери ярко вспыхнули ярко-красные символы, указывая на наложенные на нее заклинания, которые не должны были пропускать посторонних.

Старик с интересом посмотрел на Гарри, а затем загадочно улыбнулся.

- Ты полон неожиданностей, мой мальчик, - восхищенно произнес он. – Но не стоит обсуждать это при Ремусе, пойдемте в кабинет мадам Помфри. Оглушающее заклинание скоро перестанет действовать.

Гарри, абсолютно подавленный, позволил Дамблдору увести себя, лишь на пороге остановившись, чтобы еще раз посмотреть на Ремуса через плечо. Но наткнулся на яростно сверкающий взгляд мастера зелий, замыкающего их маленькую процессию. Его глаза были нормального цвета, но их выражение заставило Гарри вздрогнуть. Что же, спрашивается, случилось со всеми?

Через некоторое время все они расселись в кабинете мадам Помфри, в ярких креслах, наколдованных директором. Дамблдор вытащил коробочку с лимонными дольками, угощая присутствующих. Гарри с удивлением наблюдал, как Северус и мадам Помфри взяли по одному леденцу и засунули себе в рот. Он попытался отказаться, когда леденцы предложили и ему.

- Я настаиваю, Гарри, - улыбнулся Дамблдор. – Они с эффектом успокаивающего зелья, нам всем сейчас это просто необходимо.

Не зная, что и думать, Гарри вздохнул и взял леденец. Если Северус согласился взять конфету, значит, и ему можно. Леденец действительно имел мгновенный успокоительный эффект. Его бешено стучащее сердце начало успокаиваться.

- Сэр, что случилось с Ремусом? – спросил он. – Почему он прикован цепями? До полнолуния еще достаточно далеко.

- Северус рассказал о предложении руки и сердца, - произнес директор, – К сожалению, когда Ремус услышал об этом вчера вечером, он воспринял эту новость не очень хорошо. Я боюсь, что он стал диким.

Гарри кивнул.

- Да, он сказал мне то же самое и объяснил, что потерял контроль над волком. Обещал, что попытается восстановить контроль, но мне опасно находиться рядом с ним. Но что произошло, что это значит для него? С ним все будет хорошо, да? Он не причинил бы нам боль. Я знаю Ремуса. Он бы не навредил никому.

Глаза Дамблдора расширились при этих словах.

- Он разговаривал с тобой? Сказал, что постарается вернуть контроль?

Гарри кивнул, опасливо косясь на Северуса. Но тот сидел, уставившись в пол, и не смотрел на него.

- Он просил, чтобы ты освободил его? – задал вопрос Дамблдор.

- Нет, - Гарри покачал головой. – Он сказал, чтобы я уходил из комнаты. Что это небезопасно для меня, - Гарри вдруг осознал, что было бы гораздо правильнее послушать Ремуса, но в то же время он был уверен, что не смог бы уйти и бросить в беде человека, который был для него как отец.

Старик откинулся на спинку кресла и задумчиво вздохнул, глядя на Северуса и мадам Помфри. От Гарри ускользнул смысл взглядов, которыми обменялись эти трое.

- Ну это уже кое-что обнадеживающее. Ему удалось сохранить часть человеческого сознания. Ремус Люпин всегда был неординарным молодым человеком.

- Сэр? – вмешался Гарри.

Дамблдор улыбнулся и наклонился, чтобы погладить Гарри по руке.

- Гарри, иногда оборотни теряют контроль над своим волком, в них всегда идет внутренняя борьба между волком и человеком. Когда наступает полнолуние, человек немедленно подавляется, и волк вступает в свои права. Но и в остальную часть месяца волк все еще остается в человеке, все еще борется за контроль над разумом. Иногда оборотни с более слабой силой воли просто сдаются и позволяют волку полностью завладеть властью, они становятся дикими вскоре после инициации. Когда это происходит, они становятся угрозой для окружающих, ты знаешь, насколько они сильны. Обычно, Министерство уничтожает их прежде, чем они смогли бы нанести слишком большой вред.

- Ремус не слабый! – воскликнул Гарри.

- Нет, конечно, нет, - согласился Дамблдор. – Ремус один из самых сильных людей, которых я знаю. И он справился со своей бедой, фактически не позволив проклятию сломать его жизнь. Но есть некоторые инстинкты, которым почти невозможно противостоять, и вчера вечером его контроль был нарушен. То, что ему удалось управлять собой в достаточной степени, чтобы говорить с тобой и предупредить тебя, это экстраординарно. Большинство оборотней так и не выздоравливают, оставаясь дикими.

Внезапно Гарри посетила одна мысль, и он бросил осторожный взгляд на Северуса. Зельевар, сидевший в одном из кресел возле стола мадам Помфри, уже вполне овладел собой и сейчас с ледяным спокойствием и строгостью взирал на Гарри, скрестив руки на груди.

- Настроение Ремуса затрагивает всех остальных? – неуверенно произнес мальчик.

- Верно, - кивнул Дамблдор. – Все, кто был вчера в комнате, когда Ремус стал диким, а также все, кто с тех пор входил в контакт с ним, как, например, ты, попали под воздействие его настроения. Это называется Дикий Переход. Последствия исчезнут довольно быстро, если мы будем соблюдать некоторую дистанцию с Ремусом, а пока нам просто нужно держать свои эмоции под контролем.

- Соблюдать дистанцию? – возразил Гарри. – Мы должны оставить Ремуса одного, запертого в этой комнате? – Это не укладывалось у него в голове, но ведь даже мадам Помфри отказалась войти в палату, чтобы вывести его оттуда.

Дамблдор покачал головой и задумчиво провел рукой по своей бороде.

- Нет, мы не сделаем этого, - согласился он. – Я боюсь, что у нас есть другая проблема. Люциус наверняка подозревает, что могло случиться что-то подобное, и будет требовать официального расследования, чтобы определить, насколько Ремус адекватен. Когда в Министерстве узнают, что он стал диким, его подвергнут эвтаназии.

Гарри в ужасе вскочил на ноги.

- Подвергнут эвтаназии!

- Гарри, успокойся, - приказал Дамблдор. – Мы должны держать свои чувства под контролем, если хотим защитить его. Если зелье Слизерина может его вылечить, все будет хорошо.

Гарри повернулся к Северусу.

- Тогда ты должен закончить зелье! Ты должен немедленно его сварить.

Глаза Северуса опасно сверкнули, и он судорожно вцепился в подлокотники кресла, усмиряя свои эмоции.

- Я не могу! Нужно несколько месяцев, чтобы оно настоялось, и потребуется проверить его, чтобы удостовериться, что оно безопасно. Я не могу сделать его за несколько минут.

Опустошенный, Гарри опустился на стул.

- Тогда, что мы можем сделать? Мы можем послать его в Уинтерленд вместе с Сириусом? Там он будет недоступен для Министерства.

- Нет, боюсь, мы не можем этого сделать, - сказал ему Дамблдор. – Его нужно держать отдельно от всех. Он должен быть изолирован. Мы не можем рисковать, отпуская его на волю. Если он не пойдет к Малфоям, чтобы убить их, он пойдет к Сириусу.

- Ремус никогда бы не причинил вред Сириусу, - выкрикнул Гарри, не понимая, как они могли вообще предположить такое.

- Возможно, неосознанно, - сказал Дамблдор, многозначительно глядя на мальчика. Гарри не сразу понял, на что намекает директор, что могло случиться, что Ремус мог хотеть от Сириуса. Сообразив, наконец, он покраснел от смущения.

- О, - сказал он тихо. – Я не подумал… Что мы будем с ним делать? Где мы его спрячем? Мы не можем рисковать и позволить Министерству арестовать его. И мы не можем держать его прикованным к кровати в течение нескольких месяцев, пока готовится зелье. Вы не можете посадить его в клетку. Он сойдет с ума.

Дамблдор покачал головой.

- Нет, это было бы жестоко - запирать его, – он посмотрел на Северуса. – Я полагаю, в твоих запасах найдется флакончик Напитка Живой Смерти?

Пораженный Северус кивнул.

- Ты хочешь его усыпить?

- Минутку! – возразил Гарри, думая, что термин «усыпить» значит то же самое, что и в маггловском мире по отношению к животным.

Но Дамблдор успокаивающе погладил его по руке.

- Напиток Живой Смерти поместит его в магический сон, Гарри. Он почти неотличим от смерти. Под воздействием зелья он погрузится в состояние летаргического сна, Ремусу будут не нужны воздух, еда или вода. Он даже не будет чувствовать течение времени. Мы разбудим его, когда зелье Слизерина будет готово.

- Это частая практика для больных с серьезными повреждениями, - подтвердила мадам Помфри. – Напиток Живой Смерти применяется к пациентам с травмами, несовместимыми с жизнью. Это дает колдомедику время для лечения ран пациента до того, как он на самом деле умрет.

- Но нам нужно место, где мы могли бы спрятать Люпина, - напомнил Северус. – Если Люциус подаст официальный запрос, то они обыщут Хогвартс. И так как действие зелья Слизерина еще не доказано, они так или иначе могут подвергнуть его эвтаназии. Или Фадж может взять его в заложники, чтобы управлять Гарри.

- Что насчет Тайной комнаты? – спросил Гарри. – Министерство не знает, где она находится, и только змееуст может ее открыть. И если только они не заставят Вольдеморта помочь им, Ремус будет в ней в безопасности.

- Превосходная идея! – согласился Дамблдор и его глаза опять замерцали. – Мы сможем перенести его сегодня вечером. Сейчас коридоры заполнены учениками, и чтобы нас никто не заметил, придется дождаться вечера, когда все вернутся в свои гостиные. Но медлить не будем, Люциусу потребуется всего день или два, чтобы получить разрешение на обыск.

- Сэр, что насчет брака? – встревожено спросил Гарри, вспомнив о начальной проблеме. – Должен же быть какой-то выход?

- Я ищу решение, мой мальчик, - успокоил его Дамблдор. – Верь мне. У нас все получится, - старик встал. – Теперь нам пора идти в Большой зал на завтрак. Впереди обычный рабочий день. И помните, что вы должны сдерживать свои эмоции. Он опустил руку в карман и отсыпал небольшую горстку лимонных долек Гарри. - Держи их при себе, мой мальчик, - предложил он. – А я пойду поставлю более сильную защиту на дверь палаты и, возможно, сигнальные чары на двери Больничного крыла, кажется предыдущие были недостаточно сильными для некоторых учеников.

Гарри вспыхнул от смущения при напоминании, что он даже не заметил защиту на двери, но ему очень хотелось увидеть Ремуса. Он предположил, что это снова был всплеск стихийной магии.

Выйдя из кабинета мадам Помфри, мальчик нехотя поплелся к выходу из Больничного крыла. Когда он остановился и бросил тоскливый взгляд закрытую дверь в палату Ремуса, Северус схватил его за руку и потянул прочь из больницы. По дороге к Большому Залу Гарри вырвался.

- Ты когда-нибудь прекратишь хватать меня за руки! – огрызнулся он. Северус усмехнулся с таким жестким выражением на лице, которого Гарри не видел еще никогда.

- Когда ты прекратишь вести себя как идиот!

- Я только хотел увидеть Ремуса, - возразил Гарри.

- Опять этот волк! – прорычал Северус. – Ты всегда бежишь к нему, не задумываясь о том, что меня ты знаешь намного дольше! Но со мной можно не считаться, не так ли? Поскольку между нами ничего нет! – он бросил Гарри слова, ранившие его сегодня утром. В его глазах полыхал гнев. – Ты – эгоистичный, испорченный…

Гарри с силой толкнул его в грудь, не дав договорить.

- Я имел в виду - раньше! – крикнул он, испытывая острую боль от мысли, что Северус так превратно понял его слова и сразу подумал худшее. – Я подразумевал, что РАНЬШЕ между нами ничего не было!

Он увидел, как после его слов гнев Северуса мгновенно сменился растерянностью и потрясением. Но Гарри не мог продолжать этот разговор, ему было так больно от обвинений зельевара, что он знал — еще немного и он заплачет. Вместо этого он развернулся и выбежал в коридор, вливаясь в толпу учеников, спешивших на завтрак.

Перед тем как войти в Большой Зал, Гарри постарался успокоиться: остановился, выровнял дыхание, пытаясь укротить чувства, бушующие в душе. Почему Северус накричал на него, почему не понял его слов, вложив в них такой отвратительный смысл? Как же он отличался сейчас от себя самого, каким был в Уинтерленде: доброго, осторожного, понимающего. Он должен был знать, что Гарри подразумевал отсутствие хороших отношений до того, как они поженились, почему он подумал, что между ними ничего нет сейчас? После всего, что произошло, после Рождества, проведенного вместе, разве он не понимал? Они даже начали проводить вечера перед камином: Гарри делал домашние задания, Северус проверял эссе, иногда комментируя некоторые высказывания учеников - разве это не имело значения? Или это просто воображение Гарри, отчаянно желавшего иметь семью, пусть даже не совсем обычную?

Принять факт, что Северус злился на него, не поняв его слов, было тяжелее, чем объяснить его гнев влиянием дикого оборотня. Неужели Гарри так мало значит для него? Неужели все предыдущие поступки были лишь игрой, грубой попыткой притворяться, а на самом деле Северус не знал и не хотел знать, что такое — быть семьей? Действительность состояла в том, что независимо от его действий, независимо от его чувств, он никогда не был достаточно хорош для Дурслей. Почему в этот раз что-то должно было измениться?

Решив подумать об этом позже и выбросив из головы все лишние мысли, Гарри шагнул в открытые двери Большого зала, желая поговорить с Роном и Гермионой. Ему нужны были его друзья, и, возможно, Гермиона могла помочь ему разобраться в безумии, которое происходило с Ремусом и Сириусом.

Когда он вошел, Большой Зал показался ему многоголовым и тысячеглазым чудовищем, внимательно следящим за ним. Пока он шел к гриффиндорскому столу, вокруг не смолкал шепот. Гарри вздохнул, чувствуя взгляды, направленные на него. Он почти забыл об остальных событиях вчерашнего вечера: не верилось, что он только вчера вернулся из Уинтерленда. Увидев, как за столами из рук в руки передают свежие газеты, он понял, что совершенно забыл о вездесущей прессе.

Это было хуже, чем утро после замужества, намного хуже. Ученики вставали со своих мест, чтобы получше рассмотреть его, пока он шел через Зал. Даже несколько учителей уставились на него, а возле нескольких боковых дверей он мог увидеть столпившихся домовых эльфов, тоже рассматривающих его. Даже призраки Хогвартса поддались любопытству. Привидения всех четырех Домов находились в Зале одновременно, чего Гарри не видел раньше, и все они провожали его взглядом своих прозрачных глаз.

Заметив Рона и Гермиону Гарри поспешил к ним, вздохнув с облегчением, когда они подвинулись, чтобы он мог сесть между ними. Теперь с обеих сторон от него были друзья, и он почувствовал себя защищенным.

Гарри быстро опустился на освободившееся место и был очень благодарен, когда Гермиона обняла его за талию, а Рон подбадривающе похлопал по плечу. Невилл, сидящий напротив Гарри, протянул ему кем-то переданную газету.

Приготовившись к худшему, Гарри опустил взгляд на первую страницу Ежедневного пророка. Там была колдография, запечатлевшая, как он вместе с Ремусом, Северусом и Элриком входит в Большой Зал. Сверху красным шрифтом был напечатан заголовок «Мальчик, который стал королем».

- О, Боже, - пробормотал он, просматривая статью. В ней в общих чертах говорилось о событиях вчерашнего вечера. И даже личная встреча с Фаджем была описана достаточно правдиво, очевидно мадам Боунс дала интервью. Несмотря на кричащий заголовок, статья основывалась на реальных фактах. Но остальные публикации буквально вывели Гарри из себя - в них его действия рассматривались с самых невероятных точек зрения. Было даже интервью министра, в котором он настаивал, что это было ничем иным, как протестом против нового Регистрационного закона, который предлагало правительство магглов, что Уинтерленд просто хотел избавиться от действия закона, и поэтому вышел из подчинения правительству.

- Все могло быть гораздо хуже, дружище, - сказал Рон. – По крайней мере, основные факты изложены верно.

- Рон прав, Гарри, - кивнула Гермиона. – Даже предположения, что ты пытался свергнуть правительство, начинаются только с пятой страницы, но и им мало кто поверит.

Глаза Гарри округлились.

- Кто-то предположил что я…

- Естественно, - Гермиона только пожала плечами. – Это было довольно предсказуемо. Фадж должен тебя как-то дискредитировать, если он надеется вернуть себе хоть какое-то влияние. Но все остальные кандидаты думают иначе. Я нисколько не сомневаюсь, что дни Фаджа сочтены. Действительно интересны статьи о заговоре, который заставил игнорировать ходатайства Уинтерленда. Люди начинают задаваться вопросом, на что еще министр смотрел сквозь пальцы.

Гарри оглянулся на других студентов. Все гриффиндорцы склонились к ним, стараясь услышать, о чем они говорили. Ученики других факультетов все еще смотрели на него, даже слизеринцы были заинтересованы, они передавали газеты из рук в руки и вытягивали шеи, чтобы лучше его видеть. Только один ученик, казалось, совершенно не обращал внимания на происходящее - Драко Малфой сидел за слизеринским столом и подавленно смотрел в тарелку, терзая ножом кусок хлеба.

Гарри нахмурился, не зная, как воспринимать его поведение. Он вспомнил, что ни Рон, ни Гермиона не знали о ситуации Сириуса и Ремуса. Драко был в курсе? Если да, то насколько? Он присутствовал, когда Люциус делал предложение Северусу, или понятия не имел об этом?

- Гарри? – голос Гермионы привлек его внимание, и он понял, что застыл, задумавшись. – С тобой все хорошо?

Гарри печально вздохнул.

- Разве зимние каникулы не предназначены для того, чтобы отдохнуть? – спросил он. Он достал одну из лимонных долек из кармана и засунул ее в рот.

Казалось, что мирное время в Норе было сто лет назад. За те несколько дней, как он уехал оттуда, он был похищен, сражался с монстрами, стал королем страны, о существовании которой до сих пор даже не догадывался, а затем проклятый Люциус Малфой разрушил его семью. Иногда идея вернуться к Дурслям и запереться в чулане под лестницей казалась очень заманчивой.

Примечание автора:

Вот я пишу эту главу и самой интересно, получается, что Гарри совершенно растерян, не знает, что и думать. Только он сосредоточится на одной проблеме, как перед ним неожиданно появляется другая.
И еще, чтобы разъяснить ситуацию: дикие оборотни — опасны, потому что вызывают в окружающих агрессию. Обычные оборотни имеют положительное влияние на людей, давая им стимул отстаивать свои убеждения, становиться аврорами, защищать других волшебников и магических существ. Это не значит, как в известном выражении, что «добро должно побеждать зло, причем — очень зло» - ведь большинство полицейских во всем мире не являются жестокими людьми. Для них, как и для авроров, первоочередной обязанностью является защита своего общества.