Тема дома и семьи в литературе XX века

Тема дома и семьи, как уже отмечалось, звучит во многих произведениях нашей литературы — от древнерусской до современной Сегодня мы обратимся к двум произведениям, написанным в первой трети ХХ века, — роману М.А. Булгакова «Белая гвардия» и роману-эпопее М.А. Шолохова «Тихий Дон».

Первый посвящён драматическим событиям в Киеве во время Гражданской войны, на переломе 1918 и 1919 годов; действие второго продолжается около десяти лет — с мая 1912 по март 1922 года. Попытаемся проследить, как война, революция, разруха отразились на судьбах двух семей — Турбиных («Белая гвардия») и Мелеховых («Тихий Дон»).

Автор «Белой гвардии», рассказывая о жизни братьев и сестры Турбиных, описывая их дом, отразил на страницах книги родной дом на Андреевском спуске, где главой большой дружной семьи (среди семерых детей будущий писатель был старшим) являлся профессор Киевской Духовной академии, где увлекались чтением художественной литературы, музыкой, театром и где революцию — и Февральскую, и Октябрьскую — встретили отрицательно. Возможно, именно приверженность писателя семейным традициям и устоям способствовала тому, что ведущим в его романе стал мотив сохранения дома, родного очага, семьи во всех перипетиях революции и Гражданской войны.

В первых же главах произведения мы знакомимся с историей родных людей, чья мирная, спокойная, насыщенная интересом к культуре и заботой друг о друге жизнь прервана грозными событиями: на пороге “великий… и страшный год по Рождестве Христовом — 1918, от начала же революции второй”. За окнами турбинского дома холод, мрак, хаос, а в квартире старинные часы, играющие гавот, “лампа под зелёным абажуром”, уютные “кремовые шторы”, фамильный синий сервиз, кафельная печка, на которой члены семьи пишут друг другу шутливые послания. Всё это создаёт ощущение тепла и надёжности. Обратим внимание, что и обращения друг к другу ласковые, домашние, из детства: Алёша, Леночка, Николка. Братья и сестра ещё молоды. Старшему, Алексею, который постарел и помрачнел “с 25 октября 1917 года”, врачу по профессии (вспомним, что сам Булгаков в 1916 году с отличием окончил медицинский факультет Киевского университета, полтора года служил земским врачом, впоследст­вии был командирован Добровольческой армией Деникина на Северный Кавказ в качестве военного врача), двадцать восемь лет. Елене, за рыжеватые волосы прозванной в семье “золотой”, “ясной”, двадцать четыре, а младшему, Николке, открытостью, доверчивостью и юношески-отчаянной храбростью (“в бою, знаете ли, приятно помереть”) напоминающему и Николая, и Петю Ростовых, всего семнадцать.

Турбины сердечно привязаны друг к другу и в трудные жизненные моменты стараются держаться вместе. Тем более чужеродным элементом выглядит среди них муж Елены — капитан Сергей Иванович Тальберг, заботящийся лишь о собственном благополучии (даже внешне неприятный: “двухслойные глаза”, “вечная патентованная улыбка”, “поджарая фигура… как автомат”). И вполне справедливо звучит характеристика, которую даёт ему Алексей Турбин: “…чёртова кукла, лишённая малейшего понятия о чести! ” Отъезд Тальберга из города, брошенного гетманом на произвол судьбы, — это постыдный поступок, бегство “крысьей побежкой”, забота исключительно о собственном благополучии. Чего стоит его лицемерное обращение к жене: “Тебя, Елена, ты сама понимаешь, я взять не могу на скитанья и неизвестность… Я попрошу Алексея, чтобы тебя не дали в обиду”! Бегство мужа, конечно, ранит Елену, но главное для неё, по завещанию матери, — сбережение уюта, покоя, доброты “в минуты роковые”, забота о братьях и друзьях дома.

Именно в гостеприимный дом Турбиных собираются, чтобы отогреться и телом, и сердцем близкие им люди: Мышлаевский, Шервинский, Карась. Приезжает “кузен из Житомира” Лариосик в поисках утраченного после развода с женой душевного равновесия. Здесь, “несмотря на пушки”, белоснежная крахмальная скатерть, “полы лоснятся”, “на столе голубые гортензии и две мрачных и знойных розы, утверждающие красоту и прочность жизни”. Больше всего Турбины боятся того, что мир уюта и покоя, мир капитанской дочки и Наташи Ростовой (а русская литература в романе присутствует как полноправная героиня, она живая, одушевлённая: “со всех четырёх стен глядели книги”), мир невыразимо прекрасного старого быта и детских воспоминаний будет разрушен. Но за этой боязнью не трусость и малодушие, не беспомощность — за ней представления о нормальной человеческой жизни, вера в то, что добрые человеческие чувства нельзя уничтожить. Боязнь разрушения их семейного мира — это страх перед разрушением культуры, перед тем, что «Капитанскую дочку» сожгут в печи. Автор искренне симпатизирует Турбиным, не случайно с такой страстностью он ворвётся в текст: “Никогда не сдёргивайте абажур с лампы… У абажура дремлите, читайте — пусть воет вьюга. Ждите, пока к вам придут”.

В противовес этим истинным русским интеллигентам Булгаков показывает семью “инженера и труса”, домовладельца Василия Лисовича, которого “верхние жильцы” насмешливо зовут Василиса. И если наверху, у Турбиных, запах цветов в вазе, тепло, свет, музыка, то у Лисовичей за закрытыми ставнями свет тусклый, еда спрятана в тайниках, а в доме пахнет квашеной капустой. В отличие от Елены, Николки, Алексея, Ванда и Василий Лисовичи ждут не гостей, а врагов, страшатся не смерти близких, а возможного ограбления. Как видим, истоки боязни двух семей разные: Турбины боятся разрушения семьи, дома, культуры, а Лисовичи — всего лишь потери материальных ценностей.

И всё же буря Гражданской войны вихрем охватывает людей, безжалостно распоряжается их судьбами. В революционной метели блуждает Алексей Турбин: в начале романа герой, убеждённый монархист, считает своим долгом добровольно записаться в дружину врачом и защищать город от Петлюры. После тяжелейшего ранения в конце романа молодой, но внезапно постаревший человек мучительно переживает крушение своей веры: “воскресший Турбин резко изменился… глаза запали в тенях и навсегда стали неулыбчивыми”. Неудивительно: потеря идеалов для нормального человека всегда трагедия. Однако автор показывает, что лучшие его герои, и прежде всего Турбины, в тяжелейшие жизненные моменты умеют сохранить доброту, любовь, чувство ответственности перед близкими и самими собой (вспомним хотя бы высказывание юного Николки: “…слова не должен нарушать ни один человек, потому что нельзя будет жить на свете”). Не случайно писатель в конце романа награждает Турбиных за умение оставаться людьми в любой ситуации: любовь соединяет Алексея и Юлию Рейсс, Елену и Шервинского, Николку и сестру Най-Турса Ирину. Булгаков и его герои уверены: “Всё пройдёт. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звёзды останутся…” Дом и звёзды как вечные нравственные ценности, как первооснова жизни — вот что спасёт мир.

Колесом прошлись революция, Гражданская война и по судьбам героев другого произведения — романа-эпопеи М.А. Шолохова «Тихий Дон». В центре повествования — жизнь донского казачества в переломные моменты истории.

Однако начинает писатель рассказ о жизненном пути своих персонажей с показа мирной, довоенной жизни. Перед читателем раскрывается быт семей Мелеховых, Коршуновых, Астаховых, Кошевых из хутора Татарского станицы Вёшенской. Эти люди ещё не ощетинились в смертельной схватке, не превратились в непримиримых врагов. Да, казаки держатся испокон веку обособленно, противопоставляя себя русским, “хохлам”, “мужикам” (последнее слово в устах многих казаков, и прежде всего Митьки Коршунова, звучит как ругательное). Автор, сам казак, не идеализирует жителей хутора (вспомним хотя бы расправу с матерью маленького Пантелея, пленной турчанкой, привезённой из похода Прокофием Мелеховым и взятой им в жёны, драку с “хохлами” или пьяную гульбу на свадьбе Натальи и Григория), в то же время показывая их трудолюбие, приверженность семейным устоям, почитание старших, дисциплинированность. Занятые в основном крестьянским трудом, казаки не забывают о воинском долге: они обязаны проходить службу со своим конём и “справой”, выезжать в лагеря на военные сборы (собственно, с отправки в летние лагеря и начинается роман). Дружная и работящая семья у Пантелея Прокофьевича Мелехова (жена Ильинична, старший сын Петро с женой Дарьей и “малым дитём”, младший сын Григорий, который характером, ростом и внешностью “в отца попёр”, и сестра Дуняшка, “отцова слабость”). Главные ценности в этом семействе — трудолюбие, доброжелательность, отзывчивость. Не случайно дед Гришака, глава “крепкого хозяйства” Коршуновых, веско заявляет: “Мелеховы — славные казаки”, а его сыну, Мирону Григорьевичу, будущий зять Григорий “в душе нравится за казацкую удаль, за любовь к хозяйству и работе”. Младший сын Прокофия Мелехова не мыслит себе жизни без дома и хозяйства. “От земли я никуда не тронусь, — объясняет он Аксинье в ответ на её предложение вместе «податься на шахты». — Тут степь, дыхнуть есть чем, а там? ”

Радости и переживания, быт и работу, мысли и надежды своих героев Шолохов изображает с искренней теплотой. Крестьянский труд (пахота, покос, уборка урожая, молотьба), простые, но чрезвычайно значимые нравственные устои (“не пакости соседу, на тяжёлую работу наваливайся миром”) — вот основа мирной жизни на Дону. И всё это неожиданно и грубо обрывает война. Одногодки Григория поставлены под ружье (“Милая ты моя… говядинка! ” — с горечью обращается к новобранцам старичок железнодорожник) и уже учатся убивать. Вспомним, какое потрясение испытывает Мелехов, убив австрийца: душа казака в смятении и даже внешне он меняется (его “гнула война, высасывала с лица румянец, красила его желчью”). Пройдёт ещё три года — и над вечными ценностями восторжествуют сиюминутные, политические, когда бывшие друзья, “односумы”, встанут уже друг против друга, веря в то, что совершают благие дела. Погибнет от рук Мишки Кошевого, закадычного дружка Григория, Пётр Мелехов, а пьяная, распалённая жаждой мести за мужа Дарья в упор расстреляет пленного, своего кума Ивана Алексеевича, воевавшего на стороне красных. Мечется между белыми и красными Григорий, отказываясь верить узким, однобоким вариантам белой или красной правды. В сознании героя, приверженного спокойной домашней жизни, всё чаще звучат мысли о мире и счастье крестьянского труда: “Мира и тишины хотелось — потому-то застенчивую радость и берёг в суровых глазах Григорий”. Этот человек хочет быть хозяином своей судьбы, мечтает вернуться домой, снять дома “шинель и сапоги, обуться в просторные чирики, по казачьему обычаю заправить шаровары в белые шерстяные чулки”, но такая простая, жизненная, мечта “в минуты роковые” оказывается неосуще­ствимой.

Гибнут и мучаются люди на Дону, ослабевают социальные связи в хуторе, постепенно рушатся нравственные устои. И прежде всего это отражается на тех, кто в тяжкое время пытается сохранить домашний очаг, детей как непреходящую ценность. Пантелей Прокофьевич “помер в отступе”; “расказачили” Мирона Григорьевича Коршунова; умерла Наталья, горячо любившая мужа, но не простившая ему измены; утопилась беспутная молодая вдова Дарья; горек удел старухи Ильиничны, оставшейся в доме с Дуняшкой, полюбившей убийцу её сына Петра, и малыми детьми Григория. Но именно жёны и матери вопреки горю, войне и изменам готовы многое понять и продолжить род человеческий. Так, последняя мысль умирающей Натальи — о детях. Она просит сына Мишатку: “Придёт отец — поцелуй его за меня и скажи, чтобы он жалел вас”. Достойный путь примирения показывает мудрая Ильинична, называвшая Мишку после его возвращения в хутор “душегубом”, но со временем ощутившая щемящую материнскую жалость к этому одинокому, хлебнувшему горя человеку и благословившая дочь на брак с ним. А как счастлива Аксинья, поселившая у себя — с разрешения Дуняшки (ведь именно у младшей сестры Григория остаются после смерти Ильиничны на попечении Мишатка и Полюшка) — детей любимого человека. С застенчивой гордостью она рассказывает вернувшемуся в хутор Григорию: “Они сами, Гриша, стали звать меня матерью”.

Мелехов возвращается в Татарский после долгих лет войны, страданий, скитаний с одним желанием — “в конце концов взяться за работу, жить с детьми, с Аксиньей”. Но жизнь жестока: революция, разделившая хуторян на “своих” и “чужих”, угрожает герою в образе его бывшего друга, мужа сестры Михаила Кошевого. Вновь измученный Григорий, потерявший дом и близких, вынужден бежать из родных мест. И вновь страшный, пожалуй, самый тяжкий удар судьбы: гибель любимой женщины от случайного выстрела проезжавшего мимо казачьего патруля. Григорий, своими руками похоронивший Аксинью, понимает: “всё… кончено”. И всё же в обугленной душе героя проклёвывается робкий росток надежды: ведь у него остались дети. Он через несколько месяцев, устав от бесприютности, помыкавшись в банде Фомина и осознав, что её существование бессмысленно, вновь возвращается в хутор: “...Вот и сбылось то немногое, о чём бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…” Надолго ли? Этого ответа писатель не даёт, но его симпатии, безусловно, на стороне тех, кто стремится сохранить общечеловеческие устои, думает о будущем своей земли, своих близких.

“Дети страшных лет России”, на долю которых выпали тяжелейшие испытания, будь то Турбины или Мелеховы, готовы выдержать всё, лишь бы сохранить дом, семью, любовь. Именно поэтому они достойны не только приязни авторов, но и искреннего читательского уважения.