Миф о коммуникации

Хорошо – скажут самые упорные из защитников школьного обучения. Предположим, что все вышесказанное – верно, и в школе детей действительно не воспитывают и не учат. Но зато они там общаются со сверстниками. Где же дети еще научатся основам коммуникации, как не в школе?

Сразу оговорюсь, что разбирать этот миф с научной точки зрения я не буду: целостной теории коммуникации по сию пору еще не создано. При этом имеется огромное количество интердисциплинарных областей знания, где к проблеме человеческого общения пытаются подойти с разных сторон и где даже открывают при этом много довольно любопытных вещей, часть из которых вполне и с успехом можно использовать в разных коммуникативных ситуациях. Однако понимания простой реальности человеческого общения эти многочисленные дисциплины парадоксальным образом не дают. Может быть потому, что общение и коммуникация – это все-таки не одно и то же.

Поэтому оставим в покое многочисленные теории коммуникации и подойдем к проблеме общения детей в школе с чисто житейской и обыденной точки зрения. И вот такому простому взгляду открывается картина удивительная в своей парадоксальности: современная школа по самой своей сути совершенно не приспособлена для выработки навыков общения. И еще менее она приспособлена для преодоления проблем общения.

В самом деле, совершенно очевидно, что первичные навыки общения с себе подобными человек получает в семье или в социальных институтах, заменяющих семью (если речь идет о детях-сиротах). И эти самые навыки общения формируют у ребенка родители. Именно в процессе личностного акта общения с матерью и отцом ребенок учится говорить. Каждый родитель, на глазах которого вырастает и развивается его ребенок, знает, как направлены на общение первые слова ребенка. Они всегда есть попытка позвать другого, обратить на себя его внимание, добиться от него чего-то. Собственно, до того как ребенок начинает произносить свои первые слова, эту функцию выполняет крик. Криком ребенок говорит «Будь со мной! Люби меня! Корми меня! Занимайся мной! Не оставляй меня одного!» Когда ребенок осваивает первые слова – это тоже в первую очередь оказываются слова-побуждения, слова-мосты между собой и другим. Далее эту естественную потребность ребенка в общении, внимании, в присутствии в поле зрения другого человека взрослый начинает как-то организовывать, ограничивать, формировать и направлять таким образом, чтобы ребенок оставил ему, взрослому, место для самого себя и еще для целого мира в придачу. Родитель начинает прививать ребенку то, что называется навыками общения: учит его чередовать между собой контакт и уход, сообщения и паузы между ними. Он учит ребенка этикету и ритуалу общения, учит понимать, какие ситуации хороши и уместны для общения, а какие - нет. Короче, в процессе взаимодействия ребенка и его родителей маленькому человеку преподается то, что можно назвать азбукой или арифметикой общения. Все это происходит спонтанно, чаще всего неосознанно и нецеленаправленно, как бы само собой, как попало и, что греха таить – часто просто из рук вон плохо. Но худо ли, бедно ли – к 6-7 годам основные навыки общения у ребенка бывают сформированы. Однако у всех детей по-разному, поэтому какие-то дети более общительны, открыты и доверчивы, какие-то – наоборот, замкнуты, робки и нерешительны. Неповторимый коммуникативный рисунок каждого ребенка формируется в семье, а в каждой семье своя ситуация, во многих сложная, в некоторых – проблематичная. Я бы даже сказала больше того: не менее половины детей школьного возраста имеют серьезные проблемы и расстройства общения, привитые и сложившиеся в семье.

Принято считать, что, попав в школьный коллектив, ребенок «выровняется» - научится общаться со сверстниками, заведет друзей, и тогда его коммуникативные навыки усовершенствуются, а проблемы отступят. Между тем в реальности все происходит с точностью до наоборот: попав в коллектив сверстников и лишившись постоянного сопровождения со стороны взрослых (учителя не в счет), ребенок на первых порах просто воспроизводит уже сформированные в семье коммуникативные навыки. Такова ситуация любого первого класса начальной школы, в котором детское сообщество еще не структурировано, а каждый ребенок ведет себя просто-напросто так как он привык: кто-то развязно и агрессивно, кто-то робко и сдержанно.

Единственный взрослый, вынужденный управлять этой разнородной коммуникативой ситуацией, проблемами общения детей между собой озабочен в последнюю очередь. Его задача стоит гораздо конкретнее: установить в классе дисциплину, т.е. научить детей не мешать ему самому организовывать учебный процесс, а также не мешать друг другу в нем участвовать. Когда дисциплина установлена, учитель считает свою задачу по формированию коммуникативных навыков своих подопечных выполненной. То есть, конечно, каждый учитель может много и красиво говорить на классных собраниях о важности личностного подхода, о своей обязанности видеть в каждом ученике индивидуальность и учить эти индивидуальности правильно взаимодействовать между собой – но в 90% случаев каждый родитель может быть полностью уверенным в том, что все эти широковещательные заявления – не более чем слова. Даже самый добросовестный педагог может выстроить личностные отношения только с частью класса, с несколькими детьми, чьи навыки общения наиболее отвечают его личному стандарту. С этими учениками у него могут возникнуть личностные связи и он может руководить их общением между собой, и даже чему-то полезному научить. Но, как правило, последнее происходит крайне редко – учитель просто не ставит перед собой цели вникать в отношения детей между собой, если только речь не идет о самых тяжелый и запущенных случаях, вроде коллективной организованной травли с членовредительством (да и то обычно учитель вмешивается тогда, когда уже бывает слишком поздно что-то менять). С прочими же детьми у него устанавливаются куда более формальные отношения – исключительно на уровне соблюдения или не соблюдения ими дисциплины и выполнения учебных задач. Дело в том, что учитель просто-напросто не нацелен на целенаправленное развитие у детей именно навыков общения: поведение ребенка оценивается, как правило, с позиции его соответствия правилам учебной дисциплины и активности в учебном процессе. Учителю и в голову не приходит, к примеру, оценивать вежливость детей при общении друг с другом, их приветливость и отзывчивость, а также наказывать за грубость и неуважительное отношение друг к другу. Слишком много сил и времени уходит у него на то, чтобы выработать уважительное отношение хотя бы к самому себе.

Итак, зафиксируем важный факт: влияние взрослого на формирование коммуникативных навыков детей, попавших в школу, минимально. Таким образом, очевидно, что отношения детей между собой формируются спонтанно и управляются ими самими. А точнее – теми из них, чьи коммуникативные и поведенческие паттерны (англ. pattern от лат. patronus модель, образец для подражания, шаблон) оказываются наиболее сильными и убедительными. Дети с менее развитыми коммуникативными навыками, а также дети, имеющие склонность к компромиссу и подражанию, оказываются под их непосредственным влиянием и далее корректируют свое поведение в соответствии с главенствующей моделью. Дети, чьи коммуникативные навыки не стыкуются с этой моделью, как я уже говорила, вытесняются на периферию коллектива и изолируются. В этом стихийном процессе ведущую роль играют именно те навыки общения, которые каждый ребенок принес с собой из семьи. Именно этот коммуникативный багаж и определяет то место, которое ребенок займет в классе. Принципиально, что собственно отношения внутри класса, т.е. отношения детей между собой, изменить сложившуюся ситуацию не могут. Если ребенок оказался в числе аутсайдеров – то причина этого кроется не в классе, причина – в отношениях внутри семьи. В школе происходит только дальнейшее усугубление этой ситуации. Равным образом ребенок, не испытывающий в семье дефицита внимания, раскованный и самоуверенный, чувствует себя «на высоте» и в компании сверстников, и дальше эта уверенность только подкрепляется вниманием, которое он получает от своего школьного окружения. В этом смысле в классе буквально воплощаются слова Евангелия: «12 ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф 25: 29; Мк 4: 25; Лк 8: 18). Таким образом, установка большинства родителей на формирование недостающих коммуникативных навыков в школе терпит крах: проблемы, возникшие в семье, в школе только усиливаются, и, не находя решения, уходят в глубь и укореняются.

Теперь коснемся другого вопроса – а именно, школьной дружбы. Я не хочу сказать, что в школе никогда не возникает крепких дружеских отношений. Такое безусловно случается, так как вероятность того, что ребенок может встретить себе подобного и в школьном коллективе, конечно же имеется. Но процент таких отношений, отношений по настоящему личностных и глубоких, невелик, и это просто неизбежно в обстановке смешанного, случайным образом подобранного коллектива, не связанного никакой общей позитивной целью (цель обучения не в счет, поскольку не является сознательно выбранной и свободно осуществляемой). Куда чаще то, что принято называть школьной дружбой, является на самом деле вынужденными союзами, образованными под давлением обстоятельств: все-таки выживать вдвоем или втроем куда проще, чем в одиночку. Дети сбиваются в микрогруппы просто из необходимости как-то жить и из страха перед одиночеством, а вовсе не из-за какой-то особой симпатии друг к другу. Наконец, есть группы, созданные по принципу «больше не с кем». В таких парах или группах всегда есть один или несколько партнеров, который (которые) откровенно паразитируют на другом (других). В таких группах общение не столько свободно осуществляется из интереса и любви друг к другу, сколько просто-напросто симулируется. Вот этому-то – симуляции заинтересованности, близости, чувств – в основном и научаются дети в школе. Потому что подлинной дружбе, основанной на единстве целей, самопожертвовании и духовном родстве друг с другом, можно научиться только у взрослого, который сам на это способен, либо у ребенка-харизмата и альтруиста. А встретить таких людей в современной школе – это все равно что в лотерею выиграть миллион (хотя такое, безусловно, бывает).

Таким образом, все коммуникативные проблемы, возникшие в семье, как правило, возвращаются обратно в семью же, только многократно умноженные. В этом смысле ситуация перевода ребенка на домашнее обучение просто-напросто естественна: она убирает из неблагополучной системы школу как катализатор проблемы и наконец-то сосредотачивает усилия семьи на самостоятельном ее решении. Когда родители понимают, что все дело в них и только в них – это уже половина дела. Я понимаю, что в моем изложении выход из одной проблемной ситуации оказывается входом в другую, поскольку пока семья не решит свои собственные внутренние проблемы, отраженные в ребенке, существенного облегчения ситуации ждать не приходится. Но дело в том, что другого выхода просто нет. Все остальное – только паллиативы или плацебо. Поэтому если родители серьезно заинтересованы в том, чтобы ребенок наконец научился плодотворно общаться с другими людьми, они должны наладить отношения внутри семьи. Это совсем другая проблема. Потому что для того чтобы обучение на дому проходило успешно, ситуация внутри семьи должна быть относительно здоровой – то есть стремилась к оздоровлению.